Былое и думы Герцена

     «Былое и думы» – великолепная (в своем жанре даже великая) книга.
     Образцовый, можно сказать, язык для автобиографии такого (классического) рода – энергичный, красочный и душистый. Не мелодичный, но музыкальный.
     Замечательный баланс «личного» и «общественного» – при том, что последнее, конечно, является исходным, формирует взгляд, точку зрения.
     «А ведь пустой малый был Вертер! Сравните его или Эдуарда и всех этих страдателей с широко развернутыми людьми, у которых субъективному кесарю отдана богатая доля, но и доля общечеловеческая не забыта; сравните их с Карлом Мором, с Максом Пикколомини, с Теллем, наконец…» (Это уже из статьи «По поводу одной драмы», прямо относящейся к драме его личной жизни – «приключению со служанкой».)
     Удивительно, сколько мелких подробностей, случаев он припоминает. В разговорах и деталях, скорее всего, многое выдумано. Но именно беллетристический элемент и придает этим томам очарование «жизненной правды».
     Эволюция от «идеализма молодости» к «пессимизму зрелости» тоже примечательна.
     Мало найдется таких писателей, – философствующих литераторов, политических публицистов, – которые бы оставили подобный памятник своей жизни (но в «Литпамятниках» герценовской «исповеди», кажется, до сих пор нет).
     И последнее (по порядку, но не по важности) – «западников» в русской литературе не так уж много, тем более нерелигиозных, тем более таких, кто мог писать свободно, без цензуры.

ПС. Мать Герцена была родом из Штутгарта. И Георг Гервег, один из «углов» знаменитого «треугольника», тоже был из Штутгарта. Но сам Герцен, похоже, в Штутгарте не бывал (как и в Мюнхене?). Поэтому никаких следов Герцена в последней поездке по Баден-Вюртембергу и Баварии замечено не было. Если бы не зловредный омикрон, можно было бы махнуть в Ниццу и сделать «дарк-селфи» у надгробного памятника (уступающего – художественно – памятнику на Моховой).