Потухла жизнь тихонько в нём

Котейка старый средь травы
Домой с оглядкой пробирался...
В кошачьей драке он, увы,
Вновь побеждённым оказался.

Кот раздосадованным был –
Вертел хвостом, мяукал рёвом...
В последний бой, как знать, ходил,
Но вот смириться... не готовый.

Он старым стал, ведь – двадцать лет,
Шерсть облезает, не лоснится.
Во рту зубов почти что нет,
А левый глаз порой слезится.

И ухо рваное висит –
Собака жутко покусала.
Кот в драках был не раз побит,
Но жажда жить не угасала.

Царапин – мордочка полна,
И заживать всё хуже стали...
Уж плохо слышит – вот беда,
Бояться мыши перестали.

Походкой шаткой битый кот
К родному дому ковыляет.
Остановился у ворот,
Шаги в уме, видать, считает...

Стоит и смотрит на тропу:
Шагов кошачьих, может, двести...
Идти уже невмоготу,
Где ж старый дед, дошли бы вместе?!

А дед в окошко увидал,
Что у ворот лежит котейка.
”Ах, Тиша, где ж ты пропадал,
Иду уже, погодь маленько?!”

Галоши скоренько обул
И прихватил клюку у печки.
Дверь в сени разом распахнул,
Рванул, как пуля, без осечки.

К воротам быстро зашагал,
На боль в ноге не обращая.
К коту нагнувшись, завздыхал,
Запричитал, слезу роняя:

”Ох, ты же, родненький, пришёл,
Ну где ж тебя два дня носило?!
Я все сарайки обошёл,
А к ночи выбился из силы.

И утром всюду вновь искал,
Всё звал тебя со мной обедать...
А ты вот, дурень, где ж гулял,
Ведь стар по кошкам нынче бегать?!

Пойдём в избу, я донесу,
Вон, еле дышишь, а туда же!
Ведь бабы с кошками беду
Накликать могут... Вон, весь в саже!”

Прижал дед котика к себе,
Заковылял по тропке, плача,
Ведь кот с ним в радости, в беде
Все двадцать лет жил, не иначе.

Тогда, как жёнку схоронил,
Тоской чуть-чуть не захлебнулся...
Сосед котёнка предложил,
Дед, словно заново родился.

Принёс малюсенький комок,
Залез на печку с ним погреться.
И кто б подумать только мог –
Кот завладел у деда сердце!

С тех пор и жили – кот и дед,
Старели сами вместе с домом.
Дед, спать ложась, вздохнёт нет-нет,
И слёзы давят в горле комом...

Боится дед – сдаёт уж кот,
Ведь толком есть почти не может...
Лишь молочко порой попьёт,
Жевать не в силах, кто поможет?!

И вот сейчас, войдя в избу,
Присел на стул в обнимку с Тишей.
Шептал дед в горести коту:
”Сожрут теперь картошку мыши!

Пожил бы ты ещё с годок,
Ведь вместе спать куда теплее...
Эх, знать бы смертушки свой срок,
Но смерть – чертовка, нас хитрее!”

Спал старый кот уж вечным сном,
Не слышал дедовские речи.
Потухла жизнь тихонько в нём,
Как догорающие свечи.