КРС на трассе

Сотрудников ГВЦ часто привлекали к разным дополнительным работам, т.к. у вышестоящих руководящих товарищей сложилось мнение, что такая техническая интеллигенция на все руки мастера. Так и мне досталось быть внештатным сотрудником контрольно-ревизионной службы министерства (КРС), нам выдали соответствующие удостоверения и периодически, раз в квартал, привлекали на всевозможные рейды с проверкой на дорогах области. Бригада проверяющих состояла из штатного сотрудника КРС и двоих внештатных сотрудников. Также к бригаде прикрепляли «Рафик» с водителем, и мы сутки мотылялись по дорогам, проверяя различные автобусы на трассах.
Но в первую очередь мы проверяли штатных сотрудников областного КРС, которые, не стесняясь «кормились на асфальте». У них были, практически, стационарные точки на трассах, где их всегда можно застать. Многие водители знали эти контрольные точки, притормаживали, чтобы передать «мзду» за спокойный проезд.
Однажды мы провели проверку такой точки. Наш «Рафик» спрятался за автобусом сотрудников областного КРС, чтобы его не было видно из встречного автобуса. Сотрудников областного КРС было два: мужчина и женщина, оба коренной национальности, среднего возраста, вскоре показался рейсовый автобус, который, увидев бригаду проверяющих, начал притормаживать и остановился в метрах десяти от нас. Водитель автобуса узнал «областников» и направился бегом к ним, доставая на ходу мятую пятирублевую купюру. Мужчина «областник» повернулся к нему спиной, выказывая полное равнодушие к процессу, но при этом за спиной активно махал ему ладонью, показывая водителю, чтобы он спрятал деньги. Водитель не разобрался в ситуации и, прибыв к месту встречи, добродушно поприветствовал всех, а затем начал совать свою купюру «областнику». Тот, не поднимая рук, начал вертеть туловищем, отбиваясь от назойливого водителя. После того, как на сцене появились мы, водитель наконец-то смекнул, что ситуация нестандартная. Тогда он начал нести «лепуху», что он занимал эти деньги у агашки и поэтому воспользовался предоставленной оказией для погашения его долга. Мы сделали вид, что приняли его рассказ за чистую монету, вернули ему его деньги, посоветовав в будущем не попадать в подобные двусмысленные ситуации. Через час уже вся трасса знала, что на маршруте стоит министерская КРС. К нашему «Рафику» подкатил какой-то микроавтобус, из которого выскочили несколько молодых парней, которые собрались было перегрузить из своего автобуса в наш гору свежих арбузов. Это была наша «доля»… Наш руководитель в резкой форме высказался по этому поводу, заметив, что если он ещё раз увидит их физиономии на расстоянии выстрела, то вызовет милицию…
Кстати, владелец такого удостоверения КРС имел право бесплатного проезда не только на городском транспорте, но на и междугородных маршрутах, а также давал ряд других преимуществ его обладателю.
Летом 86-го года меня командировали в Кокчетав с целью проверки подготовки автопредприятий (АТП) к уборочной страде, создание диспетчерских служб при хлебоприемных предприятиях (ХПП). У меня было командировочное удостоверение с красной полосой, что подчеркивало, что я не простой смертный. Зам. директора областного КИВЦ, с которым мы были знакомы, встретил меня, устроил в гостиницу, а на следующий день мы рванули с ним по области проверять АТП и ХПП. По прибытии в один из районов, мы сначала заехали на ХПП, осмотрели его, убедились, что никаких диспетчерских нет в помине, направились в местное АТП. Был разгар рабочего дня и машин уже в гараже не было. Я зашел в контору, нашел кабинет заместителя начальника АТП по эксплуатации и, постучавшись, зашел. За столом сидел солидный молодой мужчина лет 35-40, с рыжими чапаевскими усами и разговаривал по телефону. Не отрываясь от телефона, он сердито взглянул на меня и, спросив, кто я такой, приказал мне в резкой форме покинуть комнату. Я вышел из кабинета, а через пять минут, услышав, что телефонный разговор завершился, снова зашел в кабинет. Но на этот раз я молча развернул перед носом чиновника свое удостоверение КРС, а затем командировочное удостоверение с красной полосой. Увидев бы эту сцену, гоголевский Хлестаков плакал бы от зависти. Чиновник вскочил со стула, лицо его приняло выражение «чего изволите», по какому-то волшебному мановению в кабинет запорхнул и начальник АТП, который присел на краешек стула и поджал ноги, как юная девица перед смотринами. Волна «хлестаковщины» перла из меня как девятый вал на картине Айвазовского. В своей обвинительной речи я наговорил им столько и такого, что в сталинские времена их точно бы расстреляли без суда и следствия. Короче, когда я выходил из кабинета, картина напоминала последнюю сцену «Ревизора»…