Идеал...

Прискорбный день кончины 2 декабря 1814 г., (207 лет тому назад) Донасьена Альфонса Франсуа де Сада (маркиза де Сада), человека, яркой личности эпохи Просвещения, крайности взглядов которого вызывали большой резонанс в философии, искусстве и литературе двух минувших столетий и продолжают будоражить и возбуждать умы по сей день, — философу, писателю и поэту, посвящается —

Идеал...

О времена забытых дней, о нравы,
Входило человечество в кураж,
Чувства сон травы, а кому отравы,
Уготовлен судьбой крутой вираж,
В виде его наказания и расправы,

Он наслаждения искал во всём,
Внимая фибрами своей души,
Он желаний чувствовал подъём,
И под сияющей луной в тиши,
Да и в лучах заката горел огнём,

Во всём прекрасном и в цветах,
Утопая в пьянительных запахах,
Росой на упоительных лепестках,
В познаниях и вечных замыслах,
Утешался в вольнодумных снах,
 
Наговоры распутывал и интриги,
Которые увязли в заблуждениях,
И срывал нравственности вериги,
В злорадствах и неповиновениях,
И не сжигая запрещённые книги,

Его оружием было не только перо,
Но и жутко-острые удовольствия,
А также сладострастие его остро —
Мятежный дух не имел спокойствия,
Архетип оккультных практик таро,

Он изучал женскую природу,
Глубины душ да красоты тел,
И неистово ценил свободу,
Он был дерзок, почитаем, смел —
Нет равных идеальному антиподу,

Эпистолы его нежности полны,
Переживаний, огненной страсти,
Мысли белы, открыты и честны,
И сомнения не терзали на части,
Были до совершенства доведены,

Креативный продюсер разврата,
Как «Олений парк» школа - гарем,
Он смело шёл в рай дорогой ада,
За яблоками вечности в Эдем,
Женственность души его услада,

Фетиш и жестокость тождественны,
Выходящие за грани ясного разума,
В агрессивной среде естественны,
Но, изощрённо одарённая харизма,
И чувства её — сверхъестественны,

Сладострастно поэтическая фраза,
И боль чувственных наслаждений,
Активная и не критическая фаза,
В сфере эротических ощущений,
И чувства доходящие до экстаза,

Сексуальность и самовыражение,
Оргии как свободы мастер-класс,
И как практическое просвещение,
Это не грязь, а слияние биомасс,
Коктейль ид и эга удовлетворение,

И садист идеален для мазохиста,
Где боль играет свою роль,
Ленивого неудачника, но артиста,
И шутом становится король,
Своенравный фетиш моралиста,

Стремление к абсолютному идеалу,
Он сублимировал очень искусно,
И философски подошёл к театралу,
Эмоции и чувства смешивая чудно,
Подобно огнедышащему интегралу,

Смешивая варил чудесный элексир,
Неутолимый дамский развратник,
Неописуемого блаженства вампир,
Ворот женских сердец привратник,
Меценат нагости и похоти кумир,

Благородство фальшиво и лукаво,
Канули в Лету сменяемость эпох,
Только страсть и любовь величаво,
Воспеты, мудро вещал скоморох,
Имеют на вечный восторг право,

Это искусство граней блаженства,
Имя Альфонса де Сада возбудит,
Нежных кружков умелого членства,
По сей день восторженно звучит,
Высшее мастерство совершенства,

Утончённое чувство аристократа,
Виртуоз страсти, похоти и боли,
А взамен такая участь и награда,
Пол жизни был узником в неволи,
Но ещё родятся соната и баллада,

У ценителя прекрасного восторг,
Святотатственное наслаждение,
С циничным измышлением монолог,
Оставят незабываемое впечатление,
И ярко-красочный, краткий эпилог —

«Страсть единственная добродетель,
И я как её добродушный свидетель».


Взгляд со стороны.

Он таки приобрёл билеты,
И даму в театр пригласил,
Шампанское заказал,
И шоколадные конфеты,
Её убранство восхвалял,
На любезность не жалея сил,
И сердце её завоёвывал —
Остротой ума восхищал,

После театра домой,
Решение обоюдное,
И местечко уютное,
Её нёс на руках в зной,
И повод душа не нужен,
И для переодевания,
В удобные его одеяния,
И для согревания,
Вот, изысканный ужин,
Танец саламандр в свечах,
Пьянящий запах алых роз,
Блеск красного вина в лучах,
Рисовали фантазии грёз,
Остроумные разговоры,
С затягиванием шторы,
И по теме комплименты,
Лёгкая музыка и танцы,
Мысленные эксперименты,
Улыбки жгучего румянца,
Касания, поглаживания,
Учащённые дыхания,
Сладкие поцелуи и... Они,
Страстные раздевания,

Ролевые игры с телами,
Интимными зонами,
И возбуждёнными органами,
С использованием льда,
Мороженного и шоколада,
Лимона и заварного крема,
Вот это сладострастная тема,
Облизывание и покусывание,
Слизывание обнажённых тел,
Сладкие кунилингус и минет,
Фантазий полный беспредел,
Поза 69 — пиковый Валет,

Он плёткой её нежно наказывал,
Шлёпаньем экстаз оттягивал,
А она воском горящей свечи,
Капала на возбуждённые соски,
И пером павлина страсть накаляла,

Они экспериментировали,
Познавали друг друга,
И себя в себе искали,
Полностью отдаваясь,
И не капли не стесняясь —
Удовлетворялись, во всём,
Он в ней, а она на нём,

Дрожь и изгибы тел,
Во влаге живительной,
Липкой и удивительной,
И миллионами стрел,

Выстреливал в лоно,
Держа её за горло,
Дыхания прерывал,
И жизни изливал,

Острые впечатления,
И она кончала,
Под искренний флирт,
Под жгучее желание,
До полного удовлетворения,
Кончала и кончала,
Божественно — сквирт,
Согласие на новую,
На новую жизнь давала,
На взаимные обогащения,
Взрывных эмоций шквал,
Обоих, его и её услаждал,
И он не останавливаясь,
Всё сильнее двигаясь,
Крепко держал и не отпускал,
Передохнуть обоим не давал,
Слились в страстном экстазе,
Одно целое образовывали,
И единым безмолвствовали,
Души огненно пылая — остывали,
Психоэмоциональной разрядкой,
Этакой генетической загадкой,

Бушующая буря стихает,
Мышцы тела расслабляет,
Как ночь на день наступает,
Состояние покоя и благодати,
Экстазы, эмоции и чувства,
Разбросанные по кровати,
Брызгами — мазками искусства,

Отдых с разговорами, но не сон,
С ласканием эрогенных зон,
Душ с ароматным смыванием,
И с натиранием тел маслом,
Приятно думали о прекрасном,
Умело нежным втиранием,
Не терзая, а только возбуждая,
Зажигая огнём в венах кровь,
Дарили тепло, ласку, любовь,
Наслаждаясь — скользили,
И снова друг друга любили.

До эйфорийного растворения,
До экстазных обмороков —
До полного изнеможения...

«Вот где кроется оно —
Отменное и физическое,
И здоровье психическое»...

Он постоянно скучал и думал о ней,
И она, и утопали в одах хвалебных,
Вот один из волшебных и целебных,
Волнительно-сладострастных дней.

Да ух лучше быть умелым анатомом,
И точно знать чего дамы хотят,
Желания выполнять и атомом,
Страстно брать и себя отдавать,
Чем жутким патологоанатомом,
Тупо мёртвое тело разглядывать —
С грустью, мысленно подумал я,

Это был чисто спортивный интерес,
Но, я с удовольствием наблюдал,
И понял, в этом — рождение чудес,
И такие выводы в тетрадь записал:

Не дилетанты они в делах и нравах,
И не блуждают, их разум освещён,
Они друг друга утешают в забавах,
Да и интимный их мир не искажён,
И главное, влюблённые доверяют,
Удовлетворёнными душами сияют,
До небес страстями вознесёнными.

Вставая из-за письменного стола,
Квинтилиан! — сказал я про себя:
«Дерзай, резвись и в меру хулигань,
Но, во всём умом чувствуй грань»...