Прикосновение

Я чувствую руки прикосновение,
Когда мне можно... и когда нельзя,
Реальности сквозное искривление
Желает утвердиться об меня.

 
Целуешь так волнительно и трепетно,
Что не желаю другу, как врагу...
Я из последней силы счастье сделала,
И если отберёшь его — умру.

Иначе я растаю словно облако,
Пролившее все соки для дождя,
Аскезы нежности держу осознанно,
Они как ветер в парус корабля.


Так долго я скиталась у подножия,
Что очень сложно что-то строить вновь,
Ах, если б знал, что с милым вместе прожили...
То понял бы, без страсти — есть любовь.

Она другая, скромная и честная,
Разумная по доле и судьбе,
Но очень трепетная, детская...
Которая нужна по жизни мне.


И я могу гордиться маникюрами,
Купить бельё, часами загорать
И холить совершенную фигуру,
Всю данность на виниры поменять...

Впервые книгу написать дозволено
Безродною и нищенской судьбой,
Для этого годами экономила
И даже издевалась над собой.


Колдую, и уставшая, и бледная,
До поздней ночи, пламенной зари,
Пытаясь ремеслом искусство сделать,
Оставить в ритме таинство любви.

Когда Вы бьёте без ума больным недугом,
Поймите, что не стыдно, не сдаюсь...
И как Вы можете назваться другом,
Когда не видите уставших этих чувств.


Я им писала, но не с целью ранить...
А рой уступок бился об забор,
Я Вас хотела в вечности оставить,
Не дать исполнить смертный приговор.

Я думаю, что только Вы способны
Войну и мир в деталях описать,
Что по натуре очень благородны,
Как Лев Толстой, как Пушкин, как Стендаль.


С таким талантом и духовной силой,
Негоже раньше срока умирать,
Я верю бесконечно — херувиму
Ещё позволят истину создать.

Я Вам отчаянно сказать хотела:
Что пройдено — начало, а не цель,
Вы можете добро для мира сделать,
Построить высший храм и цитадель.


Я Вас прошу не дрейфить, не сдаваться,
Не тратить время на пустую суету...
Но я могу, конечно, ошибаться,
Особенно, что это вновь пишу.