Как Аджамила вернулся к Богу

Когда брамину Аджамиле
Пришлось пойти в ближайший лес,
В то место где всегда царили,
Как дар от благостных небес,
Плоды, цветы и травы Куша,
Чтоб часть из них собрать отцу,
То их совсем не обнаружа,
Он стал в Душе роптать Творцу,
На что лишь звуки лобызанья
В ответ послышались вдали,
Где молодые на свиданье,
В пылу сгорали от любви.

И в юном йоге Аджамиле,
Под шелест ветра перемен,
Блудница с шудрой зародили,
Своим показом страстных сцен,
Огонь греховного желанья,
Вводящий в страсти сладкий плен,
Который может лишь страданья
Явить за оное взамен.

И после встречи столь нежданной,
Стал грезить брахман день и ночь
Лишь о блуднице окаянной,
С кем повидаться был не прочь.

И вскоре взял брамин блудницу
В наём служанкой в отчий дом,
Чтоб мочь свободно на девицу
Взирать как утром так и днём.

Спустя полгода Аджамила
От страсти разум потерял,
И под влияньем чувств и пыла,
Забыв про высший идеал
Решил на ветренной блуднице,
Отвергнув первую жену,
Без лишних грёз и дум жениться,
Направив тем свой Дух ко дну.

И ради новоиспечённой,
Своей избранницы-жены,
Навек красой её пленённый,
Как то бывает от весны,
Он стал отцовское наследство,
В пустую будто расточать,
Бездумно тратя свои средства,
В чём стал в итоге ей подстать.

И через время Аджамила
Оставил свой Духовный путь,
О чём жена не раз просила,
Имея цель его втянуть -
В дела беспутства и порока,
В разгулье, похоть и кутёж,
Чем предал бы как йог он Бога,
В чей мир служением был вхож.

Спустя года жену брамина,
Ждало в пылу земных утех,
Семь славных дочек и три сына,
В чём был её большой успех.

Из чад - в последнем только сыне,
Души не чаял старый йог,
И по такой, как есть, причине
Огонь любви разжечься смог,
В глубинах сердца Аджамилы,
Где после свадьбы у него,
Жила лишь страсть огромной силы,
И пыл терзающий его.

И как отец, любивший сына,
Назвал Нараяной мальца,
Что стало благом для брамина,
Ведь дал он имя в честь Творца.

Но вскоре к йогу смерть подкралась,
И вместе с нею снизошли,
Те от кого вмиг сердце сжалось
Внутри истомленной груди.

И будто бы в мгновенье ока,
Образовался плотный круг,
Вокруг ещё живого йога,
Из верных Богу Яме слуг.

От страха звать стал Аджамила
На помощь сына своего,
Ведь то что с ним происходило
За прегрешения его,
Пожалуй только можно б было ,
Увидеть им лишь в страшном сне,
Но нЕ был спящим Аджамила,
Лежащий томно на одре.

И стал не громко и не тихо,
Звать йог Нараяну к себе,
При том спастись пытаясь лихо,
От тёмных ангелов во тьме.

Но в тот же миг с Вайкунтха локи
Сошли под ливня беглый звук,
К брамину будто полубоги,
То были Вишну двое слуг.

И снизошли с небесной тверди
Они к Брамину в тёмный зал,
За то что тот пред ликом смерти,
Сквозь тишь "Нараяна" вскричал!

И слуги Вишну Ямадутам
Сказали строго, что йог - их,
И что его душе приютом,
Как и для многих для святых,
Конечно будет лишь обитель
Владыки высшил сфер и сил,
Где ждёт брамина Вседержитель,
Что мир сей дивный сотворил.

И разорвали Вишнудуты
Мечами с шеи, рук и ног,
Как будто тягостные путы,
Чем был окован старый йог.

И отпустили Аджамилу,
Пожить немного на Земле,
Вернув при том  для жизни силу,
С чего он вдруг ожил во мгле.

И стал он снова предан Богу,
Вернул Духовный свой уклад,
И вновь к Всевышнему дорогу,
Построить был безмерно рад.

И через год опять подкралась,
К брамину смерть, как в первый раз,
Но только в этот раз собрАлось,
В последний в жизни его час,
Уже не двое Вишнудутов,
А будто целый легион,
Что без излишних пересудов,
Под звук дождя и ветра стон,
Преподнесли к постели йога,
С небесных высей пышный трон,
С той целью чтоб в обитель Бога,
На нём был он препровождён!