О дружбе, охоте и гусях

-1-
 
Мой друг Юра очень заядлый охотник. На протяжение довольно длительного периода он пытался и меня приобщить к этому делу.
В основном Юра вытаскивал меня на утку. Иногда на косулю и кабана. Охота на этих обитателей наших лесов, протекала у нас с загоном. То есть, те, кому предстояло стрелять, расставлялись по номерам с одной стороны лесного околка. Другая часть людей, именуемых, загонщиками, заходила с противоположной его стороны. По сигналу егеря, загонщики, с громкими воплями, начинали двигаться в сторону стрелков. Перепуганное зверье со всех ног неслось под их выстрелы. На стрелках лежит ответственность перед всем коллективом. Если дичь выскочила из околка на тебя, а ты по ней промахнулся и дал уйти, то возможно испортил охоту и настроение всем участникам мероприятия. Ведь продуктивного загона в этот день, может больше и не быть, да и силы крикунов не безграничны. 
Не обладая зорким зрением и умением стрелять по бегущей цели, я всегда стремился оказаться среди загонщиков. В этой роли, накосячить и подвести коллег шансов гораздо меньше.
На номерах стоять тоже приходилось, но тут мне в основном везло. К моему счастью, косуля выскочила на меня только раз. Естественно промазал.
Для уток большой угрозы я так же не представлял, однако, благодаря большому количеству попыток, несколько душ загубил.
Как то, после моего удачного выстрела по сидячей утке, Юра вечером у костра, сказал, что нам пора замахнуться на гусей. Я понимал, что гусиная охота требует более высокого уровня стрелкового мастерства, чем мой. Мало вероятно, что дикий гусь допустит ситуацию, когда бы охотник застал его, сидящим неподвижно. Значит стрелять придется только в лет, а скорость и высота полета у него выше утиной. Юра успокоил меня, сказав, что гуси гораздо крупнее уток, поэтому вероятность того, что я иногда буду в них попадать не так уж мала.
Этот довод показался мне убедительным. Захотелось попробовать себя в настоящем деле. Ведь охота на гусей, это совсем другой, более высокий уровень.
Пошарив в интернете, нашли нужную информацию. В Оренбургской области, на границе России с Казахстаном, находится большое озеро, которое в период осеннего перелета птицы, наполняется гусями. Причем гуси скапливаются там в таком количестве, что в озере поднимается уровень воды. Созвонились с местным егерем, телефон которого так же узнали из интернета. Он подтвердил информацию об обилии дичи в его хозяйстве. Договорились о дате нашего прибытия.
Собирались основательно. Нарезали из фанеры гусиных профилей. Для большего сходства с натурой, я разрисовал их красками. Изготовили маскировочные халаты и сетки. Приобрели электронный манок.
В период сборов, мне удалось пообщаться с одним матерым гусятником. Никакой путней информации он не дал, однако настроение испортить пытался. Узнав, что мы едем вдвоем на УАЗике типа Хаммер, гусятник поинтересовался размером нашего прицепа. Узнав, что прицепа у нас нет вовсе, он сообщил, что в таком случае, поездка не имеет смысла, т.к. без прицепа вывести всех добытых гусей не удастся. Чувствовалось, что консультант мужик масштабный и хорошо знающий тему.
Добытая мной от гусятника информация нам не пригодилась. Денег на покупку прицепа не было. Прикинув загрузку Уазика скарбом, поняли, что минимум тридцать гусей в Екатеринбург доставим. Это нас приятно взволновало. Не о чем подобном раньше мы не

-2-

помышляли. Оба сознавали, что выходим на новый, уровень своего охотничьего развития. Решили, что к следующему сезону прицеп однозначно купим и тогда будем полностью соответствовать ситуации.
Всем, кого повстречал в оставшиеся предстартовые дни, пообещал подарить по гусю. Когда прикинул количество подарков, оказалось, что если мы с Юрой поделим тридцать гусей между собой поровну, то из моих пятнадцати мне ничего не остается. Однако, я все же попросил жену срочно приобрести гусятницу, т.к. дома подходящей посуды, для приготовления серьезной дичи не было. 
В намеченный день стартовали в направлении Казахской границы. Наше состояние хорошо отражают слова песни: «На душе и светло и тревожно». А как по другому, мы же стояли на пороге новых, не изведанных ощущений.
Погода была отличная. В легкую преодолели за день почти 900 километров.  Поздно вечером были уже на месте. Береговая линия озера, как бисером, обозначалась маревом костров, разведенных охотниками. По ряду соображений, место для палатки выбрали мерах в 150 от воды.
К егерю за путевками решили заехать утром. Районный центр, где он жил, находился неподалеку.
Ночь спали плохо. Сна не было. С озера доносилось гоготание гусей. Чувствовалось, что их там очень много. Снова пожалели об отсутствие прицепа под дичь. Юра предложил, по завершению охоты, подарить егерю, нашу большую лодку. В этом случая, высвобождалось дополнительное место под трофеи.
Поскольку путевок на руках у нас не было, утреннюю зорьку пришлось пропустить. Однако поспать не удалось. Ранним утром, когда забрезжил рассвет, тишину разорвали ружейные залпы. Гуси полетели подкормиться на окрестные поля. Пересекая береговую линию, они попадали под шквальный охотничий огонь. Мы вышли из палатки.
Высоко в небе летели огромные стаи гусей. Мне показалось, стрелять в них на такой высоте было бессмысленно. Тем не менее камыши, набитые охотниками, дрожали от выстрелов. Высота прибрежных зарослей была не менее двух метров. С определенным интервалом, из рыжих зарослей, торчали черные стволы ружей. Меня удивила их не вероятная длина. Если бы в камышах стреляли мы с Юрой, наших стволов наверняка не было бы видно. Юра пояснил, что для ведения огня во высоко летящим целям, применяются удлиняющие насадки.  Стало ясно, что без таких насадок нам удачи не видать.
Собственно и насадки то дела особо не меняли.
Мы наблюдали за стрельбой минут десять. За это время над нами пролетело не менее тысячи гусей. Результат поразил. Один гусь, летевший ниже остальных, был уверенно поражен и наверняка с нескольких ружей. Он камнем упал в камыши. И еще был подранок, который снижаясь, пытался улететь подальше. Из камышей выскочило не мене трех человек. Все они бросились преследовать подранка. Похоже каждый считал, что подранок принадлежит именно ему. Преследовали молча. Очевидно разборка была впереди. 
Канонада длилась минут тридцать, потом довольно резко смолкла. Все гуси улетели на поля.  Озеро опустело. Гладь его красиво поблескивало в лучах восходящего солнца. Утренняя зорька закончилась, теперь слово было за вечерней, которая должна начаться ближе к закату, когда гуси начнут возвращаться с кормежки.
Мы же попили, сваренного на газу кофе и сообщили по телефону егерю о своем прибытии на вверенный ему водоем и о готовности подъехать за путевками. Егерь не захотел нас
 
-3-

утруждать поездкой и вскоре прикатил сам. Вид у него был мрачный, помятый. Ощущался запах перегара. Познакомились. Купили путевки. Он бегло дал нам несколько советов по
добыче гуся. Советы были слишком общие и носили формальный характер. Пришлось ему
налить. Картина резко поменялась. Стало ясно что у нас появился очень полезный друг, который знает все повадки гусей, поскольку последние тридцать лет его жизни были посвящены охране и добыче этой птицы.  Выпили еще за дружбу.
Ружье в этот день мне пригодилось только один раз.
Я увидел собирающихся в обратный путь охотников. Подошел к их машинам и попросил на несколько минут пару гусей, для фотосессии. Дали одного. Сейчас то я понимаю, что больше у них вероятно и не было.
Пришел к нашей палатке, взял ружье, закинул его за плечо и Юра сфотографировал меня с чужим гусем в руках. Сам он сниматься отказался, сославшись на то, что это претит этике охотника.
И вот наконец следующее утро. Встали за светло. С похмельем боролись с помощью кофе. Почти победили.
Патроны с прочими общими принадлежностями лежали в моем большом рюкзаке. Юра полез за ними. Вдруг раздался его мат. Я хорошо знал, что на ненормативную лексику он переходит только в самых крайних случаях, поэтому насторожился. Юра выполз из палатки с растопыренными пальцами.
Уже каким то, жалобным голосом он обратился ко мне. Львович, как же так. Я понял, что случилось что то очень серьезное и наша дружба переживает критический момент.
Дело в том, перед отъездом, жена настояла, что бы я взял с собой литровую банку жидкого меда. Это произошло в последний момент и я впопыхах сунул его не к продуктам, а в рюкзак с нашими общими охотничьими причиндалами. В дороге банка разбилась и весь мед вытек.
Праздник был сорван. Я готов был провалится сквозь землю и предпочел бы вместо этого конфуза, десять раз промахнуться по косуле.
Руки в меду Юра умудрился вымазать по локоть. Более того мед попал на спальные мешки и одежду находящуюся в палатке. В самом рюкзаке творилось что неописуемое. Казалось, что туда вылили сверху минимум три литра этого меда.
Патроны переложили в ведро. Я предложил облизывать их за чаем. Шутка не прошла. Юра посоветовал облизать что ни будь другое.
В утренней канонаде мы опять не участвовали. На ликвидацию последствий форс-мажора ушло много времени.
Что бы снять возникшее напряжение пришлось открыть бутылку водки. Егерь подъехал вовремя. Было заметно, что состояние у мужика хреновое. Водка помогла и ему и нам. Я чувствовал, что Юра меня почти простил. 
Егерь, поправив здоровье, стал посвящать нас в тонкости гусиного ремесла.
Он поведал, что свалить гуся при вылете с водоема, в условиях хорошей видимости, практически не реально. Гуси умны и береговую линию пересекают на большой, почти космической высоте. Подбить «космонавта» можно только случайно. Дело резко меняет сильный туман. В нем гуси летят низко и становятся легкой добычей охотников. На воде же ими можно любоваться только в бинокль, так как, садятся они в центре озера.
Мне расклад с туманом не очень понравился. Ведь в такой ситуации охотники могут запросто добыть друг друга.
Прервав на этом ликбез, егерь вдруг похвалил, привезенную нами водку. Намек поняли. Выпили еще. После этого он предложил подойти к охоте с другого бока.
 
-4-

Надо было поехать на выкошенные хлебные поля и найти там пасущихся гусей. На профессиональном языке, эти скопления на полях назывались «котлами». К «котлу» подобраться не получится. Гуси почувствовав опасность улетят. Поэтому, мы расположимся между котлом и озером в ожидании, когда они закончат трапезу. Возвращаться стая должна над нашими головами. Расчет на то, что она не успеет набрать большую высоту.
Подходящий «котел» нашли только на третий день. Он находился за пределами России, на территории Казахстана, однако хорошо был виден в бинокль.
Нарушать государственные границы, с целью поближе подобраться к котлу, мы не решились.
Егерь определил маршрут по которому «котел» будет возвращаться на наше озеро. Машину поставили около пограничного столба. Сами расположились за ней.
Из опыта егеря следовало, что машин гуси бояться не должны.
Ждать пришлось довольно долго. Заскучали и решили попить чаю.
Закон подлости сработал идеально. В момент, когда Юра наливал мне чай из термоса, егерь, отвлекшийся от наблюдением за «котлом», боковым зрением заметил приближение стаи гусей. Почему то обложив нас матом, он схватил свое ружье. Мы последовали его примеру. Вот тут, в суматохе, я нарушил один из главных постулатов обращения с оружием. Раньше времени снял ружье с предохранителя. 
Гуси были совсем рядом. Мы заметались в выборе позиции для стрельбы. Егерь, с задранной вверх головой налетел на меня. Я от толчка нажал на курок. К счастью картечь ушла в землю. Раздался яростный мат наставника. Юрины комментарии меда в рюкзаке, сейчас бы выглядели лепетом младенца.
В это время нас накрыла огромная стая. Мы вскинули ружья.  Громадные, как мне показалось, гуси летели совсем низко. Просвета между птицами практически не было. Я был уверен, что выстрелить мимо гуся было не реально.
Как ни странно, нам это почти удалось. Когда стая стремительно удалилась, на траве остался только один ее бедолага. На стекле Уазика, как насмешка над нашим стрелковым искуством, остались следы гусиных испражнений.
Егерь прокомментировал, что добытый нами гусь на охотничьем сленге называется «матросик».
Разбираться, чей выстрел был удачным, не стали. Да это было и бесполезно. Не помогла бы ни какая баллистическая экспертиза.
Вечером состоялся праздничный ужин, на котором гусь был съеден.
О моем преступном казусе никто не вспомнил. Я же долго его переживал. Мнение егеря на этот счет меня не интересовало. Очередной раз было стыдно перед другом.
На следующий день погода испортилась. Пошел моросящий дождь и о чудо, нас накрыло туманом. В предвкушении того, что удача должна поцеловать нас в губы, мы притаились в прибрежных камышах. Видимость десять, пятнадцать, метров. Где то, за пеленой тумана, громче обычного, гоготали гуси. Чувствовалось что они встревожены плохой видимостью.
И вот перелет на поля начался. К сожалению увидеть в тумане нам никого не удалось. Но по характерному свисту было понятно, что гусиная армада находилась над нами. Соседи гусятники, патроны экономить не собирались и  азартно,  палили в молоко. Понимая, что мне стрельбу на свист все равно не освоить, я ушел греться в машину. Юра остался на берегу.
После пребывания в холодном, промозглом тумане, приятно было, сидя в теплой машине, налить из термоса горячего чая с лимоном и согрев о кружку, озябшие руки, не торопясь его потягивать. Комфорт особенно остро ощущался еще от того, что по стеклам

-5-

хлестал дождь и туман не висел однородной массой, а как бы плыл куда то, создавая иллюзию движения машины.
Неожиданно среди волн туманной дымки, метрах в пятнадцати от машины, как призрак, неторопливо прошел человек. Уже когда дымка поглотила его, я подумал, что он вроде бы имел сходство Юрой.
Поскольку ничего необычного в увиденном не нашел, то налил еще кружку чая и вытащил из под сидения полиэтиленовый пакетик, в котором припрятал немного меда, собранного со стенок рюкзака. От Юры эту заначку скрывал, так как при одном упоминании о меде, у него хмурилось лицо.
Чай с медом окончательно подняли настроение. Очередная неудачная зорька канула в прошлое.
А тут еще и человек похожий на Юру снова привлек внимание. Он так же не торопясь, как бы крадучись, проплыл в обратном направлении. На машину мужик не обращал внимания.
Опять прошло какое то время. Мне вдруг стало интересно, вернется ли мужик опять. Вернулся. Причем прошел перед машиной на том же расстоянии как первые два раза. Когда он опять исчез в тумане, я вдруг окончательно понял, что это был Юра.
Опознав в мужике друга, стал соображать с какой целью он может ходить передо мной в зад перед и почему не хочет садится в машину. Что его могло заставить бродить под дождем.
Допустить, версию, о том, что бывалый охотник заблудился на небольшом пяточке, где не то что трех сосен, а и трех кустов не найдешь, я конечно не мог. Значит Юра подбил гуся и не может его найти. Хватит отсиживаться в тепле. Надо помогать другу в поиске трофея.
Вылез из машины. Подошел к тому месту, где появлялся Юра. Оглянулся туда от куда пришел. Машины видно не было.  Решил вернуться к ней. Не тут то было. Она как и Юра растворилась в молоке. Стал его звать. Он как шустрый ниндзя, мгновенно вынырнул из тумана. Выглядел не важно, похоже сильно промок и замерз. Было заметно, что он рад нашей встрече.
Я предложил ему пойти погреться в машину, а гуся могу поискать один. Юра подумал, что я веду речь о своем подбитом гусаке. Идти греться он отказался, тоже захотел мне помочь.
Тут выяснилось, что мы оба потеряли ориентировку в чертовом тумане. Для начала, решили отыскать машину. Сообща нам это удалось довольно быстро.
Залезли в УАЗик. Юру пробирала дрожь. Горячий чай не помогал. Выпили водки. Закусили. Юре наконец то удалось согреться.
Приступили к разбору «полета». Тут выяснилось, что никто из нас, гуся не подстреливал, а к одиночным выстрелам, которые раздавались неподалеку, мы отношения не имели.
Как оказалось, Юре заблудиться в тумане все же удалось. Да и мне кстати тоже.
Получается, что я, пассивно наблюдая за его поисками машины, вел себя, как последний осел. Для прекращения мучений друга, достаточно было нажать клаксон, а я это сделать не догадался. Мой оправдательный лепет опять был им принят с оценкой «зачет».
Приближался день отъезда домой. Добытых трофеев не было. Водка кончилась. Решили больше не покупать. Егерь естественно потерял к нам интерес.
Бестолковая стрельба из камышей по космонавтам привела к тому, что патроны стали заканчиваться.
Оставался еще один, не испробованный тактический ход. Окопная война.
Суть ее заключается в том, что утром, стая образующая «котел», должна прилететь примерно на тоже место от куда улетела вечером.
 
-6-

Днем мы сами, без участия егеря, отыскали подходящий «котел», за перемещением которого следили до его отлета на водоем.
В своей задумке оказались не одиноки.  За нашим «котлом», параллельно наблюдало еще несколько групп охотников.
Когда сытые гуси дружно покинули пшеничное поле, конкуренты запрыгнули в свои машины и помчались по стерне, к облюбованным в бинокли, позициям.
Мы тоже подъехали к намеченной точке и приступили к рытью окопа.
Солнце вскоре ушло за горизонт. Копать пришлось в темноте.  Однако не это нас расстроило.
Сантиметров десять целинной земли копались легко. Глубже лопата упиралась в твердь, представленную не известными нам породами. Не менее трех часов мы долбили ее лопатами, однако ничего похожего на убежище стрелка создать не удалось. Углубление в грунте получилось чуть больше тридцати сантиметров.
На следующие утро. Перед восходом солнца, мы появились на плохо подготовленной позиции. Машину оставили в километре от нее.
Когда немного рассвело, увидели конкурентов.
Несколько групп гусятников, по два, три человека, таскали охапки соломы к своим огневым точкам. Похоже накануне вырыть достойный окопы им тоже не удалось, а в соломе они надеялись, укрыться от зорких гусиных глаз.
Мы обладали маскировочными халатами и сеткой, поэтому такое дилетантство нас раздражало. Они могли испортить все дело.
Наконец то пригодились муляжи гусиных профилей.  Расставили их на поле.
Улеглись в свои горе окопы, накрылись сеткой и замерли в ожидании удачи. Солнце начало всходить. Гуси не заставили себя ждать. Правда на этот раз они тоже внесли разнообразие в свое поведение, отказавшись от тактики массового навала.
К нашим позиция приближалась небольшая стая, насчитывающая не более двадцати голов. Возможно это была разведка. Стая шла низко, прямо на нас. Мы приготовились, как в песне Владимира Семеновича Высоцкого «улыбнуться и вскинуть ружья». Однако гуси, не долетев до нас метров пятьдесят, резко ушли в бок на соседей. Захлопали их ружья. Гуси заметались. Замаскированных охотников на поле оказалось довольно много. Стрельба велась по всей окружности поля. Пока молчал только наш сектор. Гуси, заметив это, метнулись опять на нас, однако не долетев, опять ушли под выстрелы соседей. Стало понятно, что гусиные профили, расставленные нами на поле, на них нагоняют большего страха чем ружейные хлопки.
Через несколько секунд, решив, что с них довольно, гуси резко ушли в космос. Мне показалось, что потерь у них не было. 
Мы вылезли из под сетки. Было ясно, что гусиная охота для нас на этом закончилась. Завтра домой, а «где гуси Зин», снова прошептал мне Высоцкий на ухо.
Когда собирали муляжи, Юра деликатно обратил мое внимание на то, как они поблескивали на солнце. Этот блеск и наводил ужас на гусей. А ведь Юра меня предупреждал, какую именно краску надо использовать при раскраске профилей. Я его совету не придал значения.
Всю ночь перед отъездом домой шел дождь. Под утро вызвездило и резко похолодало. Все вокруг покрылось коркой льда. В утренних лучах солнца, трава напоминала хрустальные друзы. Это не могло не радовать глаз. Хуже было с дорогой. Ее блеск наводил на нас страх, как блеск наших муляжей на гусей. Перспектива поездки по обледенелому грейдеру нагонит тоски на кого угодно. До федеральной трассы почти сто километров. Резина на УАЗике  летняя.

-7-

Прогноз погоды был не утешительный. Пережидать смысла не было, решили выезжать.
Если расставлять, пережитые на этой охоте приключения, по остроте ощущений, то обратная дорога безусловно займет лидирующую позицию.
На протяжении всего грейдерного кошмара мы не встретили ни одной машины. Проехав не более пяти километров, готовы были вернуться на озеро и ждать там хоть до весны окончания гололеда. Однако грейдер был узким и разворачиваться на нем не решились.
До трассы ползли не менее пяти часов. После ледового кошмара, ее состояние казалось идеальным. 
Заехали в ближайшее придорожное кафе. Перекусили. После экстремальной трассы, чувствовалась усталость, но надо ехать. Впереди около восьмисот километров. Стемнело. Пошел дождь со снегом. Видимость сильно ухудшилась.
Подбадривало ощущение, что половина пути позади. К утру будем дома.
Вдруг меня пронзила страшная догадка. А не оставил ли я жилетку с документами и телефоном в кафе, которое мы посетили, при выезде на трассу.
Ощупывание себя подтвердили это предположение.
Тоскливый ужас охватил меня. Возвращаться в город без документов нельзя. После завтра надо было выезжать в командировку.
Но как признаться Юре в очередном косяке. То, что он может меня пришибить сразу, без разговоров, я допускал, но это меня не очень пугало. Сильнее беспокоило то, что за эту поездку я совершил во вред ему большое количество ляпов и этот может поставить жирную точку в наших отношениях. Тянуть с признанием было нельзя. Я его сделал.
За рулем в этот момент сидел он. Выслушав меня, Юра молча развернул машину и мы покатили в обратном направлении. Я восхищался его выдержкой и тактом. Ни одного упрекая от него так и не услышал.
Позвонили на мой забытый телефон. Какой то мужчина сообщил, что жилетка с документами находятся у него дома и он готов их вернуть.
Под утро мы были на месте. Забрали забытое и поскольку на отдых время не оставалось, очередной раз покатили в сторону дома.
Вторая попытка добраться до него оказалась удачной. К вечеру удалось достичь родного города.
Приключения подошли к концу. Наша дружба успешно прошла проверку на прочность и это для меня послужила сильным утешением в том, что охота оказалась не результативной.
Я вполне утешился фото трофеем, где я запечатлен с чужим гусем.