Умейте провожать людей

     Я  люблю, когда меня встречают и провожают. По-настоящему. Чтобы обнять и сказать:   «Как же мы рады тебя видеть!»  при встрече. И помахать рукой, провожая и благословляя в дорогу. Любую дорогу. Даже самую короткую.
     Так провожает меня папа. Стоит у калитки ;   старенький и тонкий телом, опираясь на искривленную палку, как на посох. И машет мне рукой, а затем крестит вослед и шепчет молитву: «Спаси, и сохрани, и помилуй».  А затем к нему подтягивается мама. И тоже машет мне рукой. Маленькая, доходящая отцу до плеча, в последнее время тоже очень похудевшая и постаревшая. Оба, такие энергичные ранее, сейчас значительно сдали. Особенно в этот год. Движения стали замедленные, память ослабла… Стоят, как два колоска, держась друг за друга…
       Время берет своё. Понимаю, что когда-нибудь их не станет. Моих, самых дорогих людей на свете, которым уже за восемьдесят. Но хочется, чтобы так было всегда, чтобы они стояли у калитки деревенского дома и провожали. Чтобы папа говорил: «Обязательно позвони, как приедешь, ведь уже темнеет», а мама добавляла: «Доча, береги себя».
     Разве кто-то  другой назовёт меня таким ласковым словом «доча»? Пока есть родители, пока они живы, мы – дети. Даже если мы сами прожили уже более полувека…
      И каждый раз, когда они меня провожают, я иду, нагруженная их огородными дарами до самого перекрестка. Иду по проселочной дороге и несколько раз оборачиваюсь. И тоже машу им рукой. И вижу, как они стоят. и тоже- машут. До тех пор, пока я не сверну за угол. И это трогает душу,  набегают слезы, но я их прячу от других…
     И почему-то именно проводины из всех моих воспоминаний более всего остаются в памяти. Яркие, очень яркие картинки, связанные с совершенно разными людьми. Но все они оставили след в моей жизни.
       Вот мне десять, а брату девять. Мы живем у бабушки Зины и тетушки Риты в деревне Богашево. И нам там очень хорошо и совсем не хочется никуда уезжать. Но надо. Родители взяли нам путевки в пионерский лагерь. Здесь же недалеко, пройти два-три километра по кедровнику. Им некогда, будний день и все на работе. И тетя Рита, сестра отца, отводит нас, помогая нести чемодан брату. Я свой несу сама и горжусь этим. Потому что я ;  старшая и чувствую себя взрослой. Но на душе тоскливо. Наши летние друзья здесь – в деревне. И нам хочется именно с ними общаться и гонять на велосипеде. А нас отправляют к чужим, да еще и в разные отряды. Опять новый коллектив, к которому надо еще привыкнуть. Поэтому мы сопротивлялись из последних сил, не желая покидать бабушкин дом. Но каждое лето с самого первого класса нас в обязательном порядке отправляли в пионерские лагеря. На один сезон. И  мы всегда  страдали от этого. Целую неделю тосковали и просили родителей забрать нас домой, писали жалостные письма. Но затем привыкали, обзаводились друзьями и на «прощальном костре» в конце сезона снова страдали и плакали. Но уже ; от расставания с друзьями. Собирали адреса и телефоны, обещали и в городе не забывать друг о друге.
      И вот, печально шагая по лесной тропинке, я вдруг вижу, как обычно сдержанная и даже холодноватая по своей натуре, тетушка смахивает рукой слезу. Она понимает наше состояние. Но она успокаивает нас и говорит, что время пролетит незаметно, и мы снова приедем к ним. Будем также бегать с друзьями, и кататься на велосипеде по сельским улицам. И в  огороде  всё созреет к нашему возвращению: и малина, и огурцы с помидорами, и  любимый всеми детьми, горох.
     А затем,  тетя Рита  еще долго стоит у ворот и машет нам рукой. Украдкой утирает  слезы, старается улыбаться, чтобы нам не было так страшно. Тетушка уже давно в мире ином. Но мы о ней помним. Ведь человек помнится добрыми делами.
    А вот еще одна картинка из детства. Бабушка Маша. Мамина мама. Стоит на пристани в Колпашево и провожает нас. И вытирает скомканным платочком глаза, а затем и всё лицо. И еще долго машет вслед нашему теплоходу. Мы - дети и не придаем значения этим проводам. Но они запоминаются. И выходят из памяти через много-много лет, когда нет в живых уже ни бабушек, ни дедушек… Для чего? Возможно для того, чтобы что-то понять и быть благодарными за то, что нас  так любили. Напитаться той силой любви, что пришла из детства, заново ощутить силу рода и  заботу родных  людей.
      Этот год запомнился мне не только бабушкиными проводами, но и папиной встречей нас в Томске. Мы плыли тогда втроем на теплоходе из Колпашева в Томск. Мама и мы с братом. Папа ждал дома. Готовился. Удивил нас прибранной квартирой и огромным гусем, зажаренным в духовке. Было не только празднично и очень вкусно, было ясно, что папа  соскучился по всем нам и очень нас любит.
     А вот другое воспоминание. Мне пятнадцать и я впервые еду в самостоятельное путешествие на поезде в соседний город Новосибирск. На практику в аптеку. Я студентка фармаучилища. Отец договорился, что мы с подружкой будем жить  в семье его друга - дяди Жени.  Мы с Оксанкой - молодые и веселые. Радостные, от того,  что никто не будет нас опекать и контролировать. Мы загружаемся в вагон. А затем стоим и смотрим в окно. А на перроне стоит мама и машет нам рукой и дает последние наставления с мокрыми от слез глазами. И у меня тоже набегают слезы. Но я их сдерживаю. Потому что показывать слезы на людях, это нехорошо. Так я думала, когда мне было пятнадцать..
      А сейчас я думаю, что слезы –;  это хорошо. Это наши чувства, которые мы должны показывать и которые всегда трогают. И тогда не нужно слов, чтобы понимать, что тебя любят. Ведь есть родной человек, который будет ждать и беспокоиться, не смотря ни на что. Но большинство из нас прячет свои слезы, стыдится чувств и даёт им волю, только находясь один на один с самим собой…
     И снова выплывают яркие мгновения, стоит только дать им добрую волю и начать вспоминать.
         Я уже замужем, у меня двое маленьких детей. Мы в гостях у родителей мужа в курортном поселке с красивым названием «Карачи». Отдохнули, покупались в целебном озере, загорели. Показали бабушке с дедушкой внуков. Собираемся обратно. Как всегда хлопоты. Мать мужа – баба Валя хлопочет у плиты, печет пряники с мятой и пышки с заварным кремом, жарит котлеты и варит яйца нам в дорогу. Завязываются узлы и баулы со всяческой снедью: огромными свежими помидорами, соленьями и вареньями. Все для детей и внуков. От всей души. А вечером баба Валя складывает игрушки в большую коробку, чтобы унести их в сарайчик до следующего года. И над каждой игрушкой льёт слезы, понимая, что ещё не скоро увидит внуков. Ночью мы будим детей и одеваем их заспанных. Свёкр - дед Олег уже ждёт на мотоцикле во дворе. Муж садится на второе сиденье. Я с детьми - в коляску Урала. Последние поцелуи и  объятия. И освещенный ночным фонарем силуэт бабушки Вали в телогрейке и в платке. Этот силуэт уменьшается всё более и более, но бабушка машет нам рукой до тех пор, пока мотоцикл не исчезает из виду.  Редко когда свекровь и невестка живут душа в душу. Были и у нас небольшие разногласия. Но этот эпизод дорогого стоит. И за это я благодарна ей.  Как и рано ушедшему в мир иной свёкру - деду Олегу. Как сейчас вижу его прощальные поцелуи и объятия. Как он помогает подсаживать детей на ступени вагона и торопится подать нам многочисленные узлы с деревенскими гостинцами. Он машет рукой и смотрит, как скрывается в ночном тумане наш поезд. А муж еще долго стоит у окна, всматриваясь в очертания своего родного поселка. Все эти картинки врезались в память…
       Через двадцать пять лет, когда мы уже не жили с мужем, свекровь также гостеприимно привечала меня, когда я по делам службы заезжала в Омск, где она после смерти свекра жила с дочерью и зятем. И стол снова ломился от угощений. И снова меня встречали и провожали. Зять ;  на вокзале. А бывшая свекровь и золовка ;   за огромным столом, приготовленным для меня, не смотря на то, что я для них – бывшая.
     А вот еще одни проводы. Дети уже подростки. Остаются со своим  отцом. А он провожает меня на стажировку в далекую страну Америку. Ненадолго,  всего на две недели, но суетится так, будто я уезжаю на целый год. Надо будет перелететь через океан на нескольких самолётах, и он беспокоится. Провожает почти до самого самолета, благо, служит в транспортной милиции.  Нас едет целая делегация женщин. Но провожает он один. Записывает телефоны моих попутчиц. На всякий случай. Переживает. Мне же неловко от этой опеки. Одна из коллег смеётся. А другая говорит: «Вот бы и меня так провожали. С такой заботой». «А меня никогда не провожают. Долгие проводы  ;   лишние слезы»,   ;  отвечает первая.  И добавляет:  «Я всегда уезжаю одна и возвращаюсь тоже. Незачем других напрягать».   В тот момент я и сама стыдилась чрезмерной опеки мужа. А когда возвращалась обратно, муж опять  встречал. У самого трапа самолета. Вот удивил, так удивил. И это было неожиданно и приятно.
        Мы давно не живем с  мужем, отношения изжили себя через двадцать лет супружества. Так бывает. И не у нас одних. Прошли чувства, дети выросли, и разговаривать стало не о чем. Мы живем в разных городах, но общаемся, не вспоминая прошлых обид.  Я  ему благодарна за всё хорошее: за любовь, хоть и прошедшую, за  детей и внуков. Ведь это наша общая история.
       А вот и еще одно воспоминание. Не так давно, два года назад я отправилась к младшей дочери в Омск на крестины первого внука. На улице апрель,  скользко, под ногами снег и грязь. Родители уже старенькие. Им трудно стоять. Оба с палочками. А папа - даже с двумя. Но оба прибыли на вокзал. Удивили меня. Я располагаюсь в вагоне, и тут сосед напротив говорит:   ;   Посмотрите в окно. Это не к вам ли пришли? Глянула и ахнула. Стоят мои дорогие старички, держатся друг за друга. Выбегаю к ним. Обнимаемся. Мама сует в руки журнал и орешки. Пожарила для меня, чтобы в дороге не скучать и перекусить. И в такие моменты понимаешь, что нет у меня никого ближе и роднее, чем они, мои дорогие мамуля и папуля…
     И сейчас я и сама стараюсь также встретить и проводить друзей и родных. Сказать им какие-то добрые и проникновенные напутствия.  Проводить до самого вокзала, помахать рукой,  постучать в окно поезда или автобуса… И сказать: «До свидания, мои дорогие, до следующей встречи! Обязательно позвоните, как доберётесь до дома». И перекрестить вслед, и постоять, всматриваясь вдаль до тех пор, пока не скроется дорогой силуэт. И смахнуть слезу, когда никто её уже не увидит…


Октябрь 2021