Илья Муровец и Гандион Презерман. Наши дни

Сказ про Илью Муровца и пидорище поганое, заграничное- Гандиона Трампоновича Презермана.

Это произведение перекликается с реалиями 90-х годов, впрочем и сейчас всё это есть, только приняло более завуалированные формы, впрочем, итог один- для нас хорошего мало, если мы слабы и не даём отпор этому.
          **********************

В глубине родной России-
Где, на свет меня родили,
Воспитали и учили,
Среди скошенных полей,
Перелесков, и степей-

Был посёлок, хоть и малый.
Но, при нём давно стояли,
Может с самого начала-
Мастерские и завод.
Так стояли, сотый год.

Был завод Союзу нужен,
И для армии, что нужно,
Делал: пушки, мины, ружья.
Пал Союз- завод остался-
В девяностых не распался.

Худо- бедно люди жили
И концы, с концом сводили.
Мало ели, много пили.
Всё-ж работал тот завод-
Так идёт за годом год.

И, хотя в стране бардак-
Никогда не дремлет враг.
Без оружия, никак.
И для армии заказ,
Выручал завод не раз.

Слесарь был в заводе том,
И не слабенький притом.
Знали многие о том.
Он же, силой не кичился,
Хоть немало отличился,

Когда в армии служил.
Он, на службу не "ложил",
А старание приложил.
Был отмечен, награждён-
С тем, домой вернулся он.

Звался именем обычным,
На Руси давно привычным-
Многим людям, симпатичным.
Был он- Муровец Илья.
Не терпел нигде гнилья.

Неспроста, Илье, она-
Та фамилия дана.
Дед был в МУРе старшина-
Сиротой туда попал.
Кто, откуда- он не знал.

И назвал он, сам себя,
По желанию ребят-
С кем пошёл служить в отряд-
Просто- Муровцем. А что?
Не был против, там, никто.

Дед служил Союзу верно
И любил его безмерно.
Да и сын его, примерно,
Тоже в розыске служил-
Там и голову сложил.

Это было в девяностых,
Когда было всё непросто.
И погибнуть было просто-
Тем, кто верен был ему-
Лишь, закону одному.

Так и пал отец Ильи-
Там, от выстрела " свиньи"-
Иностранца Гадиньи,
Что, у нас шпионил ловко,
Не гнушаясь уголовкой.

Сиротой  Илюша стал,
Когда он был, ещё мал.
Так, на родину попал,
Милой матери своей,
Там и рос, среди полей.

После армии хотел
Выбрать дедовский удел.
Но, остался, не у дел,
Потому, что, все места
Расхватала блатота.

И остался он работать,
На учёбу заработать.
Да и мамины заботы,
На себя, он возложил-
На карьеру "положил".

Тянет лямку потихоньку,
Хоть живётся нелегонько.
Не устраивает гонку
За деньгами, никогда.
Всех- близка ему беда.

Там поможет, тут поправит.
Не работает- исправит.
И, мозги, порою вправит,
Тем, кто сильно обнаглел.
Средь рабочих- вес имел.

Всё бы было ничего,
У него, не у него,
Да вообще, хоть у кого.
Но, однажды грянул гром-
Из Америки, притом.

Был завод, хотя и мал,
Но, кого-то он достал,
Тем, что лучше создавал-
То, что хуже, для врагов-
Их, ошпаренных мозгов.

И контрольные пакеты
Улетели, как ракеты-
За бугор.  И больше нету
Производства, только мат.
Вышел рейдерский захват.

До столицы далеко,
Достучаться нелегко.
В общем, в чём-то, глубоко,
Все рабочие сидят,
Курят много, вниз глядят.

Слух прошёл- хозяин новый
Прилетит смотреть обнову.
Для него- такое внове-
Оборонный съесть завод.
Рейдер, мать его бы в рот.

День прибытия настал,
Ждёт его, и стар, и мал.
" Может, будет, хоть удал,
И понравится лицом.
Будет, нам, теперь- отцом".

Кадиллак во двор заехал
И с кортежем едет к цеху.
-"Вот и барин наш приехал"-
Люди шепчут по углам,
Собираясь, тут и там.

Референтик выбегает,
Дверь машины открывает.
И оттуда вылезает...
"Боров", круглый, словно шар,
И вонючий, как клошар.

В цех, он шествует вальяжно,
Да и выглядит он важно.
Но ему, видать, неважно,
Что- несёт козлиным духом
От раздувшегося брюха.

Замы " хряку" помогли,
На трибуну возвели.
Всех рабочих привели
В цех, посланцы от него-
Здесь, хозяина всего.

И сказал рабочим он :
-" Моё имя- Гандион.
А батяня мой- Трампон.
Я, не Сидоров Иван-
Гандион я- Презерман!"

Люди прыснули в кулак:
-" Кто-ж назвал беднягу так?
Знать, папаша твой- дурак!
Сам- затычка, ты- кондом.
Не семейка, а- дурдом!"

Гандион подозревает, что-
Не так, его встречают.
Как то странно величают.
Что то, люди веселы,
И, глаза у них круглы.

Начал всё же с представления
Своих прав на управление.
И, оказывать давление
Стал, на всех рабочих, он-
Повышая сразу тон:

-" Вам скажу, рабочий класс-
Увеличу в пару раз
День рабочий- вот приказ!
Все умеете читать?
Начинайте выполнять!

Перестанем делать пушки,
Будем лить пивные кружки,
Шить из латекса игрушки
Для российских мужиков,
И прокладки для деньков.

Микрочипы из ракет
Сунем в трубки сигарет
Электронных. И совет,
Я вам дам, всего один-
Долгий труд необходим!

Выходной- один всего!
Хватит вам и одного
Выходного, для всего.
Меньше будете бухать-
Больше будете пахать!

Отпуска- недели хватит!
Новый год- три дня прокатит!
А кому, того не хватит-
Тот, на биржу пусть идёт.
Может, там и повезёт.

Плату вычту за обед,
Перекур, и туалет.
А кому немало лет-
Тех уволим по статьям.
Хватит пенсий для питья!

И, сухой закон повсюду-
Я вводить жестоко буду.
Напишу я, штрафов груду-
Тем, кто будет с бодуна-
Не получат, ни хрена!

И, меня- вы так встречайте:
Руку к верху поднимайте;
- Слава Боссу!- восклицайте.
Кто забудет, накажу-
Мыть сортиры прикажу!

Всё ли, ясно- я сказал?
Кто не понял, чтобы встал-
Свою дурость показал
Всем, кто понял, и молчит,
И угрюмо не бурчит".

Грозный гул в цеху раздался.
Илья Муровец поднялся-
Раболепно не сгибался
Никогда, ни перед кем.
Начал речь свою, затем:

-" Ты, над нами, не один-
Гендиректор- господин.
И, повыше есть поди,
Над тобою, власть у нас.
Ты, нам точно, не указ.

Есть закон и кодекс есть-
Там, права все наши есть.
Профсоюз окажет честь
Нам, в защите наших прав.
А вот ты, совсем не прав!

За бугром и за кордоном
Устанавливай законы!
Нас в России- миллионы!
Прав своих не отдадим,
Отворот тебе дадим!

Или, право крепостное-
Для тебя, сейчас, родное?
И, какое-никакое рабство-
Тоже хорошо?
Помечтай, давай ещё!"

Презерман, от этих слов:
Заревел, как сто ослов;
Завонял, как сто козлов;
Взглядом молнии метал;
Чуть, штаны не потерял.

-"Это что, там, за наглец,
Развопился наконец?
Вот, сейчас тебе конец!
Бодигарды!- все, к нему!
Отвести его в тюрьму!"

А за что?- читатель спросит-
Что, Илья содеял против?
Он, законов, ведь не против-
Тех, что надо исполнять,
И людей не притеснять.

Знать, в Америке права-
Это сорная трава.
Власть любая, там права.
И прополет, тех, кто прав,
Чтобы, меньше было прав.

И в Россию, Гандион-
Перекошенный закон
Свой, привёз, к нему вагон
Санкций, штрафов, указаний,
И тележку наказаний.

Только, здесь, ему, не там-
Обломился жирный хам.
Не сбежали по углам
Все, кто в цехе находились-
Против "борова" сплотились.

-" Руки прочь! Не взять тебе
Илью Муровца к себе.
Не тебе, в его судьбе
Всё сломать и растоптать-
Не удастся, твою мать!"

Презерман снижает тон.
На раздумья, людям, он-
Но, не времени вагон,
А, всего три дня даёт,
После, снова соберёт.

На посёлок пала тьма,
И стоит печаль в домах,
И уныние в умах.
Нету правды никакой,
Бабы слёзы льют рекой.

Но, Илья твердит одно:
-" Я не дам упасть на дно.
Не сломает нас оно-
Беззаконие со злом.
Не бывать нам под козлом,

Что- "Гандошею" зовут.
Хоть, пока и правит тут-
Этот, мерзкий проститут.
Опишите в меру сил,
Всё, что он нагородил.

Приложите файлы все,
Пусть урод во всей красе,
Да, на первой полосе-
Всех, окажется, газет.
Окунём его в клозет!

Те, которые из вас,
Это сделают сейчас-
Пусть отправятся тотчас
До столицы- денег дам.
И про всё расскажут там.

Я же, здесь удар приму,
На себя его возьму.
Ниспровергну эту тьму,
Что окутала всех нас,
В этот, к нам, недобрый час."

Но, у всех печальны лица-
Кто, отправились в столицу,
Чтобы прав своих добиться.
Веры нет у них в закон,
Лишь засилие препон.

Наступил четвёртый день.
Даже солнце скрыла тень
Зла. Среди завода стен,
Люди мрачные стоят,
Но глаза у них горят.

И дождались Презермана
В окружении охраны.
Он вопит:- " Ну что, бараны-
Все согласные со мной?
Или есть такой дурной,

Кто покажет норов свой?
Встанет пусть передо мной,
Иль заткнётся, как немой!
Нет желающих? Так вот-
Вас бы всех имел я в рот!

И скажу я:- вы всегда
Отвечайте- только "да",
Мне, иначе вам беда.
Я сожру, иначе, вас!
Так что, слушайте приказ:

- Что сказал я раньше вам,
Пусть исполнит каждый хам!
А не то, всю рожу в хлам
Разобьют ему бойцы-
Бодигарды- молодцы.

А завод стоял три дня-
Так что, штрафы от меня
Вам такие: сто три дня
Вам пахать без выходных,
Без больничных, отпускных.

Вот теперь, я всё сказал".
Тут Илья с друзьями встал
И " Гандоше" отвечал:
-" Мы послушали тебя,
Вдруг уважишь ты ребят,

Тех, кто прибыль принесёт.
Ты же хочешь, всех нас в рот.
Так скажу тебе, урод:
- Отвечай нам, кто ты есть?
Продал совесть ты, и честь.

Кадиллаком  привезённый,
Рестораном раскормлённый,
Беззаконьем наделённый-
Нам, собой явивший честь?
Отвечай- а кто ты есть?

Что, все блага у народа,
У российского завода-
Ты, хапужная порода-
Всё что есть, захочешь съесть.
Этим, нам окажешь честь?

Собирай свои наряды,
И катись ка, до Канады!
Мы, тебе совсем не рады!
Ты не нужен нам такой,
С липкой, жадною рукой!"

Презерман не отвечает,
И охрану подключает.
-" Взять его, кто всех смущает!
Не дубинкой- битой бить!
Падлу, до смерти забить!"

А в столице, тем же днём,
Всё-ж попали на приём-
Из посёлка, те, кто в нём,
На заводе были том.
Да и, с фактами притом.

Довели их до властей,
До редакций новостей.
И остались ждать вестей-
Вдруг помогут хоть немного,
Те, кто могут очень много.

Резонанс прошёл в сетях
И  Вестях, и Новостях.
Чтобы плохо о властях
Не сказал народ опять-
Власти стали помогать.

Борт летит в посёлок тот
И комиссию везёт.
Знать, тому не повезёт-
Кто, сверх меры обнаглел,
Всех на " пенисе вертел".

А в посёлке, на завод
Собирается народ
И кричит:- "Вали урод!"
Но встречают их в штыки-
"Преза", все боевики.

Впереди Илья идёт,
Их швыряет взад, вперёд.
Как бульдозер, грудью прёт.
В цехе выстрелы звучат,
Грохот, крики, жуткий мат.

Несмотря на пистолеты,
У охраны шансов нету.
Даже раненые, лепту
Вносят в этот, жуткий бой-
Заслонив других собой.

Вот, последний боевик
Связан, и главой поник.
Презерман сорвался в крик:
-" Мне, конец не настаёт!"
И беретту достаёт.

Но, взвести не успевает,
Пузо жирное мешает,
Весь обзор перекрывает.
Тут, Илья ему даёт-
Прямо в лоб киянкой бъёт.

Хоть киянка из резины,
Но, для сальной образины,
Разожравшейся скотины-
Это было в самый раз-
Рухнул жирный пидарас,

Пузом к верху, жопой к низу.
То-то, после было визгу.
И краснеет, как редиска-
У него на лбу шишман.
Так и сдулся Презерман.

Тут то, все и появились
Из столицы, кто явились.
И вокруг Полпреда вились,
Словно мухи- мелкий чин.
Надо-ж влезть в его почин.

Впрочем, эти подпевалы,
Тоже, роль свою сыграли,
И совместно разобрали-
Что-же здесь произошло,
И с чего-же всё пошло.

Но, пока разборки шли-
Презерман домой свалил.
Всех сообщников он слил.
И пока, хватали тех-
Презерман сбежал от всех.

Дальше что?- да, как обычно,
На Руси давно привычно-
Всё коряво, непрактично
Было с тем заводом вновь.
Но, хотя-б не лъётся кровь.

Впрочем, власти почесались,
Сделать что то постарались.
Видно, всё же не продались
Тем уродам- кто тут был.
И завод опять ожил.

Потому что, за границей,
Всё-ж того хотят добиться
Управляющие лица-
Чтоб у нас, всё было их.
Презерман, один из них.

Дело в том, что, -Презерман,
Не обычный бандюган,
А не хилый интриган
У себя в Конгрессе, он-
Да и денежек вагон.

Он обижен на Россию,
Что, свалить его просила.
Коль не понял, то и силой,
Дав пинка ему под зад,
Чтоб катился прямо в ад.

Призывает он к войне,
Чтоб горели мы в огне.
Управлять у нас в стране
Всем, намерен только он-
" Трижды штопаный гандон".

Что-ж, готов ответ отличный-
Этой харе заграничной,
Гадкой, мерзкой, невротичной-
Наш Илья завод поднял,
В нём, директором он стал.

Много разного товара
Для ответного удара
По " Гандошкиным" радарам,
Стал завод производить,
Чтобы Запад победить.

Илья Муровец теперь-
Презерману- лютый зверь.
Хочешь верь, или не верь-
Презерман не победит.
Он, в подвале громко бздит.

Капитолия подвалы,
Для таких, как он- немалы.
Все набилися туда,
Ждут, когда придёт беда-
Наша Русская Пи... Звезда!

О произведении: Основное сказано в самом начале, и хоть, возможно, произведение несколько запоздало во времени, но актуальность его, в плане противостояния разрушению нашего ВПК западными рейдерами- всё же велика. Нашу оборону пытаются развалить, как снаружи, так и изнутри.И только от нас самих зависит, как мы к этому отнесёмся, и допустим ли, что либо подобное.