Разговорная лексика в поэзии Пастернака

II.20 Диалектизмы,  просторечия и другие разговорные слова.  Часть XVIII: примеры из поэзии  XX века: Пастернак и  соответствующие разговорные слова в последующей  поэзии

II.20.1  Разговорные формы отглагольных радикалов в поэзии Пастернака

Пастернак употребляет формы глаголов с окончанием  на «-нуть» , как правило, в прошедшем времени без суффикса «- ну»: вис, а не виснул, стих, а не  стихнул,  гас, а не гаснул, мяк, а не мякнул, пух, а не  пухнул,  пах, а не  пахнул, глох, а не  глохнул,  ник, а не никнул, мерк, а не  меркнул,  кис, а не  киснул (9).
                [714]
Такая вариативность допускается литературными нормами. Важно отметить, что поэт выбирает в этой вариативности радикалы, то есть наиболее краткие формы: вис, гас, мяк, стих, теребь:

     Он ВИС трезубцем скорпиона
          «Венеция» (1913, 1928)

     Я вздрагивал. Я загорался и ГАС.
          «Марбург» (1916, 1928)

     Он весь был их, как воск на пальцах МЯК.
          «В лесу» (1917)

     Теперь он СТИХ и черной вилкой
     Торчал по черенок во мгле.
          «Венеция» (1913, 1928)

     Дыши в грядущее, ТЕРЕБЬ
     И жги его  залижется
     Оно душой твоей, как степь
     Пожара беглой жижицей.
          «Порою ты, опередив...» (1917)


II.20.2  Другие разговорные слова,  просторечия  и диалектизмы в поэзии Пастернака

II.20.2 .1 Устаревшие разговорные и диалектные формы инфинитивов в поэзии Пастернака
                [715]   

В разделе о разговорной лексике Тредиаковского мы приводиди примеры использования вслед за Тредиаковским и другими, поэтами устаревших инфинитивов, указывая вслед за Кнориной (9), что такие инфинитивы часто использовал  и Пастернак:


     Как с маршем, БРЕСТЬ с репьем на всём.
          «Любить - идти, - не смолкнул гром» (1917)

     Буран не месяц будет МЕСТЬ.
     Концы, начала заметет.
          «Про эти стихи» (1917)

     Упадут в морозный прах,
     Ах, похоже, спозаранок
     Вихрь берется ТРЯСТЬ впотьмах
     Тминной вязкою баранок.
          «Зимнее утро» (1919)

     Обязанность одна на урагане:
     Перебивать за поворотом грусть
     И сразу перехватывать дыханье,
     И кажется, ее нетрудно БЛЮСТЬ.
          «Перелёт» (1944)

     Мечтателю и полуночнику
     Москва милей всего на свете.
     Он дома, у первоисточника
     Всего, чем будет ЦВЕСТЬ столетье.
          Пастернак. «Весна» (1944)

Литературные нормы: брести, мести, трясти, блюсти, цвести.

II.20.2 .2 Устаревшие разговорные и диалектные формы деепричастий в поэзии Пастернака
                [716]   

В разделе о разговорной лексике Тредиаковского мы также приводиди примеры  и использования вслед за указанным поэтом и другими его современниками и последователями устаревших просторечных форм деепричастий, оканчивающихся на «-вши» или «дщи». Такие формы устаревших просторечных деепричастий, как указывалось (9), часто использовал и Пастернак:

     С тех рук ВПИВАВШИ ландыши.
          «Образец» (1917)

 Литературные нормы: впивав или впивая.

     Это, ВЫШЕДШИ
     За плетень, вы полям подставляли лицо.
          «Послесловье»  («Нет, не я вам печаль причинил…») (1917)

Литературная норма: выйдя.

     ЗАКУСИВШИ, как муку, и еле дыша.
          Пастернак.«Заместительница» (1928)

Литературная норма: закусив.

     Bраги уйдут, не ВЗЯВШИ ни шиша.
          «Мгновенный снег, когда булыжник узрен…» (1943)

Литературная норма: взяв.

II.20.2 .3 Другие устаревшие разговорные и диалектные глагольные и отглагольные формы в поэзии Пастернака

В стихотворении «Волны» (1932) Пастернак использовал устаревший глагол счастливить:

     И я всей правдой их СЧАСТЛИВЛЮ,
     И ей не надо прочь смотреть.

                [717]   


«СЧАСТЛИВИТЬ кого, осчастливить, делать счастливым, наделять счастьем, чем-либо желанным. Жизнь мою счастливят дети» (58).

Этот глагол напрасно был указан в Словаре Сергея Толстого (285) среди неологизмов Пастернака.

В академическом Словаре современного русского литературного языка Евгеньевой он указан с пометой «Устар.» (читай: устаревший). (49) 

Русский писатель Иван Гончаров (1812-1891) (523) использовал этот глагол в романе «Обыкновенная история» (1847):


     «Вы забыли, что человек счастлив заблуждениями, мечтами и надеждами; действительность не СЧАСТЛИВИТ».


И ещё  русский драматург Александр Островский (1823-1886) (524) в комедии «На  всякого мудреца довольно простоты» (1868) писал:


     «Да, мы СЧАСТЛИВИМ, а нас делают несчастными»
           Сцена 2, явление 2. Мамаева.

Это касается и причастия окуклившийся:    

     Напрасно в сковороды били,
     И огорчалась кочерга.
     Питается пальбой и пылью
     ОКУКЛИВШИЙСЯ ураган.
          «Бабочка - буря» (1923).

                [718]   

Причастие окуклившийся образовано от глаголов окукляться и окуклиться, которые указаны в Словаре Даля:

 «ОКУКЛЯТЬСЯ, окуклиться, о насекомом обратиться в куколку; лучше обличиниться, стать личинкою».(57)


     В те дни у Сыромятницких окраин
     Был полудеревенский аромат,
     Пластался снег и, галками ОГРАЯН,
     Был только этим карканьем примят.
               «Спекторский» (1925-1931). Часть 9.


Деепричастие ограян образовано от глагола ограять, который Сергей Толстой также ошибочно включил в Словарь неологизмов (280), так как он был указан ещё в Словаре Даля:


«ОГРАЯТЬ кого, окаркать, подняться криком на кого со всех сторон, окричат; охулить, осмеять. Вороны сокола ограяли, ан тот же сокол! Бабы ограяли покупку мою, захаяли. И собаки облаяли, и вороны ограяли» (57).


Из примеров с глаголами и глагольными формами, по недоразумению включённых в Словарь неологизмов (280), отметим следующие:


     Что сделали вы? Или это по-дружески,
            Вы в кружеве ВЬЮЖИТЕСЬ, мой друг в матинэ?
           «Марбург» («День был резкий, и тон был резкий…») (1916).


Глагол вьюжиться в Словаре Ефремовой помечен как характеризующийся разговорно-сниженной стилистикой (96), так что это просторечие было известно.
                [719]   


В стихотворении «Заместительница» (1928) выделим следующие слова:


     Чтоб причёску ослабив, и чайный и ШАЛЫЙ,
     ЗАЧАЖЁННЫЙ бутон заколов за кушак,
     ПРОВАЛЬСИРОВАТЬ к славе, шутя, полушалок
     ЗАКУСИВШИ, как муку, и еле дыша.

Шалый – разговорное прилагательное, означающее то же, что «неуравновешенный, сумасбродный» (48,50).

Причастие зачажённый - диалектизм бывшей Олонецкой губернии (1864),  ныне Архангельской области, образованный от глагола зачагать, что значит «достать, добыть» (525).
Разговорный глагол провальсировать был указан в словаре Даля в значении  «протанцевать вальс» (57).

На просторечное деепричастие закусивши отклоняющееся от литературных норм  - закусив и закуся, мы обращали внимание в примерах подобных просторечий, ивевших место в русской поэзии, начиная ещё  с Тредиаковского.  Там же мы приводили ещё  и первую строку с деепричастием впивавши из следующего четверостишия:


     С тех рук ВПИВАВШИ ландыши,
          На те глаза дышав,
     Из ночи в ночь ВАЛАНДАВШИСЬ,
          Гормя горит душа .
          «Образец» (1917)

Деепричастие валандавшись образовано от просторечного глагола валандаться, означающего: 1) «шататься без определённой цели, проводить время» (48,49), 2) «медлительно и бестолково заниматься, возиться с кем-чем-нибудь», канителиться (48,49,50), 3) «возиться  с чем-нибудь жидким, грязным, пачкаться» (48).
                [720]   
У Пастернака, как писала Кнорина , было «особое пристрастие к деепричастиям» (9), при этом он нередко «балансировал на грани старых и новых глагольных форм, обычных и необычных».

Обратим внимание, кроме ранее указанных просторечных форм деепричастий, ещё на следующие примеры:

     Накрапывало. Налегке
     Шли пыльным рынком тучи,
     Тоску на рыночном лотке,
     Боюсь, мою
     БАЮЧА.
          «Еще более душный рассвет» (1925)


Литературная норма: баюкая.


     Будто это бред с пера,
     НЕ ВЛАДЕЮЧИ  собою,
     Брызнул окна запирать
     Саранчою по обоям.
          «Мухи мучканской чайной» (1917)

Литературные нормы: не владея, не владев.


     Bпустите, мне надо видеть графа.
     О нем есть баллады. Он предупрежден.
     Я помню, как плакала мать, ИГРАВ их,
     Как вздрагивал дом, обливаясь дождем.
          Пастернак. «Баллада» («Бывает, курьером на борзом…») (1916, 1928).

Литературная норма: играя, или ещё можно сказать, добавив предлог, сыграв или проиграв.
                [721]   

Пастернак употребляет довольно свободно  деепричастия прошедшего времени от глаголов несовершенного вида, как в данном примере,  хотя, по замечанию Кнориной, в таком образовании  «они совершенно неупотребительны» (9).

     Душистою веткою МАШУЧИ,
     Впивая впотьмах это благо,
     Бежала на чашечку с чашечки
     Грозой одурённая влага.
          «Душистою веткою машучи...» (1917)


Мандельштам в стихотворении «Он дирижировал кавказскими горами…» (1934) также использовал такие просторечные формы деепричастий:


     Он дирижировал кавказскими горами
     И МАШУЧИ ступал на тесных Альп тропы,
     И, ОЗИРАЮЧИСЬ, пустынными брегами
     Шел, чуя разговор бесчисленной толпы.


Слово  машучи Сергей Толстой напрасно включил в Словарь неологизмов (280), указав Пастернака как его автора и Мандельштама, как последователя. На самом деле такие просторечные формы деепричастий отклоняются от литературных и грамматических норм русского языка и не является ни неологизмами, ни окказионализмами.

Правильные литературные формы (нормы) – не «машучи», а махая и маша (49), и не «озираючись», а озираясь.

Еще примеры:

     Это вечер из пыли лепился и, ПЫШУЧИ,
     Целовал вас, задохшися в охре, пыльцой.
          «Послесловье»  («Нет, не я вам печаль причинил…») (1917)

                [722]   
Литературной нормой является не пышучи, а пыша.


     Весна! Не отлучайтесь
     Сегодня в город. Стаями
     По городу, как чайки,
     Льды раскричались, ТАЮЧИ.
          «Весна» (1914)

  Литературная норма - тая.

Также у Мандельштама в стихотворении «Как соловей, сиротствующий, славит…» (1933-1934) читаем плачучи вместо плача:

     Исполнилось твоё желанье, пряха,
     И, ПЛАЧУЧИ, твержу: вся прелесть мира
     Ресничного недолговечней взмаха.
          Перевод из Петрарки.


И в этом случае, как и с рассмотренным выше с деепричастием машучи, Сергей Толстой, не долго думая, решил включить деепричастие плачучи в Словарь неологизмов (280).

II.20.2. 4 Разговорные и диалектные существительные в поэзии Пастернака

В стиховторении «Петербург» (1915) находим устаревшее разговорное слово окраинцы, означавшее жителей окраин:

     И видят ОКРАИНЦЫ:
     За Нарвской, на Охте,
     Туман продирается,
      Отодранный ногтем.
                [723]   
В стихотворении   «Воробьёвы горы» (1917) обратим внимание на известное в словарях (48,49,50, 57) диалектное слово бурун:



     Рук к звездам не вскинет ни один БУРУН.


По толкованию Даля «БУРУН м. короткое, но сильное волнение у берегов или над подводными скалами; прибой, толкун, толчея. || Сиб. буран, пурга, мятель, вьюга; || волжск. буря, коловоротный ветер, сильный вихрь…» (57).

В стихотворении «Mein liebchen, was willst du noch mehr?»  (1917) Пастернак применил диалектное сельское слово пасмы:

     Лес навис в свинцовых ПАСМАХ,
     Сед и пасмурен репейник,
     Он - в слезах, а ты - прекрасна,
     Вся как день, как нетерпенье!

В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (170) указано:
 «Пасмо - древнерусская сельская единица для счёта пряжи».

В Толковом словаре русского языка Ушакова (1935-1940) пасма (ж.р.) или пасмо как диалектизм (ср.р.) или пасмы как технический термин также ещё были указано это устаревшие слова , которыми обозначались  части пряжи или одна из частей, на которые делится моток (48).
Также и по Словарю Ожегова,  пасма и пасмо, помеченный как  специальный термин, это «часть мотка пряжи» (50).
В поэме  «Тысяча девятьсот пятый год» (1925-1926). Раздел «Морской мятеж» обратим внимание на существительное рьяность, которое было ошибочно включено в Словарь неологизмов, составленный Сергеем Толстым (280) :
                [724]   


     В белой РЬЯНОСТИ волн,
     Прячась
     В белую пряность акаций,
     Может, ты-то их,
     Море,
     И сводишь, и сводишь на нет.


Это существительное было известно ещё по Словарю Даля (57) как «свойство по прилагательному» рьяный.


Оно указано и в других словарях русского языка (48,49,50, 96).


В стихотворении «Волны» (1932) указано диалектное слово зегзица:

     Ты — край, где женщины в Путивле
     ЗЕГЗИЦАМИ не плачут впредь,

В Словаре Даля читаем:


«ЗЕГЗИЦА ж. стар. зезюля пск. зазуля смол. зозуля южн. (от зазола, докука?) кукушка» (57).


В стихотворении «Волны» (1931) находим древний диалектизм зегзица, означающий то же, что кукушка:

     Ты – край, где женщины в Путивле
     ЗЕГЗИЦАМИ не плачут впредь,
         
Это слово упомянуто ещё в Слове о полку Игореве, в котором зегзице  была «уподоблена Ярославна, тоскующая одиноко по своем Игоре» (172).

Академик  Александр Орлов (234), автор фундаментального исследования  «Слова о полку Игореве» (172)  отмечал:
                [725]   


 «Исследователи «Сл. о п. Иг.» не отыскали в живой русской речи XIX в.
 слова «зегзица»» (172).

Получается, что это слово вернул в XX в русскую поэзию Пастернак.
 
II.20.2.5 Разговорные и диалектные прилагательные в поэзии Пастернака

В поэме Пастернака «Спекторский» (1930) находим просторечие лютей, отличающееся от литературной нормы -  лютее.
                [25]


     Но в целом мире не было людей
     Забитее при всей наружной спеси
     И участи забытей и ЛЮТЕЙ,
     Чем в этой цитадели мракобесья.


Просторечие лют использовано драматургом,  переводчиком, оперным либреттистом и театральным критиком  Модестом Чайковским (1850-1916) (29)  в переводе 10-й сонет Шекспира:

Ты так жесток к себе, так страшно ЛЮТ,
Что на себя же руку поднимаешь


Русский советский поэт и писатель еврейского происхождения, основатель литературной группы конструктивистов Илья Сельвинский (1899-1968 ) (28) применил просторечие люто (6)  в поэме   «Пушторг» (1929):


     ЛЮТО хвосты задрав, взъерошатся друг против друга в хищь
     Рыжие коты его усищ.
          Глава 1.



Из просторечий прилагательных, использованных Пастернаком, отметим также «тройцын»:

   
       Просевая полдень, ТРОЙЦЫН день, гулянье…
          «Воробьёвы горы» (1917)


Правильно: Троицын день.

Прилагательные, ошибочно указанные как неологизмы Пастернака (366), выделим в следующих фрагментах:

     Как белым ключом закипая в котле,
     Уходит БРАНЧЛИВАЯ влага, —
     Смотрите, смотрите — нет места земле
     От края небес до оврага.
          «Стрижи» (1915)


Это прилагательное использовал позднее и Асеев:


     Чтобы ты зарокотал, как желоб
     от БРАНЧЛИВЫХ маевых дождей;
     чтобы мне не слышать этих жалоб
     с улиц, бьющих пылью в каждый день.
         Асеев. «Гастев» (1922)

                [726]   


В словаре Даля читаем:

«Бранчливый,  о человеке, воинственный, склонный к войне, драке; о времени, поре: исполненный браней, войн, усобиц. Бранчивый, охотник браниться, ссориться, ругаться» (57).



Прилагательное бранчивый использовано в романе Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы» (1875-1880):


 «Из бесконтрольной и БРАНЧИВОЙ обладательницы головлёвских имений Арина Петровна сделалась скромною приживалкой в доме младшего сына, приживалкой праздною и не имеющею никакого голоса в хозяйственных распоряжениях» (Глава «По родственному») (511).

В Академическом словаре Евгеньевой  синонимичные прилагательные бранчивый и бранчливый помечаются как просторечия (49).


Из стихотворения «Мухи мучкапской чайной» (1917) укажем прилагательное глыбастые:


     Ты зовешь меня святым,
     Я тебе и дик и чуден, -
     А ГЛЫБАСТЫЕ цветы
     На часах и на посуде?
          «Мухи мучкапской чайной» (1917)


В Словаре Ефремовой это прилагательное  характеризуется как разговорное, имеющее то же значение, что и глыбистый (96), значение которого было указано и в Словаре Даля как «полный глыб» (57).


Прилагательное реберчатый, которое можно произносить и с буквой «ё» как ребёрчатый (127), использовано в девятой части поэмы «Спекторский» (1925-1931):
                [727]   
     В румяный дух РЕБЕРЧАТОГО тёса
     Врывался визг отвёрток и клещей,
     И люди были твёрды, как утёсы,
     И лица были мёртвы, как клише.
         

И это прилагательное не было новым, а было указано ещё в Словаре Даля:


«Реберчатый ребристый, со многими ребрами, гранями. Скобки реберчатые, народ, песня» (57).


Ещё пример с прилагательным–просторечием резучий:


     И ветер жестокий не к сроку
     Влетает и режется вдруг
     О косы косцов, об осоку,
     РЕЗУЧУЮ гущу излук.
          «Ветер» (Кому быть живым...) (1956)


И оно было указано в Словаре Даля:


     «Резучий острый, резкий, режущий» (57).


В стихах Пастернака, как отметила Кнорина (9) множество отступающих от литературной нормы  просторечий, особенно,  в сравнительной степени прилагательных.
На одну из таких форм – звончей вместо звонче  из стихотворения «Тишина» (1957) мы уже указывали выше, приводя аналогичный пример из комедии «Горе от ума» Грибоедова. Приведём ещё примеры:

     Хотя зарей чертополох,
     Стараясь выгнать тень ПОДЛИНЬШЕ,
     Растягивал с трудом таким же
     Ее часы, как только мог…
          «Мелькает движущийся ребус...» (1923)
                [728]   

Литературная норма - подлиннее.

     В нем точно проснулся дремавший орфей.
     И что ж он задумал, другого ПЕРВЕЙ?
          Поэма «Лейтенант Шмидт» (1926)

От прилагательного первый можно образовать только превосходную степень, отвечающую норме: наипервейший или самый первый.

     Но в целом мире не было людей
     ЗАБИТЕЕ при всей наружной спеси
     И участи ЗАБЫТЕЙ и ЛЮТЕЙ,
     Чем в этой цитадели мракобесья.
              Пастернак.  «Спекторский» (1930)

Формы сравнительной степени забитее и забытей являются просторечиями. Литературными нормами являются выражения: «более забитая и «более забытая».

Лютей–просторечие, отличающееся от литературной нормы -  лютее (8,44).

II.20.2.6 Разговорные, просторечные и диалектные наречия

Пастернак использовал часто и архаичные наречия:

     И вот уже сумеркам НЕВТЕРПЬ,
     И вот уж, за дымом вослед,
     Срываются поле и ветер, -
     О, быть бы и мне в их числе!
          «Вокзал» (1913,1928)

                [729]   

Здесь архаичное наречие  «невтерпь» дано вместо литературного «невтерпёж». Это наречие известно ещё по Словарю Даля:

«НЕВТЕРПЬ, невтерпеж нареч. невсутерпь, невмочь, невыносимо» (57).

В стихотворении «После дождя» (1915) Пастернак использовал также известное по Словарю Даля архаичное наречие врозноряд (57), но написал его иначе, не с буквой «о», а с буквой «а» в первом слоге:

     Сначала все опрометью, ВРАЗНОРЯД
     Ввалилось в ограду деревья развенчивать,
     И попранным парком из ливня — под град,
     Потом от сараев — к террасе бревенчатой.

По-Далю,  врознорядъ (сохраняю здесь орфографию в оригинале Толкового словаря Даля) означало то же, что врознотычку, врознотык, врознобежку, врозбежку, врознобег , и, кроме того, в Толковом словаре приводился следующий пример:

«Стлать,садить снопы врозноряд, врознотычку,комлями, волотью, по очередно в обе стороны или вверх и вниз» (57).

Антонимом этого слова, т.е. с противоположным значением, является, по-Далю, слово «воднорядъ».
                [730]