Про чердак

Рассказ с элементами биографии.

Наверное, не было такого дня, чтобы жена не напомнила мужу: «Когда же ты

покроешь веранду?»

Он сетовал то на одно, то на другое, но крыша над верандой так и не

появлялась. В чердачное окно влетал ветер, гнал поземкой золу. Она сыпалась,

вперемешку с землей, на пол веранды, на постланные там домотканые половички.

И снова, моя пол на веранде, жена ругала бесхозяйственного мужа. Он снова

обещал, но за дело не брался: то на работу ему, то на охоту…

Зато для близняшек – детей лет девяти – чердак стал чудесным местом для игр.

Едва родители уходили на работу, девчонки немедленно запирали дверь в сенцах

и по деревянной  лестнице забирались на чердак. Вообще-то чердаков они

боялись: там темно и глухо отдаются все шорохи и звуки. Но это сначала. А

потом глаза привыкают, и страх проходит.

И все равно иногда, бывая у дедов, они тоже выходили попеременке в теплые

 сени и поглядывали с опаской – не вошел ли кто, не взобрался ли наверх по

крашеным ступеням-половицам широкой лестницы. Эх, дома бы такую!..

Зато в кладовой, где хранились  на стеллажах продукты, соленья-варенья, банки

со снедью,  прохладно и таинственно. Но сюда их манило порой вот что: на

октябрьские и под Новый год мама, бывало (бабушкино воспитание!), напечет

целую двухведерную эмалированную кастрюлю хвороста, каралек разных…

Чердак их тоже манил. Самые прелести заключались в двух деталях.

Во-первых, оттуда был виден весь необъятный пейзаж. Поля картофеля, заросли

полыни возле обвалов, дорога, по которой возвращались с работы родители. Их

замечали издалека. За это время сестры успевали, как правило, благополучно

покинуть свой райский уголок. Так сказать, форпост!

А, во-вторых, здесь каждая владела тайником, состоящим из «кучи мусора». Но с

этим мнением матери дочери решительно не соглашались.

На чердак их влекли и чисто познавательные страсти. В зашарпанной

железнодорожной отцовской балетке хранились журналы «Охота и охотничье

хозяйство» - с шутливыми картинками про горе-охотников и говорящих зверей,

потрепанные книжонки их раннего детства.

На чердаке в доме дедов шуршали веники высохшей листвой, кололись кусты

рябины и калины с закаменевшими ягодами. Тут же хранились коробки открыток,

собранные их тетушкой - недавней школьницей. И удивлял замысловатостью

содержания чемоданчик сломанного, но по-прежнему почитаемого патефона…

Сидя на порожке, прижавшись плечом друг к другу, девчонки задумчиво

вглядывались в далекие контуры леса… Тайга надвигалась  на поселок, словно

корабль на берег  из тумана.

Случалось, наблюдали семейные баталии.  Если дед  что-то мастерит, бабуля,

поправляя на голове косынку, обязательно подойдет и, потерпев некоторое время

для приличия - нельзя ведь под руку соваться, и тем паче указывать мужичку

нельзя, сам  с усами! -  непременно-таки вмешается.
 
И сразу выясняется: все дед сделал не так, как ей и поросенку, цыплятам,

бычку и прочим обитателям двора, следует делать. Не как им удобно. Не «по-

доброму», короче.

Дедушка сердится, доказывает свое. Спрашивает, почему сразу не проговорила

свои пожелания. Но попробуй докажи! Власть бабули велика, да и терпения у нее

больше. «Допилит», заставит ведь переделать.

А почему и вправду вместе не обсудить загодя, недоумевают девчонки.

Покурив, побурчав, дед переделывает снова – на ее лад. Может, оно чем-то и

лучше выходит, зато времени тратится вдвое больше.

Сестрам сверху все видно, а слышно не все. Словно смотрят немое кино. Смешно

 делается. Так и хочется, чтобы дед ослушался.

 «Девки, поливать пора!»

Это бабуля зовет. Сейчас выкатят тележку с флягой и загремят по каменистой

дороге. С неохотой, повернув вертушку на двери, девчушки покидают чердак…

Опубликовано в газете «Сельская правда» в марте 1990 года.

Авторская редакция  2016 года.