31. Полкан Яша

31. Полкан Яша

– …Ну так обнюхайся и выстрели себе в висок, тварь продажная! Для ускорения процесса… А-ха-ха!!! – доносилось с барной стойки.

Круглолицый розовощёкий мужчина средних лет под общий смех весёлой компании давился от собственного чувства юмора. Полковник Яков только что артистично рассказал очередной душный анекдот. Надо признать, невербалику отыграл гениально. Его жуткий смех напоминал звук подтраивающего двигателя старенького усосанного Запорожца. Маститый, увесистый полковник Яша сидел за обшарпанной барной стойкой. Он сильно породнился с ней за многие лета. Яша резко опрокинул в себя стакан вкусного палённого вискаря с запахом зимнего стеклоомывателя и брезгливо зажевал кусочком жухлого лимона со следом конкретной гематомы на кожуре.

Тем временем тугоухие пели Мондегрины на свой лад, фитоняшки закусывали водку мандаринами, местные куртизанки пили гадкий кислый мартини, а дешёвые шаболды тупо блевали от недорогой водки под «Prodigy» в прокуренном сортире. Основная часть присутствующих дрыгалась на танцполе. Жизнь кипела и била ключом. И будь хоть один из посетителей трезв, как стёклышко, общество вмиг такую вопиющую странность сочло бы за дикость. Атмосфера располагала выплескивать накопленное, выплёскивать и снова впитывать. Круговорот дерьма в природе!

Яша пока относительно культурно пил и закусывал, снова пил и снова закусывал. И так по адской спирали... Салат «Заворот кишок» в виде дрысни и котлетка из ливера под соусом «обратка желудка» являлись не только длинным ужином, но и дежурной закуской к родной драгоценной палёнке.

Пока Полкан, не жалея живота своего, начинял себя селёдкой под шубой, стакан уже давно высох.

– Серёга начислил! – повелительным тоном, с апломбом выпалил, как из крупнокалиберного орудия, Полкан Яша, резко ударив кулаком по барной стойке. И, не удостоившись взглянуть на бедолагу, не менее властным тоном добавил:

– И парням освежи! – Бармен Серёжа послушно, но с еле заметным душевным скрипом, кивнув для проформы, ещё больше сгорбившись, невольно ринулся исполнять «вежливую просьбу» весомого гостя.

Средь прочей бижутерии, ассортимент в баре был огромнейший и хороший, даже на удивление, в какой-то степени изысканный. Но к сожалению, как и на политических выборах, числился и красовался так, для антуражу. Серёжа надрывно откашлялся и уныло запричитал себе под нос:

 – Чёртов тубик! – Бармен аккуратно налил Полкану с его весёлой басотой какой-то химический реагент с канулевой бутылки с обнадёживающей свеженькой этикеткой «Столичная». Эта дрянь сгубила ни одну хорошую душу, спору нет, но и без неё многие тупо сдохли бы со скуки! В эту подозрительную бутыль опасная жижа попала из грязной потёртой канистры, а сутками ранее была привезена местным самогонщиком Палычем с унылой окраины ПГТэшки, где, собственно и была им же изготовлена по редкой рецептуре в нелегальной тайной «лаборатории» на территории заброшенного гаражного кооператива «Чебурашка».

А в настоящий момент сомнительная жижа бурным потоком соскальзывала в закалённый пищевод Яши. Отрава плюхнулась в нестерпимо мучающийся дряхлый желудок. За опостылевшие пытки пищеварительная система намеревалась незамедлительно отомстить своему хозяину острым прободением язвы. Надорванный желудок настойчиво сигнализировал вялым хроническим гастритом и никак не мог достучатся до толстокожего хозяина тела. В то время как бесконечно толерантная печень имела неисчерпаемый резерв терпения, экстремально надорванный желудок-радикал неотступно готовился к крайним революционным мерам. И это должно было случится в кратчайшие сроки.

Возможно, это был последний визит Яши в «Зину». Не крайний, последний. В то время, как в до краёв наполненном жгучей обидой желудке готовилось образоваться сквозное отверстие, беззаботный, ни о чём не подозревающий Полкан продолжал вливать в себя «свой приговор» бескручинно ведя «светские» задушевные беседы:

– Сначала лосей ловил! Затем брокер посоветовал усредняться, поскольку биток рано или поздно пружиной выстрелит вверх. Зарядил на всю котлету под максимально бешеное плечо. Решил разогнать депозит, поднять бабла в пару кликов. Нажми на кнопку – получишь результат! Усреднялся по Мартину. Ну и прилип по самое не балуйся! Не проканало! Слил по кочерге! Всё слил под чистую! Биток-биток – гнилая пирамида! Ничего не меняется, фантики другие, а конфетка всё та же, из говна! – гневно сокрушался обманутый Яша.

По-прежнему розовощёкий, всё ещё довольный и в слюни пьяный, нерадивый Полкан привычно опрокинул стакан в свой «мусороприемник». Бездонное горло послушно поглотило токсичные помои. Полкан, резко судорожно вдохнув, громко чихнул, окропив смрадной суспензией стаканы распивающих, заодно слегка припорошив их сальные лица. Заполосканные бациллами «Зинаботы» от неожиданности с кислыми физиономиями, как-то немного по дебильному синхронно пожелали ему здоровья.

Яша так старательно чихнул, что у него сильно вклинило шею. При его остеохондрозе шейного отдела это было особенно неприятно и болезненно. Его взрывной безусловный рефлекс был настолько мощным, что будь у него вставная челюсть, она бы всенепременно вылетела со свистом и уж совершенно точно впилась в кадык сутулого бармена Серёжи!

У Яши по-прежнему болела вклинившая шея. Категорически не помог вежливый обычай при любом чихе и пердеже желать здоровья. Хотя, возможно, иначе у него отвалилась бы башка, а это уже, надо полагать, серьёзная проблема. Да и не лишним будет сказать: это не самый худший вариант, а то ведь всегда есть куда хуже.

Яша громко гаркнул. Такую дичь обычно может себе позволить  только травмированный вожак стаи. Складывалось впечатление, что Полкан старательным образом пытается привлечь к себе внимание. После театральной паузы он незамедлительно высморкался в свою потную портянку. Рядом сидящих резко передёрнуло. Самого чувствительного «эстета» мгновенно «вывернуло наизнанку» прямо на коленки рядом сидящей подруги. Блюдо от высокомерного доморощенного шеф повара прошло желудочную трансформацию и в своей новой реинкарнации уже резво стекало по бритым ногам нарядной девицы. Пьяненькая девочка лет двадцати в коктейльном платье застыла, не зная, как реагировать на такую неожиданную неприятность на первом свидании. Виновник неприятности растерянно, не находя нужных слов, с обречённым видом потянулся за сухими салфетками.

Жухлый Полкан, принципиально делал вид, что не обращает внимания на всеобщее недомогание окружающих. Напитавшись эпатажем, с новыми силами продолжал обсуждать курс крипты. Долетали  обрывки фраз: «…Коварный, долбанный блокчейн!.. Всю зарплату!.." и "...Меня, жена, на лоскуты!.. В лохмотья!.. Трындец!.. Коллапс!.. Армагеддон!..".

Яша непомерно насвинярился самопальной чепухой и, как слетевший с катушек псих, неистово пошёл в разнос. Жалкие ресурсы здоровья только ускоряли время его разложения. Тихо сидеть и ждать своего финиша он не хотел. Яша весело и задорно бежал в свой никчёмный, бессмысленный, глухой тупик.

Небрежно уронив буйную голову в пухлую ладонь, бессвязно забурчал что-то на нетрезвом, возможно даже на албанском, но совершенно точно на неразборчиво пьяном, сильно затрудняющем понимание, где жесты гораздо понятнее и точнее невнятного мычания. В утомлённую глотку влился очередной стакан сомнительной «палёнки» и с криком на выдохе: «Ха-а-а», – плешивый полковник резво пустился в пляс.

Энергично размахивая непослушными немеющими культяпками и тряся большой круглой головой, Яша умалишённо выкрикивал несвязные слоги, заметно переходя на гомерический хохот. Папуасский язык больше походил на конвульсивный стон, чередующийся с попёрхиваниями и бронхоспазмами. В его исполнении это выглядело как-то особенно несовместимо: и пугающе, и по-идиотски. И чем более смешно, тем более грустно становилось от увиденного. То он больше походил на шамана, вошедшего в транс, то на припадочного психа, а то и вовсе эти все странные выпады объединялись в страшные конвульсии одержимого бесом. На задымлённом и мерцающем огнями танцполе, в большой свалке дёргающихся тел, он почти не выделялся, даже наоборот, как-то органично слился с беснующейся толпой. В этом ритмичном шабаше его припадки не были заметны.

Чуть позже, у истощённого плешивого полковника дикий смех плавно перешёл в пугающее подобие лая, всё чаще чередуясь со странными хрипами, напоминающие агонию. И уже было не понятно, то ли он агонизировал, то ли пребывал в полнейшем экстазе.

Иногда в таких местах, глядя на происходящее, начинаешь задумываться о безумной теории, где якобы люди – побочный продукт эволюции Вселенной. И снова, смотря на всё это скотство, начинаешь подозревать, прозревать и невольно веришь, что именно такая скверна и могла случайно прокиснуть в «бульоне» бесчисленных молекул.

Кто-то из толпы, не имеющий медицинского образования, но жаждущий рефлексировать, обречённым выкриком констатировал диагноз:

– Белка!

Стремительно теряющего зрение незамедлительно усадили на мягкий диван. Полковник моментально отключился. Организм маргаринового Яши закономерно посыпался от сильно праздных будней и убийственных выходных марафонов.

– Несите нашатырь! – кричали пьяные гости.

– Не надо! Он его выпьет! – орали ещё громче такие же пьяные из толпы. Кто-то уже с усердием хлестал его хомячьи щёчки, но безуспешно. Спасаемый не поддавался «настойчивым уговорам». Какая-то барышня из скопища неравнодушных набрала в рот шампанского и изрядно окропила его лицо. Но это в очередной раз не принесло никакого результата. Гул толпящихся стих. Музыка продолжала орать. Толпа растеряно и молча переглядывалась. Нужно было предпринимать какие-то действия. Самые важные секунды могли быть упущены. Администратор заведения громко крикнула:

– Врача! – Реакции не последовало. Публика впала в ступор. Большое количество очевидцев порождало эффект свидетеля. Каждый имел возможность снять с себя ответственность и переложить её на любого из толпившихся. Спустя пару секунд, не докричавшись до пассивных наблюдателей, сотрудница заведения уже сама вызывала карету скорой помощи: солидному мужчине в состоянии крайнего алкогольного опьянения, с подозрением на обширный инсульт. В этом заведении частенько случались ситуации подобного рода, поэтому в силу своей насмотренности администратор уже могла предвосхитить диагноз. Её опыт со стороны мог видится чем-то вроде интуиции. И будь у неё возможность делать ставки на вероятное событие, она бы совершенно точно озолотилась.

Через минуту ошарашенный Яша пришёл в себя. Но, как выяснилось, он всего-лишь открыл глаза, поскольку обратной связи не прослеживалось. К тому времени его окружила группа неизвестных лиц. Как позже выяснилось, это его коллеги, отмечающие его повышение. Все очень сильно переживали за Якова Леонидовича и пытались его морально поддержать, но их попытки были тщетны, поскольку спутанное сознание пострадавшего не давало адекватной реакции.

А ведь Яшин, незаурядный мозг, давно и систематически истошными ноющими мигренями и предательски мерцающей аурой настойчиво намекал на инсульт. Но упёртый Полкан намёков не понимал, не принимал и считал это всё полупокерскими розовыми соплями. Организм, в отличие от его подчинённых, устал от издевательств, бунтовал и отказывался функционировать в обычном режиме.

И, как позже выяснится в больнице, прободение язвы совпало с инсультом. Полкан Яша собрал комбо. Помимо двух выявленных недугов, к его несчастью, имелся большой хвост скрытых заболеваний. Всего и не разобрать на целой портянке ещё и медицинским почерком.