Ури Цви Гринберг Видение летней ночи. Мстители

Перевод: Алина Лацинник

1
Хрипло беженец дышит. Разбито лицо. Глаз багровый горит.
Рот зияет, как будто распорол его саблей казак.
беженец говорит:
-Сквозь резню и пожар я прорвался, сам не ведаю, как.
Ты еврей? Я евреев не смог отыскать. Я повсюду чужак.
Я пришёл. А они: кто сожжён, кто зарублен, кто камнями забит.
Все в крови башмаки. В сердце пламя пожаров гудит.

Замолчал. Провалился. В лихорадочный сон. В забытьё.
Полночь бьёт. Он храпит. Я не сплю. Бьётся сердце моё.
Это брат мой. Я знаю. Проснётся - узнает меня.
Засияют глаза. Словно озеро серы струится каскадом огня.
Я скажу ему: "Брат, мы устроим подкоп -
пламя гнева зажжём под землёй –
пусть взметнётся оно, словно огненный столп,
целый мир осыпая золой!

Здесь мы ждали Мессию, без мечей и мотыг, 
а из этой земли прорастает вражда!
Здесь последний пьянчуга глумиться привык,
и врывается в дом изуверов орда». 

«Так начнём же копать», - скажет брат.

2

Не рассвет, словно лань, к нам с востока бежит поутру,
Брат мой, брат, посмотри.
Это череп еврея раскачивают на юру,
от запёкшейся крови пурпурный, алее зари.
Словно только замыслил Творец человека создать,
словно мстителей знамя восставших  - для мира беда,
он горит на востоке, взгляни же туда!

Посмотрев на восток, брат мой тихо сказал:
- Я рубаху в крови, будто знамя, поднял.
Пусть кровавое знамя горит над землёй,
новой и беспощадной зарёй.
Я  ведь мог принести этот череп с собой,
псов добычу и мух, что на рынке в пыли,
водрузить на флагшток, как насаживал гой
черепа наших братьев на копья...
Но руки меня подвели.

Я взглянул с удивленьем на руки его –
Что за руки! Подобны рукам мертвеца.
Где загар? Белизны восковой торжество!
Ногти-клювы острее стального резца.
Тут на руки свои я взглянул - и на них
я не пальцы увидел – пять копий литых!
В эту ночь я мятежником стал.
Это Бог наш Еврейский к отмщенью призвал -
Если ждём мы Мессию, без мечей и мотыг...
если горло земли  раздирает наш крик...

3
Мы идём подземельем. Находим дорогу в глубинах.
Пламя наших сожжённых домов до нутра нас прожгло.
Опалило глаза, светит факелом в душах безвинных –
и поэтому нам и во тьме непроглядной светло.
Что за страны снаружи? Бессмысленно помнить
названья и даты! Повсюду – смотри -
убивают евреев. Могильник огромный
из еврейских костей скрыт в глубинах земли!
Польша там, наверху? Украина? Германия?
Португалия? Франция? – Разницы нет.
Иль Арабские страны? Не жди покаяния -
Земля Амалека? Всё тот же ответ!

Вот идём мы, подобно шахтёрам, туннелем подземным.
Мы добились свободы. Только наша свобода темна.
потому что повсюду, недоступные взглядам враждебным,
схоронились евреи убитые.
И злодейка-земля не боится себя запятнать.

4
Мы спускаемся глубже. И тут мы в гостях.
Славословья слагаем мы тайнам земли:
- Как же недра твои хороши! Мутный страх.
Здесь не ведом. Погромы остались вдали.
Не возводят молельни полумесяц и крест.
Сарацины и рыцари здесь не пройдут.
Если б знали евреи: свобода здесь есть -
то давно под землёй обрели бы приют.
Ведь просторами полнится злая земля,
ведь их ждёт в подземельях и мир, и покой...
Вот и жили б спокойно, внизу поселясь
и себя бы назвали: "люди толщи земной".



5
И разверзнет земля свой засыпанный рот,
запоёт по-еврейски, камнями гремя:
"Мир вам, гости, благословен ваш приход,
Я ведь тоже еврейка. С того самого дня,
как еврея убил безнаказанно гой,
алой кровью поверхность окрасив мою,
и еврейский могильщик, дрожащей рукой,
вырыл яму во мне. С той поры наш союз.
Я все косточки, все позвонки, словно мать,
собрала – чтоб спокойно он мог отдыхать.
Слава Богу, сегодня навестили живьём...
 Я просторна для вас – широка и кругла.
Не найти полумесяца в чреве моём,
ни креста. Иудейкою стать я смогла".

6
Засияло брата лицо, и лицо у меня
точно так же сияет в серебряном свете костей.
И я понял: дарует знамение нового дня
наша Родина. Родина, брат, вдалеке от людей!
Вдруг я слышу: "Кол нидрей". Откуда? Мараны поют...
Может, мы добрались до Анконы подземным путём?
Мир вам, певшим в глубинах! Да будет покой и уют
в вашем доме. А мы же – неважно, куда мы бредём...
К вам явились под землю. Сбежав от резни,
мы спустились в глубины. Проникли в ваш дом.
Принимайте! Все вместе сейчас заживём!

Пойте громче, не бойтесь! Священника нет и креста.
Христианские кости, как кости евреев, гниют.
Здесь не рубят мечом и нагайкой не будут хлестать -
здесь евреи Давиду-царю восхваленья поют!
Раньше всех мы спустились. За нами, конечно, придёт
оттеснённый с поверхности жизни еврейский народ.

7
А напев всё сильнее. Отовюду "Осанна!" слышна.
Только где же поющие? Никого из людей не видать...
Это кости запели! И вторит костям тишина...
Мы одни в подземелье. И чудный напев  –
благодать!
Для души эта песня, словно воздуха свежий глоток.
Сердце полнится светом, час печали истёк.
.
Для подкопа спустились мы в толщу земли,
чтобы пламенем выжечь рассадники зла -
А земля в своей толще - велика и кругла,
и еврейскою Родиной стать нам смогла!

Брат, скажи, что же делать? Останемся здесь
или вырвемся из подземелья назад?
Принесём нашим братьям избавления весть?
обрели мы Отчизну! Обнаружили клад!

И ответил мне брат, золотым ореолом объят:

8
"Я светом наполнен, но свет не прольётся на землю.
Искрюсь, будто на винодельне бурлит молодое вино.
В хлебах и воде не нуждаюсь. Уюта нутром  не приемлю.
Здесь Родина смерти? Красиво здесь, хоть и темно.
Я жив? Да, я жив!
Мы с тобой, брат, пока ещё живы!
Скажу, не таясь, что мне страшно вернуться назад!
Забьют ли меня на потеху толпе, зарежут ли ради наживы..."
Сказал, и в сиянии света растаял мой брат.
Очнулся я. Хохот снаружи глумливый,
пожары, как прежде, горят.