С небом в сердце Джону Барулину

Совсем не просто, как не плачь,
За раз исторгнуть все стенанья;
В апреле снег и старый грач
Готовит Богу оправданья.
А мой вчерашний корифей,
Годами рывший мне могилу,
Внушает мне, что я – Орфей,
Что только мне воспеть под силу
Столпы земли, столпы души,
Столпы поэзии мятежной:
Любовь, не терпящую лжи,
И смерть – исток реки безбрежной.
Твори, сияй шальной алмаз!
Но есть подвох – покуда годен,
Отдашь с похмелья правый глаз
За пинту мудрости, как Один.
Дилемма, крик, ажиотаж,
В тумане ветренной дороги,
Приняв сакральный патронаж
Слезятся души – недотроги.
Печальны лучшие из жён,
А нам глупцам всего дороже -
Переползти за Рубикон,
С тщеславным криком: «Жребий брошен!»
Устал? Позволь себе ночлег
В отеле Моррисона Джима;
А утром вновь, вонзая в снег
Священный посох пилигрима,
Сквозь бури пришлые из вне,
С ума сводящие планету,
С угрюмой истиной в вине
Ступай неузнанным по свету…
Из книги в книгу, прыг да скок,
То под Шопена, то под буги,
От сердца к сердцу, между строк,
Сквозь щели кухонной фрамуги.
Очнулся.  Благо, что живой!
Приметил друга в иноверце!
Пусть каждый с небом над главой,
Но нет, не каждый с небом в сердце!