Суровый остров Хоккайдо...

*   *   *

Суровый остров Хоккайдо,
Где сильно развит хоккей –
Никто там сказать не может,
Что всё у него о*кей.

А если все-таки скажет,
То сразу видно, что лжет,
Что тайное злое горе
Японскую душу жжет.

Не зря содроганья тика
Видны на его щеке,
Не зря изо рта исходит
Тяжелый запах сакэ.

А вы чего ожидали?
Прислушаемся – и вот
Гудком позовет японца
Опять консервный завод.

Разделывать вновь кальмаров,
Минтая и рыбу хек,
А ведь японец – не робот,
По сути он – человек.

Ведь быть такого не может,
Чтоб сын мудрейшей из рас
С восторгом в закатке банок,
В консервном деле погряз.

Чтобы по воскресеньям,
Рискуя выбить мениск,
По льду с дурацким восторгом
Гонял резиновый диск.

Ведь он расписывать лаком
Ларцы бы мог и панно;
Играть различные роли
В пьесах театра Но;

На свитках писать пейзажи:
В два взмаха – снежную тишь;
Резать из вишни нэцкэ –
Скульптурки размером с мышь;

Он мог бы тонкие хокку
Ночью писать в саду
И в тихий прудик мочиться,
Струею дробя звезду…

Японец тянулся к кисти,
Но жизнь сказала: Не трожь”
И вместо кисти вручила
Ему разделочный нож.

Теперь я вам растолкую
Смысл этой поэмы всей:
Хоккайдо – это Россия,
Хоккей – он и есть хоккей.

Я – это тот японец,
И как я там ни воюй,
Меня на завод консервный
Загонит скоро буржуй.

Так помните, поедая
Кальмаров и рыбу хек:
За них сгубил свою душу
Творческий человек.