Кайфарик проза

- Не, ну до чего люди дошли! – возмущалась я, вернувшись из города назад, в свою деревню.
- А чё случилось то, мать? – отозвался муж,  отложив свои инструменты.
- Да вот, гляди, ты у меня – мастер на все руки, даже ноги, и перчатки шьёшь, и обувь мастеришь да чинишь. И все мы в семье как единое целое. Бывало, позовёшь: Саш, Паш, Маш, Миш, Федь, пойдём картоху копать, так все сразу и идут, отложив свои дела. А коли болен кто – так за него каждый его долю хозяйства ведёт, помогает, значит. А вот в городе ну совсем не так.
Мария поставила на стол чайник, пироги да конфеты:
- Мам, ты лучше чайку попей, а то, вон, запыхалась вся в этом городе.
Тут и другие дети пришли. Они все уже подростками были, Фёдора весной в армию заберут. А остальные погодки. Маша младшенькая.
- Мам, ну как там тётя Оксана?
Они подошли ко мне, поцеловали  в щёки, и мы все вместе принялись пить чай. А за чаем я и рассказала им эту историю:
- Приехала я к тёте Оксане, звоню в дверь, а мне открывает Эдик, сын её. Говорит, что мать уже три дня как в больнице – аппендицит, операцию уже сделали. Прохожу, значит, в квартиру, гляжу, а повсюду грязь, кровати не заправлены, посуда грязная повсюду.
В больницу только вечером пускают. Ну, до вечера я порядок навела и еду для больной приготовила – чтобы и жиденько и вкусненько одновременно.
Что меня поразило, так это то, что Эдик только подсказывал мне, где что лежит в доме, а сам не помогал порядок наводить.
Думаю, может и он чем болен. Решила поспрашивать.
Нет, здоровее здорового,  только расстроен тем, что уже два года после окончания магистратуры не может работу по специальности себе найти.
- И чем же эти два года ты занимался? – поинтересовалась я.
- Так, ходил на разные курсы.
- Кто же за курсы платил? – спрашиваю.
- Мать. Она у нас добытчица.
Что-то не по душе мне пришлась его история. На мой взгляд мужчина ( а после 18 лет уже каждый парнишка мужчиной должен себя почувствовать), должен взять на себя ответственность за всех членов семьи, особенно, если отца нет.
Эдик отправился на курсы, а я в больницу к Оксане. Он обещал, что вернётся до моего возвращения.
Оксанка очень обрадовалась, увидев меня. Ей уже можно было садиться и потихоньку ходить.
Мы разговорились.  Я сообщила ей, что теперь наша сельская продукция в город поступила, про вас рассказывала, про домашнее хозяйство наше, про аиста, что уже три года вьёт гнездо на нашем доме. Она улыбалась.
А потом я ей рассказала, как Мурка каталась на козе Маруське, так она начала смеяться, а смеяться то нельзя, она смеётся, за живот держится, а у самой от боли слёзы из глаз текут.
Поужинала Оксана, мне уже и уходить вроде надо, но чувствую, что она сказать что-то хочет.
- Ты, Эдьку моего не суди строго. Он ещё не дорос до понимания, что он «мужчина». А тебя мне сам Бог послал. Думала, что не выкарабкаюсь я в этот раз, но ответственность за семью и на этот раз удержала меня на земле. Женить бы мне его.
- Да как же ты его женишь то, коли он не понимает, что в семье все друг дружке помогать должны? – рассердилась я.
- Да ты не сердись, Нин. Люблю я сыночка своего. Когда он совсем малой был, около трёх годиков, мне тогда плохо стало – муж мой ушёл из семьи, вот я в обморок и упала. А жили мы тогда не в городе, а в селе, ну, ты помнишь. Ночь, прохладно на полу то, а муж, уходя, дверь запер. Очнулась – только сыночек прижался ко мне, набросав на нас одеялки  да тёплые вещи. Темно кругом, только лунный свет через окно немного комнату освещает. Почувствовав, что я задвигалась, взялся ручками за моё лицо и всматривается мне в глаза: « Мамоська, пить хоцесь?», спрашивает. Прошептала, что хочу. Он вскочил, побежал на кухню и принёс мне стакан воды, поставив его передо мной на пол. Облокотившись, принялась пить воду. С каждым глотком сил прибавлялось. Тогда я поняла, что жить надо, что я нужна этому малышу. А то, что потом избаловала его, это правда. Но, надеюсь, ещё не всё потеряно, ведь каждый раз, когда мне бывает очень трудно в жизни, я представляю тот стакан воды.
- Оксаночка, дорогая моя, всё хорошо будет. Ты только выздоравливай!
Вернулась, а Эдика ещё нет дома. Вышла на улицу – чего в подъезде то стоять?!
Тут меня потихоньку злость разбирать стала. Ну как может взрослый человек жить то так? Ему ведь уже больше четверти века, а совесть так и не проснулась. Мои бы дети не отходили от больницы, очерёдность в дежурстве назначили. И дома бы порядок поддерживали. Нельзя так жить!!! – пришла я к заключению.
А тут и Эдик соизволил возвратиться.
- Как там мама?
- Пойдём ка домой, я там тебе всё расскажу, кайфарик.
Ну, вы уже поняли, в каком я состоянии была. Я ему всё-всё высказала! Видимо, с ним никто и никогда так не разговаривал. И про стакан воды рассказала. А потом, не дожидаясь утра, отправилась на вокзал, и вернулась к вам, мои дорогие.
Дети обступили меня, обнимают, целуют. Муж похлопал по плечу:
- Всё правильно, мать, сделала.
Примерно через пару месяцев письмо пришло от Оксаны.
« Здравствуй Ниночка, приветствую и всю твою семью. У нас с Эдиком всё хорошо. Меня давно выписали, работаю. А Эдик стал слесарем – сантехником. Оказалось, что руки у него золотые, всё починить может. Через месяц будем к Карине свататься. Ждите приглашения на свадебку. Эдик тоже всем вам огромный привет передаёт и благодарит за добрый урок, что ты, Нина, преподала ему. Говорит, что ни степень бакалавра, ни магистра не смогли уму-разуму научить его, только слова простой женщины, идущие от чистого сердца. Так что ждём вас всех в гости. До свидания».

(фото из свободного доступа интернета)