Тьма

Завязка – Таинственная гостья

Проснись… Вернись ко Мне…
Раздалось эхо в гулкой пустоте.
Ты… тот, что покой обрел во Мне.
Грудь полонится воздухом прохладным,
Альвеолы лёгких Я властно раздвигаю.
Сердца миокард сжимаю, кровь твоя…
Кровь, быстрей бежит по кровостокам.
Внутри хором… белого храма из кости…
Даже в забытьи твоём теплится жизнь.
Веки тяжкие открой скорее, смертный.
Вновь впери в Меня свой взор…
Проваливаясь жертвою всецело…
Бренным телом…бессмертною душой…
Нырнув в разрыв пространства тихой но’чи,
В выжженность безлунных, блеклых звезд.
Туда, плывёт застывши, губя, собою увлекая,
Бесцветной дымкой мороков туманы наводя,
Сведет тебя в сердце Моё… Где не было николе.
И не будет никогда. Престола…
Света пламенного солнца.


Речь I

Я есть вселенское Ничто, бездна, безызвестность Ваша.
Страшное – то, что неизвестно, сокрыто в занавесях Меня.
Мрак, покоящийся меж толщей древних ветхих мемуаров…
Темные углы живые, дворцов изящных, стойких замков,
Живут во Мне, аксессуаром, тщеславие слепцов взрастит лишь Эго.
Только имеющий взор ясный, да узрит проблеск Истины во Мне.
Имеющий слух острый, да услышит голоса призраков веков…
Мудрый монокль гордого глупца разбьётся на блестящие осколки…
Частей Мыслителя античной маски, испещрённой сеткой трещин черт Меня.
Глаз слепой, что видит Мной, во Мне, так ясно, ни быто свежим днём,
И идут слепцы, на ощупь мир, с открытым глазом, без повязок, верно,
Слагая путь во Мне,  в ночи. Распахнутые очи чуткого оракула Судьбы.

Рисуя червлёный мёд песка на тёплых берегах морей лазурных,
Око багряного заката утопает, мечтою о рассвете страстном,
Приходит власть Моя, всецело, свет потухает, прячется в листве…
Вы спрячетесь во Мне, уходя в историю камней, дрожа, пещеры,
Гончие Мои, во Мне, всё зрят во сто крат лучше Вас, возьми их прах.
Пламя – Царство пылкое, слияний жаркой любви, сердец ритмичных,
Возводит дом тепла, уюта, места…где, всей душою, хочется остаться навсегда.
Мрак пугает Вас… Быть может потому, что он как Вы – живой,
И в нём живут создания все ваши…животного, бесконтрольнейшего страха…
Не бойтесь… Это лишь игра фантазий…мороков, иллюзий…и,
При ветре, колышущей занавесь окон, Я со свечой танцую вальс ввечеру.
При свете жгуче ярком, играю с Вашими детьми в загадки на конфеты,
Рисуя на полотнах гибко силуэт причудливых зверей их сердцу милых,
Во Мне мерцают маяки, путеводною, единственной во Мне звездой далёкой,
Для Вас, на кораблях идущих смело, по простору бескраёвых океанов.
И на руках своих, безглазыми ночами, качаю бережно над Вами,
Спящий сладко месяц… что движет воды в объятиях приливных…
Язык огня Меня проре’зал больно, в ночи предательства тиши…
Эти костры… уже не греют Вас давно, в их копьях ядом мучите себя…
И Мефистофель* язвой прорастал в главах со славой, да богатством,
Смута и тёмное время содрогания ужаса Земли от детей своих родных…
Ваши костры коптят, муки невинных девушек в его тисках, их боль…
Во Мне осталась отпечатком страшным, как ожог лица той непорочной…
Я в глубине колодцев питьевых… спущусь, забыться возжелая…
Храню живительную воду ледяную…чистоты горных озер.
Я помню Вас иных, живых, полных стремлений…потенциала,
Как детей, наивно играющих на Моём заднем дворе, смышлёных…

Время пройдёт и Я собою подчеркну небесность стрельчатых окон,
Высоких шпилей храмов и костелов, рельеф…их обретёт со Мной объем.
И околдует сердце многих.
Горгулии, птицы и святые, смотрят с высоты сих крыш на Вас спокойно, миротворно.
Застывшие в камнях гранито-мраморных все мифы, исполины…
Рукотворность, в трепете творенья, искусством мастеров, их рук златых.
Вы смотрите… в блеск стекла воды кристальной, а за ним Я вновь…
Сижу. Пусть кабинет не освещен. Одна Вам кажется, но то есть заблужденье…
В своих тенях Меня того не зная зрите, осеняя блеском Ваших же зрачков,
Пропасть, ловушка света…Окаймленных драгоценными камнями…
Здесь. С незаурядными умами нередко Я общаюсь, беседы провожу, их к истине ведя,
Через себя, являя то… что во Мне самой сокрыто, может…
Во Мне самой, Быть может, даже… от самой Меня…

Я в десятках тысяч труб античного органа культовых церквей мира сего,
И чрез Меня… проходят возвышенные чувства Вас… эмоции души.
Воплощённые в мощной, осязаемой нутром, музыке гигантской,
Наполняющей вином пространство до краёв… пьяня…
В то время, консонанс* сих звуков пробирает до мурашек,
Стеной вступают рати хора… Величием окружены и Мной…
Я рядом, Я с тобой маэстро… Это Наша с тобою, красавица Муза…
О, Бессонны ночи те! С тобой… Ненасытная бездонная душа.
Непрестанно пишешь, партитуру, ту, пером…
Снова, снова, сызнова нибыто!… одержимый ею…

Теплые огни светильников отрадных, сотни мерцающих окон,
Осветят широ’ки мостовые, мощёных камнем мокрым, блеском,
Непросторных проулков угрюмых сдвинут дальше от себя, Меня…
Вдоль нощного проспекта тянется, небольших размеров, водоток…
Мантией течёт, копируя Других в себе, ворожбой своей светила отражая,
И перемахнут люди труда мосты, чрез стан её, связав тракты торговли,
Арки пролётов виадука* необхватных ввысь растят… под коими… снова Я.
На сих местах, связанных земель, задерживаются люди часто, не страшась,
Остаются наблюдать, за вереницей лодок разнобоких, кружевных,
Резных гондол ассиметричных с бархатом, да бахромой златой…
И пригадав желание мечтают… багровым Западным уходом,
О лучах перворожденного восхода с дальных далей мудрого Востока.

Я в прохладе пребываю, роскошных винных погребов,
Где высшие сорта вина хранят, свой свойственный букет…
Для Ваших, родовых семей и благородных джентльменов,
Прекрасных, светлых дам в воздушных платьях, тюль и бархат, кружева… сребряные нити, вышивка, шелка…
Я в их сейфах, в себе сокрою состоянья, каменья дорогие,
Кольца для перст Ваших, дев неземных колье, роз душистых,
Я в складках Ваших, бальных, пышных платьев, да ввечерних фраках, ведущих вас мужчин…

И закрыв глаза устало, опьянённо, Меня вы зрите, расслабляясь и больше…не страшась,
Всегда, со Мной, укладываясь спать… во Мне… Внутри глубин…
Вы сны свои найдете скоро…
И рудокоп трудолюбивый схватив рукой сияния – удачи птицу,
Зардеет рассветными лучами, в его длани чудесный минерал…

Осенним вечером, малость дождливым, мимо парковых деревьев и скамеек,
Мимо пар, стоящих в объятьях чувственных у фонтанов под зонтом,
Еду, задумавшись в моменте… всегда…  под вашим экипажем.
Извозчик-Прометей*, мыслящий прежде, развеял сумрак фонарём,
И Свет дороге путь осветит. Всё, лежащее впреди.
И в парке, поглощённом нежностью тумана,
Стоит ирисом ,стройной шпагой, кованый фонарь, что у скамьи…

Они ласкают его глаз и сердце, расширяется металл… разряд…
Зажжется теплотою… яркою зарницей, распуская лепестки,
Той паре свет подарит Свой он щедро…
Безвозмездно… Как символ. Их чистоты любви.


Кульминация – Пробуждение, Связь

Сладко спишь… в узорчатой, изнеженной кровати,
Облаком парит…Балдахин на четырёх резных столбах…
Занавесей шёлк со златым шитьём – малый небосвод ночной,
Зубья ламбрекенов*…праздная бахрома кистей, подхватов…
Проснись…встань же на хладные плиты, довольно…
Ступи на мягкие ковры, неслышно… Будто сон…
Приглушенный свет едва пропустят, ещё в дремоте окна,
Кованы предметы, твёрдо холодны, не больше,
Статуи совсем не дышут, сомкнув глаза уже как камень.
Символы, геральдика, кресты… вот, свита Твоя нынче.
Пройди, не мешкая, ко Мне, во Мне, отбрось сомненья…
Зажги… свечу, что сломлена не так давно. Не бойся…
Узри же… Кто, с тобою, говорить изволит.
Орнаменты ажурные… и живые листья неживые,
Оплетут, тысячью лент сплетаясь в вязи замысла творца,
Рельефом устремятся к масверку* трифолиев* высоких,
Окон ланцетовидных*-обоюдоострых и огромной…
Витражной розе, распустившей цветные лепестки,
Уходит симметрично, вглубь живых розетт*, звездой…
Звездою извиваясь, прорежет жи’лой нервюры* своды…
Молнией искристой вдарит дерзко в могущество,
Простора свыше… огромного над челом нефа*…
Зажги, младшим сыном факела, разломанну свечу,
Пройди же бескомпромиссно к зеркалу резному,
Висящему, что на стене камней рельефных, присмотрись…
Забудь всё тленное, мирское, ибо стоишь у края - на пороге!
Смотри в Неё, Она в тебя, глубина Меня без дна!
Куй выдержки кулак, сплавь в целое металлы,
Твой нераздельный столп, могучий стержень!


Речь II

Я с сердцем рвущимся на части…
Тихо плачущей в тиши…девичьей фигуре…
Что изо всех сил прижимает к сердцу, к груди, мелко дрожа…
Острое платье райской, алой розы в беззвёздной ночи.
Я вместе, там, с её печалью мрачной, не покидаю, нет…
Не брошу хрупкий лед в одиночестве, в трясине…
Разбитые осколки сердца держу в руках, ей не заметно,
Не позволяя их друг друга потерять навеки…
Вместе соберу в единство… по крупице…
И жизнь Её продолжит…ход свой извечный,
И кончатся дожди те проливные…
И заживет… Сердце твоё. Оставив…
Уйдя Тебе лишь память и урок…
Вскресив, Я передам сердце хладное тому,
Кто сможет растопить сей лёд очарованья,
И причиной станет слёз, сверкающих алмазом.
Искренних, глубокодушевных. Не горестных, отнюдь…
То будут воды счастья через край…
И много лет спустя… уединившись в занавесях ночи,
Вдыхая аромат души ромашки полевой,
Почувствуешь приход знакомой гостьи…
О да, Ты ощутишь… Меня, родная.
Почувствуешь снова рядом, незримого кого-то, как тогда.
Когда одна, но присутствие Меня сейчас-тогда нельзя оспорить.
Одними лишь губами скажешь Мне…
Иль может быть, самой судьбе…
Немостью беззвучной, чистое Спасибо,
Улыбнешься, провернув замок несмело –
Прольётся тонкой музыкой шкатулка…
С танцующей фигуркой феи, как из детства… время…

Крупиц секунд песка, шесть с нулём минут и вот час прожит незаметно,
Часов в строю двадцать четыре, по семь соткут одну монету,
Четырежды недели – месяц и по двенадцать пробил год,
И так сдвигаем годом год превоплощаясь в веке…

Я в шестерёнках, тех таинственных часов и механизмов,
Что время душам мечтателей слагают, измеряют…
Острием штыка, стрелка цифры твёрдо обводя,
Размерным шагом тактом измерит их сердцебиенье.
И когда приходит доля невозврата – закроют дверь капкана глухо.
Уносят мощи почивших в темницы крипты – также Моё царство,
Оссуарии* – творенья грандиозно тяжкого труда, величия и силы,
Здесь, Я бдительно храню покой уснувших на века, учтиво*.
Древних культовы места оставлены, брошены’ Мне на присмотр,
Иногда в священно место приходит изумлённый дальний путник,
Но не задержавшись покидает… Вновь и вновь.
Редкий человек останется подольше, вдали от  шума городов,
Не каждый всмотрится, в труды ушедших здешних предков,
Единицы останутся на время, пройдут, проследуют за Мной…
Щупая глазами барельефы, незнакомцев доселе письмо…
Слушая в стенах слова речей древности ещё в камне звучащих,
Как наследие, последних изреченье… напутствие возможно…
И Я в сих заброшенных комплексах серых… роскошных руинах.
Где чрез ограду балюстраду* и стену крепи колоннад,
Под своды клуатра* прорвался изумрудом веток парк…
Да лоза, нескончаемым прибоем, зеленых листьев-морем,
Заполнила… строения Великих…
В провалах тех дряхлых, от старости, домов не просто…Она.
Ты смотришь на Меня. Пусть и не ведая о том…
Но сути сей факт не меняет.

Табак шипит углём, во Мне… злорадно он смеётся, тихо…
Пуская клубы дыма Смерти, наводя на взор живых туман…
Мрачные порты, сплошь в его дурмане, как эпидемия болезнь…
Порты Меня в коих стоят огромные фигуры хмурых кораблей,
Я там везде, внутри…в кромешности Себя их трюмов…
Меня небо рассветало ярче прежнего, как никогда!
Четыре дня, семнадцатого века, туманный остров, близ Европы,
Пожар Великий*, с тысячами жертв, оставленных без крова…
В то время, как вокруг рождалась только в трауре старуха осень…
И Творец взяв уголь из огня костра, Мною им шедевр нарисует,
Рожденный в сплетениях лент искусства… нитей черного мора…
Во Мне отражаются звуки, от стены до стены, как в ловушке,
Одинокой темницы, ожившей внезапно, сводящей мукой с ума…
Тем, что пуста… и наполнена всем… ужасом твоим, родным.
Всем. Что внутри тебя обитает…
Судна людей с надеждою, с сахаром в сердце –
Прожить жизнь иначе… вот же их мечта!
Любой ценой, ибо цель оплатит средства…
Они покинут Старый мир* чрез океан,
Достигнут мнимого Эдема*… Всё пустоё…
Надежда Ваша, лишь в руках… неважно где.
Они… Беря себя, того же, Старого с собой…
Погасшим факелом рисуют Солнце в небесах,
Вот вздор… Ирония комедий драмы…

Я под сенью плачущей ивы, теку в её гранях…вдоль страшных ветвей…
Гаснет свеча с чернеюще твердым… Корнем суковатого фитиля…
Дымится во Мне… роспись белёсого тумана Морана*.
Я в темных, заброшенных домах, тенях их мертвых,
Там, где чума гремела силою свирепой… неудержимость.
Я в венах старых, городских, под земною толщей,
Из кирпичной кладки, где журчит всегда вода,
Убежище изгоев… спасение… от лицемеров.

Проносится огромный маятник в часовом шкафу,
Ведя учёт времён минувших и наставших.
Главные часы, по коим сверят остальные,
Часы, что людскому роду время жизни отмеряют.
Я в улицах пустых, под светилом ночи растворяясь,
В силуэтах недвижных домов городских, без лица…
По тротуарам бредут потерянны души,
Из ниоткуда в никуда… и так всю жизнь…
Те, кто цель жизни своей, утратил навека.

У кроватей черные столбы резные,
Что спиралью поднимаясь выше, выше…
До остриёв пик истёртого угля… то,
Декоративные пинакли* из срубленного древа,
И лунного блеска равнодушности сребра.
Холодны замковые плиты, тяжелый твердый камень,
Неживой блеск мрамора чернее оникса*  и мрака ночи,
Заросшее имение, но старости сильней тончайшие изыски,
Ныне хмурый, скрипучий дом, что Смертью заселен давно,
Призраками Эпох ушедших, где издревле не ступала нога живых,
Он предоставлен сам себе сияньем, времени и Мне.
И тени бродят в нём, не обретая мирного покоя вечно,
Лишь они одни, живут здесь, существуют малым миром,
Лишь одни они, как имитация…ушедшей жизни.
Из живых, и то, лишь мыши летучие есть,
Спят, повесившись вниз головою, под крышей.
Лишь тысячеглазые пауки неслышно ползают,
Да сети коварства в голодных окнах ткут без устали.
Я темнота склепов, обступивших в страхе, момент выбора судьбы…
Умереть вслед за семьёй, иль обрести бессмертность,
Бессмертие хищных цветов, что красоту  свою…
Как предательскую маску рисуют кровью на устах.

Бесстрастный Лорд вампир, похоронивший чувства все свои…
Тот жар пламенной любви, дрожь страха, от коленей до зубов,
Благородной жалости твердыню, всё скрошил он лишь во Зло.
Но ему… по нраву он, мертвец внутри, проказа и бессмертная чума.
Он, с петлёй на шее, злорадно будет вечно жить, насмехаясь желчно,
Чуждый всему Миру, что ему не надлежит…
Нагло вхожий входит всюду, берёт от мира бытия всё силой…
Всё то, что нужно Эго, бескрайнему и обезображенному властью.
Насытившись тобой и вами, миром всем, пока живым,
Цинично встанет проклято, один в обмане, самолюбо…
Танцует вальс с невидимой женой… С той что мертва…
И тысячи как он один, без лиц, как он, округ мертвы.
Те, что в зеркалах самих себя не видят,
Их сердца не бьются и ничто…не в силах их разжечь!
То есть живые мертвецы, богом проклятых скелетов!
Да не убоятся смертные Зла, ибо гореть им,
Исчадиям Гангрены, в адском пламени века!

Темнота и тишь, внутри склепов родов всеславных,
Мрак гробов хранит, лицом к лицу, хладные мощи,
И огромный крест, веры чистейшей, предков далеких
Монолитною мощью в покое предстанет, на высоком кургане,
Поросшим свободными травами…узом кровей матерей и сынов,
Вечная память, могучих отцов, сбережёт… любовь их, на веки,
Светлых птиц неба – их дочерей…
Здесь ушедшие дни, живут до сих пор,
В сердцах живых, не угаснет огонь.
И вместе собравшись, помянут их там внуки,
Под небом Моим, испускающим снег…
Белоснежный, плавно спавший с небес, перворождённый.
И ветер бодрящий, прохладою в их лица повеет.
В детях память о них, живет, рассветает… Сердца.
В груди каждого из них, оно, как во сне бьётся…
Спокойно…ритмично…не спеша…
В руках держа факелы древности, учтиво стоят,
Развеваются знамена, одежды обряда…
Да возлягут осенние цветы к месту памяти предков.
И старую оду споют, едва слышно, хором сливаясь,
Почитая свой род, храня тропу предков, ступая по ней…
Простор вольного поля, царство ве’тра свободы…
Вновь пронесутся миражами герои…а Родина их.
Ныне Ваша, наследно, Свободной, да пребудет извечно…


Развязка – Исход Слияния

Я пустота, в изначальном смысле слова,
Двери царства Моего в глубоких небесах…
Проследуй дальше, внутри Меня врата.
С ореолом царственным короновенца.
С билетом Вам лишь в сторону одну,
В глубины – Внутрь Меня самой,
Бытия вселенных…Сущности Моей, отныне,
Став Мною, узрите Вы себя, да своих братьев,
Дедов младых и правнуков в годах почтенных,
Возлягут пред ногами ажурные ковры!
То миллиарды лет сплетённых точностью секунд,
Любое место. Время. Век…Ощущение. Момент.
Внешние грани не станут преградою ныне очам.
Сущность… наполненность сосудов, суть,
Существ живых видна, от атомов до клеток,
Как на рентгене, МРТ*, КТ*.
Внутри Меня пески, все рукописи, книги,
Мириады…сотни знаний… Всего и Всех.
Они… были. Будут. И не только ваши.
Многие труды Вы не сможете читать,
А некие, немыслимо усвоить, осознать…
В монолитной пирамиде света карт старинных,
Ибо Это есть не Ваше… О, Избранные жизнью.
Но ключ, от верениц дверей ответа истины и лжи,
Я в руку возложу, пути предстанут пред глазами,
Всемогущество… и Сила. В Твоих руках, отныне…
О тень… от Тени.

Ты часть Меня… Отныне.
Теперь Ты есть Ничто.
И одномоментно… всё Сущее.
Бытия мирского.

авт. Маковский Н.Ю.
Псевдоним - Мёрке
24.11.2021 г.


Мефистофель – образ злого духа в мифологии эпохи Возрождения Северной Европы. Воплощает в себе все черты помощника дьявола. Однако он не пытает противопоставлять себя Господу. Он не любит людей, поэтому навязывает им смерть. Однако главная цель демона — это человеческая душа. Лёг в основу олицетворения Дьявола, его отличительных черт и манеры поведения. Мефистофель - Отрицающий свет.

Консонанс – гармоничное сочетание нескольких звуков, благозвучие.

Виадук – транспортное сооружение мостового типа, возводимое из камня, железобетона или металла на пересечении дороги с глубоким оврагом, лощиной, горным ущельем.
Его примером может служить Виадук Гленфиннан – знаменитый мост, по которому Гарри Поттер, герой одноименного фильма, проезжал на «Хогвартс-Экспрессе» в школу чародейства.

Прометей — один из титанов в древнегреческой мифологии, защитник людей. Дал людям огонь.
Толкование имени: мыслящий прежде, предвидящий, провидец.

Ламбрекен – это неширокое полотно из ткани, которое крепят к деревянному каркасу балдахина вместе с занавесями.

Масверк – готический орнамент, основанный на сложном переплетении прямых и дугообразных линий.

Трифолий (лат. trifolium – трилистник) – трёхлопастная розетка, мотив декоративного обрамления в виде трёх лепестков. Столь изысканное построение связано с эпохой готики.

Ланцетовидное окно – окно, заканчивающееся узкой, высокой ломаной аркой; характерно для готического архитектурного стиля.

Розетка, розетта (от фр. rosette, буквально «розочка») – мотив орнамента в виде лепестков распустившегося цветка или нескольких листьев, одинаковых по форме, расположенных симметрично и радиально расходящихся из сердцевины, аналогично ботанической розетке.

Нервюра – выступающее ребро готического каркасного крестового свода.

Неф, или корабль (от лат. navis – корабль) – вытянутое помещение, часть интерьера, ограниченное с одной или с обеих продольных сторон рядом колонн или столбов, отделяющих его от соседних нефов.

Оссуарий – колодец, место или же здание для хранения скелетированных останков.
В русском языке существует синоним этого слова – костница.

Учтиво - вежливо, почтительно. Выражая уважение

Балюстрада – ограждение (обычно невысокое) лестницы, балкона, террасы. Состоит из ряда фигурных столбиков (балясин), соединённых сверху перилами или горизонтальной балкой; перила из фигурных столбиков.

Клуатр – замкнутый со всех сторон двор, вокруг которого сгруппированы постройки, относящиеся к церкви или монастырю. Как правило, клуатр имеет в плане квадрат или прямоугольник и окружен крытыми галереями имеющими одну открытую сторону, где вместо одной стены стоят балюстрады, колоннады и проходы (по направлению к центру внутреннего двора). Клуатры устраивались также в средневековых университетских колледжах, например в колледже св. Магдалины в Оксфорде.

Пожар Великий – Большой (Великий) пожар в Лондоне – пожар, охвативший центральные районы Лондона с 2 сентября, по 5 сентября, 1666 года. В пожаре сгорело 13 200 домов, 87 приходских церквей (даже собор Святого Павла), большая часть правительственных зданий. Считается, что пожар лишил крова 70 тысяч человек, при тогдашнем населении центральной части Лондона в 80 тысяч.

Старый мир – Старый Свет – общее название трёх известных европейцам, до открытия Америки в 1492 году, частей света – Европы, Азии и Африки.
В произведении, прежде всего, этими словами подразумевается Европа.

Эдем – райский сад; земной рай.
В произведении подразумевается провопоставление Старому Свету – Новый Свет – название Америки, данное ей европейскими первооткрывателями в конце XV века.

Морана – богиня зимы, ночи и вечного сна. Ее имя созвучно с такими словами как мрак, морок, мор. Слово мара, на санскрите, означает уничтожающий, убивающий.
В произведении несёт символичное значение.

Пинакль – в готической архитектуре – небольшая декоративная башенка, увенчанная миниатюрным шатром – фиалом. Пинакли и фиалы украшали вдоль рёбер и крестоцветами на вершине.
В произведении относится к деревянной конструкции балдахина, являясь пиками на его углах направленных  ввысь.

Оникс – полудрагоценный камень.
В произведении подразумевается оникс чёрного цвета – минерал глубокого темного оттенка с матовой текстурой.

МРТ (Магнитно-резонансная томография) – современный вид лучевой диагностики, позволяющий получить детальное и чёткое изображение внутренних анатомических структур тела.

КТ (Компьютерная томография) – метод диагностики организма; неразрушающее послойное исследование тканей и внутренних органов при помощи рентгеновского излучения.