Назидание

Когда-нибудь наступит этот час,               
И в жаркий день, а может, в злую стужу   
За мной придут. Неслышно, не стучась,         
И вежливо попросят мою душу.

Укроют тело в сумрачный гранит, 
Венок корявый к изголовью бросят…               
И мне уже никто не позвонит,         
Никто и ни о чем меня не спросит.         

А поцелуют… только если в лоб -               
Последний раз бездушно и брезгливо,             
И каждый выпьет быстро, словно жлоб,
По полстакана местного разлива.          

Ну а потом… известно, что потом -               
Предугадать сюжет довольно просто:               
Сначала все жуют с закрытым ртом,               
Затем объятья, поцелуи, тосты.               

Еще по двести гости засосут,
Вдова освободить попросит тару,            
Затем мою гитару принесут -
Как в этот милый вечер без гитары?

Под новый тост и добрые слова,
Под жен нарядных дружное чиханье
Букетом горным расцветет вдова,
Второе гости обретут дыханье…

Я слов таких не слышал отродясь,
Я после них достоен Мавзолея.
И даже чуть всплакну, собой гордясь:
Почти Иисус Христос из Галилеи!

Но делу время, а потехе час,
И этот час растает в сизой дымке,         
Проглянет месяц, в облаке лучась,               
Придет пора заканчивать поминки.               

Венки завянут в стылой тишине,          
Из рюмки водка тихо испарится…
Никто уже не вспомнит обо мне,
И мне до фени будут эти лица.

Друзей уставших жены развезут,
Как чабаны заблудшую отару,
А я босой пойду на Божий суд            
Без паспорта, без денег, без гитары.

Там херувимы, радостно скорбя,               
Святой слезой омоют мои ноги,               
Хозяин скажет: «Я любил тебя,
Но не кичись - у нас законы строги.         

Прости, что уберечь тебя не смог -
Все не узрит Божественное око.               
И если смерть тебя свалила с ног,             
Не обессудь, ведь жизнь – она жестока.         

Ты нужен здесь, не зря же я три дня            
Тебя искал по кладбищам и моргам.    
Теперь ты отдыхаешь у меня,       
А не горишь в огне на радость оркам.   

Ой, подожди… да ладно… ерунда…   
А ты как думал, даже Бог болеет: 
Давление шарашит иногда -
Как ни крути, ответственность довлеет.

Ведь я же столько раз за вас болел! 
За всех семь с половиной миллиардов -      
Признаться честно, чуть не околел         
От стольких же инсультов и инфарктов.               

Короче, так: давай с тобой дружить!
Освоишься – и будешь в моем пуле.
Нам здесь и песню надо бы сложить,
И расписать по воскресеньям пулю.            

И в дурачка… да что уж тут скрывать:               
Козла забить - так тоже нужен кворум,
Да и кагор на Пасху распивать,   
Как говорится в песне, лучше хором!               

Да, измельчал народ у нас в раю:               
Что ни клиент - балбес и неумеха!               
А хочешь, я сейчас с тобой спою? -
Нет, я всерьез – мне как-то не до смеха.               

Спою… вот только выпью каптоприл, -
Как клен седой над черной речкой стынет,   
Как про любовь ты что-то говорил,               
И как забылись те слова простые.
       
А про любовь не стоит забывать.
Любовь – она не каждому дается!   
Ее легко проспать и прозевать,               
Но за нее немало крови льется!       

Я сам любил и знаю, что почем -
Ну-ну, не будем: все в далеком прошлом.
Кому-то нужно быть и палачом –
А не всегда пушистым и хорошим.      

И у богов случается беда:               
Мне помешала жизни скоротечность.
Я променял счастливые года
На скучную резиновую вечность.

Ты думаешь, откуда взялся Бог,
Который ночью пишет вам сонеты?..             
А для меня осенний рыжий стог
Важнее, чем все звёзды и планеты.

Я тоже ведь люблю смотреть в окно…
Мечтать, грустить и ждать прихода Музы.
Но это для меня запрещено:
«Noblesse oblige», - как говорят французы.

Ты думаешь, я главный? - Вовсе нет!
Там надо мной начальства выше крыши!               
И каждый накосяченный мной мой след
В судьбы скрижали черти кровью пишут.

Вот так, my friend, а тут ещё с тобой
Такие нервы - хоть ложись в больницу!
Нет жизни после смерти - вечный бой!               
Сквозь кровь и пыль. Покой нам только снится.

«Рожденье начинается с греха» -
Примерно так в заумных книгах пишут.
Я вам кричу, что это чепуха -
Эффекта нет.  Меня никто не слышит.

Я вас создал когда-то за два дня
И расписал вам заповеди Божьи,
А вы за это предали меня
И подвиги мои покрыли ложью.

Но для себя я все давно решил,               
И я за тех, кто беден и юродив.               
А если хулиганил и грешил,   
Лови удачу в офисе напротив.               
   
У них там темнота, жара и смрад,   
Вонючий дым и стойкий запах серы.
Взглянув однажды, каждый был бы рад
Очистить свою душу ради веры. 

И будь ты хоть барыгой, хоть бичом -         
Пройдутся с фонарем за каждой складкой:               
Кого в котел - тот сразу обречен,               
Но и другим приходится несладко.       

Не убивай, не укради, не лги,               
Не возжелай жены чужой - как с этим?
Здесь неуместны слезы и торги -               
Как жил на свете, так тебя и встретим.         

Достоин наказанье каждый грех,         
Любой заскок за линию запретов.               
Я иногда прощаю, но не всех -               
Лишь женщин, музыкантов и поэтов.

Художников? Горят они в аду! -
Бывает, что изобразят такое!..               
С похмелья не привидится в бреду.               
Лишат и сна, и вечного покоя!

И даже, если литр принять на грудь,               
Нельзя им доверять святые лики.            
Надеюсь, Высший суд когда-нибудь
Предъявит им серьезные улики.               

Мне каждый их мазок – удар под дых!
Работы их не то, чтобы плохие -
Но кто из них в натуре зрел святых?               
А ведь рисуют, умники такие!       

Ну а про женщин что тебе сказать? -
Я мир создал, страдая и увечась,                ,
А их лишь за красивые глаза               
Своей рукой благословил на вечность!               

А чем они мне платят за добро? -       
Ты думаешь, что мне целуют ноги?               
Я зря Адаму вырезал ребро -               
Ошибки допускают даже боги.               

Мой мир несовершенен и жесток!
Не нужно верить в духов всемогущих,               
Тем более - в последний лепесток.               
А справедливость - миф для неимущих.          

Здесь свита травит ядом короля.             
Вожди народ дурачат каждым словом.
Грешат попы, и врут учителя,               
Лгут полководцы воинам и вдовам.          

Сурова жизнь, но вариантов нет -               
Пророки спят, лукавят президенты.      
А правду-матку рубит лишь поэт,               
Поддавшись искушению момента.               

И люди молча слушают его,
Затем хоронят, искренне рыдая,
И у судьбы не просят ничего,
Покорно смерти дома ожидая.               

Ты полагаешь, что один из них? -               
Большой поэт с пером неповторимым?               
Иди пока, пиши свой глупый стих -
За ужином покажешь херувимам.          

Могу отправить к Пушкину тебя.
Не бойся: не за мзду и не за плату -               
Поэзию до чертиков любя,               
Я всех собрал в отдельную палату.   

Некрасов, Тютчев, Лермонтов и Блок.               
Тебе у них учиться и учиться!               
За них горой и демоны, и Бог,       
А за тебя кто сможет поручиться?               

Друзья, коллеги, бывшая жена?
Всегда бухой сосед по огороду?
А может быть, армейский старшина,            
Которому ты год калякал оду?               

Писал и плакал: лишь бы не в наряд,
Не в караул, дежвзвод или на стройку.
Ну а когда ты стих принёс в отряд,
Он прочитал и выкинул в помойку!

И так во всем, к чему не прикоснись:
Поэмы, вирши, оды и сонеты:
Везде засада - только оглянись…               
Прости, мой друг, но ты - позор планеты!         

Ведь мне же все приходится читать.         
Я б и не стал – обязанность такая:               
С литературой вечность коротать,
Книжонки ваши в сумерках листая. 

И я всю вашу дрянь несу домой,
Лопачу в сутки миллионы строчек!               
От этого бывает геморрой,               
Инфаркт, инсульт и аневризма почек.      
               
Ну, в общем, накосячил ты на срок.
На сорок сороков, как пел Высоцкий.          
Вся жизнь твоя – один большой порок,               
Растянутый по жизни идиотской.               

Но вот случилось: я тебя простил               
За фразу, за намек, за юмор горький.               
К себе, как видишь, в гости пригласил:               
Беседую с тобой до самой зорьки.          

Я за тобой слежу уже давно               
И даже положил закладку в книгу.               
Ты нам подходишь, я скажу одно:
Не вор, не педик и не прощелыга.   

Воспитан в меру, в меру бестолков,
Смышлен, наверно, – это мы проверим -   
Тут без тебя хватает дураков -
А гонор твой немеряный умерим.

Весьма опасна времени петля,
А жизни смысл – он даже мне не ясен.       
Поэты вьют мосты из хрусталя
Без помощи канатов и балясин.

Но каждый шаг по зыбкому пути
Есть хроника ошибок и предательств.               
И шансов мало свой талант спасти,
Попав в меню из сложных обстоятельств.

Дерзай, поэт! Глаголом жги сердца!            
Причастием и междометием тоже.
Со всех сторон, с фасада и торца,
Хлещи пером лоснящиеся рожи!               
          
Круши, звони, царапайся и бей!               
Оскаль свои оставшиеся зубы!               
Люби, ругайся матом, водку пей!
Бей в барабан и в медные дуй трубы!               

Ломай сюжет, качай прогнивший мир!               
До приступов, до коликов, до грыжи!      
Ты светоч, флаг, пример, ориентир!       
Неси свой крест и будь к народу ближе!    

Но не спеши бесславно умирать,               
Пусть злобный критик мозг тебе увечит,
Недолго его музыке играть -               
Вас всех найдут, простят, увековечат!»               

Услышь меня, непризнанный поэт!               
Да, я нетрезв и склонен к обобщенью,               
Но нам с тобой пути другого нет -               
В награду всем обещано прощенье!