Полюбил трактор скрипку - небывальщина

Он не любил евреев,
их все в деревне не любили,
хотя евреи здесь не жили.

Она приехала на практику,
звалась не Валя, не Марина,
а никому не ведомая Рина.

Да и по виду не такая.
У наших грудь, как два холма.
У этой только два ума.

А мужики таких не любят.
Да ладно мужики… А бабы?
Увидев муху, оживились жабы!

Идет со скрипочкой своей,
При шляпке, в платьице коротком
И «Здрасьте…» всем бросает кротко.

Заходит… Нет, впорхает в клуб!
А вслед ей шепчутся старухи:
Вот ведьма! Впрочем, это слухи.

А он никак не мог понять:
Проснётся, что за чертовщина,
Опять в глазах все та же Рина!

А спать ложился и мечтал,
Скорей бы уж кончалось лето,
Чтобы закончилось всё это.

Наступит снова благодать,
Маринка с Валькой стол накроют
И зацелуют, и напоют…

Прости-прощай, еврейка Рина!
Но скрипка в клубе все звучала,
И начиналось все сначала.

И бросив трактор у ворот,
Он, словно зомби, топал к клубу
И слушал скрипочку под дубом.

Вот где та скрипка и где трактор!?
Смычок, летящий по струне.
И трак в грязи… Да нет, в говне!

Но эти пальцы и глаза,
И пряди смоляных волос, и речь
Ласкает, словно речки течь…


Она уехала внезапно:
Вчера была, сегодня – нет.
Деревне – пламенный привет!

Он одурел от наглости такой!
Уж не могла по нашему проститься –
Хотя бы помахать рукой, как птица…

Да что с нее возьмёшь?
Не зря евреев здесь не любят –
Вот всё хорошее в душе загубят!

Эх, где вы Валька да Маринка!
Мечты закончились под дубом!
Пьют мужики опять за клубом…

На Новый год из города концерт
Приехал, чего прежде не бывало.
И скрипка первой на концерте заиграла!

Он больше и не видел никого.
Пошел курить под дубом одиноко.
Зачем же так судьба к нему жестока!

И вот уж в клубе танцы начались.
В дверях запела старая пружина,
И в платьице к нему бежит еврейка Рина!

- Там объявили белый танец,
Пойдемте, не хочу кружить с другим…
Ну, а под дубом летом постоим…