Проспект прямоуголен и широк

Разросшись из кривого серпантина,
Проспект прямоуголен и широк,
Вороны, будто черная щетина,
Сидят на скулах выбритых дорог.

Вот улетели, позвала их битва
С холодным смогом сумрачной тоски,
А, может быть, машина, словно бритва,
Срезает вороные волоски.

А может быть, проспект – не щеки чьи-то,
А лишь большой оплавленный сырок,
И потому в обертке из гранита
Он и прямоуголен, и широк.

И ест его, закашлявшись угрюмо,
Холодный мрак, плывя за гаражи,
На нем вороны – лишь следы изюма,
Что повар пожалел, не доложил.

Луной, как сребристым краем уха,
Услышал мрак гуденье вдалеке,
Что издала машина, словно муха,
Гуляя на асфальтовом сырке.

Немного смысла в песне неглубокой,
Как мало в суете бесшумных мест,
И я иду по улице широкой,
И ем сырок, как ночь дорогу ест.

Но почему мне кажется в пропетом,
Догадкою меня околдовав,
Что, может быть, я сам был тем проспектом,
Где вышли погулять мои слова.

Приду домой, отступит сон неровный,
Небритому, мерещится еще:
Не волоски, а черные вороны
Ползут по трассам загрубевших щек.