12. Машенька

              12. Машенька

Катя судорожно курила и горько плакала, большими крокодильими слезами. Её душа, нещадно истерзанная пленительными ядами, была, как лёгкие курильщика, как внутренности трубы кочегарки. Но тем не менее, благодаря остаткам светлых крупиц души, в тот редкий момент, она вспомнила свою маленькую доченьку Машеньку. Катя продолжала всхлипывать, организм сбрасывал напряжение естественным образом, а она не прекращала снимать стресс не естественным образом, хоть и для многих это спорный момент. Катя, как потерпевшая, вливала в себя жижу с каким-то безумием маньяка. Как будто она решила себя убить градусом, убить сразу. Омовение мозга сильнейшим ядом незамедлительно включало программу самоуничтожения. Код разрушения организм получал ежедневно, без промедлений и обещаний.

Ребёнка бесцеремонно забрали органы ПДН, в лице бездушного и бездетного инспектора, с уродливой, волосатой бородавкой на лбу. Лариса Петровна, тайно завидовала усиленно работающей репродуктивной функции Кати, хоть и в ущерб её мозгу. Она не могла родить детей, как Катя, её «3D-принтер» не работал. Это обстоятельство добавляло озлобленность и замораживали всякое сочувствие. Хоть и по хамски, но совершенно справедливо, в один прекраснейший день, бескомпромиссно лишили Катерину на "еёшнюю" дочь родительских прав. А местные именно такими мутантами-местоимениями и изъясняются. "Еёшнюю" "ихнию" или "еёную" - тут уж, в "тутошном" общажном "высокопарном" лексиконе, не так то просто разобраться. Может этот местный диалект когда-нибудь перерастёт в самостоятельный язык и тогда это будут культурно и грамотно говорящие люди. А пока, это сильно режущий слух, показатель неблагополучия. Эти очевидные речевые маркеры, для определения сословной принадлежности гражданина, как клеймо на котором прописан некоторый культурный статус: «чьих холоп будешь, и ярко ли светит будущее, данному субъекту». "Пущяй говрЮт, как хочЮт" кто же им запретит?!

У маленькой Машеньки, с большими ангельскими глазами, кроме героинозависимой биологической маменьки, была ещё безнадёжно больная, сильно пьющая кровная бабуля, и биологический отец - наркоман, сидящий в одиночной клетке, за изнасилование её пятилетней ровесницы. Как и в любой дрянной селухе – всё по классике.

Машеньку, суровая государственная машина, своевременно изъяла из опасной гниющей среды. Её хрупенький мирок не был стёрт грубым родительским абразивом. Представители государственной структуры, чётко следуя своим должностным инструкциям, вытащили бедного ребёнка из гнилой бабьей ямы. Специфически причудливое воспитание, мягко выражаясь, слепило бы подобие "воспитателей". У маленького чистого человечка появился шанс, даже частично, не "клонироваться" "родителями", дабы не копировать их жалкие, позорные судьбы, не впитать кривоту и не смутировть до уродства. Что они могли ей дать, кроме плохой наследственности?!

У Кати было двойственное чувство: такое, как будто тонет её ненавистная свекровь, выплачивающая за неё ипотеку. Она сильно скучала по своей дочери, но в то же время, в глубине остатках души, была рада, что её дочь не будет тонуть в смрадящем болоте, хоть в этом, она была уверена. Всенепременно, кукушка лучше орлицы - хладнокровно наблюдающей, как гибнут её птенцы.

Катя родила не по залёту. Она родила осознанно, так ей казалось. Но эта самая осознанность, приравнивалась к эгоистичному стремлению получить одобрительный общественный кивок и меркантильному бонусу, со всеми "вытекающими" из статуса матери. Ну, а, когда кивок обернулся пинком, а бонус угодил, прямо скажем, в анус; когда вожделенные права обнулились и нафантазированные заоблачные преференции яжматери лопнули, как индийский, трижды штопанный гандон… Ещё и появилась какая-то непонятная, все время душащая ответственность… Вот, тогда-то и посыпалось всё Катино грёбанное "материнство" к чертям собачьим. "Эт ни маё!" - уверенно причитала, вечно бухая и сильно бэушная РСПэшка Катя. Твоё, ни твоё, а словом откреститься, без последствий, не получится. Но иногда, ошибки идут во благо – родился маленький человечек, о котором обязательно позаботятся. А дрянное ДНК и душевная боль – это надолго.