Теория утраченной памяти

Дождь пляшет каплями по глади тысяч тёмных луж.
Круги расходятся ожерельями с лёгким всплеском.
Гроздь зреет, чтобы взрастить радость младых душ.
Пурги первой дыхание серебрит мягким блеском.

Пух разлетается, готовит зима запасы белил.
Дыхания её ритм слаб, и голос пока не внятен.
Дух пробуждает феномен из разряда вечных Лил,
Порхание снега ложится вопросом белых пятен.

Цветом, но не ароматом благоухающей гортензии,
Зуд несносный внутри мириадов нейронных сплетений,
Светом, ослепляющим потугой нелепой претензии.
Плут, что всегда хитер, плутает среди временных скоплений.

Слои воспоминаний вокруг сердца, как у древа кольца,
Пластами жизней его укутывают и вширь, и вдоль.
Свои напоминания у каждого, но всем светит Солнце.
Мостами соединяет миры, междумирья и сию юдоль.

Струги впечатлений по руслам плывут непрестанно.
Мне же необходимо вспомнить глубоко забытое нечто.
Натуги ломают кремень печатей создавших неустанно,
Стрежень выносит туда, где сияет неведомо вечно.

Лекал на мне груз, что тяжелее непрочитанной книги.
Недоступно оно, ведь не горишь - будешь тлеть.
Пылал мгновениями страсти жгучей тайной интриги.
Преступно брать несносное - никогда не дремлет плеть.

В томе том написано, кем действительно стать я должен.
Забвением стоит на титуле оттиск обоюдного завета.
Искомые очертания проявятся, и меч вложится в ножны:
Стечением судеб, встречами иль незнакомца советом.

В кванте каждом движением изначальной разлуки,
Память кроется о неизменном, совершенном, едином.
Вантом укрепится мачта, чтоб надуть парусов луки,
Ранить пробуждением, коснувшись едва середины.