24. Из двух зашкваров выбрал меньший

24. Из двух зашкваров  выбрал меньший

Володя часто загадочно повторял одну непонятную всем фразу: «Им ваши интенции до бороды принцессы Персии!». В очередной раз после сказанной им пословицы, судя по его сложной реакции, он получал какое-то особое удовлетворение. Скорее всего, близкое к графоманскому экстазу. Внезапный лёгонький припадок неуёмного стихогона быстро вспыхивал и так же скоротечно исчезал. В тот момент он всем своим существом демонстрировал своё тайное причастие к прославленному союзу именитых философов. По крайней мере, ему так чудилось.

Володя обожал себя раскладывать на кирпичики, искоренять в себе множество пороков и предрассудков, рушить социальные шаблоны и прочие паразиты сознания. Удавив в себе один из смертных грехов – гордыню, продолжал свой нелегкий путь мелкого «бизнесмена». Услужливо открывал дверь, щедро осыпая разнокалиберных и разномастных входящих льстивыми незатейливыми комплиментами. Если же он успевал почтительно поклониться, вполне мог рассчитывать на более щедрые чаевые.

Он решил, что «облизывать» людские комплексы сподручней, чем унизительно шарить в ящике с помоями. Учёный ум смекалисто рассудил: «Из двух зашкваров выбирают менее стрёмный». Между Урнолазом и швейцаром  огромная пропасть, второй – «поблагороднее». На том и порешил. И он сделал свой выбор. Имеет право.

Да и вообще, Володя никогда не был «за кадром». Даже сейчас, будучи бомжом, он умудрялся быть в центре внимания. Возможно, он утратил личный бренд, но харизма никуда не делась. Его всегда было много.

Смею заверить, Володя действует в правовом поле. Так же хотелось напомнить, что он самозанятый гражданин. Его благородие добровольно и без скрипа в душе уделяет часть своего дохода в казну государства. Не только исправно, но и, что немаловажно, своевременно платит налог в размере четырёх процентов от подати господ, собирая с них косвенный налог на роскошь. На его непомерно-непосильные взносы правительство сможет бороться с повальными пресловутыми мостопадами, дорогопорчей и прочими насущными проблемами.

Возможно, сейчас на его деньги уже строят вновь обрушившийся мост в Приморье. Или ремонтируют дорогу где-нибудь под Читой. Вот так вот, сквозь зашквары и унижения, досадные обиды и яростные угрозы оскотинившихся «благодетелей» Бурлак тянет свою лямку, отрабатывая кармическую задолженность. В то самое время, когда его откровенно презирает местная «элита» Володя совершает неоднократный подвиг: строятся мосты и латаются дороги, по которым будет ездить эта самая «элита». И ведь не провалится! Поскольку «сливкам» общества некуда проваливаться. Куда уж ниже «сливочного дна». К тому же они, судя по всему, не тонут, а значит, не страшно провалиться.

Псевдоважный Димон подходит к двери «Зины». Пристально, оценивающе смотрит на Володю. Всем своим мерзким видом даёт понять, как сильно его презирает. Брезгливо морщится и с презрением плюёт в его сторону. А именно так подобные особи метят свою территорию и показывают своё выдуманное ранговое превосходство. Его выходка ему кажется недостаточной. И для полного душевного равновесия ему не хватает ещё и надругаться над терпилой. И негодник, пытаясь ещё больше возвыситься в отрицательной системе координат, выстреливает пальцем в практически святого человека, рыжим дотлевающим бычком, попадая ниже плеча прямо в импровизированный аксельбант члена почётного караула. Ну и, видимо, для полного самоутверждения, «окрестив» шныря Володю «чепушилой», с умасленной рожей ныряет в кроличью нору, как свинья за желудями. Охамевшая субстанция наконец-таки внедрилась в «Зину».

Чихнув своим дрянным невежеством, мерзавец ещё раз подтвердил свой безоговорочный статус безвозвратно-конченной животины. На конвульсирующий припадок опустившегося глупца Володя в свойственной ему манере ответил молчанием скалы. Он, как Будда, непоколебим. Его «вынести» из себя невозможно. Организм накапливал биологические капсулы с аминазином. Они лопались, и антипсихотический противорвотный седатив плавно всасывался в кровь, надёжно защищая его от разного рода упырей и демонов.

Володя, как стойкий оловянный солдатик в одиночном пикете, стойко сносил хамство от двуногого скота. Терпения у него было, как воды в океане, да даже больше, как у учителя коррекционной школы. Он душевно стабилен при любом раскладе, как Енисей – зимой и летом плюс четыре! Владимиру по зубам были местные примитивные «тренажёры» и он, благодаря этим пустым болванкам, настолько прокачал свои тонкие структуры, что мог запросто выпрыгнуть из колеса Сансары.