23. Швейцар

23. Швейцар

Тошниловка «Зина» давно монополизировала всё свободное время местных обывателей. И уже давно являлась смыслом их существования. Харизматичные, невменяемые посетители злачного места, все как один обладали сильно взрывным темпераментом. Каждодневно в необъяснимом экстазе они торжественно обличались в одежды элиты и следовали в известном направлении. Вульгарная накипь общества в своём пафосном маскараде ежедневно трамбовалась в блудливую «Зину».

После адских вечеринок они, как правило, выдристывались, теряя остатки всякого человеческого облика. В этом и была стабильная метаморфоза «Зины». Рыгаловка «Зина» как фабрика-преобразователь, как генетический фильтр разлагала до простейших. Бабочек превращала в гусениц, пёструю посредственность – в яркое быдло.

Свободным нужна свобода, рабам нужна колбаса. А «Зина» им давала такую «колбасу» в которой было столько свободы, что они и не знали, что с ней делать. Как известно, свобода живёт на самом дне. Их так размазало и изуродовало толщей мерзких поступков, что они начинали мутировать в новый нечеловеческий вид.

У парадной двери донельзя замызганного заведения расчетливым щекастым директором-хозяином приставлено подобие швейцара. Сие явление, собственно, не повлекло нареканий со стороны сурового «арендосдателя». Ну и само-собой, ушлый худощавый субарендатор не смел и помыслить высказывать недовольство. Посредник, пытающийся усидеть на двух стульях, всегда старался угодить нашим-вашим и со всем соглашался. Видимо, понимал, что такую прокладку недолюбливают и в случае чего могут просто выбросить.

Ну а швейцар – не бог весть какой, по сути, тщедушный бомж, но это не отменяло его столь «почётной» функции. Бомж Володя, открывающий довольно-таки массивную антивандальную дверь перед обреченно-капризными посетителями за скудные пожертвования – самое оно. Кто бы ещё согласился на такую непрестижную должность? Разве что отработать грех гордыни, закрыв кармические хвосты?

Размер пожертвования определялся самими гостями заведения в зависимости от настроения, достатка, личных убеждений и прочих кишащих тараканищ в голове. Оплата за услугу, не в пример ОСАГО, была свободной. Настолько свободной и без всякой тени принуждения, что запросто могла равняться нулю, горсти семок, недоеденной конфете или даже огрызку яблока. А вот алкоголем и сигаретами здесь просто так не раздаривались. Это валюта имела значимый вес, и просто так выбрасывать её в бомжа – это уже попирание своих ценностей.

У Володи на сильно загорелой шее висел новейший терминал для оплаты. Этот современный девайс ярко подчеркивал его стремление к легализации мелкого «бизнеса». Но в первую очередь наличие данного прибора напрочь отбивало частые отмазки лживых посетителей: «Слышь тип, копеек нет!».

Ну, чего греха таить, коммерческий интерес, безусловно, ставился во главу угла. Некоторые платежеубогие посетители, раненные в карман алкогольной зависимостью, скрежеща остатками зубов, оценивали надрыв швейцара аж в десять рублей. Иные щедро одаривали соткой. Володе капало иногда значительно больше, чем подающий мелочь меценат мог заработать. Вроде бы копеечка к копеечке, а эффект масштабирования делал своё дело. Бомж имел больше, чем подавляющее большинство посетителей.
 
Любой обладатель гипертрофированного чувства собственной важности, входящий в гнилостное нутро Зины, мог почувствовать себя, хоть и временно, господином, перед которым безропотно прогнулся жалкий убогий плебей. ЧСВэшник покупал не простое открытие двери в дом терпимости, он тешил своё самолюбие, инвестировал в свой и без того раздутый пузырь чувства собственной важности. А пузырь, как известно, лопается. И что очень вероятно, он мог брызнуть оболочкой в любой миг. Но он об этом даже не думал, поскольку данные мысли затмевались плевками адова веселья.

Они бесновались в пьяном угаре, нескромно заимствуя энергию у своего будущего, возвращая туда один лишь вонючий пепел.