Он всё гудит, дудит в свою дуду

Он всё гудит, дудит в свою дуду
не унимаясь и не уставая,
колючую поземку рассыпая
на мрак реки и жухлость на лугу.

Цыганской неприкаянности час
зовёт куда то в дальнюю дорогу,
толкая в спину будет понемногу
выискивать для слабых звеньев нас.

Природа испытания полна.
Березовая голость светом ярким,
шершаво слижет белизну дыханьем жарким
и опоит без всякого вина.

Под треск костей, у пасти языкастой,
у пасти красной тысячи веков
нагнутся ветками сосновыми, альков,
создав уютный, дымный, безопасный.

Красна река, светлеют берега,
когда вдруг видишь - смерть уходит вправо
под дудочку танцуя чуть устало
и спрятав взгляд за снежные меха.

Уходит, отшатнувшись с неохотой...
А под бушлатом, сердце, как птенец
отведавшее снежный леденец
окружено берёзовой заботой.

Сжимается, отведав белый яд,
который раз, который год подряд,
но не сдаётся нежность в крыльях пряча
чирикая смешно, по птичьи плача.