19. Легендарный Упырский переулок

                19. Легендарный Упырский переулок

Легендарный Упырский переулок всегда на слуху. Он располагается на границе трёх спальных микрорайонов, красочно обрисовывая зловещую картину бытия. Переулок начинается с большой грязной арки, что за скотобойней. Далее, очерчивая часть периметра района Слизи, смело охватывает большую часть окраины Сумеречного района. Его извивающиеся пути вместе со шлейфом смрада ведут в околицу, где он продолжает скользить и заныривает в замызганную подворотню крематория. Там зловонный воздух словно вступает в неумолимый танец с ноздрями здешних обывателей.

Этот участок ландшафта таит в себе жестокий намек на модель существования местных обитателей, программируя их на беспросветное скитание. На фоне этого безмолвного хаоса, простирающегося вдоль Упырского переулка, обитают не просто жители. Это целая когорта заблудших душ, затерянных в миазме обыденности и бытовой безысходности. Каждый вечер здесь звучит однообразная симфония страданий: пронзительные крики, невыносимая ругань, гремящие звуки потасовок, поднимающиеся в мрачный небосвод, отразивший отчаяние этого порочного уголка жизни.

Упырский переулок легко можно было найти на любой карте. Но если вы въезжаете со стороны площади Растления, что в районе Сладострастного прелюбодеяния, окружённый старыми микрорайонами Гордыни, Алчности, Чревоугодия и остальными четырьмя районами с названиями, созвучными с семи библейскими смертными грехами. Не так-то просто отыскать этот очаг зла. Более того, и спросить то не у кого. А названия впечатляют! Что Библия не придумала, жизнь подсказала! Название улиц – это же целая энциклопедия разврата и пошлости! Ну как могли назвать одну из главных улиц городка: Трипперблудная? А Суицидный закоулок? Эволюционный тупик?

Как-то не тот вектор задавался сто лет тому назад! Конечно, были вполне нормальные и даже прекрасные названия, но они, увы, не соответствовали реальному положению дел, в связи с чем обретали налёт иронии и сарказма. Если на улице Счастья постоянно происходили ужасные драки и убийства, то как-то название совсем не соответствовало. Но ее не могли переименовать в Неудачную Убийственную и Опасную поскольку такие улицы уже были.

Возможно, дрянной районный центр случайно не попал в программу «Умная нация» и в федеральном бюджете не нашлось денежных средств на то, чтобы покрыть всю территорию видеокамерами, а муниципальной казне не хватило возможности повесить одинокий девайс на ближайшем трухлявом древесном столбе. А может, все деньги уходили на систематическое остекление разбитых окон на муниципальных зданиях? Или на вывоз мусора с заваленных дворов? Но это вряд ли!

Надо сказать, дрянной Упырский переулок по бездушной упрямой статистике сильно бил все немыслимые вселенские рекорды. Ну а если буквально занимал лидирующие позиции по криминальным сводкам отделения стражи порядка городка. И непонятно, то-ли злой умысел маскировался под глупость, то ли наоборот. Быть может, и вовсе злой умысел был движим беспробудной тупостью. Программа саморазрушения стабильно работала, ни на градус не отклоняясь от адского плана. Какой-то не видимый генератор излучал зло в режиме фотосинтеза.

Жители посёлка, проживающие на постоянной основе с наинизшим культурным уровнем, с завидным упорством продолжали аморально уплотняться до критических пределов. Они уже превышали множество абсолютных значений и показателей, что прописаны в законах физики, придуманных учёными, что сильно ставило под сомнение их теперь уже научные фантазии. Патологически, часто и с завидной регулярностью мутанты нарушали личные границы таких же аборигенов, что неотвратимо способствовало зарождению новых травматических актов и криминальных историй. Субкультуры, пропагандирующие аморальный и агрессивный образ жизни, хорошо провоняли представителей тутошних окрестностей. Многие выпады и посягательства на личные права декриминализировались, затирались границы и всё преподносилось в ином свете.

Локация давно перешла на автономный режим естественного отбора. Подавленные жертвы с сутулыми узкими плечами, удручёнными лицами и рассеянными боязливыми взглядами неуверенной походкой шли по краям переулков, притягивая к себе всё новых и новых агрессивных альфа-отбросов. Случайно небрежно брошенная фраза с предательски гадкого языка, подкреплённая красноречивым, эмоционально заряженным смачным жестом, могла вполне себе возыметь, смею заверить, эффект бабочки. На первый взгляд безобидные агрессивные выпады являлись всего лишь прелюдией к очередному зверски жестокому убийству. Любой, а уж тем более пришелец, лихо закатывался без разбору, с особым, специфически садистским наслаждением.

«Творчество» так и пёрло с местных рецидивистов. Средь бела дня, на самой людной и оживлённой улице, на глазах у толпящегося сброда, прогуливаясь с собачкой, вас могли запросто замочить отмороженные, наглухо отбитые маргиналы, сильно усреднённые своим окружением, обмочив при этом вашу бедную собаку, или даже наоборот, что в принципе, уже являлось чертовским везением. Бутылка в голову здесь прилетала как за «здрасти», оставляя шрамы на долгую и мучительную память. Удар под дых, как «до скорых волнительных встреч» заставлял откланяться уважаемому визави.

Нищета деформирует поведенческие шаблоны. За три копейки и пачку соевых сосисок со вкусом потрохов и подкожного жира голодный и зависимый готов замочить без разбору и сожаления. Чувство вины обойти очень легко, сбросив всю ответственность на толстые обстоятельства и тяжёлые времена. И сразу совесть чиста. Очень удобная, бессовестная стратегия поведения. Безупречный грешник с возможностью реабилитироваться без страха и сожаления готов пустится во все тяжкие.

В режиме выживания: либо ты, либо тебя. Шелуха слетает, а совесть не так важна, как желание жить. Чем агрессивнее среда, тем сложнее интегрируются атрибуты социума. Вся мораль, этикет и культурные ценности теряют свою актуальность. Включаются эволюционные биологические программы, которые являются основой существования. Естественный отбор правит балом, а социальные игры не имеют никакого шанса вписаться в основные потребности и вызывают лишь ухмылку. Пока не закрыты базовые потребности, нет смысла внедрять тонкие структуры. Зачем голодному и неумытому высокая культура? Испачкает и сломает! А может, и съест?

Вот мы видим, как толпа невыездного сброда аборигенов, пожизненно чалящаяся в ПГТэшке, щедро отоваривает пришлого прохожего. Привычно и без сожаления жилистыми ногами сокрушительными ударами отбивает почки и прочие жизненно важные органы. Незадолго до прискорбного происшествия не покорный гражданин внезапно поверил в себя и с непоколебимой уверенностью дерзко заявил о своих правах, категорически отказываясь платить нескромную входную пошлину. За что и были нарушены его права: личные границы, честь и достоинство, телесная неприкосновенность с последующим физическим наказанием. Непримиримые противоречия не были смазаны спиртосодержащей жижей. Бедолага уже тысячу и один раз пожалел о крутых манёврах его поведения. И вообще, в целом о неправильно решённом жизненном уравнении: что добровольно сослал себя в это проклятое ПГТ на унылое ПМЖ, соблазнившись доплатой баблишек за размен халупы в областной столице на дешевую трухлявую недвижку в полу-заброшенной ПГТэшки. На разницу в стоимости жилья он сразу приобрёл «усосанный» мотороллер, а остаток прокутил в «Зине».

Подобие паназиатской кухни, псевдо ирландское пойло и местные, простые в общении, не закомплексованные и ограниченные своими скромными желаниями женщины помогли полностью обменять доплату за хату. Остатки бабла рассосались по остальным местным доступным шалашовкам. Чайки облепляли мигранта и за тарелку Габаджоу с графином водки готовы были на всё. Трелочницы организовали простой и незатейливый досуг, создавая серьёзную конкуренцию местным проституткам. Новенький переселенец настолько проникся местными обычаями и пристрастился к пошлым ритуалам, что даже пришлось без сожаления продать только что купленный мотороллер, от которого было значительно меньше пользы и уж точно удовольствия.

Здесь неформальный закон неукоснительно соблюдался, формальный же хромал на обе ноги. У кого больше гребень, тот и альфа. У животных наличие наглости и силы толкает по рангам от омеги к альфе. У людей наслаивается статус и меряется деньгами. Нет денег – омега, есть деньги – альфа. А если тут ни у кого нет денег, то как у животных ранги без статуса: кто сильней, тот и прав! Человек от животного отличается многим, а стадо животных от стада людей, пожалуй, ничем! В толпе отключается мозг, а ответственность размывается и перекладывается.

Тайна сосредоточия нечисти в данном дрянном переулке наверняка заключалась в его особенности расположения. Хотя. Нет же! Не место красит человека, а 3,17 промилле в крови местных маргиналов, что являлось не только константой обычая, если хотите, но и гарантией горизонтального положения. А деклассированные элементы набухивались именно до этих крайних концентраций. Дальше срабатывала защита организма, тело падало, и абонент был вне доступа. Алкогольная глушилка не давала ни одного шанса пробиться к разуму.

В это гнилостное место даже днем отказывалось попадать Солнце. А вот ветер любил приносить пыль городка и мусор окрестностей. Сюда, как в чёрную дыру, засасывало все нечистоты. Весь лютый сброд концентрировался в этой клоаке. Чем тут было намазано и что сюда тянуло самые мерзкие отбросы? Видать, атмосфера. Резонанс вибраций. Подобное же притягивает подобное.

Любая крайность хорошо выявляет сущность. Если бы существовал портал в Ад, то это было бы то самое идеальное место. Красные реки мяса, текущие по асфальту, атмосферно сигнализировали о скотском днище. Именно из таких мест нужно бежать, как от морового поветрия. Они же, глупцы, бежали навстречу. В этих жутких местах можно производить съемку бюджетного хоррора, поскольку декорации уже спонтанно созданы местными обитателями.

Упырский переулок насмотрелся таких отвратных нестерильных пассажей, что трудно себе и представить, что бы могло его удивить или превзойти в отрицательной системе координат. Здесь происходило то, чего и в принципе-то просто по определению быть не может. Может! Страшно кричали упорные, страшно упоротые и непостижимые факты.

И лишь иногда, когда звезды пробиваются сквозь перетянутые серыми облаками небеса, в воздухе витают призрачные воспоминания о светлых крупицах когда-то зарытых на дне сердец этих осиротевших тёмных мест. Упырский переулок, несмотря на всю свою зловещую мрачность, таит в себе надежду на спасение. Но надежда здесь странная, искажаемая отражениями усталых фонарей, которые, казалось, давно забыли свое назначение. На каждом углу шумные шепоты, прерывающиеся резким хохотом прохожих, которые скрывают свои истинные лица за масками безразличия. Их взгляды, полные пустоты, словно пронзают глухую темноту, останавливаясь на тех, кто рискнул зайти слишком далеко в этот лабиринт чудовищной реальности.

Тем не менее, в редкие моменты тишины, когда звук шагов затихает, духи раскаянных дремлют во мраке. Они словно тени, наблюдающие за теми, кто пробирается сюда в поисках истины или, может быть, безумных приключений. Каждое их прикосновение оставляет следы на мостовой, как напоминание о том, что радость и страсть когда-то витали в этих переулках, как феи, развеявшиеся в воздухе.

Одинокий кот осторожно скользит мимо таинственного наблюдателя. Его глаза сверкают в темноте, словно фонарики, таящие в себе правду о том, что живое можно найти даже среди бездны. Упырский переулок снова наполняется звуками, смехом и шёпотом, которые подтверждают: даже в самом мрачном углу может зародиться искра надежды.