Полина Орынянская. Дрова. Рус. Бел
весь этот грёбаный ноябрь...
А дед сейчас ещё на даче
коптит безжизненную хмарь.
Моя душа на грани фола,
она уже едва жива.
А он выходит полуголым
колоть дрова.
Ему за восемьдесят, деду.
Он мизантроп, дикарь, вещун.
А я лежу себе под пледом
и смыслы некие ищу:
о снег!..
о век!..
о человек!..
А дед клянет свои колени,
ворчит, высмеивая боль.
И в печке щёлкают поленья.
И всё бессмысленно в сравненье
с вот этим дымом над трубой.
Дровы
Давай праспім у балота ночы
ўсе гэтыя гребаныя лістапады...
А дзед цяпер яшчэ на дачы
вэндзіць знежывелую хмар да ладу.
Мая душа на грані фола,
яна ўжо ледзь жывая.
А ён выходзіць напаўголым
каліць дровы і складае.
Яму за восемдзесят, дзеду.
Ён мізантроп, дзікун, вяшчун.
А я ляжу сабе пад пледам
і сэнсы нейкія шукаю:
пра снег!..
пра стагоддзе!..
пра чалавек!..
А дзед кляне свае калены,
бурчыць, высмейваючы боль.
І ў печцы пстрыкаюць палены.
І ўсё бессэнсоўна ў параўнанне
з вось гэтым дымам над трубой.
Перевёл Максим Троянович
Свидетельство о публикации №121112007074