Апология Декарта. Мысль шестая - зеркальная

     Мысль шестая - зеркальная.
       Дуалист или монист?

    Кто же не посчитает человека столь усиленно разделяющего протяжённое и мыслительное на два отдельных лагеря, кем-то иным, нежели дуалистом? Нам же всё уже известно: Декарт - дуалист, Спиноза - монист. Декарт сам признаёт две равноправные субстанции, а Спиноза, открываем и читаем, с первых же строк своей "Этики" только одну. Можно даже указать на то, что они "сами во всём расписались". Правда, сразу же возникает некоторое сомнение по поводу Декарта (вот уж воистину где Декарт - там и сомнение) - а как же Бог? Ещё одна третья субстанция? Тут Спиноза поступил проще, зачислив и мышление, и протяжение на должность атрибутов, и при том не единственных, а единственно доступных нам (хитро, не правда ли?) - на должность атрибутов единой субстанции с именем Бог или Природа. А с Декартом остались "непонятки" - их три или их две, или же высшее и совершенное существо не может приравниваться даже к субстанциям?

    Но все эти "непонятки" всё ещё только видимые, и все они взяты "на первый взгляд". Между тем "на первый взгляд" можно полагаться лишь тому, кто с первого взгляда - видит. Всем же остальным желательно не полагаться даже на второй взгляд и даже на третий, и вообще желательно "не полагаться" (раньше времени). Боюсь, что только когда время говорит слово о таких личностях, как Декарт, прозревают и все эти "остальные". Так что раньше времени им точно желательно "не полагаться" (да они не могут, и я знаю, всё равно не утерпят, и будут полагаться и полагать). Поэтому в пику таким "теоретикам" сразу же заявим: даже с первого взгляда видно, что Декарт не простой дуалист, а когда начинаешь следовать за ним в его размышлениях, то и вовсе теряешь память о его дуальности. Ведь, что интересно, Спиноза, начав с единой субстанции, закончил разумом, который освобождает себя от аффектации телом; Декарт же, начав, с отбрасывания от себя подальше всего телесного, заканчивает тем, что устанавливает его субстанциональность (доказывает существование объективного мира вне нас на основании своего мышления). И что же выходит? Что Спиноза признал телесность, чтобы с ней наконец расстаться? А Декарт отбросил телесность, чтобы даже в мышлении её обрести?

    Не имеется ли у этих философов, помимо их первоначальных положений, ещё и направление, в котором они движутся? Можно даже сказать так: от чего к чему? И не приходится ли Спинозе, как только он начинает разворачивать свою "Этику" тотчас же возрождать дуальный мир - в виде чужого тела, которое изменяет наше телесное существование и этого же тела, данного нам внутри нас в нашем представлении? Не скажу, что Спинозе было легко с его реальной телесностью, однако же, откуда берутся в нас представления, он не выяснял. У Спинозы мы можем прочитать только о переходах чувств, всегда сопровождаемых представлениями. И если Спиноза основательно показал откуда могут возникать содержания этих представлений, то он совсем не занимался тем, какова же причина их странной формы. Какова причина того, что внутри нас при всякой аффектации возникает два мира: телесно меняющийся и телесно представленный. Не удаётся ли иногда даже некоторым умным людям, избежать дуализма ввиду опускания ими определённых проблем? Декарту же это было не позволительно делать, поскольку он шёл не снизу-вверх, а сверху - вниз. Просто взять и приписать мысли телесному существу в определённом смысле проще, чем приписать мышлению неустранимую протяжённость. Ведь наши "знатоки" легко обнаруживают в уме протяжённость именно потому, что заранее, не осознанно для самих себя, уже решили вопрос "что раньше - курица или яйцо?" - в пользу материализма. Для них понятно, что раз тело мыслит, то оно отправляет свои образы в ум, и достаточно покопаться и там их найти.

   Я имею ввиду, что Декарт поставил перед собой задачу гораздо более сложную, чем все самые смелые предположения его последователей. Ну например, до греческой геометрии уже была известна "теорема Пифагора", были даже составлены таблицы, подходящих к ней чисел. Но чего же не было? Правильно, Пифагора. Потому что это надо читать одновременно с ответом - не было доказательства. А кто может доказать всеобщность и необходимость, если не ум? Никакое эмпирическое доказательство на это не способно. Тот факт что так происходит очень часто или "у всех" - не охватывает бесконечности и вариативности всех случаев (ибо всё - неисчерпаемо). Вот почему обнаружение телесных форм в мышлении не могло опровергнуть Декарта (хотя именно таким способом он и был записан в опровергнутые). Впрочем, оно не могло и подтвердить Декарта. Декарт собирался доказать с необходимостью, что не только он существует как мыслящая вещь, но и вещь протяжённая существует вне его, и так же с необходимостью. Он взвалил на себя не математическое доказательство, а метафизическое, почти божественное, как мы уже писали, и даже не охнул. Но способен ли дуалист, например, манихей, вывести из добра - зло, а из зла - добро? Навряд ли. А желает ли он это сделать? Ну уж точно нет.

    Декарта обвинили в том, что он назвал согласование наших идей с вещами врождёнными, а сегодня мы с триумфальными лицами говорим себе о том, что множество наших телесно-мыслительных функций у нас совпадает с высшими животными - не стоит ли предположить, что Декарт как истинный мастер "почуял", что совмещение телесного и мыслительного в первом его приближении происходит впервые вовсе не у человека, а гораздо раньше человека? Что за ответом на вопрос как две этих субстанции переходят друг в друга нужно отправляться к тому, что человеку уже "дано", выдано" - "прирождено" на языке Декарта от природы (Бога). Декарт как "точный мыслитель" не собирался искать этот сплав прямо в самом человеке, но догадывался, что в человеке нужно искать не сплав, а наоборот, отрыв и взлёт. Человек это такое существо, которое максимально расщепило телесное и мыслительное, довело мышление до его прямого противостояния телу. Почему же такое положение дел приписано исключительно вычурности Декарта? Радоваться надо было, что он его через мышление ухватил. Мы приподняты над всей телесностью гораздо более крутым способом нежели любое животное. Какое же основание нам позволяет смотреть сверху-вниз на этот мир?

    Не предложил ли Декарт признать этот факт со всей ясностью и отчётливостью? То есть в свете декартовских критериев истины? И как нам спуститься обратно - спросил Декарт? Не деградировать, а умно спуститься - КАК? А ему в это время писали, что у него есть тело, что дважды два равно четыре, и сколько ещё всего такого он должен был претерпеть?! Ведь даже и сегодня мы допускаем большое философское значение для работы с названием "Положение человека в Космосе" (М. Шелер), но не допускаем такое же важное значение для работы с названием "Положение человека по отношению к самому себе". А эта работа и есть Декарт.