Недозима

***(в парке)

В притвор привычно брошу:
— Я ушла.
Вдохнуть с утра толчёного стекла —
пусть раненые лёгкие саднят;
простывший парк — растяпа и бедняк —
перебирает скудные гроши,
ворона, пару урн разворошив,
задумчиво разглядывает куст.
Качелей всхлип, затёкших веток хруст —
и что ни звук, то жалобе под стать;
по-детски кромку лужи растоптать,
стянуть берет, ослабить душный шарф,
дышать.



***(это ноябрь)

Ты обретаешь покой и вес,
дом и очаг, и, бесспорно, тыл,
кажешься снова живых живей
и говоришь языком простым,
как все вокруг, как сама, как быт.
Счастье — по сути своей — предел;
если слегка по утрам знобит —
это ноябрь,
      и в его руде
золота нет, только мёртвый шлак —
сколько ни моешь, а толку ноль.
В поисках лучшего жизнь прошла,
вряд ли ещё разживусь одной;

вот оно лучшее — дом и ты,
кот на комоде и в чашках чай,
но говорить языком простым —
мне всё равно что молчком молчать.



***(без снега)

Недоосень, и снега того с гулькин нос:
кто-то клялся-божился, а всё ж не донёс.
Что-то есть в ноябре — то ли боль, то ли блажь,
то дотла догореть, то простого тепла
так захочется, что ни стихов нет, ни сил…
Гроздь надклёванных ягод на ветке висит
и маячит в окне, доводя чернотой,
ветер напрочь осип, маета на постой
попросилась вчера — то ли блажь, то ли бред,
тяжело умирать по чуть-чуть в ноябре.