Ахинея номер 4

(омофонически-аллитерическая)

Треска трещала. Карп корпел.
А щука щурилась на линя.
Линь в камыши слинять успел,
Кипя душой и кровью стыня.
Налим наливки наливал,
А жерех жарил ламинарий.
Угарно угорь угорал
Над глупой хариуса харей.
Уклейка клеилась к язю.
Язь все язвил. Судак судачил.
Сиг сиганул вдруг к карасю,
Что кару дерзкому назначил
Гольцу за то, что голышом
Бесстыдствовал с вьюном на пару.
Вьюн извивался и вьюном
Все ж обошел карасью кару.
Карась, рассерженный сигом,
Что помешал гольца острожить,
Решил достать гольца потом
И крепко дать ему по роже,
Чтоб ведал, как себя вести
В пруду порядка и бонтона.
«А с сигом скрестятся пути
Еще у вётел тихих Дона!» -
Изрек карась, когда же сиг
Прочь сиганул уж и отсюда.
За ним из бара в тот же миг
Метнулась тенью барракуда…
Лосось к лосю собрался в гости.
Лосины лихо натянул,
Взбил плавники, расправил хвостик
И важно пузыри надул.
«В одну телегу впрячь не можно…
Не удавалось до сих пор…» -
Ему тем часом осторожно
Все шепелявил шелешпёр,
Что третий день твердил о риске
От встречи с фауной земной
И предлагал стаканчик виски:
Мол, выпей и плыви домой!
Плотва плотину уплотнила,
Та стала твердой, как титан.
Свою решив проверить силу,
Тарань решилась на таран.
Со стерлядью – одни же нервы!
Глухому в век не разобрать:
Издалека - как будто «стерва»,
А подойдешь – как будто «б…ь»!
Пескарь в песке весь извалялся,
Лбом толстолобик растолстел…
Я б и еще поизгалялся,
Но у всего есть свой предел…

               

В детстве я полюбил рыбалку и довольно быстро узнал названия многих пресноводных рыб, которых не было в деревенском пруду, где долгое время велся мой промысел. Знакомство с морской рыбой происходило больше за обеденным столом, за которым мне подавали треску, палтус, толстолобик, навагу и, может, что-то еще из магазина. Слово «треска»  не давала покоя: треск в нем слышался настолько отчетливо, что непременно хотелось узнать, чем же это рыба может трещать. Много позднее выяснил, что в старорусском языке слово «треска» имело еще значение «щепа», «щепка»: на нее походят волокна или кусочки, на которые распадается мясо трески при термообработке. Предполагается также связь и со скандинавским названием трески – torsk, а также немецким Dorsch.
Большой загадкой была для меня уклейка. К кому/чему она клеилась или приклеивалась, было совершенно не понятно. В отличие от пиявок, которых все в том же пруду наблюдал во множестве.
Что касается предполагаемой связи между «судаком» и «судачить», то ее не оказалось никакой. Когда в очередной раз заинтересовался, словарь сообщил следующее:
«Судак скорее всего, является заимствованием из германских языков, где присутствует корень "sand" - "песок". А «суда;чить» образовано от глагола судить (суд), где значение «высказывать мнение» сместилось в сторону «заниматься сплетнями, пересудами». 
В общем, приятно иной раз вспомнить, какие образы и предположения рождались от всех этих словесных созвучий, особенно теперь, при возможности на раз-два пробить этимологию через инет.