Предатели

Предатели
Юрий Патракеев   2021

Берег реки - моё любимое место. Я часто прихожу сюда, чтобы побыть в одиночестве, полюбоваться красотой моей родины. В такие моменты ко мне приходит вдохновение. Я достаю из моей старой, поношенной сумки блокнот, ручку и пишу стихи.
В один из таких дней я, как обычно, прогуливаясь по набережной, заметил на одиноко стоящей скамье сидящего старика. Я бы прошёл мимо, если бы вовремя не заметил в глазах этого пожилого человека слёзы. Старик выглядел со стороны подобно скульптуре, и если бы не человеческое живое лицо, и слёзы в его глазах, то он и в самом деле показался бы простым манекеном. Я присел на другой край скамьи и, немного помолчав, нерешительно спросил:
- Отец, прости, я не хотел нарушать твой покой, но слёзы в твоих глазах вынуждают меня обратиться к тебе. В чём твоё горе и могу ли я тебе хоть как-то помочь?
Старик молчал. Я в ожидании того, что он все-таки хоть что-то скажет, сидел рядом и просто смотрел на проплывающих мимо уток. Прошло несколько минут. Я понимал, что его боль очень велика, об этом свидетельствовали слёзы в его глазах. Чтобы не нарушать его покой, я решил удалиться. Пусть он переживёт свою боль в одиночестве, если хватит сил. Я встал и, сделав пару шагов, услышал, как он произнёс всего одно слово:
- Предатели…
Я остановился. Я почувствовал, что не в состоянии сделать следующий шаг, чтобы просто удалиться. Как будто, какая-то невидимая стена была передо мной.
Предатели… Это слово заставило меня повернуться к нему. Я нерешительно, с осторожностью снова присел рядом со стариком. Я никак не решался спросить у него, что он подразумевает под этим неприятным словом. Прошло ещё какое-то время. Он так и сидел на скамье, как скульптура, и только слёзы, падающие с лица, как бы поясняли, что это человек. Я понял, что просто так я уже уйти не могу. Нужно было что-то делать и я решил попытаться ещё раз разговорить старика.
- Кто предатели? - спросил я его.
Неожиданно для меня старик посмотрел прямо в мои глаза и повторил:
- Предатели…
От его взгляда и от произнесённого мне прямо в глаза слова ПРЕДАТЕЛИ, я ощутил внутри себя холодок.
- Дети и внуки, наши дети и внуки – предатели, - произнёс старик.
Меня потрясли его слова. Его взгляд продолжал сверлить меня, и я почувствовал внутри такое отвращение к самому себе...
- Отец, прости меня и позволь выслушать твою боль. Расскажи мне о своей боли. Я писатель, имя моё Юрий и я всегда уважал старость. Дай мне возможность услышать, что так терзает тебя.
Старик опустил голову и немного помолчав сказал:
- Юра, прости меня. Я вижу, что ты хороший человек. Прости, я несправедливо обвинил тебя. Я не имею ввиду, что все наши дети и внуки - предатели, но, к сожалению, они есть и их становится всё больше.
- Что Вы имеете ввиду? - спросил я.
- Я – ветеран, Юра. Мне 93 года и зовут меня Окунев Иван Николаевич. Мне очень больно видеть то, что происходит сегодня в моей стране.
После этих слов я понял всё. Я понял, что так разрывало его сердце, я понял причину его слёз.
- Я понимаю Вас, Иван Николаевич. Мне тоже больно видеть всё, что сегодня происходит в нашей стране.
- Я воевал за будущее нашей страны, за свободную жизнь наших детей, внуков и правнуков. Я проливал кровь, чтобы уничтожить фашизм. Миллионы моих братьев отдали жизни, чтобы спасти мир от фашизма. Страшную цену мы заплатили за то, чтобы люди жили мирно, дружно и спокойно.
Старик разрыдался… Я, не зная, что делать, просто обнял этого человека. Я тоже ощутил, как мои глаза увлажнили слезы… Старик, проявляя огромные усилия, взял себя в руки и продолжил.
- Я не думал, что доживу до того дня, когда мне доведётся увидеть, как наши дети и внуки становятся фашистами. Я не могу понять, как так произошло, что они спокойно, без угрызений совести могут стоять у памятников Великой Отечественной войны, изображая скорбь и после фальшивой церемонии, лицемерно принять закон с фашистскими идеями. Я не могу понять, как русские люди в погонах, называющие себя росгвардейцами, продали свою честь за «тридцать серебренников». Росгвардия в моих глазах все больше выглядит, как солдаты гестапо и предатели своего народа - полицаи. Наши дети и внуки становятся теми, кого мы уничтожали во время той страшной войны. Я не могу понять, почему русские люди смиренно принимают фашистские постановления и подчиняются прихотям пропагандистов фашизма? Я не могу этого понять, Юра...
- Я тоже не понимаю всего этого, Иван Николаевич.
Обнимая его, я чувствовал, как его горе проникает и в моё сердце.
- Давайте я Вас провожу до дома, - предложил я.
- Спасибо, Юра, я сам дойду. Мой дом у меня за спиной, спасибо.
Я встал, но сразу же почувствовал, как он взял меня за руку.
- Юрий, Вы сказали, что Вы - писатель.
- Да.
- А что Вы пишете?
- Я пишу стихи и небольшие рассказы.
- Я прошу Вас опишите наш разговор в рассказе. Быть может в этом рассказе наши дети и внуки - предатели увидят себя, кем они стали. Пообещайте мне, Юра, что напишите, я очень прошу Вас.
- Я обещаю Вам, Иван Николаевич, что выполню Вашу просьбу. Всего Вам доброго, до свидания.
Проходя мимо случайных встречных прохожих, я думал о том, как перевернулся мир. Как люди добровольно, сами того не замечая, всё больше и глубже погружаются в систему отражающую фашистскую идеологию. У нас в стране еще даже не принят этот страшный закон, а русские люди уже практикуют это низкое недостойное чести мерзкое дело.
Несколько дней у меня в голове вертелись мысли об этой случайной встрече с ветераном Великой Отечественной войны на набережной. Я всё сильнее ощущаю желание взяться за обещанный рассказ, но повседневная жизнь и суета реальности мне не даёт возможности начать работу. Но данное мной обещание вдохновило меня, и я сдержал своё слово.