Переправа

Предисловие.

Открывая книгу, читатель ожидает вынести из неё массу впечатлений. Захватывающая фантастика и ужасы будоражат до мурашек. Мелодрама заставляет плакать, романы погружают в судьбоносные моменты и переживания. Мне, как автору, сложно дать оценку этой книге, и только ты, дорогой читатель, погружаясь в глубины моего сердца, сможешь прочувствовать или закрыть её в начале путешествия, не желая впустить книгу в своё сердце. В ней нет готовых решений, мои герои проживают сложные моменты, насущные проблемы и безысходные ситуации, меняясь и раскрываясь духовно. Часто бывает, что самые простые вопросы приводят нас в тупик. Ситуации, которые описаны в книге, взяты из обыденной жизни. «Про меня же написано! – воскликнут одни. «Откуда она про нас знает?» – спросят другие. Но ответ очевиден, Мне очень нравится слушать звучание жизни, раскладывая её по нотному стану в прекрасную песнь!

Книга предназначена для широкого круга читателей, с глубоким погружением во времена жизни Советского Союза и девяностых годов ХХ века. В повествовании использованы исторические материалы с официального сайта Администрации города Березники.

Благодарю каждого, кто участвовал в рождении книги в мир.


1. Юлька

В квартиру, наполненную запахами новогодней ёлки и мандаринов, ворвался, как морозный вихрь, муж Юльки.
– Ой! А я тебя только к вечеру ждала, как быстро ты из рейса вернулся! Давай раздевайся, умывайся, я обед быстро приготовлю.
– Не надо обед, собирайся, поедем с тобой. КамАЗ на трассе гружёный встал, двигатель застучал, не дотянул до дома.
Только сейчас Юлька заметила в маленькой прихожей
огромную груду из овчинного полушубка до пят, валенок и прочего нужного барахла.
– У тебя есть что надеть потеплей?
– Ой, а на чём мы добираться будем? Уже темнеть скоро
начнёт! Как мы в лесу будем?
– Так «жигулёнка» забрал со стоянки, на нём и поедем.
Залил полный бак бензина. Ну и топор, дрова и спички в багажник положил. Даже паяльную лампу. Не боись, прорвёмся!
Собирай дочку, завезём к тётушке. Да, Манечка? Погостишь
у бабы Тани? Поиграешь, поспишь, а мы с мамкой завтра тебя
заберём.
Трёхлетняя дочка, объятая двойной радостью от встречи
с отцом и обещанной поездки, быстро начала одевать куклу,
одновременно натягивая на себя новые колготки, купленные
по случаю Нового года. На дворе стоял уже зимний мороз, какникак было тридцатое декабря голодного девяносто четвёртого. А Юлька бегала по квартире, не зная, за что схватиться. Кинулась собирать Манечкины вещи, но вспомнила про пирог в духовке, на ходу снова и снова расспрашивая, как же
они будут охранять в лесу КамАЗ с мужниной работы, да ещё
и груз. А вдруг бандиты подъедут? А вдруг груз уже спёрли? Ведь
годы-то какие, лихие да бандитские! Муж пытался отшучиваться и успокаивал, что уже позвонил на работу, и завтра ранним
утром приедут на другом КамАЗе и утащат замершего в лесу видавшего виды железного коня, много лет служившего городскому молкомбинату.
Примерно через час, распрощавшись с дочкой и пообещав
ей, что они непременно встретят в лесу зайчика, который ждёт
с гостинчиком для Манечки, Юля и Сергей выехали из города
Пермь в сторону областного города Березники. Юльке уже всё
начинало нравиться. Навстречу их «жигулёнку» бежали ёлки
в белых нарядах и редкие машины с уже включёнными фарами.
Вечерело. Декабрь отличается короткими днями и длинными
ночами. Вскоре Юлька увидела впереди много огней, рассыпанных по бескрайним просторам.
– Что это?
– Переправа. Река Чусовая.
– Как переправа? А как мы её будем переезжать? Без моста?
На чём? – скороговоркой сыпала вопросы Юлька.
– Ты у меня прям как пулемёт строчишь, – засмеялся Сергей. – На пароме, конечно! А я, по-твоему, как на попутке до
дома добрался, на метле, что ли, прилетел? Паром последний
день завтра ходит, и всё, до весны. Лёд уже основательно на реке
встал.
Сердце в груди Юльки тревожно стучало. Они спустились
по накатанной дороге к берегу. К их удивлению, путь к пристани им преградил шлагбаум, на который навешивал большой замок человек в овчинном полушубке с красной повязкой на руке.
Сергей вышел из машины узнать, когда придёт паром. Юлька,
наблюдая из тёпленькой машины, видела, как они оживлённо
разговаривали, размахивая руками в сторону того берега, выкурили по сигарете, ещё потоптались и разошлись.
– Что? Что он сказал? Когда придёт паром? Долго ждать?
– Утром…
– Как утром? Что же нам, здесь ночевать? Там же КамАЗ
твой бандиты разберут! И груз! Платить заставят на работе…
Как же жить мы будем, всю жизнь платить?! – запричитала
Юлька. – А в объезд есть дорога?
– Есть! Через Лысьву. Это надо вертаться и на Кунгур. Километров четыреста, не меньше, отмахать надо, – Сергей снова
закурил. Юлька молчала, не мешала думать. – По льду поедем!
Лёд уже крепкий. Мужик сказал, что зимник ещё не открыли,
а дороги самовольщики уже натоптали. Поехали, посмотрим.
От такого решения сердце у Юльки затрепыхалось где-то
в пятках. Вглядевшись в ночную тьму, только сейчас она поняла, что это за передвигающиеся огни она увидела. Змейкой из
светящихся фар по льду ползли машины. Они то словно растекались в разные стороны, то снова соединялись, петляя меж
опор строящегося Чусовского моста. На сей раз она сама вышла из машины оценить предстоящую переправу. С трепетом
и страхом следя за светящейся змейкой, вглядывалась в черноту ночи, ожидая, что вот-вот огоньки внезапно поглотит пучина вод.
– Нет, нельзя на лёд! Здесь километра два точно будет
ширина. И глубина метров двадцать. Это очень опасно! Нет
и нет! – истерила Юлька.
– Не бойся! Все едут, и мы доедем! Мужик с переправы
сказал, что лёд уже крепкий, только наледь вышла.

2. Переправа.

Юлька смутно понимала, что такое наледь. Из детства она
помнила, как в проруби бабы полоскали бельё и вокруг проруби намерзал лёд. Именно так ей это представилось, что дорога
будет скользкой. Но страшный сюрприз был впереди. Перекрестившись и призвав Бога в помощь, они тронулись. Юлька вжималась в сидение так, словно хотела прижать машину ко льду. Вспомнилось, как учили в школе спасать провалившегося под
лёд человека, что к полынье надо подползать, чтоб не обломить
лёд. Машины шли с некоторым интервалом друг за другом.
Иногда они расходились по разным дорогам в поисках лучшего пути. Опоры строящегося моста сейчас были совсем рядом
и выглядели огромными гигантами, наводя ещё больший ужас.
Не отрываясь, Юлька следила за ползущими впереди огоньками, – не провалились ли под лёд, – провожая взглядом каждую
машину до противоположного берега.
Вдруг Юлька истошно заорала:
– Стой! Стой! Дальше нельзя! Полынья! Там нет льда! – она
вцепилась руками во все ручки сразу, которые удалось нащупать, и вжалась ногами в пол «жигулёнка», словно хотела затормозить.
– Что ты орёшь? – взорвался Сергей. – Ты ещё в руль мне
вцепись! Наледь это вышла, вода поверх льда. Там вся дорога
такая!
Юльке хотелось выпрыгнуть из машины, но было жалко
оставлять мужа. Темнота ночи и воды охватила смертельным
ужасом, по спине прошёл ледяной озноб, в глазах потемнело,
словно ледяные воды сомкнулись над головой. Юлька, захлёбываясь, жадно хватала воздух, всё сильнее и сильнее давя ногами в пол. А Сергей хладнокровно продолжал путь, то въезжая
в воду, то двигаясь по натоптанному снегу. Время петляний наезженными колеями тянулось очень медленно. Казалось, ширина реки в два километра стала бесконечной. Вышедшая наледью вода угрожающе чернела на белом снегу справа, слева
и впереди. Назад дороги нет, только вперёд! Навстречу двигались с того берега машины, также снуя в поисках лучшего пути.
Юлька уже молчала, устала, но всё так же сильно сжимала руками ручки и давила ногами воображаемую педаль тормоза.
Страх воды у неё был с детства. Росла она в деревне и, как
все дети, бегала купаться на большую речку. Плавать она не
умела, училась «по-собачьи», но течение было быстрым, и, проплыв метра два, она искала ногами дно, чтобы не отнесло на глубину. Ребята постарше ныряли на глубине рядом, дно реки
было в ямах, отчего на воде образовывались воронки, затягивающие круговертью на дно. Однажды, играясь, кто-то из ребят оттолкнул Юльку, и она потеряла ногами дно, с головой
уйдя под воду. Оттолкнувшись ногами, вынырнула, хватанула
воздух, но выплыть не успела, вода снова накрыла её с головой. Отчаянно Юлька пыталась выплыть, под водой она видела
ныряющих ребят, слышала их визг и хохот, но сделать ничего
не могла. Вынырнув, она едва делала вдох, не успев закричать.
Силы стали покидать, и она уже готова была сдаться, но вдруг её
кто-то крепко подхватил за талию и поставил на дно с безопасной глубиной. Это был одноклассник Юрка. Закашлявшаяся
Юлька уже на берегу, плюхнувшись в траву, разрыдалась. Ведь
ребята даже не заметили, всем было весело смотреть, как Юлька плещется в воде. «Ох, если бы не Юрка», – подумала она об
этом молчаливом и немного странном парне. А он сделал вид,
что ничего и не произошло. Просто достал её из ямы и всё. Вот
и сейчас почему-то перед глазами встал тот самый образ видения под водой. На уши давит вода, но ты всё отчётливо слышишь и одновременно находишься в вакуумном пространстве
замедленных действий. Вокруг тебя множество бултыхающихся
ног и рук, а в мутной воде гирляндами рвутся вверх воздушные
пузырьки. Юльку передёрнуло от таких воспоминаний. Она отчётливо понимала, что с двадцати метров чёрной глубины в валенках и овчинной шубейке ей точно не выплыть. Сердце замирало от одной этой мысли и обжигало ледяным холодом.
– Ты чего молчишь? – настороженно спросил Сергей, обратив внимание на долгую тишину. – Язык, что ль, проглотила? – пытаясь пошутить, легонько толкнул её в плечо. Юлька
не шелохнулась. Она всматривалась в приближающийся берег.
Сердце ещё сильнее начало биться, она заметила, что светящиеся огни фар почему-то не могли «выпрыгнуть» на берег. Они то
поднимались по берегу, то скатывались снова вниз. Чем ближе
они подъезжали, тем становилось понятнее. Совсем небольшой
подъём берега был раскатан мокрыми колёсами до ледяной горки, а колея дороги расплылась в ледяной каток. Машины,
измученные попытками выбраться из берегового плена, как
будто расступились, уступая место новенькой со свежими силами. Сергей сразу оценил обстановку, ведь не зря уже не первый год он работал на КамАЗе.
– Ого! А резина у нас старенькая, и шипов половины уже
нет! Говорил, надо резину нынче покупать, а ты: «Телевизор
цветной хочу!» Вот те и телевизор случился!
Недолго думая, Сергей для собственного подъёма духа
несколько раз нажал педаль газа, двигатель взревел, как лев
перед прыжком на охоте. Это вселило надежду. И вот «жигулёнок» сорвался с места, набирая бешеную скорость. Впереди непреодолимый подъём! «Жигулёнок» взревел ещё громче,
а Юлька снова упёрлась ногами в пол, словно хотела помочь.
Но двигатель с львиного рёва предательски перешёл на визг
побитой собаки. Машина всё медленнее и медленнее карабкалась вверх, затем, замерев, заскользила вниз, разворачиваясь
боком, угрожая перевернуться. Юлька уже не понимала, чего ей
больше бояться: перевернуться на машине или утонуть. Сергей,
сделав ещё несколько попыток разорвать ледяной плен, вышел
покурить и обдумать сложившуюся ситуацию. Потом он снова
и снова пробовал подняться, но всё безуспешно. Юлька, уставшая от страха, приняла безучастный вид. Всё, что она сейчас
хотела, это оказаться в постельке, держа в объятиях дочурку.
Сергей снова выходил и садился в машину, с кем-то разговаривал, курил, наблюдал за другими машинами и предпринимал
попытки снова.
– Серёж, а давай помолимся! – вдруг оживилась Юлька
от пришедшей в голову идеи. Сергей от такого неожиданного
предложения рассмеялся, но вскоре притих.
– Ну и как ты собралась молиться?
– Не знаю… Я помню, мама рассказывала, что когда они
клюкву на болоте собирали и заблудились, то мама просто
начала разговаривать с Богом, прося Его помочь ей выйти из
леса. И знаешь, Он помог! Давай тоже так попробуем! Бог, помоги нам. Чего Тебе стоит? Ты же самый сильный, Ты можешь всё. Ты землю и всё, что на ней, сотворил, и людей на ней.
Помоги нам, пожалуйста! – молилась Юлька, глядя в звёздное небо.
Сергей, не зная, как реагировать, то ли посмеяться, то ли
на всякий случай промолчать, потому что болтать лишнего
почему-то стало страшно. Он тоже всматривался в звёздное
небо, как будто так можно было разглядеть реакцию Бога,
решит ли Он помочь или ещё надо просить. Теперь они уже
сидели молча, было только видно, как губы едва шевелились
в молитве. Из этого состояния их вывело оживление на ледовой арене, как по команде, они повернули головы к злосчастному подъёму. Каково же было их удивление, когда они увидели, как мужик в оранжевой жилетке посыпал песком горку
из ведра. А на верху дороги стояла спецмашина для разбрасывания песка с солью по трассе. Супруги, переглянувшись,
с уверенностью рванули к подъёму и выскочили так ловко, как
будто сзади кто-то подтолкнул их старенький «жигуль». Выдохнув, они продолжили свой путь в молчании или, скорее
всего, в тихом шёпоте своих мыслей, обдумывая произошедшее, откуда же взялся их вызволитель из ледяного плена.

3. Предновогодняя ночь.

В декабре перед Новым годом длинные-предлинные ночи
и короткие дни. Хотя на часах ещё только наступил вечер, казалось, уже глубокой ночью Сергей с Юлькой добрались до брошенного на трассе КамАЗа, задремавшего под пуховым одеялом свежевыпавшего снега. Ведь в предновогодние ночи всегда
падают сказочно пушистые снежинки, переливаясь в свете
фар проезжающих машин. Зимняя ночь тут же принялась плести пуховый узор на ещё тёплом лобовом стекле «жигулёнка».
Юлька смотрела на это волшебство с широко распахнутыми
глазами, не моргая, боясь ресницами смахнуть сказочную красоту. Заглядевшись в бархатное небо с россыпью звёзд, она представила, как сам Бог натянул тонкую ткань, как шатёр для
жилья, и для красоты вышил серебром на нём звёзды. Усыпал
бриллиантами Млечный Путь и расчертил созвездия. Простёртые небеса невероятной величины и торжества захватывали дух. Сергея мало интересовали девчачьи ахи и вздохи, он
деловито обошёл оставленный грузовик, осмотрел груз и долго присматривался к баку с горючим. Заждавшаяся Юлька решила присоединиться к столь тщательному осмотру.
– Смотри, никто не тронул! Груз цел, ничего с машины не
сняли. Даже солярку не слили! – с удивлением и восхищением
подытожил осмотр Сергей. – Моя охрана сработала!
– Какая такая охрана? – удивилась Юлька, не понимая
сказанного. Но Сергей не ответил, деловито продолжая постукивать по колёсам и чему-то ещё под кузовом. КамАЗ выглядел сонно-радостным, как дочка Манечка, разбуженная
поздним возвращением отца из командировки. Проезжающие
машины слепили фарами и подмигивали провожающим их
на обочине ёлкам, укутанным в белые пуховые платки. Юлька, открыв рот, любовалась предновогодней красотой белоснежных равнин в лунном сиянии и замысловатыми нарядами кустов и деревьев. Даже обычный сухой куст репейника
выглядел как невеста перед алтарём. И Юлька наслаждалась
этой возможностью очутиться в зимней сказке, да ещё и с мужем. В последнее время, после рождения Манечки, они редко
куда-то выбирались. То ребёнка не с кем оставить, то денег не
хватало. А сейчас Юлька полной грудью вдыхала вкус свободы
и романтики.
Сергей, закончив свои дела, приобнял жену и ласково заглянул ей в глаза:
– А может, чайку? Смотри, уже и щёчки раскраснелись.
Не замёрзла, моя трусиха?
– Чего это я трусиха?
Сергей рассмеялся и потащил Юльку к машине, где и началось романтическое чаепитие с Юлькиным пирогом из того,
что Бог послал. В магазинах в то время сверкали чистотой пустые полки, и хозяйки умудрялись буквально варить кашу
из топора.
– Вкусно! – похвалил Сергей, прихлёбывая налитый из
термоса чай.
– А что это ты меня трусихой уже который раз сегодня
назвал? – вспомнила Юлька. – Уж не за переправу ли? Так
сам посуди, чудом просто переправились! Ну, скажи, чего ты
молчишь?
Ответа Юлька не дождалась, и почему-то вдруг захотелось
самой замолчать, глядя в лобовое стекло на красивую луну
в звёздном небе. Двигатель приятно урчал, обдавая теплом из
печки. Щёчки после морозца и чая ещё больше раскраснелись,
но в темноте этого уже не было видно.
– Ну что? Спим? – прервал молчание Сергей. Откинув
сидение, обнял жену и закрыл глаза. Тихое посапывание в ухо
Юльки вызывало у неё неописуемое блаженство и умиротворённость. Но спать не хотелось. Она ещё не понимала, что будоражило её внутри.
– Серёж, ты спишь?
– Угу…
– Серёж, а как думаешь, Бог правда есть, раз так нам помогает? Серё-о-ж, ну не спи! – тихонько толкнув мужа в плечо, не отставала Юлька. Он попытался ещё что-то невнятно
ответить, но Юлька не отступала. Её распирала некая сила радости и необъяснимое желание услышать ответ на будоражащий сознание вопрос.
– Серёж! – окончательно растолкав мужа, продолжала
Юлька. – А ты хоть знаешь, что я в Березниках родилась?
У меня и в паспорте место рождения так записано.
– Нет, ты не рассказывала. А как же вас совсем в другую
сторону, в деревню занесло?
– Просто вернулись к маме на родину, я была маленькой
ещё. А вот старшие сёстры мои даже успели в городской школе поучиться. И квартира у нас в центре города была, напротив
городского парка, рядом с телестудией. Вышка телевизионная прямо во дворе у нас стояла, а по вечерам в окнах было видно,
как перед камерами работали дикторы.
– Ого, какие новости! Да ты с богатым прошлым! Только
вот не пойму, как же мама твоя тогда оказалась в Березниках?
Ведь где деревня ваша, а где Березники!
Ленивая и сонная беседа перешла вдруг приобрела эмоциональный окрас. И Юлька, почувствовав себя важной персоной, неспешно начала рассказ, погружаясь в глубины прошлого. Её голос иногда начинал предательски дрожать, а по
щеке скатывалась слеза. Ведь это не просто история, это часть
её самой.

4. Березники.

Первые поселения Березников возникли в XVI–XVII веках на соляных промыслах графов Строгановых. Вокруг содового завода, построенного в 1883 году пермским купцом
Любимовым и бельгийским предпринимателем Сольве, как
грибы после дождя вырастали деревни, где селились рабочие
со своими семьями. В 30-х годах ХХ века город активно начал развиваться и в 1932 году получил название одной из деревень – Березники. Этот город, почти ровесник Юлькиных
родителей, – город интернациональной молодёжи и свадеб.
Стремительно выросший в предвоенные пятилетки, город
с лёгкой руки писателя Константина Паустовского стал называться «республикой химии на Каме».
Внезапно начавшаяся Великая Отечественная война ненадолго прервала развитие города. Оборудование эвакуированных предприятий использовалось для дальнейшего развития
отстроенных заводов, создавались и новые линии производства. А уже в послевоенное время расцвёл город-сад, парки которого стали «зелёными лёгкими». «Зелёный» проект, навсегда
оставивший память, увековечился в парках и садах лесоводом
и озеленителем Валентином Леонидовичем Миндовским.
А «республика химии» продолжала развиваться. Практически заново был отстроен знаменитый магниевый завод. Наступала
эпоха массового строительства. Ведь деревянные бараки с дощатыми перегородками и общежития с удобствами во дворе
к тому времени были переполнены рабочими со всего Советского Союза.
А в 1953 году березниковцы первыми в СССР начали строительство новых крупнопанельных типовых домов с отоплением внутри стен. Этот проект, несомненно, должен был
снять остроту жилищной проблемы расселением рабочих из
бараков и общежитий. Поэтому эти дома возводились в кратчайшие сроки с минимальными затратами, всего на пять
десятков лет проживания. Проекты были рассчитаны до мелочей: сколько квадратных метров должна быть кухонька,
сколько ширина коридора и высота стен. Над расчётами скрупулёзно трудились советские проектировщики на зависть
другим странам. Для достижения минимальных сроков строительства по особому указанию коммунистической партии
и правительства эти дома были лишены архитектурных излишеств – лепнины, арок и башенок – для искоренения дореволюционного прошлого. По этой же причине по городу Березники никогда не пойдут трамваи, этот пережиток роскоши
империализма.
И вот в это время активного развития крупных химических комбинатов и инфраструктуры города по всей стране
была объявлена Всесоюзная ударная комсомольская стройка. За этот вклад комсомольцев и молодёжи в строительство
и развитие в 1968 году городская комсомольская организация была награждена орденом Трудового Красного Знамени.
А в 1971 году орденом Трудового Красного Знамени был награждён и город Березники за успешное выполнение заданий
восьмого пятилетнего плана.
Этот небольшой исторический ликбез позволил Юльке
придать огромную важность моменту встречи её родителей,
молодой деревенской девушки и красавца-комсомольца из
далёкого города Орла, прибывшего именно по зову сердца на комсомольскую стройку. Она посчитала нужным и важным
так подробно описать тот исторический момент, словно эта
встреча была предусмотрена кем-то свыше, заблаговременно
приготовившим то самое место, день и случай.
Паренёк был совсем ещё молод, шестнадцать иль восемнадцать лет. А вот работа у него была совсем не детская – монтажник-высотник! На высоте зимой ветер был такой силы, что
тонкая фуфайка, не успевшая просохнуть в бараке за ночь,
покрывалась ледяной коркой. Обещанные в лозунгах Всесоюзной стройки благоустроенные общежития остались мечтой.
Ещё совсем недавний ученик знатного мастера Московского
электромеханического завода имени Владимира Ильича делил
соломенный тюфяк в бараке с товарищем по стройке. Один на
смене, а другой спит. Приехавшая молодёжь так же работала
и в шахтах. Их одежонка оставляла желать лучшего, а к обуви
привязывались деревянные колодки, чтобы ноги не разъезжались на жиже соляных ступенек. Наравне с ними работала
молодёжь из Китая и Узбекистана, только, в отличие от них,
жила в общежитиях. Китайцы отличались белыми рубашками, белыми халатами и добротной обувью, а узбеки пестрили
своими национальными халатами, подпоясанными специальными поясами, в которые заворачивались все заработанные
деньги во избежание воровства. В городе появились китайские товары отличнейшего качества, открылась первая чайхана. Юлька с гордостью хвасталась, что у мамы до сих пор есть
банное китайское полотенце, в которое заворачивали после
купания всех четверых детей и даже Манечку, когда приезжали к бабушке в гости.
Стали образовываться межнациональные семьи, что однажды обернулось большой трагедией для китайцев и их русских жён с детьми. Это произошло в июле 1960 года. В связи
с военной напряжённостью между КНР и Советским Союзом
китайцев за несколько часов с вещами, собранными наспех,
погрузили в вагоны и увезли в неизвестном направлении.
И с тех пор ни жёны, ни их дети не получили о них весточки. В тот день стоял великий вопль и скорбь, ведь народ ещё помнил сталинские репрессии…
Юлька потёрла щёки, размазывая слезинки:
– Я бы не смогла тебя отпустить, а ты? Ты бы смог со мной
расстаться? – в ответ Сергей крепко прижал её к себе. – Как
думаешь, довезли их до Китая или расстреляли где-то в степях
Забайкалья? Ну неужели сейчас, когда «железный занавес» рухнул, они не отыскали бы своих детей?
Темнота сгущалась, а звёзд становилось всё больше. В такое время голоса людей начинают звучать по-особенному, они
сгущаются вместе с сумерками и приобретают необычайный
чёткий звон, словно звёзды осыпаются холодным сиянием серебра.
– А ведь завтра Новый год! – попробовал увести от грустных мыслей Сергей. В ответ Юлька блеснула восхищёнными
глазами в предвкушении новогоднего чуда детства. Ёлка, мандарины и конфеты. А потом каникулы и трескучие рождественские морозы… Они снова вернули её воспоминания на комсомольскую стройку.
Худая одежонка и скудное питание сделали своё дурное
дело. Будущий отец Юльки, выросший в тёплом и комфортном
климате Орловской области, сильно простыл и заболел воспалением лёгких. Валяясь на своём холодном и сыром тюфяке
в горячке и лихорадке, он каким-то чудом выжил, но заболел
туберкулёзом. Потом было долгое лечение, благо советская медицина была на высоте, затем – восстановление во всесоюзных
здравницах Кавказа и Крыма. Там, на небе, видимо, было угодно, чтобы Юлькин отец поправился и дал ей жизнь.
И вот наш выздоровевший комсомолец по имени Володя
возвращается в уже ставший родным город Березники и поступает работать на завод, где встречает простую девушку и женится на ней. У них было много общего: она детдомовская,
и он тоже потерял рано родителей, воспитывался бабушкой.
Затем его, как сироту, дядя устроил в училище Москвы, где он
учился и приобретал профессию на знаменитом заводе. Володя подавал надежды знатного токаря, и мастер, полюбив его, как
сына, вкладывал в него не только мастерство, но и отцовскую
любовь, которой он был лишён в детстве. Когда Володя объявил о своём решении ехать на комсомольскую стройку Урала, мастер, зная суровый уральский климат не понаслышке,
по-отечески уговаривал Володю остаться работать на заводе.
Он понимал, что мальчонке-сироте придётся выживать среди
сурового климата и незнакомых людей, собранных со всего
Советского Союза. А Володя, открыв сердце лозунгам и призывам коммунистической партии Советского Союза, прихватив
нехитрый узелок с вещами, мчался на поезде покорять Урал.
Вскоре родилась дочка Леночка, но брак дал трещину. Детдомовка так и не сумела стать хорошей женой и матерью, несмотря на то, что из общежития они переехали в шикарную
квартиру. В то время всем инвалидам и переболевшим туберкулёзом выдавали отдельные квартиры. Но жизнь налегке молодой маме оказалась дороже, чем хорошенькая крошка Леночка,
не познавшая ласковых рук мамы, а только руки заботливых
нянечек суточных яселек. Молодому Володе ничего не оставалось, как взять на себя роль мамы и папы Леночки. Уходя на
смену, Леночку оставляли на сутках в ясельках, а в выходной
молодой папа отправлялся гулять в красивый парк рядом с домом. К тому времени, прожив короткую семейную жизнь, они
успели обзавестись друзьями, такими же молодыми семьями.
Володю с Леночкой часто приглашали в гости, всем хотелось
подкормить Леночку и дать ей любви и внимания. А вот Володе
все дружно начали искать невесту, которая стала бы доброй матерью для Леночки.
А в это время в том же городе развивалась совсем другая
история. Молодая девушка по имени Нина во второй раз приехала покорять молодёжный интернациональный город Березники. Нина отличалась редкой красотой и крепостью тела,
а также сильным и волевым характером. Родом она была из
деревни Ярославлево. Не ближний путь до Березников – расстояние километров в триста, если напрямки. Добираться в то время приходилось зимой на поезде, объезжавшем все городки Молотовской, а ныне Пермской области, а летом на теплоходе, до которого из деревни добирались на конной повозке.
Едва Нине исполнилось пятнадцать лет, в деревню вернулась
погостить её близкая подружка Дуся. Она была постарше годами, жила и работала няней в семье. Наслушавшись её дивных
рассказов о городе-саде и жизни городской, насмотревшись на
новые наряды и модно заплетённые косы, Нина, собрав свой
простенький гардероб в мешок, отправилась с подругой за
красивой жизнью. Пристроившись работать в семью главного
инженера большого завода, Нина с удовольствием нянчилась
с ребёнком, делала уборку в квартире и ходила в магазин по поручениям хозяйки, а в ответ имела проживание в интеллигентной семье, где было чему поучиться, а также жалование и приличное пропитание. Ведь многие продукты Нина не то что не
пробовала, а даже не знала об их существовании. Хозяйка, молодая и красивая женщина, похожая на артистку с открытки,
помогала Нине покупать ткани и шить модные платья, в которых по выходным Ниночка с удовольствием прогуливалась
по широким проспектам города, где вслед ей засматривались
широкоплечие красавцы, многие из них даже предлагали ей
руку и сердце. Но для себя Нина решила: молода она ещё, чтоб
любовь крутить, и безжалостно перешагивала через разбитые
любовью сердца.
Вскоре хозяева поехали в отпуск к родителям Веры на
Кавказ. Родом хозяйка была из Пятигорска. С собой позвали
и Ниночку. Но Нина, напуганная неизвестным и дальним путешествием, начала придумывать разные причины, чтобы не
ездить. Вера заманивала её сладкими фруктами, висящими на
деревьях, и ласковым солнышком, но Нина вдруг отпросилась
навестить перед отъездом маму в деревне. Это было трусливым
бегством от новой жизни. Деревня поглотила Ниночку в свои
объятия и убаюкала тишиной и покоем в противовес городскому ритму и суете. «Не моё это, городская жизнь!» – решила Ниночка и отослала Вере письмо с извинениями, так, мол, и так, простите, но я не приеду, заболела мама. Пришлось соврать
о болезни матери, отчего вдвойне было неловко и стыдно.
Маруся, девчонка из соседского дома, безмерно обрадовавшись возвращению Нины, позвала её работать к себе напарницей в свинарки, и жизнь заиграла новыми красками. Работать казалось весело, рядом такие же молодые и голосистые
девушки. Днём на свинарнике, а как вечер – гуляния с парнями. Голоса выводили знакомые мелодии под аккомпанемент
гармониста, и как ночные мотыльки порхали тут и там ситцевые платья, обнимающие тонкий девичий стан. А Ниночка расцветала всё краше, распускаясь, как прекрасный бутон
цветка. Её скуластое лицо, доставшееся от неизвестных прадедов, украшали миндалевидные азиатской формы зелёные
глаза и пухлые губы, обрамляющие белозубую улыбку. Белоснежные волосы, заплетённые в косы, украшали её округлые
плечи, спадая на пышную грудь, подчёркивая тонкую талию.
За такую красавицу сватались многие, и свои, и из чужой деревни. Но Ниночка не принимала ухаживаний, словно знала,
что всё у неё ещё впереди.
И вот однажды, идя домой с работы с Марусей, заговорили
про город. Ниночка рассказала, как в туфельках и модных платьицах гуляла по проспектам, сидела с книжкой в парке, любовалась фонтанами и даже была в кино и театре. Она рассказывала с таким блеском в глазах, что Марусю охватило огромное
желание оказаться там, и с этого момента их жизнь круто развернулась.
– А что, всю жизнь, что ли, нам свиней кормить да фляги
с мешками таскать? – возмущалась Маруся. – Я тоже хочу в театр этот и кино ходить с городскими женихами. Не чета нашим
ухажёрам, тютям деревенским. Нин, а давай вместе махнём,
чего мы здесь прозябаем?!
Сказано – сделано! На этот раз девушки подались в шахтёрский город Кизел работать мойщицами посуды в столовой.
Время было зимнее, короткие дни и длинные ночи. Здесь они
впервые решились отрезать косы и сделали модные завивки,следуя городской моде. Но долго они в этом городе не задержались. Трудоёмкая работа, грубые мужики и чёрный от сажи
городок, покрытый таким же чёрным снегом, поставили точку
или даже крест на Кизеле. Написав письмо Дусе в Березники
и получив положительный ответ, подружки вновь оказались
в вагоне поезда, на сей раз снова в город Березники. Теперь
Ниночка устроилась работать на тот самый содовый завод, чьей
продукцией и был загружен сломавшийся КамАЗ, виновник
необычной ночи Юльки и Сергея.

5. Встреча.

А тем временем в Березниках семимильными шагами развивалась не только химическая промышленность, но и инфраструктура, началась активная культурная жизнь. Открывались
библиотеки, узнавались новые имена поэтов и прозаиков.
Город не был лишён и собственных имён, таких как Алексей
Решетов, лучший лирический поэт и писатель. Хоть он и родился в Хабаровске, но после ареста отца в 1937 году его мать
была выслана на Урал, где юный Алексей и окончил школу.
Отец был расстрелян, а мать, имеющая корни знатных грузинских князей, получила тюремный срок на пять лет. Алёшу воспитала бабушка, и Березники стали его родным городом, по
сей день гордящимся выдающимся именем Решетова. Творческая жизнь Решетова начиналась как раз в эти бурные для
Березников 50-е годы, а в 1960 году вышел его первый сборник.
Население Березников в основном составляли молодые люди,
стихи о любви разлетались как горячие пирожки по заводским
курилкам, столовкам и любым посиделкам, где собиралась молодёжь. На заводах в красных уголках устраивали авторские
чтения. Алексей Решетов был из простых парней, хоть и окончил техникум. Вот так и пересеклись пути Володи с Решетовым,
когда мужики запросто общались в заводской курилке. А любовь к книгам простого паренька из Орла осталась навсегда
в его сердце, передавшись по наследству детям.
А наша Ниночка всё больше расцветала и уже, набрав
силу, работая свинаркой, превратилась в статную красавицу.
Её волосы цвета спелой пшеницы из модных коротких кудряшек вновь отросли в пышную копну, собранную на шпильках.
Из скромной заводской зарплаты, как и каждая девчонка того
времени, Ниночка скапливала копеечки на модные платья
в клетку к серым туфелькам с каблучком-рюмочкой, в которых
так приятно в выходной цокать по проспектам, паркам и улочкам, где прогуливались стайками девчата и парни. Все вместе:
заводчане и соледобытчики, строители и монтажники, а также
в полосатых национальных халатах узбеки и в белых рубашках
китайцы. Ниночка ещё застала то время, когда люди приходили к общежитию посмотреть, как ранним утром во дворе дома
китайцы в белоснежных майках и шортах занимались гимнастикой под голос, доносившийся из радиоприёмника.
В одно из воскресений Володя с Леночкой по обыкновению направились в гости к Родионовым, у которых было двое
детей, младшенький – ровесник Леночки. Когда-то, до развода с детдомовкой, они дружили семьями. По случайности Родионовы дружили и с Дусей, некогда работавшей у них няней
старшего сына. Именно к ним на квартиру и определила теперь
уже городская подруга Ниночку. На неделе Нина работала в две
смены на заводе, а в выходной помогала хозяйке и затем шла
гулять. В этот самый выходной Ниночку попросили помочь на
кухне со столом и присмотреть за детьми. Вскоре к детям присоединилась и Леночка в мятом платьице и с лохматым чубчиком.
Леночку причесали, умыли, поправили наспех надетый наряд.
А Володя тем временем гостил с хозяевами на кухне за столом,
и Кира Ивановна наставительно твердила:
– Володька, жениться тебе надо! Смотри, Леночка без матери растёт, круглые сутки в ясельках. Посмотри, сколько девушек кругом, присмотрелся бы ты.
По Володе много девушек вздыхало тайно, да и как не
влюбиться в такого красавца, словно сошедшего с экрана
главного героя фильма «Весна на Заречной улице», шедшего в кинотеатре. Кудрявые волосы, серо-голубые глаза и модный
костюм делали Володю завидным женихом. Но вот Леночка!
Как же Леночка? Вернётся ли за ней её мать, и где она сейчас?
Или не отдавать? Как Леночку примет другая женщина? И как
жениться, когда уже такой горький опыт? Все эти вопросы не
давали спокойно жить, а тут ещё и Кира Ивановна зудит, на
больную рану соль сыплет.
Воскресенье безудержно двигалось к концу, и Ниночке
хотелось бежать в парк с подружками, но гости засиделись,
и она играла с детьми. Наконец, раскрасневшись от еды и выпитого спиртного, они вышли из-за стола и, позвав Леночку,
собрались в прихожей проводить Володю. Но Леночка совсем
не реагировала на зов. Тогда за ней вошли в комнату, она спокойно сидела на коленях Нины, крепко обхватив её за шею.
– Ленка, давай иди к папе. Домой пора. Лена! Ты что, не
слышишь? Иди сюда!
Леночка ещё крепче обхватила шею Нины и захныкала.
Тогда отец решительно отодрал прильнувшую Лену от Нины,
сквозь рёв прорвалось рвущее душу: «Мама! Мама! Хочу к маме.
Не пойду, я с мамой буду!» Володя подхватил на руки орущую
Лену, выскочил из квартиры и быстро пошагал домой, унося
кусочек разорванного сердца Нины. В открытое окно вместе
с вечерней прохладой врывался пронзительный крик Леночки, уносящийся по проспекту на улицу Пятилетки, в четырёхэтажный кирпичный добротный дом. Во дворе этого дома уже
зажглись окна телестудии, а с телебашни транслировались вечерние новости Березников, в которых никогда не расскажут
о Леночке, навсегда связавшей сердца двух людей.
– Так что, они поженились?
– Конечно, поженились! – захохотала Юлька. – Откуда ж
у меня мама и папа появились, по-твоему?
– Какая романтическая история, – произнёс задумчиво
Сергей. – Так что, эта самая Леночка – твоя сестра, что ли?
– Ой, Серёжа, я же сейчас лопну от смеха. Как же до тебя
тихо доходит, – не переставая смеяться, подытожила Юлька. – История, конечно, романтическая, но вот мама так не считает. Наверное, как и все девчонки, она мечтала о белом платье
и принце. Но только принц повёл себя практично. Послушав
совета друзей, решил перейти к делу и пригласил Ниночку
в кино. А на третий день назначил ей свидание в парке на лавочке у ротонды. На той лавочке и решился судьбоносный поворот
жизней Леночки, Володи и Ниночки словами: «Ухаживать мне,
Нина, некогда за тобой, у меня ребёнок, да и жених я уже бывалый. А ты молодая, красивая. Мне и Леночке понравилась.
Выходи за меня замуж. Если откажешь, я пойму. Я зайду в выходные, подумай. Коль будешь согласна, собери вещи и пойдём
ко мне жить. Вон, через дорогу, напротив парка, моя квартира
в этом доме. С удобствами. На кухне даже печка есть, а в подвале – кладовка с дровами. Комната одна, конечно. Мебель ещё
с общежития, но я уже кое-что купил. Так что не тороплю, думай. У тебя есть два дня».
– Ай да тесть! Жаль, не дожил он до нашего с тобой знакомства… Уважаю! Дельный был мужик, сказал как отрезал.
– А он всегда был дельный. И мастер на все руки, и работящий, и порядочный. Мне тоже очень жаль, что не успел он
дожить до этих дней, до внуков, до большой семьи.

6. Переезд.

Вскоре у Ниночки и Володи появился на свет их общий
первенец – Ариша. Молодая мама наслаждалась материнством, воспитывая сразу двух дочерей. Лена, как старшая сестра, часто проявляла инициативу в развлечениях сестрёнки,
за что часто бывала наказана. Да и как тут быть, коли в очередной раз девочки пропали со двора, пока мать спала после
ночной смены? Искали их всем двором, а нашлись они в кинотеатре, посапывающие в креслах зала. Дом стоял углом,
упираясь во Дворец энергетиков, манящий неописуемым восторгом, огромным количеством светильников, люстр и высоких лестниц, по которым то и дело туда-сюда бежали дети заниматься в различных кружках и смотреть кино. Особенно
завораживали юные балерины, спешившие на хореографию.
Вот и приходилось отчаянной Леночке часто ковырять пальчиком дырочку в углу, куда ставили её для наказания. А однажды
фантазёрка Леночка взяла всю зарплату из кармана Ниночки,
спавшей после ночной смены, и побежала играть на ступеньки
подъезда, раскладывая красивые купюры как фанты. Вокруг
Леночки собралась вся ребятня со двора. Неизвестно, чем бы
закончилась эта игра для Леночки и её семьи, если бы на тот
момент не проходила мимо старушка из соседнего подъезда.
Увидев неладное, побежала за матерью. Нина, спросонья мало
чего понимая, побежала на улицу. Леночка важно раскладывала «фанты».
– Лена, что ты делаешь?
– Фанты раскладываю!
– Дай и мне фанты, я тоже буду раскладывать, – Лена охотно протянула деньги. – А где ещё фанты?
Леночка не спеша доставала мятые купюры. Мать понимала, что это только малая часть от зарплаты.
– А давай мы с тобой пойдём и соберём все-все фанты!
Леночке очень понравилось такое предложение, и она
с восторгом схватила мать за руку, потащив собирать. Из пятидесяти рублей собрали только двадцать четыре мелкими купюрами. Не хватало рубля и двадцатипятирублёвой бумажки.
– Леночка, если мы не соберём все фанты, то фея сказок
больше не прилетит. Ведь эти фанты я принесла именно для
неё. Где же оставшиеся фанты?
Посопев носиком, Леночка нашарила в кармашке сложенную в несколько раз крупную купюру. А вот рубль так
и не нашёлся. Тот день для Леночки запомнился навсегда. Она
понимала, что опять что-то натворила, но в этот раз её угол
был пуст.
Мать Леночки так больше и не появилась, она затерялась
где-то в Узбекистане, укатив с новым ухажёром. А Леночка
пошла в первый класс школы уже с новым документом, где в графе «мать» значилось имя Ниночки, которая в третий раз
решилась стать матерью. Третья дочь Юля родилась холодным
и ненастным зимним днём. К счастью, роддом был через пару
домов, и Ниночка добралась сама, пока Володя был на работе,
а дети в школе и садике.
Наступившим летом Ниночка решилась с детьми поехать
пожить в деревню к маме. Добирались долго, на пароходике,
потом на попутках. Наконец, мать Ниночки, усадив с чемоданами и узлами на телегу восьмилетнюю Леночку, шестилетнюю
Аришу и Ниночку с трёхмесячной Юленькой, хлестнув вожжами лошадь, повезла их по лесным и луговым дорогам в родную
деревню.
Вскоре после отъезда Нины с детьми Володя погрузил семейный скарб в контейнер, уволился с завода и поехал к Нине
в деревню. Такого поворота никто не ожидал. Чем было вызвано такое решение и с какими чувствами принято, осталось
загадкой. Так неожиданно началась деревенская жизнь полугодовалой Юли и городских девочек Леночки и Ариши среди разных людей, добрых и недобрых. Там и узнала Леночка правду
о своём рождении.
Много воды утекло с тех пор. Володя с Ниной выстроили новый дом в селе Воскресенск, забрали мать из вымирающей деревни. Родили четвёртую дочь Милашу. Нина работала в Доме инвалидов, а после его расформирования перешла
в колхоз, на ферму. У Володи любая работа горела в руках. Мастерство токаря пригодилось в колхозе, равного ему не было
здесь никогда. Да и технику он любил, летом садился работать
на трактор. Только вот недолго пришлось прожить на новом
месте. Мужики недолюбливали и одновременно боялись Володю. Уж очень быстро и ладно спорилась в его руках работа.
Да и какой-то он не такой: книжки читает, много знает, одевается на праздники в клуб по-городскому. Даже южный орловский говор выделял его из понурой и завистливой кучки
мужиков. Однажды случился меж ними конфликт, и они вчетвером сильно его избили. Потом он получил серьёзное увечье, выпав из трактора на гусеницу. Всё это, травма головы и спины,
сказались на дальнейшей судьбе. Володя, не найдя себя на новом месте, всё чаще и чаще стал приходить с работы пьяным
и устраивать дома скандалы. Его уговаривали лечиться, но,
вернувшись, он снова попадал под тоску одиночества, чувство
ненужности и непонятости. Некогда наполненные и интересные бурлящие годы жизни превратилась в серые бесцельные
будни, обернувшиеся трагедией для всей семьи. Немного не
дожив до сорока лет, он погиб, перевернувшись на тракторе.
– А как же вы, дети? – сочувственно вполголоса спросил
Сергей.
– Как видишь, выросли… Тяжело, конечно, было. Леночка
и Ариша уже учились после школы в городе. Мне десять было,
Милашке – два годика. Вот и пришлось в доме за мужика быть.
Мама разрывалась между фермой и хозяйством. Так вот с мамкой и пахали, она за плугом, а я лошадью управляла. Дрова пилить и колоть – тоже всё сами. Забор поправить или чего отремонтировать... Хорошо хоть летом старшие сёстры чаще могли
приезжать, сено косить на корову с телёнком. А мамка моя –
кремень! Сильная женщина! Я только сейчас начала понимать,
сколько ей пришлось пройти. Я бы, наверное, так не смогла.
Да и Леночка, помню, сколько пережила, когда узнала, что
не родная маме. Сколько терпения, мудрости и любви было
в маме, я бы точно так не смогла!
Голоса стихли, каждый думал о своём. Звёзды по-прежнему
мерцали на чёрном бархате неба. Широко распахнутые глаза
вдруг начали слипаться, в глубоком дыхании послышалось ровное посапывание. Голова Юльки повалилась на плечо Сергея,
на часах было полчетвёртого.

7. Утро.

Проснулась Юлька от звука хлопнувшей двери – Сергея рядом не было. Рассвет едва забрезжил, но уже легко можно было
различить людей возле КамАЗа. Встревоженная и не совсем отошедшая ото сна, Юлька крутила головой, пытаясь разглядеть и понять, что же происходит. «Может, бандиты? – подумала она. – Что же делать?» Она не сразу разглядела, что за
КамАЗом стоял ещё один большой грузовик, подготавливаясь
к буксировке. Мужики что-то громко обсуждали и размахивали руками, курили и сплёвывали под ноги. Они подлазили под
бампер с какими-то огромными железяками, затем, смачно
выругавшись, снова курили и размахивали руками, громко обсуждая проблему. Вскоре мужики сели в свой КамАЗ и уехали.
Юлька тут же выскочила из машины на улицу. Приятная свежесть ударила ей в лицо, но сейчас ей было не до романтики.
– Серёжа, кто это был?
– Не спрашивай! – зло выругался Сергей. – Вот бараны!
Приехали не с той жёсткой сцепкой, неужели проверить нельзя
было?! Ведь знали же, что ухо у неё оборвано. И куда только механик смотрел?! Теперь торчи здесь невесть сколько.
– Да как же так? – плаксиво запричитала Юлька. – Сегодня
же Новый год! И Манечка нас ждёт…
Сергей ничего не отвечал, ходил вокруг КамАЗа и молча
курил. Погружённый в свои мысли, казалось, он не слышал
причитаний Юльки, а Юлька уже начала смиряться, выстраивая логическую цепочку объяснений самой себе, что лучше
Нового года в лесу нет ничего на свете.
– Садись в машину. Поехали! – скомандовал Сергей. –
Едем домой!
– Как домой? А КамАЗ? – осторожно спросила Юлька.
– Да кому он нужен 31 декабря? Сколько можно здесь торчать? Домой доберёмся незнамо когда. Да и паром нельзя проворонить.
При слове «паром» Юльку словно подкинуло. Чувство ответственности за груз и КамАЗ и одновременно страх пропустить последний паром разрывали сознание.
– А как же груз? А если разграбят, платить же придётся, где
взять такие деньги?
– Да кому нужна эта копеечная сода?
– Сода? То есть ты хочешь сказать, что у тебя полный
КамАЗ соды?
Юлька начала так хохотать, что Сергей пришёл в некое замешательство, а затем со слезами от смеха торжественно и театрально произнесла:
– Как символично! Та самая березниковская сода, из города, куда приехала работать моя мама, где встретила моего отца,
где родилась я. И это просто восемь тонн копеечной соды из
города Березники! Ну что ж, прощай, копеечная сода из города
Березники, – артистично смахнув воображаемую слезу и хлопнув на прощание дверями «жигулёнка», она так же наиграно
произнесла: – Извозчик, трогай!
Не успев принять такое смелое решение, они увидели,
что по дороге к ним снова приближается знакомый грузовик.
Подъехав, мужики сказали, что позвонили механику с ближайшей заправочной станции, и начальство дало им распоряжение сменить Сергея и дожидаться решения проблемы. Это
была отличнейшая новость для Сергея и Юли. Теперь со спокойной душой, торопясь на паром, они рванули в обратный
путь. Всё те же наряженные ёлки в белых пуховых платках бежали навстречу вдоль дороги, а солнечные лучи отражались
в снегу, словно грани бриллиантов, щедро раскиданных по
белому покрывалу. Юлька наслаждалась красотой и свободой
от плена обстоятельств, а Сергей улыбался в усы и намурлыкивал что-то новогоднее.

8. Дорога домой.

В предвкушении Нового года внутри всё приобретало
какой-то яркий смысл. Хотелось петь невпопад, шутить и смеяться, но, тем не менее, никто из них не хотел начинать разговор первым. Юльке всё время хотелось заговорить, но тема,
крутившаяся в голове, для предновогоднего настроения выглядела серьёзной. И Юлька начала перебирать в памяти всех
компетентных знакомых, кто бы мог ответить, есть ли Бог, где Он и как с Ним можно поговорить. Она сама не понимала, почему именно эти мысли занимали её голову. Решив отвлечься,
она спросила:
– Серёж, а чего на стол поставим? Праздник же! Я даже винегрет не успею сделать. На днях по талонам купила немного
колбасы и сыра. И пельмени «Чайковские» ещё.
– Не переживай! Что Бог дал, тем и отпразднуем!
«Ну вот, и он туда же», – подумала Юлька. Без Бога, получается, никуда. Дорога домой всегда кажется короче. Уже показался знакомый берег, когда Юлька закричала:
– Стой, Серёжа, стой! Смотри, старенький дедушка такой
тяжёлый мешок тащит, давай подвезём его.
С автобусной остановки через дорогу к парому действительно тащился дед. От предложения помощи он не отказался,
и, погрузив его тяжёлый мешок в багажник, они втроём подъехали к берегу, где уже стоял паром. Места, к счастью, ещё были,
и, обилетившись, они въехали на паром.
– Счастливчики мы! В кассе сказали, что это последний
паром. Водяной путь льдом прихватывает, капитан последний
рейс объявил.
– Слава Тебе, Господи! – заговорил старик. – Я уж боялся, что не успею. По льду пару километров мне не дотащить
мешок-то.
«И этот туда же, про Бога», – вспомнив свои прежние размышления, вновь подумала Юлька, искоса глянув на Сергея.
– Отец, а ты куда путь держишь, с таким мешком да под
Новый год? Уж не Дед ли ты Мороз? – рассмеявшись подоброму, спросил Сергей.
– Да что ты, сынок! Вот в деревню к себе ездил овощей
набрать. Картоху да моркву, да свяклы самую малость. Тяжело
тащить, не те уже силёнки нонче. Я же теперь у сына в городе
живу, старый стал. Вот он меня на машине должон встречать на
том берегу. Заждалси поди. Летом-то я в деревне, сын приедет
со снохой, посадим на огороде. Вырастет чего, и слава Богу.
А зимой снегом завалит, воду-то из-под горы носить надо. Да и дрова в леспромхозе надо выписывать. А потом расколоть… Да что говорить, тяжело старикам в деревне, да и в городе тоскливо. Куды ни глянь, одни огни. И луны со звёздами
не увидишь. Слава Богу, внучата есть. Да и сын с невесткой
хорошие у меня. Внимательные.
Юлька с Сергеем, слушая старика, обдумывали каждое
слово, представляя картины и образы. Паром, прогудев, начал медленно отрываться от пристывшего берега. Лопасти зашлёпали по воде, разбивая тонкую корку льда. Вдруг где-то
в середине реки всё затихло, и паром замер. Голос капитана
из динамика объявил об обледенении лопастей, он добавил,
что команда делает всё необходимое и попросил не волноваться. Этот ледяной плен не входил в предновогодние планы, но
Юльку это не расстроило. Было какое-то предчувствие чуда
или раскрытия тайны. Непонятное, загадочное, радостное
и трепетное чувство, которое щемило грудь. Сергей, казалось,
тоже не был расстроен этим обстоятельством, и всё его внимание было приковано к старику.
– О Господь, помоги ребяткам, – зашептал старик. – Благослови этот водный путь, раздвинь льды. Вышли ангелов своих на помощь. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь!
– Ты что, отец, в Бога веруешь? – с интересом спросил
Сергей.
– Ох, сынок, не знаю, как я верую, только вот Бог в меня
точно верит, – лицо старика при этих словах сильно преобразилось, как будто внутри него зажгли свет. А он продолжил: –
Кто мы без Бога? Прах земной. Я ведь сюда с Украины сослан.
И Гражданскую войну помню, и с фашистами воевал. И везде,
как отец с матерью научили, с Богом был. Пока мальцом был,
ночью тайно с родителями в соседнюю деревню ходили, Библию одну на всех послушать да помолиться. Красных комиссаров тогда боялись. Помню, по доносу к той избе нагрянули
с облавой. А мы единственную свечку задули и все под лавки
спрятались. Отец меня прижал к полу и шепчет, чтоб молчал.
А эти в окна фонарями светят, дверь-то заперта была. Тогда Бог уберёг. Советская власть больше пропагандой занимались,
а вот как с 30-х годов НКВД утвердилось, так много тогда верующих полегло. Без суда и следствия могли расстрелять или
в ссылку отправить. Так вот у меня мать и увезли…
Дед замолчал, вытирая рукавом полушубка невидимые
слёзы. В такой тишине был слышен даже стук сердца.
– Когда пришли к нам в хату по доносу, что Библию мать
переписывает по ночам, нас с отцом дома не было. А чернила
и бумага на столе лежали, мать печь топила. Младшие, брат с сестрой, на печи играли. Энкавэдэшники схватили её и поволокли, в чём была. Она упала. Тогда её за ноги поволокли. Пока по
сенцам тащили, хватала руками сколь смогла картохи мелкой,
которой порося кормили. Так с этими тремя малыми картохами и доехала в холодном вагоне до Сибири, в одной кофточке.
Больше мы её не видели… А кто с ней ехал, потом, когда вышли
из заключения, нам и написали. Мать перед смертью уж очень
их просила. Она всю дорогу молилась, чтоб Господь защитил от
холода да картоху на всех размножил. Ей там, в лагере, предлагали отречься от Бога, обещали лёгкий труд или даже отпустить,
но она не согласилась.
Казалось, время остановилось. Паром застрял не просто
во льду, а между прошлым и сегодняшним днём. По спине лёгким покалыванием пробежали мурашки. В глазах стояла женщина с тремя картошинками в руке, продрогшая, но с сильной верой в сердце. Кто ей давал такую нечеловеческую силу?
Что за дух в ней был? Не отреклась ради жизни, ради детей.
Что она знала, чего мы не знаем?
А старик продолжил:
– Риск большой тогда был, христиан преследовали, увозили и даже расстреливали без суда и следствия. Мы собирались
тайно, наша церковь наполнялась всё новыми и новыми людьми. Библий по-прежнему не было, и мы, молодёжь, переписывали от руки. Я её тогда наизусть выучил. А когда на фронт попал, то по памяти в окопах товарищам читал.
– А разве все там веровали в Бога? – удивился Сергей.
– На войне и в больнице все веруют. А на кого ещё было
надеяться? Похоронки летели во все концы, смерть дышала
в лицо. А коль не уверовавший во Христа погибнет, так куда же
он попадёт? Из ада земного в ад навечный? Если я им не расскажу о Спасителе, так Он же спросит с меня за погибшие души.
Вот и спасались души через веру в Иисуса Христа. Меня так
отец наставлял, говорил, когда тяжело и трудно будет, говори
людям о Христе. Ведь когда сеешь семя спасения, то Бог делает невероятные вещи в твоей жизни. Это я по сей день помню.
Сколько их там, моих товарищей. Скоро и я с ними встречусь
в обителях Божьих, – облегчённо выдохнув, старик поднял глаза к небу.
Только сейчас Юлька разглядела небесно-голубые глаза
деда. Они светились! Но от чего? Он же старик, такой же, как
и многие бредущие по городу с потухшим взглядом. Но этот
старик был особенный. Его рассказ захватил всё сознание, всю
внутренность. Никто из них не слышал, как бранятся на лёд
и мороз матросы, как капитан в рупор отдаёт команды: «Задний
ход!», «Полный вперёд!», «Стоп, машина!»
– Вот так и стал я служителем после войны в нашей деревне. Мужики мало кто с фронта вернулись, а бабам как без Утешителя выжить? Вот и «кормил» их Словом Божьим. И голод
послевоенный пережили, хлебушек отбирали голодающим.
Поволжье шибко голодало. А на Украине земля плодовитая,
палку воткни – зацветёт и плоды даст. Вот и ели всё, что зеленело. А потом попал под репрессию, и сослали меня в шахты
соляные, в Березники.
– В Березники? – удивлённо вскрикнула Юлька.
– В Березники, дочка. А уж как амнистию дали в пятьдесят
третьем, так вот и поселился в деревне.
– А что с домом сейчас? Кто присматривает? – озадачился
Сергей.
– Пустил семью одну на постой. Они беженцы с Узбекистана. Служили там в Советской армии, да так и осели. А как начались эти безобразия с 90-х, так русских стали притеснять. Дом у них отобрали, денег нет. Вот и приехали в деревню дом искать,
фермерством заняться. А чего им деньги тратить, пусть живут.
Да и христиане они, как своим по вере не помочь? Сам Иисус
этому учил. Вот сейчас вместо меня служение в деревне ведёт.
Писание изучают да молятся. И молодёжь к себе подтянули.
Я-то старый, ко мне бабки одни ходили да ребятишки малые, –
засмеялся дед. – Сам Бог их ко мне послал, не оставил меня
в нужде. Когда просишь, Он слышит и отвечает. Слава Богу!
Не сговариваясь, Юлька с мужем вспомнили, как вчера
форсировали ледяной берег. Вспомнили скомканные и неумелые слова молитвы о помощи, вспомнили и мужика в оранжевой жилетке, старательно посыпавшего песком ледовую горку.
– Дедушка, а как узнать Бога? Как с Ним поговорить? Молитвы надо учить?
– Нет, деточка, не надо учить. От сердца надо говорить
с Ним. Он сердце твоё слышит.
– А что сказать?
– Скажи Ему, что любишь Его и раскаиваешься в своих
грехах, прощения попроси.
– Да какие грехи, дедушка? Мне и лет-то двадцать пять
только будет!
– Ох, деточка! Если бы мы были безгрешны, отдал ли Бог
Отец Своего Сына Единородного на крест? Ведь Он и взял на
Себя все наши грехи и немощи, чтоб нас спасти. Ведь за грех
смерть по Закону Его положена. А мы все-все согрешили.
Именно сейчас вспомнилось всё. Как Сергей приносил домой украденный сыр с работы, а Юлька плохо поступила с матерью. Как пришлось соврать не раз, как посоветовала подруге
сделать аборт. Вспомнились матерные слова и привкус табака,
как, будучи ещё школяром, заманил к себе домой девочку, пока
родители были в отъезде. Юлька готова была сгореть от стыда,
а Сергею хотелось курить, но смешанные чувства страха и стыда
приковали его к сидению. В памяти всплывали и всплывали новые эпизоды и картины, от которых горели уши и жгло в груди.
А старик молчал, словно чего-то выжидал.
Старик никуда не спешил. Он дарил это время, которое
они уже не пропустят. Речная переправа всего лишь соединяет
берега. Переправа же души соединяет жизнь с вечностью. Он
знал, что две души подошли к берегу, готовые переправиться
к вечной жизни на Небесах. Нет, они не умрут сейчас, не утонут и не разобьются на машине. Они проживут ровно столько,
сколько для них отмерил Бог. Возможно, они доживут до глубокой старости, насытившись днями жизни. Но, переправившись на пароме Покаяния, они обрели Христа в своём сердце
навсегда. Навечно! Впереди их ждала благословенная жизнь
с Богом, и на земле, и в вечности!

9. Послесловие.

Дорогой читатель! Сегодня я обращаюсь к тебе. Ищешь
ли ты Бога? Путь к Нему только один – Иисус Христос, принёсший Себя в жертву за всех нас, за наши грехи. Прими Его,
драгоценная для Бога душа, в своё сердце как Господа и Спасителя. Ведь только Кровь Иисуса Христа способна очистить тебя
от всякого греха!
«Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим
во тьме, то мы лжём и не поступаем по истине; если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг
с другом, и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от
всякого греха. Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи
наши и очистит нас от всякой неправды. Если говорим, что
мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его
нет в нас»(Ин. 1:6-10)
Если сегодня, на пороге Нового года, ты страшишься думать о будущем, тебя пугает суровая реальность настоящего,
угнетают грехи и ошибки прошлого, – самое время прийти к Иисусу Христу. Открой Ему своё сердце. Расскажи, что тебя
угнетает и мучает. Твой Спаситель желает дать тебе то, что
невозможно купить ни за какие деньги, невозможно заслужить или получить в наследство. Он предлагает тебе мир. Мир
с Богом, твоим Творцом, твоим Отцом. И Он даёт этот мир
тебе сегодня, сейчас. И Он ждёт лишь твоей молитвы. И если
ты принял решение быть спасённым, помолись прямо сейчас. Скажи вслух: «Отец Небесный, я благодарю Тебя за Твою
любовь ко мне, человеку грешному! Благодарю за то, что для
моего спасения Ты Сына Своего Единородного Иисуса Христа сделал жертвой за мои грехи. Иисус Христос, благодарю
Тебя за Твои страдания и муки, перенесённые вместо меня.
Склоняюсь пред Тобой и прошу простить меня и стать моим
Господом и Спасителем. Господи, войди в моё сердце Духом
Святым и займи там главное место, управляй моей жизнью,
изменяй меня и сделай таким, каким Ты хочешь меня видеть
в Царстве Твоём. Во имя Иисуса Христа, аминь!»
Если ты помолился этой молитвой, верь: прямо сейчас
Иисус Христос живёт в твоём сердце. Он любит тебя и жаждет
твоего общения как любящий и заботливый Отец.

10. От автора.

Сколько раз мы говорили сами себе: «Если бы я знал...»  Если бы люди знали, что написано в Библии о нашей жизни, если бы знали о Божьей любви и благословениях, то разочарований было бы намного меньше. Если бы мы знали, что Бог имеет для нас, мы бы стремились к Нему каждый день. Не упускай возможности познавать Бога и Его волю для твоей жизни!
Молюсь за каждого, кто держит в руках эту книгу. Да благословит вас всех Господь!