Сказ о Змее-Горыныче,..

               смелом Романе цыгане и джинсовых штанах.               
                (экскурс в недавнее прошлое)

  Рыночная площадь в городе Оренбург, а, возможно, и ещё где-нибудь. Посредине большая лужа. В ней растянулся поросёнок и, смачно хрюкая, косит одним глазом на дородную новоиспечённую хозяйку. Она потная, раскрасневшаяся, забрызганная грязью бегает вокруг лужи и беспомощно машет руками, посылая проклятия в его адрес.
  Всюду шум, гам, толкотня.  Продавцы кричат один громче другого:
-Волшебная щука, волшебная щука из пересыхающего Урала!
-Ржавые гвозди, ржавые гвозди из сундука, где хранилась смерть Кощея Бессмертного!
 -Кому печь, кому печь? Сам Мишка-дурачок к Бушу-батюшке за советом ездил.
   И вдруг потемнело, загрохотало, всё задрожало. Небо тучами чёрными заволокло. Молнии стрелами огненными мечутся. А из самой чёрной тучи пламя так и полыхает, так и полыхает. И тут Змей-Горыныч девятиглавый из неё вылетает, хохочет, словно гром гремит, крыльями машет – земля дрожит. На каждой голове по три шапки «Адидас», а на каждом мягком месте по семи  штанов джинсовых.
  Увидал народ – испужался. Испужался и тут же разбежался. Кто куды. Змей-Горыныч доволен, лапы от удовольствия потирает и думает:
-Вот сейчас я разживусь.
Да не тут-то было. Откуда ни возьмись, выбегает на площадь базарную цыган по имени Роман, борода чёрная, глаза антрацитовые, и кричит зычным голосом:
-Ах ты пугало огородное, шланга резиновая, вот поскидываю с тебя все шапки – враз силушка-то твоя поубавится; а как сдеру джинсовые штаны, так в червяка дождевого превратишься.
Испугался Змей-Горыныч, на колени перед Романом-цыганом брякнулся и взмолился человеческим голосом:
-Ой, ты гой, добрый молодец удалой, борода твоя чёрная, глаза антрацитовые! Не губи ты меня Змея-Горыныча, пожалей моих малых детушек! Авось я тебе пригожусь.
-Для чего ж ты шланга длинная с разводами пригодишься? Разве что огород поливать? Так у меня его нету. Непревыкший я работать.
  Ещё  пуще прежнего взмолился Змей-Горыныч, да так расплакался, что слёзы ручьями потекли. И нет бы им в Урал-реку бежать, чтобы она пошире и поглубже стала, так испарились и в небо облаком поднялись, а оттуда снегом обрушились и ну засыпать улицы оренбургские. Так с тех пор они и не чистились, пока снег сам ни растаял. Но не испугался Роман снежных заносов, ухватил в одну пригоршню все девять голов и держит. А Змей-Горыныч всякие обещания даёт, уж, больно, не хочется ему с жизнью расстаться. Но не тут-то было, не на Бориса-дурочка напал, а на Романа-цыгана.
Тогда и молвит чудище хриплым голосом, горла-то его были передавлены:
-Вот тебе слово моё верное: обещаю снабжать тебя и всё твоё племя цыганское джинсовыми штанами и юбками да шапками «Адидас», а в придачу сапогами женскими, какие только захочешь и другими товарами фирмы «Монтано», и да будешь ты со всем своим племенем цыганским торговать и не только во граде Оренбурге, а всюду беспошлинно и беспрепятственно, и никто вам перечить не будет даже ОБХСС.
-А если какой-нибудь щелкопёр в «Крокодил» напишет?
-«Крокодил»- родной братушка.
-Тогда в «Правду» отправит.
-«Правда» – родная матушка, а со временем я и сам издательским ремеслом займусь.
_И на Кавмиводах можно торговать, - обрадовано спросил Роман.
-На Кавминводах будешь деньгу грести, шерсть вагонами везти в Новокузнецк и Прокопьевск
-Уж ни тебя ли чешуйчатого стричь придётся? – захохотал Роман, - много ж, как я погляжу, на тебе шерсти водится.
-Обижаешь, уважаемый! – прохрипел Змей-Горыныч, - если хоть год ещё продлится перестройка ты даже своей лошади золотые зубы вставишь, а перестройки ни конца, ни края не видать, так поведал мне на днях мой лучший друг Кощей Бессмертный.
 Тут уж не выдержал соблазна Роман-цыган, чёрная борода, глаза антрацитовые, и взял с чудища девятиглавого клятву страшную выполнить все обещания.
 С тех пор всё племя цыганское беспошлинно – беспрепятственно торгует джинсами, сапогами, шапками «Адидас», жвачками, сигаретами и другими товарами фирмы «Монтано», да ещё конфетами, каких в магазинах не сыщешь.
И почему бы Змею-Горынычу государственные магазины  ни снабжать дефицитами? – удивляются степняки и прочий народ, - так нет же, бестия, всё через цыган реализует, а лёгкая промышленность и конкурировать с ним не смеет.
 А, может быть, сам  Змей-Горыныч там  пасётся? Берёт  же где-то он всё это и не у кооператоров, они сами перепродают, и не по щучьему, наверно, велению, ибо щука-то в Урале повывелась; а может, в океян-море ушла. Она тоже не дура, дело туго знает: то и смотри:  река Урал вовсе пересохнет, а пока плавательный пузырь по науке в лёгкие превратится, пройдут миллионы лет, а за это время  Богу душу отдашь, а оно-то так жить хочется .

1 декабря 1991 год                Оренбург - Ессентуки.