Вороний глаз

               
Раскачиваются тени, захлестывают своим потусторонним пугающим колыханием окно палаты.
Страшно-мохнатые сосны увеличиваются-увеличиваются до гигантских размеров
И наклоняются через высокий забор пионерлагеря к медпункту,
Заглядывают инопланетными глазам чудовищ и пытаются проникнуть,
Просочиться жгучими змеевидными нескончаемыми ужасами через стекло форточки,
Через щели рам, мрачно зияющего в стене проема, выходящего в никуда, в черноту лесную.
Я сглатываю непроходящую тошноту и тягучую слюну и резко наклоняюсь с кровати к тазику.
Я – маленькая заболевшая девятилетняя девочка, оставленная в помещении. В ночь.
Опять этот кислый неприятный привкус во рту. Кислятина. Вкус той крупной ягоды черной.
Зачем я ее съела и поверила девочкам, что черника это вкусная.
«Съешь, съешь», - нашептывали девочки.
«Не ешь, не ешь», - кто-то глухо, отдаленно и нетвердо вразумлял,
Вырисовывая в памяти неясные картинки лесных черничных кустиков с маленькими ягодками.
Вот их как много на кустике с зелеными листочками.
Протягивает его мене папа, доставая из ведра с брусникой.
Отдаленно так, затуманенно, нечетко. И я отодвигаю подальше эти картинки,
Зачем они, такие далекие-далекие. Вот же эта черная, одна-единственная и крупная-крупная.
А девочки приближаются и приближаются, улыбаясь, протягивают настойчиво черничку – глаз.
Добрые-добрые. А я верю-верю всему человечеству, я, маленькая.
Люди все хорошие, как моя бабушка, которая заботится обо мне.
Как мои родители, любящие меня.
Я – неразочарованная, я – незнающая фальши и криводушия.
Я – девятилетний ребенок, которая никогда не ночевала одна в комнате,
Только с бабушкой, мамой и папой. Заберите меня домой, страшно мне и жутко невыносимо.
Хлопают, скрипят двери в ванную комнату.
Крадусь маленьким, худеньким птенчиком, мышкой пуганной.
Коридор, лечебная комната, двери, приоткрытые в ванную.
Ржаво-коричневая огромная ванная смотрит на меня через открытые двери.
Заходи, заходи, девочка, рыжая ржавчина что тебе напоминает?
Какой цвет ассоциируется ночью с рыжим – кровавый, красный, кошмарно-вампирный.
Я вспоминаю «Вия», который мне читали соседские девчонки в детстве,
Я прислушиваюсь, я жду шаги. Детские нервы на пределе, сон не идет, а идет кто-то зловещий.
-Кап, кап, - стучит громкими леденящими звуками вода из крана в ванной.
-Стук, стук, - стучат корявые ветви в окошки.
-Шшшши, шшшу, -кровожадно пугает ветер,
Безжалостно кружась вокруг отдаленно стоящего помещения медпункта.
-Мой рабочий день закончился, я не обязана здесь ночевать, -
Говорит входящая утром недовольная Николаева.
Хоть бы пионервожатую ко мне отправили, ко мне безответному ребенку, с температурой.
Скоро, скоро наступит то время, оставят больную старенькую тебя не на ночь,
На много ночей одну, внуки твои. Вспомнишь ли ту девочку? Длинной-длинной будет ночь твоя.
Мама, папа, заберите меня домой!