Ах, дырявые ботинки и растёртая стопа

Ах, дырявые ботинки и растёртая стопа.
Я с вопросами пришёл, мне с вопросом уходить.
Сколько бед за нас в ответе опись ставят на глаза?
Какова цена за паперть, и какой отмерен грош?
Видно ли начало света без Великого конца?
Да гонцом ли лучик в окна, или это лишь тоска?
Там, на свалке всех обносков кто-то мир наш,
Словно банку, пнувши, положил в авоську, где играется стекло.
И нашедшее уносит мимо свалки, мимо леса,
Мимо всех культур и воин, мимо стареньких царей,
Мимо дома, мимо горя,
Мимо радости с любовью.
Он отдаст в бюро находок. Может кто-то заберёт.
Я с вопросами родился, мне с вопросом уходить.
Знаю сам, какая краля тряпки под ноги бросает,
Знаю наперёд, что спросит, в морду тыча фонарём.
Сколько за долги попросит подающая рука.
Семеро за веки тянут, нажимая на зрачки.
Тужится один, стараясь:
«Много видел! Хватит. Будет. То давно вчерашний день».
И второй здесь мельтешит, стараясь с боку прихватить.
Всё от третьего смешки: «Ля мисье, вам весть-малява
От инкогнито-лица «Ваша тёртая панама, вам, уж больше не нужна»
Дедушка ворчит перчёный: – За билет плати достойно, а потом уже гляди!
Четырьмя стенами стали ; не гляди по сторонам.
Горе шепчет: ; видел, видел.
Кто-то весело мигает: ; станется, всё пустяки.
И тихонько женский голос: ; Закрывай глаза спокойно,
Ну а я схожу за палкой, чтобы коршунов прогнать.
Наступив ногой в карету, знаю путь весь наперёд.
Если сам себе отвечу, а потом себя спрошу,
непонятным остаётся для чего так долго шёл?