Нескучная классика. Ч. 4. Муму

Каюсь, Боже, я в грехах,
Опишу все их в стихах,
Впрочем, ты о них всё знаешь,
Я теперь в твоих руках.

Только в толк я не возьму,
Ну зачем грехи ему,
Наплодил нас миллиарды
А играет, как с МуМу.

Всех однажды не простил
И потопом угостил,
А Тургенев, славный малый,
Юмор тонко уловил.

Видно знал, шельмец, секрет,
Что главнее бабы нет,
Бога барынею строгой
Записал он в свой Завет.

Сей секрет американцы,
Те, видать, ещё засранцы,
Раструбили в фильме "Догма",
Вот такие, значит, танцы.

Да ещё и кожи цвет,
Расскажу вам тет-а-тет,
Бог, короче, негритянка,
Чёртов их менталитет.

Ладно, восстановим нить,
Только б цели не забыть,
Отсупленье - небольшое,
Что бы автора казнить.

Богу-барыне служил
Сам архангел Гавриил,
У Тургенева записан,
Как Герасим в книге был.

Значит Гера наш - мужик
Точно был здоров как бык,
Только надерзил он Богу,
Тот ему порвал язык.

Правда, старшим не дерзи,
Будешь вывалян в грязи,
И любое наказанье
Дальше на себе вези.

Но обиду затаил,
Так злопамятен он был,
Проклиная Бога всуе,
Всё же дворником служил.

Но у Бога свой резон,
Слышал Геры мыслей звон,
Преступленью - наказанье
Записал себе в закон.

Гера так любил собак,
Что без них прожить никак
Он не мог из состраданья,
Хоть на что-то был мастак.

Подобрал себе щенка,
Тискал мягкие бока,
И на радостях душевных
Выпил литра два слегка.

Вызвал Гавриила Бог,
Дал ему короткий срок
На решение вопроса,
Что бы мёртвым стал щенок.

Гера захотел восстать,
Свергнуть к чёрту Богомать,
Но припомнив, кто сильнее,
Сам решил не начинать.

Весь в печали, Гавриил
Со щенком на лодке плыл,
И несчастное созданье
Прямо с камнем утопил.

Вот теперь вам весь рассказ,
Он не прост как ананас,
И даёт нам указанье,
Как же Боже "любит" нас.

Бог нас держит за собак,
Ужас, братцы, просто мрак,
Вот такой творец вселенский,
Или я - совсем дурак.

Всё никак я не пойму
Ну зачем он так с МуМу,
Ведь Святейшие разборки
Нам, людишкам, ни к чему.