Мерцал светильник...

БЕЛА КУН

Мерцал светильник в камере и тух,
И тело ныло донельзя безбожно.
От боли стон, до ужаса он глух,
И взгляд через решётку осторожный.

И чудится иль правда: Ну и как?
Готов осилить дальнюю дорогу?
- Ты кто, там за окном, ты друг иль враг?
- Я ангел твой, посланник я от Бога.

- Зачем пришёл, ведь я тебя не звал?
И Бога нет, всё это только враки.
Оставь меня. О как же я устал!
Зачем судьба мне преподносит знаки?

- Да, Бога ты отверг, как и меня,
Тому твоя клика была и рада.
И принял ты объятья Октября,
Ну что же, отворяй ворота ада.

Теперь неважно, хочешь или нет,
А коль не созидал а только рушил,
Пред Господом тебе держать ответ
Придётся отдавая Ему душу.

А после в ад за всё что натворил.
Сколь подписал ты смертных приговоров?
Не сосчитать? Не помнишь? Позабыл?
За Крым, поверь, наказан будешь скоро.

И жизнь твоя не стоит ни гроша
Коль дьявольски черна твоя душа.


Товарищ Бела Кун. Палач из Трансильвании

В славном городе Симферополе, который является центром Русского Крыма, есть небольшой храм в честь иконы Божией Матери «Державная» (правящим архиереем уже благословлено обустройство придела во имя святых царственных мучеников). Как же приятно знать об этом. Крым – частица России, Святой Руси. Но…

Почтовый адрес прихода заставляет вздрогнуть: Россия, г. Симферополь, улица Бела Куна. Перед нами типичный абсурд постсоветского мира. Державная икона Божией Матери – это символ торжества Православия и духовный залог воскрешения российской государственности. А Бела Кун – обыкновенный революционный палач и непосредственный организатор чудовищного «красного» террора в Крыму в период 1920—1921 гг. Причем это был уже второй массовый террор, погрузивший полуостров в кровавую вакханалию. Первый прошел на заре «Великой социалистической» в 1917—1918 гг.

Крым советская власть последовательно зачищала от носителей российской традиции, культуры, долга, веры и чести. Оба террора отнюдь не были бессмысленными действами. Изменить сознание народа можно только убрав носителей его фундаментальных ценностей. И, естественно, что для расправы с такими людьми необходимы те, кому совершенно чуждо все, чем живет и дышит страна. Не случайно, что в коммунистических интернациональных военных отрядах распоряжались венгры, китайцы, чехи, латыши и др.

Бела Кун идеально подходил на роль распорядителя террористической бойни в Крыму, тем более опыт у этого товарища имелся. В конце марта 1919 года именно Бела Кун провозгласил создание Венгерской советской республики, просуществовавший до августа того же года. История ВСР наполнена и попытками экспорта революции в соседние страны, и столкновениями «красных венгров» с крестьянами, и развернувшимся «красным террором». После военного поражения ВСР, министр иностранных дел оной Бела Кун «героически» сбежал в Австрию, а уж оттуда перебрался в РСФСР (откуда он сперва и прибыл для провокации «социалистической» революции в Будапеште).

Биография Белы Куна была бы просто неинтересной без революционной катастрофы начала XX столетия. Он родился в 1886 году (в Трансильвании, Австро-Венгерская империя) в семье нотаря (волостного писаря). Фамилия родителей его была Кон (Коэн). Ее Бела мадьяризировал, превратив в Кун.

Будущий революционер и террорист получил хорошее образование в кальвинистском среднем учебном заведении и благополучно поступил на юридический факультет университета в Клуже (Клаузенбурге, Коложваре). Где и проучился около трех лет. Из этих маленьких фактов видно, что Кун принадлежал к «обиженным и угнетенным»: крестьянский плуг и молот рабочего ему не угрожали, предстояла карьера юриста.

Однако, гимназист, а чуть позже студент Кун, увлекается социалистическими идеями и в итоге доходит до принятия коммунистических идеалов. Становится журналистом, сотрудничавшим не только с социалистическими, но и с консервативными изданиями националистического толка (кушать то хочется, да и деньги не пахнут). Все это свидетельствует о «высоких» моральных принципах молодого Куна.

Кун с восторгом встретил революционный бунт 1905 года в России. Но затем испытал жестокое разочарование от его подавления.

Кроме того, несмотря на то, что его мать являлась строгой кальвинисткой, Бела Кун превращается в яростного атеиста и гонителя христианства.

В Первую Мировую войну Белу Куна призвали в австро-венгерскую армию. Знаменитый Брусиловский прорыв прервал военную службу Куна. Венгерский революционер оказывается в плену и был отправлен в Томск. После февраля 1917 года, именно, в Томске начинается революционная карьера Белы Куна. Он переходит на сторону большевиков, перебирается в Петроград, знакомится с Лениным и Троцким. Работает над созданием интернационалистских отрядов. Лично участвует в подавлении антисоветских восстаний и карательных акциях. Создает Венгерскую коммунистическую партию…

Поражение ВСР Кун воспринял весьма болезненно. Об этом ярко говорит доклад Куна в Москве (1920т г.) о причинах поражения венгерской революции. Одним из психологических мотивов его зловещей роли в крымском «красном терроре» (наряду с Р. Землячкой) является месть за собственную неудачу в Венгрии.

Впрочем, разгул террора на полуострове, Бела Кун развернул вполне сознательно. Дадим слово ему самому: «Товарищ Троцкий сказал, что не приедет в Крым, пока там останется хоть один белогвардеец.» Это так высказался Кун еще до приезда в Крым. А своему соратнику Эфраиму Склянскому (члену Революционного Военного Совета) Бела Кун сообщает: «Крым – это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выскочит, а так как Крым отстал на три года в своём революционном развитии, – то быстро подвинем его к общему революционному уровню России.»

Все сказано предельно ясно и точно. Участникам белого движения, оставшимся в Крыму, после эвакуации армии Врангеля, повершим обещанию амнистии, предложили зарегистрироваться. Эти списки и помогли дальнейшей организации массовых расстрелов.

Надо сказать, что в результате террора погибли не только офицеры и солдаты (в том числе и раненные, находившиеся в госпиталях), но и абсолютно мирные люди, не сражавшиеся с Советами.

«Как цитадель белогвардейщины, весь Крым был объявлен «вне закона». Всюду понаехали чрезвычайки, арестовывая и «выводя в расход» остатки буржуазии или попросту интеллигенции, застрявшей в Крыму. Но за каждое неосторожное слово арестовывали и сажали надолго в «подвал» и рабочих, иногда же их выводили на расстрел вместе с представителями высших классов и остатками офицерства, поверившего в амнистию и явившегося на регистрацию. Люди так были запуганы, наконец, бесчисленными «нельзя» и ни одним «можно», что перестали уж показываться на улицах, и улицы стали пустынны. Отцы стали бояться собственных детей, знакомые – хороших знакомых, друзья – друзей. …деньги были объявлены буржуазным предрассудком, точно так же, как и все вообще удобства жизни. Однако чекисты щеголяли в бобровых шубах и шапках и имели весьма упитанный вид. Они заказывали себе бифштексы, и для этого отбирались у населения и вырезались иногда за три дня до отёла редкостные породистые коровы», – свидетельствует С. Н. Сергеев-Ценский.

Точное количество жертв карателей в Крыму не известно, ибо на во след за террором последовал и голод, закончившийся только в 1923 году. Подсчеты их отличаются субъективизмом. Прокоммунистические историки намеренно занижают число погибших, доводя его до 12 тыс. человек, но, а эмигрантские историки завышают цифры до 120-150 тыс. По наиболее серьезным подсчетам историка С. Волкова жертвами большевистского террора стали 52 тыс. человек.

Так что в любом случае на руках Белы Куна кровь населения по численности сопоставимого с количеством проживающих в современных Бахчисарае и Алуште. Маньяку Чикатило далеко до Белы Куна. Однако, именем «ростовского потрошителя» улицы городов наших не называют. А вот в Санкт-Петербурге, Симферополе, Томске, Лысьве (Пермский край) на уличных табличках красуется «Бела Кун», а в Москве даже площадь носит название в память этого революционера-карателя.

К исторической памяти эта ситуация не имеет отношения, но к лишь к искажению ее. Вменяемому человеку не придет в голову назвать улицу в честь литературного вампира Дракулы из Трансильвании. Но тогда почему существуют улицы, пропагандирующие в наименованиях своих Белу Куна – палача из Трансильвании?..

Александр Гончаров


Бесславный конец палача

В середине 1930-х годов над Белой Куном начали сгущаться тучи. Сторонник мировой революции в противостоянии различных политических групп в партии большевиков, товарищ Кун не сошелся с линией товарища Сталина. Осенью 1936 года он лишился постов в Коминтерне и в Компартии Венгрии. Взамен он получил пост в издательстве, где занимался литературными переводами с венгерского.

Подобное карьерное падение становилось последним промежуточным шагом перед арестом для многих известных героев русской революции, не сошедшихся взглядами с Иосифом Виссарионовичем. Так получилось и с Белой Куном — летом 1937 года он был заключен в Лефортовскую тюрьму по обвинению в шпионаже и руководстве контрреволюционной террористической организацией.

Подручные наркома Ежова, проводившие в жизнь «большой террор», никакого пиетета к бывшим революционным героям не питали. По свидетельству тех, кому довелось видеть Белу Куна в тюрьме, от побоев и пыток на нем не осталось живого места.

29 августа 1938 года Бела Морисович Кун был приговорён Военной коллегией Верховного Суда СССР к расстрелу. Приговор привели в исполнение в тот же день.