В поисках духоловки дона Хенаро

***

Нестареющий лес, облака-корабли,
Корни, листья, лишайники, споры…
Я живу на другой половинке Земли:
Подо мною пустыня Сонора.

Хоть на маковке я не умею стоять,
Упиваясь безумством полыни,
Это странно почуять, и даже понять:
Надо мною Сонора-пустыня!

Ну а если немного поглубже копнуть,
Созерцая манящие дали,
Вдруг поймешь, что пустыня вокруг, и – в чем суть –
У пустыни есть форма спирали.

Совершенству предела конечно же нет.
Угол зрения важен отныне:
Чтобы видеть вокруг удивительный свет,
Зри в себе безупречность пустыни.


***

Старый мост над журчащим ручьем,
Молчаливые крепости скал...
Я в прозрачном потоке твоем
Что-то долго и тщетно искал.
Не нашел – или просто устал –
И неслышно ушел сквозь года.
Пробуждаются крепости скал.
Цепенеет живая вода.


***

Когда безысходность защелкнет последний замок,
Когда зашатается синяя-синяя твердь,
Не надо искать беспокойный и глупый курок,
Не надо искать ту, что рядом – безликую смерть.

Начни лучше танец, продумай в нем каждое па.
Начни лучше песню – из танца она родилась.
И вот уж петляет меж скал не людская тропа,
И нечто тебя обступает, совсем не таясь.

И если она приведет тебя к пропасти вдруг,
И если покажется тесной бездонная клеть,
Не прячь от себя этот древний священный испуг:
Шагнешь – так шагни не упасть, а шагни – полететь.


Заводь Сильвио Мануэля

Средь улиц, суетных и тесных,
Есть неприметная канавка:
На первый взгляд то говнотечка,
Иль просто городской ручей;
На берегах ее известных,
Где нету ни пенька, ни лавки,
Без пафоса проходят встречи
Неприхотливых алкашей.

Но бедным людям неизвестно,
Как неизвестно и небедным –
Известно то лишь людям знания,
Да дранным уличным котам –
Что не простое это место,
Что местом силы несомненно
Является оно! Желанья
Способны исполняться там.

Ведь это – заводь Мануэля!..
Ведь Сильвио намерил рьяно,
Сдвигая сонмища вселенных,
Как будто фишки на доске!
Эй, бармен – а налей мне эля!..
Сегодня я убуду пьяным,
Чтобы у заводи нетленной,
Воскреснуть – кактусом в песке.


Сонет ученого кота

Когда в урчащем алчущем желудке
Ни грамма пищи плотской, даже хлеба –
Гляжу в безоблачную сферу неба,
Чуть сдерживая мысли от прокрутки.

Придерживая память от всплыванья,
Иглой пронзаю небосвод чугунный,
Врываясь в мир, такой иной, надлунный,
В обитель недочерпанного знания.

В обители, для нас неисчерпаемой,
Витаю, траекторией случайной,
Ловя созвездий мудрые улыбки!..

И каждый раз предвечное теряю,
Лишь голод лютый страстно утоляю,
Глодая хвостик ароматной рыбки…


***

Здесь места нет ни неге, ни веселью,
Нет места здесь бессилию и скуке:
Ведь день за днем, неделя за неделей,
Тут тайно управляют дымолюком.

И мир живет, не ведая, что где-то,
За дверью одинокой и невзрачной,
Кипит работа... вертится планета,
Не зная о работе этой мрачной...
;
Чтоб сталь в заводах плавилась исправно,
Чтобы дворцы культуры процветали,
Тут управляют дымолюком главным
Невидимые воины нагваля.

И если вдруг не выдержат засовы,
И если дрогнет тайная когорта,
Ворвется тьма в мир светлый и веселый,
И станет он совсем иного сорта.


***

Пашешь от зарплаты ль до зарплаты,
Или поднимаешь черный флаг...
Хочется сказать вам так, ребята:
Во вселенной все совсем не так.

Все не так, как смотрится глазами,
Все не так, как чудится впотьмах...
Может, лишь когда пройдешь лесами,
Через липкий, свой, бездонный, страх,

Может быть тогда над темным морем,
Красневея, полный диск луны
Возвестит – что на ином просторе,
Что ушел в объятья тишины...

...Этот мир, граничный и убогий,
Я на пике разума вертел
В тех мирах, где мыслят, словно боги,
В тех мирах, где каждый колос спел,

В тех далеких, и предельно близких,
В тех, что нам доступны иногда!..
Полулунье. Ночь. Немного склизко.
Гибнущих мгновений череда.


***

В колыбели заспанного слова,
В лабиринте дремлющих мелодий,
Ничего не старо и не ново,
Ничего не тлеет и не всходит...

Лишь летит по свету непрестанно
Чья-то мысль в сиреневую вечность!..
Слишком странно это, слишком странно.
Вечер. Мгла. Неверие. Беспечность.

Свежий пепел колыбелит думы.
Сонно лабиринтит путь-дорога.
По ночам так безнадежно лунно –
По утрам бессилье и тревога.


***
«Ручки крутятся в дверях, духи ползают в ногах»
                В. Кузьмин

Веселый и странный звон.
И цокот нездешних слов.
И то, что вокруг – лишь фон
Над сонмом других миров.;

Пока все вокруг темно,
Зашторено все пока,
Но где-то в мое окно
Уже заползла рука.;

И, ласкою, по ногам
Веревочка вьется вверх.
Быть может к другим мирам
Ведет этот звонкий смех!

На грани пустого сна
Открыты глаза во мгле.
И вот он. Оно. Без дна
Мерцающее желе.

Борьба добавляет сил.
В тот раз он ушел в мир снов.
Зима. Белый снег – настил
Над сонмом иных миров.


***

Все неизменно в городе чужом.
Дворы. Подъезды. Стены... безотчетно
Я чувствую у горла желтый ком,
Пока иду по миру беспилотно.

И на душе, опять проснувшись в сон,
В пустом плену отдельного сознанья,
Мой внутренний веселый Родион
Раскалывает череп мирозданья.


***

Когда так спокойно, так ясно и просто,
И мягким ковром мшится путь в неизвестность,
И стелятся желто-зеленые версты
В бездонную даль, под листвы спелый шелест

И песенный скрип пламенеющих сосен –
Идти по виткам еле видной тропинки;
Вдыхая прозрачную сочную осень,
Вспороть глубину окружающей дымки...


***

Вроде бы все привычно,
Вроде бы все знакомо.
Только мне шлёт посланье
Петя, который дома.

Буднично-неприлично,
Празднично-неизменно
Шлёт мне посланье Петя
Из за границ вселенной.

Так бесконечно чисто
И так светло без меры:
Воин нагваля Петя
Шлёт мне посланье первый!..;

Глади рябит поверхность
Вневременным курсивом.
Зал ожиданья. Мглисто.
Внутренняя Россия.


***

Солнце поднимается над лесом,
Сладко пахнет мятая трава...
Я стою над темно-синим местом,
Я стою, плету свои слова...

Рядом зреют мухоморы свято,
Рядом что-то белое растет...
Рядом струи алого заката
Открывают розоватый свод...

Рядом что-то большее, чем раньше,
Что-то укусившее до слез!..
Я иду, я спотыкаюсь дальше,
По ковру из темно-синих роз!..

Будет новый день, и будет пища,
Будут думы, будет новый стон...
В этом мире я почти что лишний.
В этом мире я почти как сон.


***
«На дальней станции сойду»
                М. Танич

Одинокое солнышко светит
В лабиринтах ненастливых дней...
Я сойду босиком, на рассвете,
Среди дальних туманных полей.

Я сойду, без тоски, без печали,
И бессмысленных слов невпопад.
Я сойду, где меня ожидали –
В свой душистый и призрачный сад.

Из бесцельной вагонной болтанки
Выйду в свой цепенеющий сон!..
Я сойду... на пустом полустанке...
И уйду, распахнув горизонт.


***

Дорогами земными
И тропами богов,
Под строками густыми
Тончает грань миров.

И, ослабляя стены,
Ведя бесшумный бой,
Строфы тугие вены
Трепещут тетивой.

И, распружинясь лихо,
Туда, где путь открыт,
Безжалостно и тихо
Душа-стрела летит.


***

В поднебесном вне цепенеет звон,
Больше нет ни счастья, ни боли, и
Ухожу опять, как в далекий сон,
В свою тихую меланхолию.

Нет в миру надежд, в небе нет светил,
И безумных чувств больше в сердце нет!
Лишь дождем июнь душу окропил,
Лишь поет в окне новый день рассвет.

Снизу гул – над ним слышу посвист я
Соловья, как день запоздалого!..
Догорал рассвет. Догорала явь
Полуночия обветшалого…

И пока пылал земляной капкан
Цепенелостей и неволи, я
Уходил в туман нелюдимых стран,
В свою светлую меланхолию.


***

В клетке вселенной мутно и тесно.
В клетке вселенной мглится туман…
А за туманом прячется место,
Дальше всех мыслимых призрачных стран.

Только из клетки нету исхода:
Серые прутья, мокрое дно…
Был где-то ключ от двери на свободу –
Запропастился куда-то давно.

Но, орошая чахлые струны
И воскресая гибнущий дар,
Утром туманным, ночью безлунной,
Льется в меня святой скипидар!..

И все прозрачней прутьев оправа:
Ведь отыщу, всему вопреки,
Ключ на тринадцать, пепельно-ржавый –
Мой запоздалый билет в Петушки.


***

Я – листок на ветру вселенной.
Перекрёстки, пути, года
Приведут меня, несомненно,
В долгожданное «Никуда».

Траектории невозможны.
Связи сущего непросты.
Облетаю во мгле тревожной
Фонари, тополя, мосты...

Но, познав роковые сети,
То, насколько и где я сплю,
Этот, ставший мне чуждым, ветер
Я с улыбкой остановлю!..

Декораций-мгновений, бренный,
Без меня полетит поток...
...А пока, на ветру вселенной,
Я всего лишь шальной листок.


***

Я слышал, будущего нет.
Тогда и прошлого подавно.
Лишь настоящее – иллюзия теней.
Струится паутиной свет
Сквозь глубину седых корней,
Безмолвствуя о самом главном…

В густой листве – прозрачный шепот,
Иные тайны и мечты!..
А под корнями гулкий рокот
Иссиня-жгучей пустоты…

Пес Хронос мертв… да и не жил.
Все замкнуто и неподвластно:
Судьба, следы, закат, восход.
Есть путь: в клубке незримых сил
Искать неуловимый вход,
Безжалостно и беспристрастно.


Воин

Когда накатит вязкая печаль,
И станет мир так элегантно тошен –
Он улыбнется в ледяную даль,
И глупость под контроль возьмет нарочно.

Надев прозрачный бархатный пиджак,
Свою тоску поймав на коромысло,
Покажет всем вокруг небесный флаг –
И мир найдет в нем очень много смысла…

И, обойдя вселенной горизонт,
В тылах уже чужого мирозданья,
Свершит последний вдохновенный понт,
Покинув опостылевшее зданье.


***
«Только эхо мы»
                И. Умаров

Мы – только эхо Большого Взрыва,
Немая тень дуновений ветра.
И от порыва и до порыва
Мы в паутине земного спектра.

И есть надежда: в плену иллюзий,
Где даже вера так однобока,
Всех миротканей железный узел
Порвать до срока… порвать до срока.

Любовь вселенной всегда печальна,
И серый пепел всегда уносит…
Есть только вечность, есть только тайна? –
Нет, только осень. Шальная осень.

Искать, найти, да еще открыть бы
Простую дверь на краю обрыва!..
Закат и штиль. Мировые нити.
Рокочет эхо Большого Взрыва.


***

В обворожительном безумье
Умодробительных речей,
Недокрыляю твердолунье
Небесных ласковых лучей.

Чтоб в странной власти неизменья,
Чтоб в сладком крике пустоты,
Затормозить тугие звенья
И перейти свои мосты;

Почуять, погружаясь в небыль,
Остановив свой дробный бег:
Какое чудо – это небо,
Какое чудо – этот снег!..


***

Одноместная капсула света
В многомерном и чуждом «нигде».
Все что «здесь и сейчас» – уже где-то
В неподвластной соленой воде.

Пахнет йодом и стынет приливом
Многомерный веселый бардак!..
Вольно веет над желтою нивой
Одноместный лазоревый флаг.

Ледяной искрометной кометой,
Над бессилием чьей-то мечты,
Одинокая капсула света
Бороздит океан пустоты.


***

Смотреть на дождь и думать никуда.
Сгорать в огне и петь о черных звездах.
Пусть барабанит по земле вода,
Нелепо учащенно и нервозно.

Во льду идей увидеть полынью,
И воспылать над ней так безыдейно.
Пускай вокруг густые сети вьют
Пристрастно слепо и благоговейно.

В хрустальном вальсе просочиться вспять
Меж оголтелых сыплющих дождинок!..
Не делать, не плести – и побеждать
Бессилие и боль чужой картины.


***

Неудержимо, мягко, беспристрастно,
Выходишь ты на незаметный бой,
Пока твой мир, печальный и прекрасный –
Лишь бледный диалог с самим собой.

И роя, словно крот, свои тоннели,
И ослабляя ледяной капкан,
Ты, улыбаясь, держишь на прицеле
Дома и реку, улицу, туман...

И тихо ждешь, когда беззвучно треснет,
И, словно атомной волной накрыв,
Прострелит укротительницей-песней
Сознания усталого нарыв!..

Пересмотрев все то, что было спето,
Вдруг ясно осознаешь то, что ты –
Лишь сгусток удивительного света,
В безмолвном лабиринте пустоты.