72. Болотный Козодой. Шкирка

72...((196.а)) Реконструкция. Шкирка
– Ты всемогущ, колдун… – вернувшийся Колдун передразнивает гостью и растирает шею. – Глянь, шрам прошёл хоть немного?
Он откидывает волосы, и ученик видит ровный овал укуса.
– Какое там… Это она тебя так лихо тяпнула?!
– Нее… Давно было. Русалкам проиграл, сестричкам лет десять тому. Они гостеприимные вообще-то, весёлые. Н-наядины дети. Айда, – заманивают, – в прятки? Оборачиваемся во что угодно. Ставка такая: кого нашли, того без спора можно дальше превращать…
– Во что-то съедобное? – спрашиваю. – Проголодались?
– Во что-то сладенькое! – смеются. – Испугался! Не съедим, наоборот: покормим тебя, братишка! Мы о котёнке мечтаем. Нам бы котёночка волшебного, хоть на денёк… Обычные-то плавать не любят.
Понял, да? Так до вечера меня за шкирку и таскали, но молоко у них вкусное. Болотный Козодой, когда услышал, до икоты смеялся. Он Зимородка устал гнать от запруды, а тут ещё я…
– Ну, что поделать, – говорит, – видно судьба такая: родной сын у меня дурак, и названный дурак. Зато дочки хороши!
Это верно, Козодой предупреждал, без дела к ним не шастать… Да что предупреждения? Прямо бы сказал: не ходи. Пока я ему служил, то лучшее было время! В учениках посложней. Когда признал сыном – Козодою недолго оставалось. А Зимородка сестра не по делу хвалит, по-свойски. Он талантливый, да. Но лучшим был всё же Чомга, ростовщик.
***
72...196.а Исходник
Колдун:
– Учил Болотный Козодой нехило
тех, кто напыжится при маленькой удаче.
Он делом окорачивал такого –
задачей новой с большим подвохом,
и хохотал: «А вот не зазнавайся!
Зря, думаешь ты, черти говорят,
что уморительнее короля нет никого на свете?
Считает нечисть: удаётся людям
дичь всякую пороть и делать жуть,
но не шутить.
По-настоящему смешон –
монарший зад на троне».
Учитывай, кто эту дал оценку:
ведь оборотни в шутках – короли.
Намного легче сделать из шлюхи снова недотрогу,
чем оборотню рассмешить собрата хоть бы немного.
Отсюда мороки лесные, призраки дорог…
Кошмары, одержимости…
Приметы ложные, пустые сны…
Если сложить всё это в кучу,
и малой доли не получишь
придворного ты бесовства!
У трона скачут натуральных чертей
десятки сотен, тысячи!
Вокруг подножия они живут,
балы устраивают, светские приёмы,
а блюдо главное – гузно на троне.
Куражатся, рогами тыркают в него,
щекочут. Царь извивается, они хохочут.
В пурпур одетый царь думает, что царь он.
Ничего так не смешит чертей, до колик!
Ему передаётся этой своры неистовство,
и трон кренится…
Шута, как ровню, нечисть уважает.
Перед шутом раскрыты двери ада
в две стороны, не как перед людьми,
но как перед рогатыми самими.
Ты это к сведенью прими,
нос задирать и голову склонять,
кроме учителя, ни перед кем не надо.