Один на один с Достоевским

1. На двухсотлетие за чередой теле-показов многоразовых
На очной ставке с классиком взрывает снова интерес –
Отцеубийство крайне несопоставимых братьев Карамазовых
И та Филипповна, которая Настасья – как предтеча современных стюардесс.

2. Сейчас хоть пруд пруди трагедий у семей, наполненных несчастьями,
Особенно – когда отцы и дети в них чего-нибудь палёного напьются,
Телеэкран забит такими ушлыми губастыми Настасьями,
Что той Филипповне до их ”достоинств”и вовек – не дотянуться.

3. Забыты истины простейшие отцовства и сыновства,
Духовное общение опущено до уровня тусовства,
Для этого вполне сгодится Интернет – как мусоропровод:
В нем можно лично лицезреть обглоданные косточки “свобод”.

4. Но голос Достоевского – как будто через сон –
Через века на тет-а-тет тяжелое молчание нарушит,
Ведь часто только кажется: если квартира – притон,
То только Идиот будет пытаться в ней искать потерянную душу.

5. Он ведь и сам, как и положено для Истинного Данте –
Чтоб осознать своих трагических сомнений глубину,
И был ли смысл – хотя б в одном неправедно добытом бриллианте,
Еще при жизни долго странствовал в Аду.

6. Уже тогда сквозь ярких слов туман, рукопожатия
Еще в своих начальных, не совсем удачливых фальстартах
Он разглядел лицо без грима современной демократии,
Которая, лишённая идей, сидит сейчас, как на игле – на миллиардах

7. Уже тогда ему привиделся глухой демократический тупик,
У будущих мечтателей его лишь деньги – истинная страсть,
В них мысленно купается и Ганька – как мечтатель-ростовщик.
Лишь Достоевский смог предвидеть эту одноклеточную власть.

8. Ведь виноваты здесь не только и не столько пресловутые гроши,
Извечна та проблема, что выпадает всем пустым:
Раз Бог для них не дал ни разума, ни света  ни души,
То надо жизнь им попытаться отравить – хотя б другим.

9. Хоть внешне и хозяйка и прислуга все – благовоспитанны,
Вокруг – изысканность манер, французских пеньюаров,
Настатья – только содержанка, что поставлена на выданье –
Чтоб скрыть всю грязь блестящих внешне будуаров.

10. И вот тогда, когда забитый жизнью Мышкин в эти сети попадается,
В Настасье просыпается – и ревностный судья и прокурор,
Она, как опытный психолог, у него в душе уверенно копается,
Чтоб растравить и вывести на слишком откровенный разговор.

11. Нехитрый фокус, вроде, удаётся – как в иллюзиях Гудини –
И Прейскурант её, казалось бы, взлетает до Небес,
Но вскроется изнанка у потенциальной миллионщицы-княгини –
На дне сидит лихой обычный бес.

12. На все глядят, толпой стоящие возле приданого Настасьи, женихи,
В той сцене  подлинные чувства их - словами так и не открыты,
Как деньги – те, что были брошены в огонь – расплата за грехи,
Что даже и Настасье руки жгут – случайно и неправедно нажиты.

13 Ведь в сущности, за двести лет ничто не изменилось в этом мире,
Игра идет в нем по законам – отнюдь не королевским,
И Вера, словно Лазарь, не воскреснет на заведомо Проигранном Турнире,
Все понимаешь, когда остаешься –
     один на один
            с Достоевским.