Коса времени

В ручищах осени стерильная коса,
поберегись безропотно-живое!
Металл тоски, вскрывая небеса,
несет дыханье смерти роковое.

Оно безмерно жадное до тех,
чьи головы еще пьяны от лета,
ему претит голубоглазый смех
берез в лучах затейника-рассвета.

И злато древ, шурша, слетает с плеч,
чтоб перейти в раздел «пережитое»,
где попадает в гнилостную печь
небытия, став частью перегноя.

А следом катится, как с плахи голова
с небес во мглу отверженное Солнце
под холодов литые жернова,
что испещряют знаками оконце.

Подлунный мир, попав во власть косы,
затвердевает, инеем покрытый,
и лишь полет разбуженной осы
тревожит день, печалями обвитый.
 
Но есть коса и круче и сильней,
орудующей в будничной юдоли,
склоняется всё сущее пред ней,
всецело покоряясь чудо-воле.

То времени коса – подвластно ей
седых веков неспешное движенье,
она же направляет ход вещей,
живое отделяя от забвенья.

Но осень, разойдясь в который раз,
в душе лелея замысел тщеславный,
бросается, дождливый пуча глаз,
на стрелок круг бездушно-своенравный.

А время, лишь на миг прервав разбег,
пожав невозмутимыми плечами,
взмахнет косой, и упадет на снег
труп осени, мешаться под ногами.