Чеснок

В одной из  поездок в Ташкент меня и моего коллегу в первый же вечер по приезде местный наш собрат по оружию пригласил в ресторан. Мы, не зная кулинарных обычаев, согласно которым плов в Узбекистане едят днём, потребовали себе плову. Расселись в ожидании на деревянном диване, покрытом коврами. Я, рождённый в Казахстане, разместился без труда, а коллега мой, привыкший восседать за обедом верхом, долго кряхтел, сворачивая кубик Рубика из своего обширного живота и задних конечностей, совершенно ему не нужных на ближайшие несколько часов. Плов, несмотря на поздний час, был отменным. Перефразируя Иосифа Бродского, готовы были сказать: "В Ташкенте ночью, в ресторане, - праздник носоглотки!" Плов принесли горкой на большом круглом блюде. Вершину этого Везувия украшала головка чесноку, запечённая вместе с пловом и пропитанная всеми ароматными соками и жиром, которыми так славен этот кулинарный шедевр. Каждый из нас вёл раскопки этого пахучего холма согласно занятым за столом тактическим направлениям. Холм понемногу таял, но не сдавался, и чеснок по-прежнему стойко держался на вершине этого великолепия. Никто не решался взять себе этот чеснок, хотя каждый из нас смотрел на него с вожделением, причём мой коллега, заметив, что я с интересом посматриваю на вершину пирамиды, усилил интенсивность раскопок, в надежде, что верхушка свалится на его сторону.  Но, видимо, желудок за его руками не поспевал, поэтому коллега решил взять тайм-аут. Он попросил забрать блюдо на кухню и разогреть плов. Когда плов вернули, мы увидели, что из недоеденного нами сформировали новую пирамидку, поменьше размером, но вожделенный чеснок исчез! Я отнесся к этому спокойно, но коллега мой, "тоже учёный", от избытка ли плова в крови или излишне подогретый водкой, устроил скандал! Схватил официанта за грудки и выкрикивал: "Где чеснок! Куда дел чеснок!" Принесли сразу три головки чесноку и международный скандал был замят. История имела продолжение. Через 2 дня мы оказались в Самарканде. Примерно в 11 утра нас плотно накормили тамошние коллеги домашней снедью, а без пятнадцати 12 сказали, что надо срочно ехать в ресторан, иначе мы пропустим плов. Мы и поехали, а что делать? И вновь перед нами горка плова, на вершине - чеснок. Я и мой коллега вооружились ложками, а узбекский товарищ стал есть прямо руками. И все вокруг за другими столиками ели руками, причем и ребята вполне европейского вида. Мой коллега вновь сделал стойку на чеснок, что было немедленно замечено нашим любезным узбекским другом. "Чеснок хотите? Я сейчас!" - с этими словами наш друг прямо руками взял чеснок, переложил себе на тарелку, руками  очистил и руками же все дольки переложил моему алчному коллеге на его тарелку. Тот сделал гримасу отвращения, поворотил в сторону свой нос, но потом через пару минут уничтожил деликатес подчистую. Потом мы гуляли, забирались на минарет, карабкались по узкой лестнице внутри башни минарета; коллега мой меня оттеснил и полез первым, а минарет делался все уже и уже, коллега застрял, но всё обошлось хорошо, я его вытащил. Это было как в мультике про Винни-Пуха, который с трудом ушёл из норы кролика после сытного обеда.

А потом я сочинил стишок:

Самарканд.

Самарканд. Мазары. Мавзолеи.
В казанах томится жирный плов.
По лицу горячим суховеем
Бьет песок, бессмыслен и суров.
Бьет песок по коже, он всесильный,
Он посланец выжженных небес,
Здесь, вдали от снега и России,
Бьет, как в дни, когда Христос Воскрес.
Сыплет он, тугой и постоянный,
Вместе с ветром, острый и немой,
Как бесчисленные воины Тамерлана,
Как союз меж небом и землёй.