12 ноября. 317

1.
Осознанно разнообразя скуку
Дождей угрюмых мельтешат снежинки...
И верится, что это не ужимки
Зимы, с притыренною стужей-мукой.

Нет, стыло тают... Где-то на излуках
Реки за рощей, в поле на ожинках
Белеет... но не долго... И пушинки
Впитала почва, словно ночь, без звука...

Река упруго дальше воды катит,
Лиса уже косится в теремок...
Леса к земле припали чёрной тучей...

Медовый месяц был бы очень кстати:
В кровати лучшее из всех времён
Грозит любовью вольной сердце мучить.



2.
Открылась стельная неделя
На семь не выдоенных дней
Не для условности поддельной
В кругу испытанных людей.

Вокруг условного без счёта…
Но с паспортом и при деньгах
По доброй воле в переплёты
Вползай на свой и риск и страх.



3.
Собаки с разными животными
В одной шарашке под замком
С неосторожной мысли воткнуты
Молотокованным серпом.

Но в уголку – не за рекою -
Раздастся робкий тенорок,
Окрепнет, зазвенит стальною
Струною, побеждая рок.

И в тон ему бульдожья сука
О чём-то горьком заскулит:
В ней бесконечною разлукой
О встрече голос не убит.

Ужасную озвучат книгу
Тупой безжалостной тоски,
И обреченность скуки мигом
Зажмёт безжалостность в тиски.

Сказать, где справедливей было,
Навлечь презренье и укор…
На годы не достанет силы
Молчать… До воли далеко.

Но сфинишировать до срока -
Прошедшее перечеркнуть:
И тянутся про ужас строки,
И у страниц стоногий путь.



4.
Добро пожаловано царски
Царём… Увы! – никто как бог…
И каторгою огорчаться ль,
Ведь это царская любовь?

Как с уголовниками вместе
Сумел неволю он нести?
Как сердце праведника вместит,
Что невозможно в нем вместить?

Не позабудет и когда-то
Поведает он нам о том,
Как выживал невиноватый,
Попав невольно в «мертвый дом».

И если б это сочиненье
Писал серьезный журналист,
Ему бы меньше, чем Емеле,
Читатель верил… Федор влип…

Там бесконечные работы
Попеременно трут и рвут:
Отбросить мысли от всего там
Не мог заматерелый люд.

Отпетым, в доску безнадёжным -
Надеяться ль на волю им,
Неисчерпаемо острожным,-
Небесный дух необходим…

Бушующим, как ураганы
Средь океана, замести
Способных сотни великанов
В глухом безвыходном пути?

Но и отчаянных в тетрадку
Он заносил, как дар судьбы:
Враги во гневе, в деле – братья,
Не быть им лучше, хуже – быть.



5.
МОРОЗЕЦ СТУКНУЛ

Морозец стукнул - и листок упал...
Последний?.. Нет, на ветках старой липы
Добра немало... Видимо, скупа
От роду липа... К новому не липнет.

Известно ей: мороз не устаёт...
Хлестать продолжит завтра... Послезавтра...
Как в раундах вот этот самый вот
Нокаутёр - безжалостный и жаркий...

Смотрите, в печень целит и под дых...
По челюсти и в подбородок точно...
От множества приёмов болевых
Становится свирепей и охочей.

Разведка - раунд... Два... Возможно, три...
А дальше видно, кто мороз, кто липа,
А кто пришёл о том поговорить,
Как тошно жить продуманно избитым...

И победитель чувствует, что он
Хозяин положения на ринге,
Ведёт себя в бою как чемпион,
Да не простой при этом - а великий...

И загоняет жертву в угол - там
Мозги ей сотрясает, вышибая
Враждебный дух, и, словно не устав,
Кружит, красиво залу улыбаясь...

Вкушая чад в дугу гнилой толпы
И насладясь беспомощностью жертвы,
Не торопясь, старается добить
Решительным прямым ударом... жестким...

Но обморок законченных морок
И рёв толпы по откровенью крысий -
Зачем всё это?.. Выйди на мороз
И наслаждайся видом липы в листьях.