Владимир Хавкин. Благодетель Индии

  Непростые времена настали. Изо всех щелей трубят о страшном китайском вирусе. Коронавирус облепил собой всё информационное пространство.

  В такие времена людям как никогда нужна отрада и какая-нибудь отдушина.

  Где же найти её?

  Обратимся к прошлому. Где были две - великих победы над двумя самыми лютыми болезнями. Над болезнями, которые косили людей миллионами, не щадя никого.

  Над болезнями, которые оставили на истории мира неизгладимый отпечаток.

  Над болезнями, которые смог победить один еврей-из Одессы – доктор Владимир Хавкин – победивший чуму и холеру.

  Великий русский писатель, Антон Павлович Чехов (1860-1904), писал в конце девятнадцатого века, о своём замечательном одногодке и  коллеге по медицине:

  «Чума не очень страшна. Мы имеем уже прививки, оказавшиеся действенными, которыми мы, кстати сказать, обязаны русскому доктору Хавкину.

  В России это самый неизвестный человек,  в Англии же его давно прозвали великим филантропом. Биография этого еврея в самом деле замечательна».

  Слова «чума» и «холера»  до сих используются как проклятия, вызывая содрогание у большинства людей.
К счастью, нашёлся супергерой, который смог побороть этот бич человечества.

  Скромный одессит Владимир Хавкин(15.03.1860.-26.10.1930), изобрёл две уникальные вакцины, от холеры – в 1892, и от чумы – в 1896гду, спасшие миллионы людей.

  Родился Владимир Аронович Хавкин, в солнечной Одессе,15 марта 1860 года, в семье было пять детей, и при рождении получил имя Мордехай - Вольф.

  Отец – учитель Казённого еврейского училища Арон Хавкин. Мать – Розалия Ландсбер – дочь учителя древнееврейского (иврит) языка в том же училище.

  С детства Владимир был любознательным и трудолюбивым ребёнком.

  Он блестяще учился сначала в хедере, еврейская школа для мальчиков, а в 1879 году закончил в Бердянске, на Азовском море, русскую мужскую гимназию и поступил на естественное отделение физико-математического факультета в Императорский Новороссийский университет в Одессе.

У отца денег на образование сына не было.

В итоге после долгих переговоров помочь согласился старший брат Владимира – он выделял ему по десять рублей в месяц на время занятий.

  Одесский университет, куда поступил парень, давал бедному студенту 20 копеек в день на обед.

  Счастливый случай в судьбе – конечно, именитый преподаватель, сам Илья Мечников(1845-1916), сыгравший в жизни  Владимира Хавкина, в дальнейшем, весомую роль.

  Илья Ильич Мечников – этот потомок харьковских помещиков, уж никак не мог быть антисемитом, имея еврейские корни по матери еврейки, и он покровительствовал талантливому молодому Владимиру Хавкину, и по мере возможности продвигал его по научной стезе и в России и за рубежом.

  Его отец Илья Иванович, молдаванин, в молодые годы жил в Петербурге, где поразил свет своим браком – женился не на ровне, и даже не «по-соседски», как принято среди дворян, а на дочери еврейского публициста из Варшавы, перешедшего в лютеранство, Эмилии Львовне Невахович.Илья Мечников был пятый и младший ребёнок в семье.

  Правда его старший брат, Лев Ильич Мечников – швейцарский географ и социолог, пошёл по другой стезе – был анархистом, участник национально-освободительного движения в Италии, под предводительством Джузеппе Гарибальди (1807-1882).

  Джузеппе Гарибальди – итальянский полководец, революционер и политический деятель, боролся за освобождение Италии от австрийского владычества, объединение страны и установление республики.

  Илья Мечников – лауреат Нобелевской премии в области медицины и физиологии-1908 год. Он первым доказал, что за иммунитет в организме отвечает сложнейшая система.

  Илья Мечников был вторым лауреатом Нобелевской премии в России по медицине, после учёного Ивана Петровича Павлова (1849-1936),  которому была присуждена первая в области теоретической медицины  высокая премия, за развитие физиологии пищеварения,  за 1904 год.

  В условиях социальной несправедливости, мечтателей в России всегда было хоть отбавляй.

  После декабристов, после раскрепощения крестьян, вдохнув ветра гражданской свободы, пришли идеалисты-шестидесятники.

  Им на смену явились семидесятники, ради народного счастья готовые на борьбу и самопожертвование, вооружённые не только революционной теорией, но также бомбами и револьверами.

  С одной из таких подвижниц – Верой Фигнер, по прозвищу Вера-револьвер встречаются на тайной одесской явке члены студенческого кружка народовольцев. Среди них и Владимир Хавкин.

А спустя какое-то время,18 марта 1882 года, боевиками из «народной воли» будет убит одесский генерал-полицеймейстер Василий Стрельников, в организации которого участвовала Вера Николаевна Фигнер (1852-1942).

  Вера Фигнер, дочь провинциального лесничего, штабс-капитана в отставке, получила очень хорошее по тем временам образование.

  Будучи воспитана в Казанском - аналога Смольного института благородных девиц, Вера  Фигнер, затем обучалась на медицинском факультете Казанского университета.

  После запрещения женщинам обучаться в университетах, вышедшего в 1870 году, Фигнер, заключив фиктивный брак, выехала за границу и продолжала обучение в Берлинском университете.

  За границей Вера Фигнер сблизилась с революционным кружком. Новые товарищи тоже не дали ей закончить обучение, а направили для революционной деятельности в Россию.

  Здесь Вера Фигнер развернулась широко, вошла в исполнительный комитет «Народной Воли»,  подготовила смертельное  покушения на Александра II, 1 марта 1881 года и  скрывалась от полиции.

  После убийства Александра II  выяснилось на следствии, что организовал покушение сын крестьянина Андрей Желябов, командовала операцией дворянка Софья Перовская, принимала участие Вера Фигнер – из семьи отставного штабс-капитана, динамитные бомбы приготовил сын священника Николай Кибальчич.

  Первую бомбу бросил мещанин Николай Рысаков, вторую – польский шляхтич Игнатий Гриневицкий, участвовал в покушении и сын крестьянина Тимофей Михайлов, а мещанка, из Мозыря, Геся Гельфман содержала конспиративную квартиру в Санкт-Петербурге.

  Убийцами российского царя – к всеобщему изумлению – оказались представители тех слоёв русского общества, которое издавна считалось опорой трона и государства.

  Этот факт смутил многих: с этим не желали соглашаться, чтобы не прийти к нежелательным, устрашающим выводам.

  И наперекор фактам, правые газеты – назвали убийство Александра II «делом еврейских рук», создав предпосылку для массовых безнаказанных погромов и грабежей в Российской империи.

Арестовали Веру Фигнер  уже в 1882 году, после организованного ею убийства 18 марта, 1882генерал-губернатора, прокурора Одессы –Василия Стрельникова.

  Суд, состоявшийся в 1884 году, приговорил Веру Фигнер к смертной казни через повешение, заменённое, однако, бессрочным заключением.

  Двадцать лет Вера Фигнер провела в одиночной камере Шлиссельбургской крепости.

  В 1904 году выпустили.

  В 1926 году постановлением Совета Народных Комиссаров СССР Вере Николаевне Фигнер была назначена пожизненная пенсия, официально – за участие в убийстве Александра II.

  В 1933 году эта пенсия была увеличена.

  Индивидуальный террор, как видим, занял видное место в практике российских революционеров.

  Политический сыск будет проявлять повышенный интерес к «борцу за народное счастье» Владимиру Хавкину.

  Три раза его ареста, последовавшие один за другим, не закончились судом и каторгой только по счастливой случайности: у охранки было недостаточно улик, доказывающих причастность беспокойного студента к террору.

  Но Хавкин оказался «на заметке» у полиции, за ним следили, он был под гласным надзором, то есть, в течении 8-ми лет, должен был регулярно отмечаться в полиции, до отъезда в Лозанну, Швейцария, в 1888 году, к Илье Мечникову, по его приглашению.

  В мае 1881 года, во время Одесского погрома в Одессе, Владимир Хавкин состоял участником Еврейской  самообороны и был ранен.

Погром в Одессе начался третьего мая 1881 года:

 «Не прошло и четверти часа,  - вспоминал очевидец, - как вся рыночная  площадь превратилась в громадную кучу обломков – досок, железа, стекла, посуды, одежды, обуви, разбитых бочек и ящиков с текущим из них пивом, водкой, маслом, нефтью…

  Везде были разбиты окна и двери, разорвана одежда, подушки и перины, сломана мебель, - всё это огромными кучами загромождало улицы».

  В городе с многотысячным еврейским населением результаты могли быть более устрашающими, но евреи-студенты, евреи-мясники и извозчики вооружившись топорами, дубинами, железными палицами и отгоняли толпу погромщиков от своих кварталов.

  Вместе с погромщиками полиция арестовала и сто пятьдесят евреев, обвинив их в «хранении оружия». Власти не допускали еврейскую самооборону.

  К лету 1881 года погромы затронули свыше ста еврейских общин юго-запада Российской империи, и власти начали опасаться, что буйство пьяной толпы перекинется на христианское население.

  Четырнадцать месяцев продолжались погромы 1881-1882 годов, они охватили сто пятьдесят пунктов юго-запада Российской империи – треть из них пришлась на Киевскую губернию.

  Начальство распорядилось действовать решительно, и солдаты стали разгонять громил прикладами, а кое-где стреляли в пьяных, озверевших людей.

  Власти оказались невольными защитниками евреев, и на одном из докладов о пресечении погрома Александр III пометил: «Это-то и грустно во всех этих «еврейских» беспорядках».

  После свершившихся свыше сотни погромов, в 1881 году, в черте оседлости, священник Наумович писал в русской газете :

  «Безумие, великое безумие бить и разорять евреев! Безумие и беззаконие!

Еврей – человек и ближний наш, потому что мы христиане.

 Он не виноват в том, что он еврей, что он грамотен, что его с детства вели к свету, а нас не вели и даже прямо держали в темноте.
 Он не виноват в том, что мы тёмные, но мы в этом виноваты!»

  Организованные выступления студентов против университетского начальства, в которых Владимир Аронович был замешан, привели, в конце концов, к его отчислению из Новороссийского университета.

  Владимиру Хавкину всё же позволили защитить кандидатскую диссертацию экстерном в 1884 году, но продолжать научную работу или преподавать в Одессе он не смог – он был неблагонадёжным.

  Организация народовольцев была в Одессе полностью разгромлена, на его счастье при расколе народовольческого движения все друзья Владимира Хавкина оказались в «Чёрном переделе», отказавшемся от террора.
Владимир Хавкин остался без близких друзей, у него не было возможности зарабатывать даже небольшие деньги.

  Университетское руководство, стремясь  открыть талантливому студенту дорогу к научной карьере предложили Владимиру Хавкину принять православие.

  Однако Владимир Аронович Хавкин отклонил его предложение, изменить вере отцов наотрез отказался.

  В 1881 году Илья Мечников перебрался в Швейцарию. В 1888 году Владимир Хавкин последовал за Ильёй Ильичём Мечниковым и занял должность приват-доцента Лозаннского университета.

  В Лозанне Владимир Хавкин свёл знакомства с Гилелем Яфэ, врачом и общественным деятелем, который прославился своей борьбой с малярией, в  Эрец-Израиль, бывшей в то время полмандатной  территорией Османской империи, в частности, он был инициатором осушения малярийных болот в районе Хадеры с помощью эвкалиптовых деревьев.
 
  Владимира Хавкина заинтересовали идеи движения  сионизма, однако активно участвовать в работе сионистской организации он отклонил, боясь, что слишком увлечётся общественной деятельностью и забросит науку.

  Доктор Хавкин знал себя: он мог заниматься лишь одним делом, отдаваясь ему целиком и стремясь достичь совершенства.
 Разбрасываться он не умел и не желал.

А друг доктора Хавкина - врач Гилель Яфэ,(1864-1936), о нём необходимо сказать подробнее, родился в  1864 году в селе Бристовка, Екатеринославской губернии, в семье торговца.

  Получив традиционное еврейское образование, юноша отправился в город Бердянск, на берегу Азовского моря, где с отличием окончил гимназию, в которой, кстати, ранее учился и Владимир Хавкин, который был на четыре года старше Гилеля Яфэ.

  В гимназии Гилель познакомился с идеями сионизма, освободительной борьбой еврейского народа, за возвращение на историческую родину, в Эрец-Израиль.

  И Гилель Яфэ твёрдо решил посвятить свою жизнь медицине – чтобы при первой возможности отправиться поднимать медицину в Эрец-Израиль.

  Для исполнения своей мечты, Гилель сначала отучился в медицинском институте в Женеве, а потом уехал практиковать в Париж.
Там ему в 1889 году присвоили звание доктора медицины.

  С такими достижениями он вернулся в Россию, но ненадолго – уже в 1891 году он двинулся в Стамбул.

  В Турции получил лицензию на медицинскую практику и наконец, морем прибыл в Яффо.

  Первые два года он работал в Тверии, затем переехал в Зихрон-Яаков. Сюда к нему за медицинской помощью съезжали жители всех близлежащих сёл и деревень.

  Вскоре Гилель Яфэ так и назвали – «доктор мошаот», что значит «доктор поселений».

  Большая часть пациентов доктора, страдало малярией. Смертность от неё особенно среди детей, в разы превышала смертность от всех остальных болезней.

  Очаг заболевания был в соседней Хадере. Тут стоит вспомнить, что само название Хадера произощло от арабского слова «аль-хадра», то есть «зелень». Это была зелень болот.

  Так что и саму малярию первые поселенцы называли «зелёною болезнью».

  Над болотами висели в воздухе тучи комаров. Но на тот момент, впрочем, ещё никто не знал, что они являются переносчиками малярии.

  Это впервые предположил лишь через несколько лет паразитолог Патрик Мэнсон – доказали же это наверняка только в 1900 году.

 Доктору Гилелю Яфэ с малярией нужно было бороться здесь и сейчас.

 Да, переселенцы определили период года, когда распространение малярии было наиболее активным – и на это время они уходили от болот подальше.

 Но всё равно не было ни одной семьи, в которой бы не похоронили родных, скончавшихся от лихорадки.

«Не нахожу слов, чтобы воздать должное этим людям – отмечал в своём дневнике Гилель Яфэ. – Своими руками копали они могилы домашним, товарищам и соседям, погибшим от тропической лихорадки, но с места не сдвинулись и своё поселение не бросили. Это была доблесть на грани безумия».

  Первой попыткой Гилеля в борьбе с малярией стали массовые посадки эвкалиптов. Опираясь на научные факты тех лет, он решил, что эвкалипты помогут осушить болота, но и будут способствовать очистке воздуха.

  Пока никто не знал, что малярию переносят комары, считалось, что всё дело – в плохом воздухе – mala aria – на итальянском, именно это и дало, болезни название.

  В общем, за несколько лет были посажены миллионы саженцев – арабы даже стали называть эвкалипты еврейским деревом.

  И только гораздо позже выяснилось, что эвкалипты не способствуют осушению болот, так как его корни разрастаются в поисках подземных, а не застойных вод.

  Но, к счастью, Гилель вовсе и не возлагал надежду на одно только дерево.
 Он попросил денег у барона Ротшильда и нанял на них тысячи иностранных рабочих, которые вместе с переселенцами принялись строить обширную сеть каналов.

  Эти каналы соединялись с рекой, что помогало осушить болото за болотом.

  После того, как выяснилось, что переносчиками малярии являются комары, Гилель Яфэ убедил барона Ротшильда выделить средства на массовую закупку химикатов от кровопийц.

  А ещё – на установку противомоскитных сеток на окна. Принятые меры сократили уровень заболеваемости в разы.

  При этом сейчас учёные считают, что борьба Гилеля Яфэ с комарами позволила еврейским поселениям в Палестине спастись от целого ряда болезней.

  Опыт Гилеля Яфэ и его соратников – например Исраэля Якоба Клигперс, основателя кафедры гигиены и бактериологии Еврейского университета  в Иерусалиме, - после Первой мировой войны активно использовали в Европе, погрузившейся в малярийную лихорадку.

  В 1925 году организация здравохранения в  Лиги Наций направила в Палестину комиссию по малярии, которая постановила:

 «Палестинский опыт – бесценный. Все причастные могут считаться благодетелями во всём мире».

Обо всём этой борьбе с малярией и не только написано в романе из пяти книг Леона Юриса,"Исход" (Exodus) американского журналиста, очевидца борьбы с холерой.

 Эта книга - один из самых известных американских бестселлеров - многоплановый роман о возвращении на историческую родину евреев из разных стран, о создании после второй мировой войны государство Израиль.

Захватывающая интрига и переворачивающая душу мелодрама, политическая игра сверхдержав и яростная уверенность в своей правоте "маленького человека", ложь и высокое геройство. жестокость и всё спасающая любовь - это роман Леона Юриса "Исход".
 Знаменитый бестселлер, переведённый на десятки языков мира!

  Живя и работая в Швейцарии, в Лозанне, в течении года, с 1888 по 1889, доктор Хавкин понял, что в отличии от Российской империи, Швейцария, было государством куда более толерантным.

 Ни в ней, ни за её пределами – во Франции, Великобритании или Индии – доктор Хавкин никогда не чувствовал себя приниженным только из-за того, что родился евреем.

  До конца жизни Владимир Хавкин был ярым иудеем, жил в скромности и тратил свои накопления на помощь тем единоверцам, чьё положение не отличалось такой же безоблачностью.

  В своей статье «Апология ортодоксального иудаизма», доктор Хавкин писал:

 «Всегда, что бы я ни делал, я понимал. Что бремя ответственности, которую несёт мой народ, постоянно лежит на моих плечах. Эта мысль была моей путеводной звездой в течение всей жизни».

  Знакомство Владимира Хавкина с Гилелем Яфэ, печальная история еврейского народа, упорство и трудолюбие: всё это привело молодого учёного к желанию бесконечно помогать как другим евреям, так и людям в целом.

  И поэтому Владимир Аронович ни секунды не раздумывал, когда в 1889 году профессор Илья Мечников, дал рекомендацию и предложил ему переехать в Париж и заниматься бактериологией.

  Будущий спаситель миллионов людей сделал первый шаг на пути к великому открытию.

  По приезду в Париж, доктор Хавкин устроился в Пастеровский университет. Там он даже успел застать самого Луи Пастера.

  Париж! Дворцы и библиотеки, Сорбонна, писатели и художники на Монмарте, кофейни на бульварах, лодки на реке Сена, сиреневые крыши Латинского квартала, умопомрачительные девчонки и красное бургундское вино.

 И – свобода без границ!

Есть от чего закружиться голове российского провинциала, есть причина пуститься во все тяжкие…

  Но не ради парижских соблазнов Владимир Хавкин покинул недружелюбную Отчизну.

  Наука спасёт мир – об этом помнил молодой учёный, отрёкшийся от убийственной красоты политического бунта.

  Главным направлением работ Владимира Хавкина являлась защита человеческого организма от инфекционных болезней с помощью сыворотки и вакцин.

  В мире уже было известно, что болезни вызывают бактерии: холеру – холерный эмбрион, чуму чумная палочка.

Холера вызывает болезненную интенсивную диарею, которая за считанные дни приводит к полному истощению и смерти.

  Холерный эмбрион чаще всего распространяется через питьё зараженной воды.

  Чума поражает центральную нервную систему, вызывая сильный жар и лихорадку, которые без лечения, без антибиотиков, приводят к смерти.

  Основная форма чумы – бубонная, которую в Средние века переносили блохи и вши от грызунов. Она вызывает воспаление лимфосистемы, на коже появляются красноватые шишки-бубоны.
Лёгочная форма чумы, - это, по сути, пневмония от чумной палочки.

  Отклонюсь от темы повествования, чтобы вспомнить событие из своей жизни, связанное с чумой, когда я по комсомольской путёвке, от треста "Уралнефтегазстрой" города Челябинска, работал в Гурьевской области Казахстана, электромонтажником на трассе газопровода- «Бухара-Урал».

  Нефтяной промысел, посёлок Кульсары, осень 1967 года.Пролетевший над строительными вагончиками АН-2, сбрасывает кучу листовок, с предупреждением о очагах чумы и карантине в связи с этим тревожным событием.

  Из листовки я впервые узнал о разносчиках чумы сусликах, тушканчиках, песчанках -  тех зверьках, которые всегда готовы поделиться своими чумными блохами с другими живыми существами, особенно с кораблями пустыни – верблюдами.

  В пустынях и степях Центральной Азии и юга Казахстана их пасётся несметное количество. А каждый верблюд – «это не только шерсть и тёплый пух, а целая гора вкуснейшего мяса».

  Бывает, что животное вдруг заболеет. А надо сказать, что верблюд – единственное домашнее животное погибающее от чумы.

  Заметив это, хозяин хоть и знает, что можно заразиться чумой от больного верблюда, чтобы не пропало добро, обычно прирежет его.

  В пустыне холодильников нет. Гору мяса надо быстренько съесть, что не под силу одной семье. Значит, обязательно мясом по доброте душевной, поделится с соседями, друзьями.

А дальше, если не повезёт, жди беды.

Именно по такому сценарию и разыгрывается трагедия в жарких краях.

  Старики-чабаны знают о страшной и быстрой смерти от чумы, которую можно получить, отведав мясо заболевшего животного, но спешат прирезать, надеясь на милость Аллаха.

Но не каждый раз везло.

  У людей на второй день жар во всём теле, сильная головная боль, к вечеру сваливаются все.
  Понимают старики, возглавлявшие мероприятие: случилось страшное, ведь все заболевшие или участвовали в разделке туши, или брали сырое мясо и готовили из него еду.

  Отправляют молодого чабана искать совхозного фельдшера. Пока нашли фельдшера, обычно, трое из семи заболевших умерли до приезда его.

В областной центр полетело сообщение:

«У нас форма 100!»

  Так шифровали чуму, и сразу началось!

  Сообщение облздрава в обком и райком партии, в милицию, в КГБ.

  Эпидемиологи, как пионеры, всегда готовы выехать к месту очага чуму.

  Всю территорию района объявляют очагом чумы.

  Мероприятия начинаются сразу. С самолёта сельхозавиации опыляют дустом места обитания грызунов,  раскидывают листовки.
 
  Дустом посыпают верблюдов, травят блох в юртах и землянках.
Район оцепляют военные патрули и милиция.

  Карантин!

  Пассажирские поезда останавливаются, но пассажиров на перрон не выпускали, посадки тоже не было. Эпидемия.

  Нас строителей, на работу, устанавливать линию электропередач, вдоль газопровода «Бухара-Урал», в посёлки: Бейнеу, Доссор и Мокат, не выпускали, в течение месяца.

 В то давнее время моей молодости я написал стихотворение о чуме, которое, пользуясь, случаем приведу, в своём повествовании:

       !Шутка о чуме»

О чуме, я жил не зная,
Но по романтике попал на Мангышлак,
Там АН-2 над степью пролетая,
Листовки санпросвета швырнул на мой кишлак.

В чуме теперь – знаток я полный,
По информации с небес о ней сужу,
Она имеет две различных формы,
О коих вкратце я Вам расскажу.

Одна чума с названием бубонная,
Напоминает сразу карточную масть,
Не трудно догадаться, что она бубновая,
Подсказывать, увы, моя со школы страсть.

Побочных рассуждений избегая,
Заканчиваю размышлений ход,
Лёгочная форма – есть чума вторая,
А в чём их разница? А СЭС* их разберёт!

СЭС* - санитарно-эпидемическая станция.

  В 1892 году Владимир Аронович создал первую эффективную вакцину против холеры, доказав на самом себе её безопасность для человека, а на следующий год с разрешения британского правительства испытал её во время холерной эпидемии в Индии.

  Смертность среди вакцинированных сохранилась, но была в десятки раз меньше, чем у не вакцинированных,
 что было по тем временам поразительным результатом.

  На родине молодого учёного в России свирепствовал голод. За ним вспыхнула эпидемия холеры, доктор решил помочь и предложил свои услуги русскому правительству.

  Власти, однако, сочли, что лучше дать мужику умереть от холеры, чем спасти их жизни руками учёного еврея.

  Сделанное открытие микробиолог Владимир Аронович испытал на себе – сначала сделал инъекцию самой вакцины, затем ввёл себе препарат возбудителей холеры, которые оказались нейтрализованные в течении суток.

  В большинстве европейских стран, как и в России, от прививки отказались, а вот власти Великобритании поняли, какое колоссальное значение в мировом масштабе имеет открытие Владимира Хавкина.

  Они разрешили доктору испытать вакцину в своей колонии – Индии, стране, которая в конце позапрошлого века была практически полностью поражена холерой.

  Владимир Хавкин отправился туда в качестве государственного бактериолога. Молодой учёный сразу приступил к работе – организовал палаточный городок и в кратчайшие сроки наладил массовое производство своей вакцины.

  Потом вместе с помощниками, четырьмя индийскими врачами, отправился в посёлок Каттал-Баган, недалеко от Калькутты, где вспыхнула болезнь.

  Крестьяне в этом посёлке, и слышать не хотели, ни о каких прививках и были настроены по отношению к чужакам очень воинственно.

  Из толпы деревенских жителей, собравшихся поглазеть на врачей, сначала раздавались угрозы, а затем полетели камни.

  Индийские медики хотели увести Хавкина, опасаясь расправы, но тот вдруг снял с себя пиджак, поднял сорочку и ввёл себе вакцину в правый бок.

 Это потрясло крестьян.

  В итоге более половины жителей посёлка согласились на вакцинацию, и ни один из них впоследствии не болел холерой.

После двух лет каторжного труда смертность в охваченных районах снизилась на три четверти.

 Казалось бы, можно выдохнуть. Но пришла новая беда: в 1896 году уже эпидемия чумы поразила Бомбей (Мумбай) – второй по величине город Индии.

 Молодой учёный выбрал для борьбы с чумой самый короткий путь, сделать вакциной яд, вырабатываемый чумными микробами.

  Бациллы плодились у него в мясном бульоне, чтобы им было, за что зацепиться на поверхности, учёный ронял в бульон каплю жира.
  Микробы хватались за жирное пятно и росли вниз как сталактиты. Такие «сталактиты Хавкина» свидетельствовали, что бактерии чувствуют себя прекрасно.

  Время от времени колбы с ними встряхивали, бациллы тонули, на поверхность снова капали жиром, за него цеплялись новые микробы, и так пока бульон не насыщался токсином.

  Перед тем как впрыснуть этот яд крысам, чтобы у них образовался иммунитет к чуме, колбы нагревали до 60 градусов – и такая температура убивала бактерии, сохраняя их токсин.

  Владимир Аронович Хавкин предложил использовать изобретённую им сыворотку, но в ней сомневались и покровитель иммунолога Илья Мечников, и сам Луи Пастер.

 Поверив, что Владимир Хавкин волшебник, англичане позвали его снова в Индию – приняли штатным биологом на гражданскую службу, обещали британское подданство и лабораторию.

  Лабораторию в бомбейском медицинском колледже выделили с небывалой щедростью – целую комнату. В штате  - один лаборант и три курьера.

  Подопытные животные крысы, которых моряки за гроши отлавливали на приходящих из Европы судах.

  Одновременно с Владимиром Хавкиным несколько  научных центров разрабатывали противочумную вакцину в гораздо более роскошных условиях.

И всё же беспаспортный эмигрант всех обставил.

  Пробную партию приготовили всего за три месяца. Лаборант слёг с нервным срывом. Курьеры разбежалис, а доктор Владимир Аронович Хавкин работал по 14 часов в сутки.

  Параллельно он читал о будущей вакцинации лекции местным студентам-медикам.

  Кроме него никто не отважился бы привиться первым, но еврейский микробиолог 10 января 1897 года вогнал себе под кожу четвёртую дозу чумного яда – 10 миллилитров раствора.

  Сыворотка оказалась незаразной. Такие «уговоры» местному населению показались убедительными, и желающие сделать прививку становилось всё больше.

  Результат оказался невероятным – 93% гарантированной защиты народа Индии.

  Нужно быть очень мужественным человеком, чтобы на глазок подогреть культуру холерных или чумных микробов, убедиться, что они уже не живы, ввести их себе уколом и ждать, не умрёшь ли сам после этого.

  Именно так доктор Хавкин проверял свои вакцины – и холерную и чумную, - прежде чем колоть их посторонним людям.

  В 1897 году королева Виктория наградила Владимира Хавкина одним из высших наград – орденом Индийской Империи, и он стал сэром Вальдемаром.

 В честь него в Лондоне был дан приём, на котором, присутствовали крупнейшие английские медики.

  С приветственным словом выступил знаменитый хирург Джозеф Листер, создатель хирургического антисептика из карболки и использования  марли с хлороформом - для наркоза, чтобы снизить смертность пациентов от болевого шока во время операций.

  Поблагодарив Хавкина, за - то доброе, что тот сделал для Индии и тем самым и для Великобритании, хирург Джозеф Листер заметил, что:

  «Из всего гнусного, что есть в мире, самое отвратительное – антисемитизм»
Кроме того, к Владимиру Хавкину пришла мировая  известность, минуя, по цензорским соображениям царскую Россию.

  «Охотники за микробами», как называли микробиологов, были весьма популярными личностями, распоряжавшиеся судьбами целых народов, их узнавали в лицо и брали у них автографы.

  Доктор Хавкин работал в Индии, когда из взволнованных  сообщений из иностранных  газет узнал о кровавом погроме в России, в Кишинёве.

Погром в Кишинёве начался в воскресенье  6-го апреля 1903 года, на исходе еврейского праздника Песах и в первый день христианской Пасхи.
Организованный царской охранкой, погром сразу набирал силу, били окна, грабили магазины.

  Начались убийства, и толпа почуявшая запах крови и не встретившая противодействия со стороны властей, дошла до невероятной степени озверения.

  Погром продолжался два дня. Толпа бушевала с утра до позднего вечера, даже ночью врывались в дома и били, и убивали на виду у всех.

Разграблено и разломано было более полторы тысячи домов и лавок.

  Источники того времени говорят о около 50-ти убитых и более пятисот раненых, в списках пострадавших от насилия повторялось бесконечно:
  «Избит до полусмерти…Ранен в голову…  Одна рука сломана…Глаз вышибли…Страшно изуродован… Страшно изувечен…».
Погром продолжался два дня.

  Владимир Хавкин сам, в 1881 году участвовал в самообороне при погроме в Одессе, и был ранен, но такого разгула дикого варварства представить себе не мог, о котором узнал из публикаций мировой печати и очерка В. Г. Короленко «Дом№13» за 1903 год.

  Выйдя на пенсию, доктор Хавкин вернулся из Индии в Европу в 1915 году.

  В 1915 году бактериолог-подвижник работал в английском военном министерстве, в Лондоне, где руководил прививками английских солдат, отправляемых на фронты Первой мировой войны.

  В том же году он был приглашён военным ведомством Великобритании для консультаций вакцинирования на направляемых в колонии британских солдат.

  Военные проявили глубокий интерес к исследованиям и практической деятельности учёного.

Маловероятно, чтобы темы бесед с руководителями министерства обороны ограничились лишь вопросами вакцинации.

Но большинство вопросов, обсуждаемых в этом ведомстве, надолго скрыто под грифом «секретно».

  К тому времени немцы уже применили при Ипре, город в Бельгии,12 июля 1917 года, отравляющие вещества – своё монопольное сверхоружие, ядовитый газ, получивший название «иприт» от названия города, он же горчичный газ, против англо-французских войск.

  Немцы находились в противогазах, сделанных для защиты от своего горчичного газа.

  Той ночью отравилось ипритом 2500  солдат, с Англии и Франции, из которых умерло 87. Иприт убивает далеко не всегда, гибнут лишь 5% отравившихся, но этот газ наносит сильнейший вред здоровью.

  Поражает горчичный газ в первую очередь глаза и кожу. Если глаза пострадавшего не защищены, он может ослепнуть – временно или навсегда.
 При контракте с ипритом на коже образуются нарывы, а попадание в лёгкие приводит к тяжёлым поражениям дыхательных путей.

 По сей день иприт состоит в качестве ОВ на вооружении многих стран.

  В странах антигерманской коалиции – и прежде всего в Англии – бились над созданием собственного оружия массового поражения, ни в чём не уступающего немецкому газу. А ещё лучше – превосходящего его.

 Ясно было и дилетанту: тот, кто справляется с чумой и холерой, может запалить эту страшную болезнь в нужном месте в нужное время.

 Идея бактериологического оружия витала в воздухе над воюющей Европой.

 Достоверно неизвестно, чем занимался доктор после возвращения из Индии: где он жил, с кем коротал свободное время.

  Но, в конце концов, исчезнуть – неотъемлемое право всякого свободного человека, тем более такого особенного, одинокого человек, как Владимир Хавкин – ушедший на покой победитель холеры и чумы.

  Может быть, ему обрыдло общество коллег, порой завистливых и неинтересных. Может физическое состояние этого силача и здоровяка пришло в упадок – и он стал затворником.

 Так или иначе, но в Лозанне, на берегу Женевского озера, Владимир Аронович Хавкин жил во второй половине 1920-х годов.

 Узкая полоска озёрного побережья в предгорьях Швейцарских Альп всегда была чем-то вроде отстойника мировых тревог и суеты.

 И доктор Хавкин был одним из тех, кто прогуливался по зелёным, ухоженным улицам Лозанны, спускался на берег, глядел на воду и на белых чаек над водой.

  Жизнь доктора - Владимира Ароновича Хавкина – классический пример того, что может достичь талантливый человек с сильным характером, если он окажется в нужное время в нужном месте.

 Повернись его судьба немного иначе, и он вполне мог бы стать профессиональным революционером, возможно, даже народным комиссаром в правительстве Ленина.

  Он завершил свою жизнь, оставив след в жизни миллионов других людей.

  Там же, в городке Лозанны,15 марта, в 1930 году, в возрасте 70 лет, доктор Владимир Аронович Хавкин умер от сердечной болезни, но перед этим успел оставить завещание.

  Прожив аскетом всю жизнь, не было семьи, потомства он не оставил, Владимир Хавкин накопил 300 тысяч долларов и огромную библиотеку.

  Всё это немалое состояние учёный оставил в фонд помощи еврейским религиозным школам в Восточной Европе.

  В 1934 году президент Индии Махатма Ганди лично посетил институт в Бомбее (ныне – город Мумбай), детально узнал о противоречащих индуизму  подробностях приготовления мясного бульона для вакцины и после нескольких часов раздумий выразил желание вакцинироваться.

 «Махатма» - означает в переводе с санскрита – Великая душа. Так стали в Индии, начиная с ХХ века, величать Владимира Ароновича Хавкина.

  Он не обрёл личного счастья, но спас миллионы жизней от холеры и чумы.

  Так за сорок лет после создания «лимфы Хавкина» во всём мире было привито более тридцати пяти миллионов человек.

  Институт Хавкина, ныне один из ведущих медико-биологических НИИ в Индии в Мумбаи (Бомбей).

В 2016 году улицу Фрунзе в Бердянске переименовали в улицу Владимира Хавкина.
В Одессе именем Владимира Хавкина названа улица.

  День смерти учёного объявили в Индии днём траура, а своего «великого белого исцелителя» индусы до сих пор почитают как Божество.

  В Индии доктору Владимиру Ароновичу Хавкину присвоен титул Благодетель Человечества.

P.S.

Примечание:

  Родись позже, наш великий российский писатель Антон Павлович Чехов,(1860-1904), то он бы не скончался бы от чахотки (туберкулёза), ведь в 1952 году был открыт стрептомицин – первый антибиотик, эффективный при лечении туберкулёза.

  Открыл его американский микробиолог Ваксман Зельман, который родился 2 июля 1888  года в Прилуках, Черниговская губерния, в черте еврейской оседлости. В 1910 окончил экстерном гимназию в Одессе и переехал в США.

  За открытие стрептомицина, Нобелевская премия по физиологии и медицине в 1952 году,  была присуждена Зельману Ваксману, с формулировкой:
«за открытие стрептомицина, первого антибиотика, эффективного при лечении туберкулёза».

  Возвращаясь в наши дни, можно видеть, что вакцина «Спутник V», показала свою несомненную эффективность в борьбе с коронавирусом в России и за рубежом.

  И надо отдать должное её создателю, академику РАН Гинцбургу Александру Леонидовичу,(10.11.1951.), микробиологу и директору НИЦЭМ им. Н.Ф.Гамалея.

  8-го ноября, этого года Александр Леонидович был награждён, накануне своего 70-летия – орденом Александра Невского.
В соответствующем Президентском Указе отмечается, что директор НИЦЭМ им. Н.Ф.Гамалея, удостоен награды в области здравоохранения и многолетнюю добросовестную работу.

  Также, 5-го октября 2021 года в концертном зале «Barvikha Luxuru Village» Александру Гинцбургу вручена премия Российского еврейского конгресса (РЕК) за глобальное влияние на мир Global Influence Award.

  Премию академик Александр Гинцбург получил из рук Авшолума Юнаева, члена Бюро Президиума РЕК и члена Попечительского совета МГИМО, председателя совета директоров ПАО «Газпром» автоматизация».

 Вручая статуэтку Global Influence Award Александру Гинцбургу, Авшолум Юнаев торжественно объявил:

 «Александр Леонидович как Моисей – помог нам всем выйти из карантина на свободу. И нам даже не потребовалось переходить через Красное море…
Через возможность привиться «Спутником V» он дал путь к свободе».

  Академик Александр Гинцбург поблагодарил руководство РЕК и «всех единомышленников, которые собрались в этом зале:

  «Безусловно, сегодняшняя встреча и эта награда позволят решить и ускорить решение основной задачи, которая сейчас стоит перед международным сообществом – вакцинироваться, вакцинироваться и вакцинироваться».

  Как видим, история благодетельности славного еврейского народа, на благо человечества, продолжается, и по сей день,  её лучшими сынами, в успешной  борьбе с мировыми эпидемиями.