Первый мороз

  Мороз прекрасен в своем сухом спокойствии.
  Осень, наступая, приносит с собой закономерное гниение. Солнце больше не даёт достаточно энергии, а земля ограничивает во всём питательном, нужном живому; но мороз ещё не наступил - и жизнь не может остановиться.
  Пытаясь найти выход, она тратит свою энергию на гниение. Оно - вокруг: и в листьях, и в воздухе, смешанное с запахом дыма, и в лужах.
  Внутреннее, соответственно, приходит тоже.
  В момент крайней гнилости наступает мороз. Слегка поддув, даже самый слабый - в минус один градус величиной - он, все таки, замораживает воду, пускай и помалу.
  Замораживает наполнение клеток, кровь в венах и капиллярах. Кристаллизуясь, вся эта жидкость выгоняет из своей враждебной среды гниль. А человек вынужден смириться.
  Мороз, нарастая, начинает доползать до сердца. Оно, тронутое холодком, замирает до нового периода гниения. Замирает - чистое.
  Мороз трогает и душу. Обезличивает и обезразличивает. Но не до конца.
Самые дальние уголки души, отвечающие за самое начальное, младенческое, материнское - не замораживаются.
  Скулы и ладони мерзнут, цепенея, первыми встречая мороз. Сил выражать себя и свою волю уже нет, но они остаются и ждут нового времени - весны - чтобы вступить в схватку с чужими мнениями и волями.
  Безразличие растекается вокруг замороженного тела. И внутренняя, не заледеневшая часть согласна с таким исходом событий. Это смерть?
  Нет.
  Это покой. Он заблокирован в морозном теле, но он знает, что он - покой, а не смерть. Он принимает это стойко. И смерть боится тронуть такой покой.
  Оледеневшие руки плещутся в теплой воде под краном, потому что покой не позволяет замерзнуть телу, встречающему мороз и бьющемуся с ним. Не в правилах покоя уничтожать себя и спасать замерзшего человека в угоду новому гниению, движению к весне или осени, но покой знает, что должен собой пожертвовать каждый раз, из года в год, потому что и его не будет, если из всего многообразия жизни останется он один.
  Приняв покой как временное избавление, можно изжить страх перед многим.
  А страшнее страха ничего и нет.