На изломе

Достоевский любил наш народ,
Но предвидел в его химере.
И в семнадцатом всякий сброд
В штыковую прошелся по вере.

Цесаревича, мальчика пули
Улыбнулись и'зрешетив.
Желваки заиграли на скуле
У того, кто входил в АКТИВ.

Наш народ только крышку Евангелия
Целовал, не вникая в суть,
Но прогнав Колчака и Врангеля,
Из себя калач начал гнуть.

Он слепой и темный, - народ наш...
Подменили ему Христа:
От вождя не отбиться на отмаш -
Вавилонская высота.

И пошел в крестный ход демонстраций,
Транспоранты как хоругви нес,
Призывал к единению наций,
Пролетарской кепченки откос.

Трепетал у мощей в мавзолее,
Он - потомок Святой Руси...
Про себя становясь еще злее,
Все молил: "сохрани и спаси"
......................................................

Было так. А теперь - все хуже...
В интернете битвы о том,
Был ли этот России нужен,
Одурманенной розовым сном?

Был ли он, как Христос, - спаситель?
Собиратель русской земли...
Или только ее мучитель,
На глазницы сложивший угли!

Нет - с историей спорить не дело...
Не клейми, но помни всегда:
Было чтото в России белым.
Было чтото, но без следа

Испарилось в багровой дымке,
И дремучий, девственный лес,
Расстрелял на дальней заимке
Лишь Того, кто Любовь принес...