Царапина

Сердце вилкой недоверия пронзая,
Я взглядом рассекаю горизонт,
И с чемоданами на утреннем вокзале,
Курю не Винстон – красный Бонд.

Ресницы падают на щёки,
А слёзы – повторяют этот путь.
Я не боюсь быть больше одиноким,
Мне страх не щемит больше грудь.

Задрав повыше подбородок,
Чтоб Солнца луч пронзительный узреть,
Я отпущу людей и этот старый город,
Где сам родился, но не желаю умереть.

Я отпущу вам сразу все грехи,
Прощу долги, пощёчины и грубость,
Амбиции в душе так велики,
Но я показываю скупость.

Я не делюсь идеями, мечтами,
Я не делюсь и состоянием внутри,
Гребу на лодке похудевшими руками,
Пока маяк хоть как-нибудь горит.

А дальше…Дальше я не знаю,
Не знаю стоит ли мне плыть,
Идти ли семимильным шагами,
Или просто на Луну по-волчьи выть.

Да, так завыть, чтоб испугалась вся округа,
Да, так завыть, чтоб отклик получить,
Отклик от кого-то кроме друга,
Отклик от того, кто не захочет приручить.

Ни в клетку посадить как канарейку,
По-человечески помочь,
Сменить очередную батарейку,
Как день сменяет утром ночь.

Я сел в автобус и заплакал,
Заплакал, потому что загрустил,
Мне неприятна эта слякоть,
Но по-другому – я не жил.

Я жил в грязи душевных истязаний,
Я жил в коробке из бетона два на два,
Я жил в местах, где имена не называли,
Я жил в местах, куда не ходят поезда.

Теперь свободен - груз свой отпускаю,
Теперь свободен, значит, не умру,
Куда поеду? Сам не знаю,
Но знаю то, что это место не люблю.

Из-за него внутри как будто ураганом
Проносится тоска и жгучая печаль,
Я убеждал себя, что ехать ещё рано,
Но, то, что уезжаю – мне не жаль.

Закрыл глаза – и мир остановился,
Открыл глаза – он движется вперёд,
Я, кажется, внезапно изменился,
Что даже грусть за руку не берёт.

Я что-то вроде рваного ботинка,
Носить удобно, но не то,
Не та комплекция, нет схожести с картинкой,
Да, и, вообще, не комильфо.

Ещё курить вдобавок начал,
Причём, дымлю как паровоз,
А по ночам всё также плачу,
Но не плачу за то, что перенёс.

Я этот опыт принял как награду,
Награду ту, что каждый мне вручил,
Добавив в блюдо фрукты или яду,
Добавив соли, даже кто-то поперчил.

А я всё съел не подавившись,
А я всё съел и всё переварил;
Глотая косточки от самой спелой вишни,
Я вас всех ненавидел, но простил.

Осталась лишь одна царапина на сердце,
Мой самый главный кровоточащий гештальт
О том, что не найду себе пристанище и место,
В котором искренне и чувственно полюбят,
В котором хоть кому-то правда будет жаль.