Пример искажения истины по притче о деве Марии

Я откопал замечательного, разумного христианского мужа, который по времени отстоит от когорты апостолов Христа всего-навсего на сто лет. Этот небольшой срок на памяти отцов и дедов, и истина не могла существенно исказиться, а уж дальше с 325 года, когда  пошли парады вселенских соборов, вполне могло сбыться предсказание апостола Павла:   ЗНАЮ, ЧТО, ПО ОТШЕСТВИИ МОЕМ, ВОЙДУТ К ВАМ ЛЮТЫЕ ВОЛКИ, НЕ ЩАДЯЩИЕ СТАДА;  И ИЗ ВАС САМИХ ВОССТАНУТ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ БУДУТ ГОВОРИТЬ ПРЕВРАТНО, ДАБЫ УВЛЕЧЬ УЧЕНИКОВ ЗА СОБОЮ(Деяния 20:29-30).
Впрочем, откапывая, потеть мне не пришлось, сочинения мудролюбца Климента Александрийского располагаются на азбуке.ру и других православных сайтах, которые, каюсь, я обхожу стороной, как и читатели их предпочитают не знаться с моей особой..
   Как писатель, Климент Александрийский, плодовитый, к тому же многословный, но это характерно для поздней античности и раннего средневековья — неспешно и обстоятельно судить о предмете разбора. Климент Александрийский, демонстрируя размах христианской мудрости, по скромности не навязывает себя в наставники, в педагоги, хотя один из его обширных трудов в  трёх томах так и называется - «Педагог», но здесь он характеризует Христа. Писатель уверяет, что пишет якобы для себя, дабы вскрыть знание, которое он называет гнозисом. Здесь я с ним солидарен, ведь если не искать, не стучать, не размышлять, знание и не откроется(Матфей 7:7). Любознательность и знание — эту достойную пару можно облечь другими словами из Евангелия:   ЖАТВЫ МНОГО, А ДЕЛАТЕЛЕЙ МАЛО; ИТАК МОЛИТЕ ГОСПОДИНА ЖАТВЫ, ЧТОБЫ ВЫСЛАЛ ДЕЛАТЕЛЕЙ НА ЖАТВУ СВОЮ(Матфей 9:37-38). Делатель — жаждущий знания, а жатва как раз жнание-знание.
Климент Александрийский к тому же осторожный, уравновешенный человек и везде придерживается золотой середины. На его памяти насильственная смерть почти всех апостолов Христа, но он не считает, что это должно быть непременным апогеем жизни, и евангельское предостережение для него звучит как неизгладимая заповедь: НЕ ДАВАЙТЕ СВЯТЫНИ ПСАМ И НЕ БРОСАЙТЕ ЖЕМЧУГА ВАШЕГО ПЕРЕД СВИНЬЯМИ, ЧТОБЫ ОНИ НЕ ПОПРАЛИ ЕГО НОГАМИ СВОИМИ И, ОБРАТИВШИСЬ, НЕ РАСТЕРЗАЛИ ВАС(Матфей 7:6). Поэтому ему приходится затуманивать, затушевывать свои откровения: «О некоторых вещах я лишь слегка намекаю. Подробно раскрывая одно, другое удостаиваю лишь упоминания. Иногда я пытаюсь высказаться прикровенно, приоткрыть таинственно или указать в молчании»(Строматы, книга 1, стих 15, 1). Его примеры о перевоплощениях в мировых религиях просто бурлят, и симпатия к ним как будто налицо, но тем не менее вместо того, чтобы сказать, что пифагорейцы верили в метемпсихоз, он использует экспрессивное словечко — бредили: «Если же кто из праведников не обременяет свою душу животной пищей, он получает возможность пользоваться плодами благоразумия, хотя и не так, как Пифагор и его последователи, которые бредили о перевоплощении душ».  Но  и нынешняя психиатрия сей феномен называет бредом, а уж с каких времён этот психиатрический  термин существует, я не знаю. Так что и сторонники и противники реинкарнаций считают Климента своим апологетом.
В современной православной традиции гностицизм — ругательное слово. Но потому Климент и гностик, знаток, знатный, знахарь, что мастерски толкует многие ветхозаветные и христианские писания, в том числе в предстоящем будущем отречённые апокрифы благодаря постановлению сомнительных вселенских соборов. Также он разжёвывает  языческие древнегреческие символы, в том числе Гомера, который по его мнению даже поновее Моисея, поскольку эпоха Гомера пришлась на ряд веков попозже. Или вот его разъяснения насчёт запретительных символических требований самосского философа Пифагора.  «Не держать в доме ласточек» — это значит не принимать болтунов, шептунов и несдержанных на язык людей, которые не в силах удержать тайны. Пифагор предписывает: «Удаляя котел с огня, не оставляй его следов на углях, но стирай их». И еще: «Вставая с ложа, встряхивай ковер».  Этими изречениями он указывал на то, что следует не только избегать гнева, но также уничтожать в душе всякие следы его. Когда же само бурление прекратится, необходимо полностью его успокоить, равно как и удалить все напоминания о зле. Подобным же образом, встряхивать кровать требуется для того, чтобы не переносить следов ночных грез и напоминаний о ночных забавах в дневное время.  Изречение указывает на то, что темные фантазии должны быть моментально рассеяны светом истины. Известен и такой пифагорейский символ: «Не плавай по земле». Ясно ведь, что сбор налогов и аренда – дела весьма беспокойные и соблазнительные и от них необходимо отказаться. Поэтому и Логос говорит, что мытарь едва ли спасется. Пифагор предписывал «не носить перстней и не вырезать на них изображений богов». Но ведь и Моисей, только много ранее, заповедовал не творить литые, лепные или рисованные изображения и не поклоняться чему-либо материальному, но обращаться только к умопостигаемому. Далее, Пифагор кратко выразил сказанное Моисеем о справедливости в таком символическом изречении: «Ярмо не перешагивай». Это означает – не пренебрегай равенством и, разделяя, почитай справедливость(Строматы, книга 4, глава 5).
Странствующий христианский мудрец 18 века Григорий Сковорода тоже пристёгивал к библейским символам египетскую, древнеримскую и древнегреческую эмблематику, почему же он почитается за это еретиком, тогда как Климент Александрийский числится в отцах церкви, а в земляческой Коптской церкви его особенно превозносят? Ласкаве телятко дві матки смокче, а вот Григорий Саввич  не всегда толерантен к лубочному российскому православию. Да и вообще он был склонным к одиночеству меланхоликом, но чтобы зарабатывать на хлеб, надо кланятся власть имущим, и тут уж у него всегда были проблемы.
   Однако достаточно предисловия. Далее я привожу кусок текста из «Стромат» Климента Александрийского, где он в несколько строчек завуалированно приводит притчу о непорочном зачатии Марии и непорочном же рождении. Но как гностик, имеющий знание о предмете, тут уж он выкладывается на сто процентов, однако щадит самолюбие невеж, о Марии более не упоминая. Ведь это болезненно для тех, кто понаделал десятки и сотни идолов под названием «санта Мария Маджори», «Спасительница римскаго народа» (Santa Maria «Salus populi romani»), Эдесская икона Божией Матери, «Пресвятая Богородица Неоскудевающей Помощи», а вот и русское их ассорти: Казанская Богоматерь, Владимирская, Тихвинская, Иверская, Умиление, Всецарица, Неувядаемый Цвет, Нечаянная радость и т. д. и т. д., причём наиболее чтимые иконы-деревяшки имеют свои праздники. Итак, вот кусок текста из «Стромат»:




(93, 7) Многие и ныне согласятся, что Мария через рождение Сына стала матерью, и все же последствий материнства не испытала. (Ибо, как говорят, по рождении она была осмотрена повивальной бабкой и оказалась девой.)

(94, 1) Таковы для нас божественные Писания: будучи матерью истины, они порождают нас и все же вечно остаются девственными, скрывая в себе таинство, облекающее истину. (2) "Родила она и не родила", – говорит Писание, показывая, что Мария зачала сама, без плотского общения. (3) Писание породило гностиков, однако ересь же, не постигнув этой истины, отвергает Писание как бесплодное. (4) Способность к суждению одинаково свойственна всем людям, но одни, следуя наставлениям Логоса, делаются верующими, другие же, предавшись страстям, насилуют Писание им в угоду. (5) Вот почему ревнителю истины должна быть свойственна великая сила духа, ибо кто предпринимает великие дела, подвергается и великим искушениям. Ему приходится соответствовать тому канону истинного учения, который он однажды признал таковым. (6) Несчастны оставившие этот прямой путь: они все время спотыкаются, и неудивительно: ведь у них нет критерия для различения лжи от истины, который позволяет вычленять главное. Если бы они имели его, то во всем следовали бы Писанию.

(95, 1) Подобно тем, кто выпил колдовской напиток Кирки  и тотчас превратился в животное, эти люди, противясь церковному преданию и следуя вместо них еретическим воззрениям, перестают быть людьми Бога и лишаются звания верного раба Господа. (2) Однако тот, кто сумел оставить свои заблуждения и прислушаться к Писанию, вновь открыв свою душу для внушений истины, от человеческого состояния приближается к божественному. (3) Начало нашего учения – это сам Господь, "многократно и многообразно" (Евреям1:1) через пророков, Евангелие и блаженных апостолов от начала до конца руководящий нашим познанием. (4) Но если кто вообразит, что необходимо какое-либо иное начало, то он утрачивает тем самым и это, истинное начало. Верный себе верит и в Писание, в слово Господне; благодатью Господа влияние его отражается на нем благотворно и спасительно. Таков наш критерий для проверки истинности. (5) Все сомнительное не заслуживает доверия до тех пор, пока в нем есть основания сомневаться. Следовательно, сомнительное не может служить первоначалом. (6) Поэтому было бы справедливо полагать, что первоначало это ухватывается благодаря вере и не нуждается поэтому ни в каких доказательствах. Так от самого первоначала мы получаем в изобилии доказательства, касающиеся этого первоначала. Само слово Спасителя готовит нас к постижению истины. (7) Не будем доверять голословным уверениям некоторых, ведь они с легкостью могут впоследствии утверждать и обратное. (8) И если в некоторых случаях недостаточно простого утверждения, но необходимо обоснование, то мы сошлемся скорее не на человеческие свидетельства, но на слово Господне, наиболее верное из всех доказательств. Более того, оно-то и является единственно верным доказательством. (9) И в отношении этого знания, те, кто едва лишь вкусил Писания, являются простыми верующими, те же, кто продвинулся дальше и стал наставником в вере, заслуживают называться гностиками. Подобно тому как и в жизни мастера отличны от несведущих в ремесле, и их изделия по праву считаются лучшими,

(96, 1) так и мы, на основании самого Писания убежденные в его истинности, должны уметь наглядно убеждать в том же и остальных. (2) Мне возразят, что и еретики ссылаются на те же апостольские предания. Мы ответим замечанием, что не все священные книги принимаются ими и далеко не всегда они цитируют соответствующие пассажи полностью, как того требует смысл и композиция соответствующего места из пророческого писания. Намеренно выбирая некоторые двусмысленные места, они толкуют их на свой лад, выдергивая из контекста отдельные слова вместо того, чтобы вникать в истинный смысл и значение священных текстов. (3) Вы найдете, что повсеместно они обращают внимание лишь на отдельные фразы, зачастую искажая их значение, не понимая сказанного, хотя и утверждают это, и не используя соответствующие пассажи в собственном их смысле. (4) Однако истина не постигается посредством словесной эквилибристики (таким способом можно лишь исказить истинное учение), но открывается лишь усиленным, настойчивым поискам, когда исследуют, достойно ли то или иное имени Господа и Бога всемогущего и соответствует ли только что уясненное на основании Писания иным местам из того же Писания. (5) Потому и не желают они обратиться к истине, стыдясь обнаружить свое тщеславие. С другой стороны, превратно толкуя Писание, они не находят в нем опоры для своих мнений. Распространив изначально везде свои ложные воззрения и отрицая почти все Писание, они неизменно наталкивались на наши возражения, но и ныне, многие среди них не принимают некоторые из пророческих писаний и постоянно обвиняют нас в том, что мы "иной природы" и потому не в силах понять того, что доступно им. Если же уличить их во лжи, они отрекаются от своих учений, стыдясь признать во всеуслышание то, чем гордятся втайне.

(97, 1) Так случается со всеми ересями, если попытаться внимательно рассмотреть их основные догмы. Как только мы показываем им, что учение их противоречит Писанию, они тут же бросаются в одну из крайностей: (2) либо отвергают выводы собственных учений, либо попирают пророчества, то есть свою собственную надежду. Мнимую очевидность постоянно предпочитают они изречениям Спасителя, говорящего устами пророков, истинам евангельским и свидетельству апостолов, подтверждающих эти последние.
(3) Видя, что они в опасности (не в смысле единства вероучения, но относительно возможности далее развивать их еретическое учение) и что истина может ускользнуть от них, они тем не менее отрицают как бесполезные те книги, которые мы принимаем, и в своем стремлении превзойти "простую веру", совершенно уклоняются от истины. (4) Не постигнув таинств церковного гносиса и не сумев вместить в себя величия истины, в своем стремлении добраться до самых глубин, но понимая все на удивление поверхностно, они окончательно и неизбежно расходятся с Писанием.

(98, 1) Гордясь своими пустыми мудрствованиями, занятые бесконечными спорами, они оказываются среди тех, кто только кажется, но ни в коей мере не является философом. (2) Не имея первых принципов, которые можно положить в основание, они находят опору своим учениям в человеческих мнениях, ничем не гнушаясь для достижения своих целей. И чем яснее сознают они, что победа ускользает из их рук, тем сильнее их ярость против тех, кто их побеждает истинной мудростью. Они кидаются в крайности, применяют, по пословице, все снасти, в своем нечестии предпочитают отречься скорее от Писания, нежели от известности среди своей секты или от пресловутой чести главенства в ней, благодаря чему они занимают первое место на тайных ее собраниях, ложно именуемых "вечерями любви". (3) У нас же принято, чтобы знание истины постепенно развивалось из того, во что мы уже поверили к тому, во что еще предстоит уверовать. Так вера оказывается основанием доказательного знания. (4) Уши ереси, закрытые для всего, что полезно, открыты, как мне кажется, для речей, льстящих одной чувственности. Не будь этого, они прислушались бы к истине и были бы исцелены. (5) Самолюбие, как и всякая другая страсть, исцеляется тремя средствами: во-первых, через осознание причины, затем средств для ее устранения, и наконец, воспитанием души и тренировкой, позволяющей выработать правильное отношение и способность суждения.

(99, 1) Больное око видит лишь муть; подобно этому и душа, омраченная догмами, не согласными с ее природой, теряет способность видеть не только ясный свет истины, но и даже ближайшие предметы. Вот почему ловец угрей сначала взбаламучивает воду, чтобы, ослепив рыбу, легче ее добыть. (2) Подобно тому, как ленивые ученики бегут от учителей, так и отделяющиеся от Церкви отказываются признавать пророчества, боясь встретить там предостережение себе и изобличение. (3) Этим объясняется и множество обширных исследований, которыми они оправдывают свои ложные учения, заставляя поверить, что они поступают разумно, хотя и расходятся с Писанием. (4) Однако поступки их нечестивы, ибо они противятся божественным заповедям, то есть учению Духа Святого. Пустыми называются не только те миндалины, которые внутри пусты, но и те, чей плод ни на что не годен. Такими же бессодержательными и пустыми мы называем и еретические учения, поскольку воли Божией они не содержат, о преданиях, идущих от Христа, не говорят и не менее горьки, чем дикий миндаль. Все в их учениях является произвольным измышлением, за исключением того, что из-за очевидности истины не могло быть сокрыто или отвергнуто.

(100, 1) Воин не может оставить поле битвы и то место, куда он поставлен военачальником, ибо это считается преступлением; подобно этому и мы столь же верно должны охранять пост, на который назначены Логосом, основанием нашего познания и жизни. (2) Но большинство движется вперед наобум, не задумываясь даже, какому началу следовать, и кто должен быть носителем его, и как идти за ним. (3) Для простого верующему будет достаточно, если он сообразовывает свою жизнь с Логосом и следует путем, угодным Богу, который "от начала мира все устраивает премудро". (4) Если же кто-либо к своему несчастью преступит клятву, данную Логосу, а через него и Богу, особенно если окажется бессильным перед лицом неких неожиданных обстоятельств, то ему остается утешаться и подкреплять себя доводами разума и истины. Если же дурные наклонности одержат верх, и этот человек, прежде верный, будет побежден ими и сделается, как говорит Писание, "простолюдином", то ему следует позаботиться о подавлении в себе этого гибельного начала и тренировать душу так, чтобы противостоять влечению злого навыка. (5) Если некоторые конфликтующие учения оказываются для некоторых обольстительными, их необходимо удалить, однако "миротворцев"  следует поощрять, особенно если они, используя чары Писания, очаровывают не очень образованных и показывают истину через совместное объяснение обоих заветов. (6) Такова уж природа человека: он охотнее верит людскому мнению, даже если оно противоречиво, нежели истине, которая зачастую резка и строга. (7) Существует три душевных состояния: невежество, мнение и знание . Невежество есть удел простонародья, знание есть достояние Церкви, временными же мнениями живет ересь.

(101, 1) Ничто не видится отчетливее, нежели различие между утверждениями тех, кто действительно знает и высказывает основательные суждения и теми, кто руководствуется лишь мнением и позволяет себе бездоказательные утверждения. (2) Потому-то такие люди презирают и высмеивают друг друга. Ведь одно и то же учение зачастую весьма почитается одними и рассматривается как безумие другими. (3) Мы знаем также, что одно дело удовольствия чувственные, распространенные среди язычников, иное дело – дух соперничества, которым раздираются ереси; иное дело – радость, наполняющая принадлежащих к Церкви, и иное дело – веселье, которое есть исключительное достояние истинного гностика. (4) Все зависит от наставника: Исхомах сделает из тебя земледельца; Лампид – морехода, Харидем – полководца, Симон – наездника, Пердикс – купца, Кробил – повара, Архелай – танцора, Гомер – поэта, Пиррон – софиста, Демосфен – ритора, Хрисипп – диалектика, Аристотель – естествоиспытателя, Платон же – философа. А человек, послушный Господу, следующий Ему и признающий исходящие от Него пророчества, становится Его подобием и богом, облеченный в смертное тело. (5) Те же, кто не хочет следовать за Господом всюду, куда бы Он ни повел, сами себя низвергают с этих высот. Руководит же нами Господь через боговдохновенные Писания. Многочисленны человеческие дела, но все неудачи проистекают из двух источников – из неведения и неспособности. И то, и другое избираем мы сами, потому что и знание, и ограничение желания зависят от нашей воли. Из-за неведения мы не в состоянии судить здраво, а по причине нашей лени зачастую не можем завершить должным образом даже хорошие замыслы. (7) В самом деле, можно ли, держась мнений ошибочных, делать что-либо правильно, даже имея в своем распоряжении все средства для исполнения должного. С другой стороны, даже и сумев решить правильно, останемся ли мы чисты в своей совести, если по легкомыслию не сумеем исполнить задуманное?

(102, 1) Эта двоякая болезнь души исцеляется, соответственно, лекарством двоякого рода. Неведение исправляется знанием и самоочевидными доказательствами, опирающимися на свидетельства Писаний. Неспособность же исцеляется трудом, в согласии с Логосом, воспитанием в вере и страхе Божьем. И то и другое ведет, в конечном итоге, к любви. (2) Для гностика, как видно, здесь возможен двоякий исход: его знание отчасти реализуется в созерцании, отчасти же – через применение на практике.
Как было бы хорошо, если бы вышеназванные еретики при чтении этих заметок оставили свои заблуждения и обратились к Богу Вседержителю! (3) Но если подобно глухим змеям (Псалтирь 57:7), они не пожелают внимать новой, но в то же время и древнейшей песне, то не избегнут они Божьей кары, и это отеческое наказание, предшествующее окончательному осуждению, будет тяготеть над ними до тех пор, пока они не устыдятся и не раскаются. Но да сохранит их Бог от окончательного осуждения за их безумное неверие! (4) Есть некоторые особые виды вразумления, которые мы называем исправительными. Таковыми являются наказания, тяготеющие над некоторыми из наших братьев за нарушение долга и отпадение от народа, любимого Богом. (5) Однако Провидение наказывает нас как учитель учеников или как отец своих детей. Бог не наказывает в собственном смысле этого слова, ибо наказание есть отмщение за нанесенный ущерб, но разве возможно нанести ущерб Богу? Следовательно, его наказания, посылаемые индивидуально или коллективно, направлены на благо самих наказываемых.
(6) Все эти рассуждения адресованы тем, кто стремится к знанию, но склонен к принятию ересей. Мне бы хотелось также предотвратить некоторых от неразумного неведения, глупости, дурного расчета и всего тому подобного, как бы это ни называлось. Я стремлюсь посредством этих слов привести от заблуждения к истине тех, чье состояние оставляет хоть какую-либо надежду на выздоровление.

 (103, 1) Однако некоторые не выносят, когда к ним обращаются со словом убеждения, призывающим обратиться к истине. Более того, они вооружаются пустословием, понося истину и хвастаясь тем, что они будто бы хранят знания о величайших вещах, хотя на самом деле ничему не учились, а их знания бездоказательны, не подкреплены опытом и непоследовательны. Такая самонадеянность заслуживает скорее жалости, нежели ненависти. (2) Но если найдется хотя бы один больной, поддающийся лечению и способный вынести открыто высказанную истину, которая, подобно пламени или стали, прижигает и отсекает ложные мнения, то пусть найдет в себе силы открыть уши души своей! (3) И он непременно сделает это, если решится не потакать более своей лени, отталкивающей от себя истину, или если откажется от насилия над истиной ради видимости новизны и из суетного тщеславия. (4) Ведь воистину ленивы и нерадивы те, кто, имея полную возможность выяснить все, что касается Писаний, исследуя их же самих, предпочитают избирать только то, что им больше нравится. (5) Другими же движет суетная любовь к славе: под ее влиянием они своевольно уклоняются от учений, согласующихся с книгами, переданными нам от святых апостолов и наших учителей, и противопоставляют им софизмы иного рода. Преданиям божественным они противопоставляют мысли человеческие и так создают очередную ересь. (6) Какую истину еще (я говорю о церковном гносисе) в силах дополнительно открыть такие деятели как Маркион, Продик и им подобные, оставившие прямые пути? Они далеко не превосходят в мудрости своих предшественников, и не в силах открыть какие-либо новые истины в дополнение к уже высказанным. Им хватило бы почета, который по достоинству заслуживают ученые мужи, освоившие все, чему учили до них.

(104, 1) Итак, только того можно назвать истинным гностиком, кто состарился над изучением Писания, хранит нерушимо чистоту апостольских и церковных учений, ведет добродетельную жизнь, согласную с Евангелием, и находит доказательства в открытом Господом, а также в законе и пророках. (2) Поистине жизнь его есть единство дела и слова, согласных с преданиями, которые идут от Господа.
(3) Однако, "не для всех гносис" (1Коринфянам 8:7). "Не хочу оставить вас, братия, в неведении, – говорит апостол, – что все под облаком были" (1Коринфянам 10:1) и "все причастились и пищи божественной, и пития". Этим он ясно утверждает, что упомянутые им люди, внимавшие учению о Логосе, которое содержалось частью в словах, частью в действиях, не постигли величия открытого им знания. (4) Поэтому и прибавляет: "Но не о всех их благоволил Бог". Кто не благоволил о них? Тот, Кто сказал некогда: "Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!" войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного", то есть не соблюдаете учения Спасителя, ибо именно оно разумеется здесь под духовной пищей и духовным питьем, утоляющим жажду навеки, тем источником, откуда течет "вода жизни", которую пьет гностик. (5) Знание, как говорят некоторые, "раздувается". Да, это так, если под этим разуметь знание лишь внешнее: им действительно питается дух гордости. (6) Если же слово апостола подразумевает знание во всей его истинности и величии, то спор разрешается сам собою; и такое понимание мы находим наиболее верным. Шаг за шагом исследуя Писания, мы и это подтвердим ссылкой на него.

(105, 1) "Премудрость, – говорит, Соломон, – исполнила гордости чад своих", не в том, конечно, смысле, будто Бог путем наставлений привил детям своим чванство. Исполненность гордостью подразумевает послушание истине и высоту духа в познании, переданном через Писания и научающем презирать все, что склоняет ко греху. (2) Далее апостол говорит: "…и испытаю не слова возгордившихся, а силу" (1Коринфянам 4:16), то есть, во всем ли величии они понимают Писания (что значит, вполне ли истинно, ибо нет ничего возвышеннее истины). Добродетель – вот подлинная сила сынов, преисполненных мудрости. (3) Вышеприведенными словами апостол как бы говорит: "Я узнаю, в полной ли мере вы приняли возвышенные мысли относительно смысла гносиса". "Ведом в Иудее Бог", (Псалтирь 75:2) – восклицает Давид. Иными словами, Бог ведом тому, кто по силе познания своего израильтянин, ибо название "Иудея" толкуется как "исповедание". (4) И потому справедливо сказано апостолом: "Не прелюбодействуй, не кради, не пожелай чужого, и все другие заповеди заключаются в сем слове: Люби ближнего твоего, как самого себя" (Римлянам 13:9). (5) Действительно, никогда не следует по примеру еретиков изменять истине, или разворовывать по частям неизменный церковный канон для удовлетворения за счет ближнего собственных желаний или ради суетной погони за славой; не следует обманывать ближнего, надлежит скорее внушать ему любовь к истине и обучать ей. (6) Потому и говорится вполне ясно: "Возвещайте среди народов дела Его" (Псалтирь 9:12), дабы услышавшие о них могли, обратившись, избежать осуждения. Кары Божии для тех, кто лукавит в речах своих, уже запечатлены!(Климент Александрийский, Строматы, Книга седьмая)




Далее Климент Александрийский исследует причину написания Священного Писания притчами:




(126,1) Писания скрывают свой смысл по многим причинам. Прежде всего, для того, чтобы мы приложили все старания и внимательно искали в них слова спасения. Затем, поскольку не всякому доступно их понять, чтобы не навредили себе те, кто превратно применяет то, что открыто для спасения Святым Духом. (2) Поэтому только для избранных людей, которые заслужили гносис через их веру, предназначаются святые пророческие таинства, сокрытые в притчи. (3) Действительно, писание носит параболический характер, ведь и сам Спаситель, не принадлежа в действительности этому миру, пришел в него как человек. Он пришел, облаченный в полноту добродетели, для того, чтобы руководить сынами этого мира на их пути из [одного] мира в другой. Чтобы выразить это Он использовал писание метафорически. (4) Притча ведь – это высказывание, которое через некий второстепенный предмет, основываясь на его сходстве с основным, ведет к правильному пониманию основного предмета или, как говорят некоторые, это такое выражение, которое с особой силой проявляет главное через второстепенное .

(127,1) В самом деле, все, что сказано о Господе в пророческих писаниях, кажется чистой притчей тем, кто не постиг истины. Ведь там говорится о том, что Сын Бога, Который сотворил весь мир, облекся плотью, и что Он был зачат в чреве девственницы и таким образом получил телесную оболочку, был подвергнут страданиям, но снова воскрес. "Для иудеев" это все "камень преткновения, для эллинов же – безумие" (1Коринфянам 1:23), – говорит апостол. (2) Но открываются писания, и тем, кто имеет уши, они возвещают, что страдающая плоть, в которую был облечен Господь, есть "сила Бога и Премудрость" (1Коринфянам 1:24). (3) Наконец, как показано ранее, параболический способ выражения, свойственный писаниям, является очень древним и наиболее явным у пророков. И это для того, чтобы Святой Дух смог выразить не знающим Его греческим философам и варварским мудрецам истину о будущем приходе Спасителя и о таинственных учениях, Им открытых. Пророчества, проповедующие Спасителя, для того, чтобы большинству, которое не в силах понять их, они не показались богохульством, были облечены в форму, которая за значением одних слов скрывала возможность иного их понимания. (4) И это было не зря, ведь многие из пророков, которые предвещали приход Спасителя и Его святые таинства подверглись гонениям и насильственной смерти. Да и сам Господь, объясняя Писание, и Его ученики, которые проповедовали Его учение и Его жизнь, использовали притчи.

(128,1) Петр в своих "Проповедях" [1454] так пишет об апостолах: "И тогда мы открыли книги пророков, которые были у нас, и которые иногда в притчах, иногда в загадках, иногда же ясно и определенно называли имя Иисуса Христа, и мы нашли там упоминания о Его пришествии, смерти, кресте и других страданиях, которым подвергли Его иудеи, о Его воскресении и вознесении на небо до разрушения  Иерусалима, а также о том, как все это было написано, как Он должен был страдать и о том, что будет после Него. (2) Поняв все это, мы поверили в Бога, через то, что о Нем написано." (3) Немного далее он добавляет, указывая на то, что пророчества происходят силою божественного Провидения: "Так мы узнали, что Бог соединил их [Писания] вместе, а значит мы не говорим ничего, противоречащего тому, что написано."
Универсальный характер символического "языка пророчеств"

(129,1) Диалект, на котором говорят Евреи, имеет свои особенности, равно как и другие диалекты других народов. И способ словоупотребления в каждом из них выражает национальный характер. Диалект так и определяется: речь определенного народа, выражающая его характер. (2) Но индивидуальные особенности всех этих диалектов не влияют на профетические речения. Напротив, все так называемые тропы в эллинских текстах, которые затемняют смысл посредством определенных изменений, составлены по образу наших пророческих писаний таким образом, что посредством метрических и стилистических изменений они сознательно отходят от ясной и прямой речи. (3) Троп ведь – это высказывание, в котором акценты смещены с основного смысла на второстепенный по соображениям композиционным или ради достижения определенных эффектов, украшающих речь. (4) Писание, однако, использует иносказательные выражения не для украшения речи, но для того, чтобы скрыв различными способами истину от недостойных, явить свет знания только посвященным в гностические таинства, ищущим истину с любовью.

(130,1) Поэтому о пословицах, притчах и загадках сказано как о видах пророческих выражений. Сказано там и о "мудрости" и, как отличном от нее, "образовании" и "словах благоразумия", "уклончивых словах" и "истинной праведности", науке правильного суждения и безошибочного действия, которая есть результат этого образования, и "восприятии и мышлении", которым научается неофит. (2) "И прислушавшись к словам пророков, мудрый станет еще мудрее, и разумный человек научится понимать притчи, [сознательно] затемненные выражения и загадки мудрых."  (3) Если же, как говорят, эллинский диалект получил свое название от Эллина, сына Зевса, называемого также Девкалионом, то используя хронологию, о которой мы уже говорили, легко увидеть, что еврейский диалект на много поколений древнее, чем эллинский.

(131,1) Далее в нашем сочинении, с использованием тех форм выражения, которые упомянуты выше пророком, мы систематически покажем способ гностической жизни в согласии с истинным каноном.
(2) Сила явилась Герме во сне в образе церкви и дала ему книги, которые он должен был переписать для того, чтобы они стали доступными избранным. (3) И он скопировал их "буква в букву", как сказано, хотя смысл слогов ускользал от его разумения. Это ясно показывает, что Писание открывается тем, кто подходит к нему просто и непредвзято, и вера распределяет все элементы в том порядке, в каком им должно быть. Именно таков аллегорический смысл выражения "буква в букву". И только открыв Писание с гностическим пониманием, когда вера достигла развития, мы сможем читать и слоги. (4) Исайе пророку также было сказано взять новую книгу и написать в ней (Исайя 8:1.) для того, чтобы знание сокровенного впоследствии было открыто в пророчествах Духа, ведь тогда все это не было еще записано, поскольку время еще не наступило. От начала это доступно только мудрым. (5) Впоследствии Спаситель объяснил неписаную доктрину, содержащуюся в Писании, апостолам, они же передали ее нам, записанную в обновленных сердцах, как в новой книге, силою Бога.

(132,1) Наиболее разумные из эллинов посвятили плоды граната Гермесу, как дар за истолкование речи. Речь ведь скрывает многое. (2) Говорят, например, что Иисус Навин дважды видел вознесение Моисея, а именно, один раз, когда он был поднят ввысь ангелами, а другой – после того, как он был с почестями погребен на горе в расселине. (3) Иисус вместе с Халебом, были вознесены духами и видели это на своем пути вниз. Но видели они разное, так как один падал быстрее, как будто он имел больший вес, в то время как другой, падая (как более легкий) вослед за ним, успел увидеть гораздо больше и передал это славное событие. Эта история указывает, я полагаю, на то, что знание доступно не каждому, поскольку один, как на тело Моисея, смотрит только на тело писания, то есть, слова и имена, другой же, как бы внимательно следя за самим Моисеем, возносимом ангелами, постигает смысл писания, то есть то, что открывается за этими именами. (4) Действительно, многие взывали к Иисусу: "Сын Давида, помилуй меня", и только немногие знали, что это Сын Божий, такие, например, как Петр, который славил Его, поскольку Его плоть и кровь скрывали истину не Его, но Его Небесного Отца, ясно показывая знающим, что Сын Всемогущего познается не через Его тело, зачатое в чреве, а через силы Его Отца.
(5) Значит, истина кажется трудной не только тому, кто читает лишь лежащее на поверхности. Трудна она и для того, кто посвятил всего себя познанию. История о Моисее учит о том, что мы не достигнем видения до тех пор, пока наши глаза не увидят сияние самой истины, подобно тому, как эти двое созерцали славу Моисея, а иудейские святые – ангельские видения. (Строматы, 7 книга).


А теперь  я воспроизвожу текст из «Педагога»,  где Деву Климент Александрийский называет церковью:


По разрешении от бремени женщины, став матерями, сочатся молоком. Однако же Господь, плод Девы, не материнскую грудь назвал блаженной и не ее признал питательницей (Лука;11:28). Послав Логоса как дождь некий на землю, любвеобильный и человеколюбивый Отец сам духовной пищею питает людей добродетельных. О, таинственное чудо! Один Отец у вселенной, один и Логос у вселенной, един и Дух Святой вездесущий; едина и мать: с приятностью я называю этим именем единую церковь. Молоко есть у этой матери, но оно произошло не из нее только одной, потому что и женой (родящей) она состоит не сама по себе; она есть вместе и мать, и дева; чиста она и свята как дева, а любовь ей свойственна материнская. Зовет она чад своих к себе и питает их молоком священным, вечно юным Логосом. Потому я и сказал, что молоко этой матери не из ее только существа произошло. Ее молоко есть само это прекрасное, к себе дружественно располагающее Дитя, тело Христово, собой доводящее новорожденное человечество до меры более зрелого возраста. Оно рождено Господом среди телесных скорбей; сам Он обвил его пеленами, оросил Своей драгоценной кровью О, рождение святое! О, пелены священные! Логос для этого новорожденного человечества является всем: отцом, матерью, воспитателем. Ешьте Мою плоть, – говорит Он, – и пейте Мою кровь (Ин.;6:53). Столь соответственной здоровью пищей снабжает нас Господь. Он предлагает нам свою плоть и изливает в нас свою кровь, способствуя через то росту своих чад. О, дивное таинство! Он повелевает нам оставить прежние плотские увлечения, равно как и прежнее потаканье им, следовать же другому. Его Христа, образу жизни, – Им, насколько то возможно, внутренне проникаясь, Его в себе самих воспроизводя, Спасителя в груди нося, чтобы через то могли мы обуздывать желания свой плоти(Климент Александрийский, Педагог, книга первая).

При моём восхитительном отношении к Клименту Александрийскому, я всё же нахожу доводы не пленятся им, а иметь собственное мнение. Во-первых, сочинения Климента — конкретные толкования богодухновенных священных писаний, но конкретика лишь пласт из священной многообразности(Евреям 1:1), сама по себе она субъективна. ОТКРОЮ УСТА МОИ В ПРИТЧЕ И ПРОИЗНЕСУ ГАДАНИЯ ИЗ ДРЕВНОСТИ(Псалтирь 77:2). Но весь пакет многообразности истин недоступен человеку. А тем более соединить многообразность в целое способен лишь Единый. В Коране на это счёт написано: ОН — ТОТ, КТО НИСПОСЛАЛ ТЕБЕ ПИСАНИЕ, В КОТОРОМ ЕСТЬ ЯСНОИЗЛОЖЕННЫЕ АЯТЫ, СОСТАВЛЯЮЩИЕ МАТЬ ПИСАНИЯ, А ТАКЖЕ ДРУГИЕ АЯТЫ, ЯВЛЯЮЩИЕСЯ ИНОСКАЗАТЕЛЬНЫМИ. ТЕ, ЧЬИ СЕРДЦА УКЛОНЯЮТСЯ В СТОРОНУ, СЛЕДУЮТ ЗА ИНОСКАЗАТЕЛЬНЫМИ АЯТАМИ(читай, за богодухновенными), ЖЕЛАЯ ПОСЕЯТЬ СМУТУ И ДОБИТЬСЯ ТОЛКОВАНИЯ, ХОТЯ ТОЛКОВАНИЯ ЭТОГО НЕ ЗНАЕТ НИКТО, КРОМЕ АЛЛАХА(Коран 3: 7, перевод и нумерация стихов Кулиева). Вот, допустим, Климент интерпретирует под Саррой божественную мудрость и теологию, а под Агарью, служанкой Сарры, мирское знание и философию. Почему служанка поначалу забеременела от Авраама, а потом уж Сарра? Климент объясняет это лёгкостью получить мирское книжное образование и трудностью подключиться к космическому эфиру, когда тебе в уши будет диктовать истину Святой Дух(Строматы, книга первая, глава 5, стихи 29,1-32,1-4). Климент, хотя и римский гражданин, но по полному имени Тит Флавий Климент предполагают в нём еврея, а всякий еврей — это многотомная энциклопедия. У меня же общее среднее образование, и я недоумеваю, почему апостол Павел воспроизводит мстительный зудёж Сарры: ИЗГОНИ РАБУ И СЫНА ЕЕ, ИБО СЫН РАБЫ НЕ БУДЕТ НАСЛЕДНИКОМ ВМЕСТЕ С СЫНОМ СВОБОДНОЙ(Галатам 4:30: Бытие 21:10). Ведь с зарождением ислама стало ясно, что изгнанный в безжизненную пустыню Исмаил выжил и укоренил славу униженных и оскорблённых. Скудость и полнота, а за полнотой опять следует скудость — здесь цикличность жизни. Я понимаю национализм, семитизм, и шовинизм апостола Павла, и он бы рад оказать немедленную спасительную услугу сродникам(Римлянам 11:14), но  Божья справедливость опирается на очерёдность(Римлянам 11:1-36). Кажущаяся несправедливость, она мнимая. Унижающий себя возвысится, а возвышающий унизится. То есть время последних делает первыми, а первыми последних. Григорий Сковорода назвал этот феномен неравным равенством.
Климент Александрийский,  христианский богослов, апологет, проповедник и философ, руководитель Александрийской богословской школы, один из отцов церкви называет притчевую деву Марию матерью и девой церкви. Неужели и мне так считать? - я в душе верю в Бога и церковь обхожу, потому что она, как и всякий организм, периодически подвержена энтропии, ведь одиночки Христом тоже приветствуются(Марк 9:38-40; Псалтирь 24:16; 67:7; 83:11). Я согласен с Климентом, что Логос — это наипервейшее, что создано или порождено Богом. Это как бы Божья грудь, как говорит Климент. Но Логос он предпочитает называть не Словом, а Разумом, ведь слово вербально, а разум необязательно должен быть высказанным, как и мысль. Лев Толстой Логос в своём четвероевангелии перевёл тоже как разумение, - действительно ли он изучал для этого древнегреческий язык или начитался Климента?..
   В Бытии(1:11) определение дереву дано обязательно с семенем на земле. Одиночное дерево в язычестве часто уподобляют Богу за его спиральные центростремительные(корни) и центробежные энергии(крона). А вот семя на земле можно уподобить сыну. Дерево — это как бы начальное, основа, а семя — новое, нынешнее, грядущее,  потомство. ТЫ СЫН МОЙ; Я НЫНЕ РОДИЛ ТЕБЯ(Псалтирь 2:7; Деяния 13:33; Евреям 1:5; 5:5). В первом дне седмины творения Сын или по другому Отрасль являет себя в качестве парящего Духа Святого(Исайя 11:1; Захария 3:8; 6:12). Потому апостол Павел требует называть Христа только как Духа Святого(1 коринфянам 12:33), а о притчевом Иисусе из Назарета пора забыть(2 коринфянам 5:16). Первый день — это единица, которая предполагает потопленную под стихией воды семёрку или в десятичном исчислении — десятку, сотню, тысячу и т. д. Ведь Бог безначален. Так что семёрка, произошедшая из лунного календаря семитских народов, одновременно единица, как и десятка одновременно единица. Но вот что говорит апостол Варнава про семёрку-субботу, которая ещё не проросла, поскольку едина и цела как семечко, а значит ещё не на земле, а висит на дереве и питается сосцами, - горе беременным и питающимся сосцами, ведь это ещё ветхий мир!(Матфей 24:19)  НЕПРИЯТНЫ МНЕ НЫНЕШНИЕ СУББОТЫ, НО ТЕ, КОТОРЫЕ Я ОПРЕДЕЛИЛ И КОТОРЫМ НАСТУПАТЬ ТОГДА, КОГДА, ПОЛОЖИВ КОНЕЦ ВСЕМУ, СДЕЛАЮ НАЧАЛО ДНЮ ОСЬМОМУ, ИЛИ НАЧАЛО ДРУГОМУ МИРУ(Послание Варнавы, глава 15; Исайя 1:13). Вторит апостолу Варнаве и Евангелие от Фомы: «Если вы не поститесь от мира, вы не найдёте Царствия. Если не делаете субботу Субботой, вы не увидите Отца» (логия 30). Я специально воспроизвёл это речение Христа строчными буквами, чтобы было видно, какая суббота предпочтительна — Суббота с большой буквы. Поститься Христос велел, когда утрачен голос жениха и невесты. Еврейские беглецы из Египта тоже постились посредством символической небесной манны, чтобы драматический конец сделать оптимистическим началом — землёй, текущей молоком и мёдом. Значит суббота как семёрка, семерть, смерть неугодна Богу, но угодна как восьмёрка, именно она  начало, воскресение. О восьмёрке, вернее, восьмидесяти, как большей крепости, упоминает Моисей в псалтире(Псалтирь 89:10). Крепость эту пророк Исайя называет высотой, и на этой высотке научает поститься благим постом, разбивая оковы, скидывая ярмо(Исайя 58:4,14). Климент Александрийский заявляет, что только покинув гебдомаду(семёрку) , место отдыха, можно достигнуть высшей обители покоя, Огдоады(восьмёрки), уподобившись Богу в своем благоденствии. Там удостаиваются  наиболее чистых и совершенных видений. (Строматы, книга шестая,14 глава, стих 108,1)

 Но семёрка это одновременно единица, а восьмерка — двойка.  Единица и двойка —  пара, ибо Бог все дела делает парами, вдвойне(Сирах 42:25). Единица — мужское начало, двойка - женское.

Знай: природа, что миру твой сватает разум, — должна
Сорок лет ожидать. Денег раньше не сыщет она.
Все же за сорок лет, чтобы стать пред желанным порогом,
Много денег она разбросает по многим дорогам.
Ныне друга зови. Заклинанья иные забудь.
Сорок лет подойдет, и тогда лишь всезнающим будь.
Руки сердца простри и гляди с ожиданием в дали.
Пусть разделит печаль тот, кто будет опорой в печали.
Не грусти! Вот и друг; он твою разделяет печаль.
Грусти шею сверни. Вместе с другом к отрадам причаль.
Распростертый в печали, подобной томленью недуга,
Помощь добрую сыщешь ты в помощи доброго друга.
Если дружат друзья так, что будто бы дышат одним,
Сто печалей, умчась, никогда не воротятся к ним.
Только первое утро забрезжит мерцающим светом,
Крикнет утро второе, и звезды погасит при этом.
Знаем, первое утро не будет предшествовать дню,
Если дружба второго его не поможет огню.
Коль один ты не справишься с трудностью трудного дела,
Тотчас друга зови, чтобы дружба о нем порадела.
Хоть не каждый наш город богат, как блистательный Хар, —
Каждый найденный друг — небесами ниспосланный дар.
Нужен каждому друг; с ним пойдешь ты в любую дорогу.
Лучший друг — это друг, что приходит к тебе на подмогу.
Два-три чувства твои не премудры; они не друзья;
Их кольцом ты стучишь только в дверь своего бытия.
Руки вдень в торока устремленного сердца! Отрада
Быть добычею сердца. Ему покоряйся. Так надо.
Царь девятого неба к тебе нисходящий в тиши,
Создал видимый мир, создал светлое царство души.
Следом души людей были созданы миром нездешним,
И души устремленье смешал он с обличием внешним.
Эти двое обнявшихся создали сердце. Оно
На земле воцарилось. Так было ему суждено.
И дано ему царством великим владеть, повсеместным.
И телесное все сочетается в нем с бестелесным.
(Низами, Сокровищница тайн, О наступлении ночи и познании сердца)

Но почему Низами, мудрейший синкретист авраамических религий, апофеозом разума называет сорок лет, середину, а не потолок человеческой жизни в восемьдесят лет? Потому что Бог — начало, середина и конец всех творений(Бхагавад-гита 10:32). Начало, середина и конец — это крылья святилища(Даниил 9:27). Расширяющаяся вселенная и сужающаяся, корни и крона, вдох и выдох, приливы и отливы, нарастающая луна и ущербная, насыщенная кислородом артериальная кровь и загрязнённая конечными продуктами метаболизма венозная, оптимистическая весна и пессимистическая осень, молодость и старость,  -    изжитое крыло  обязательно облюбовывает энтропия, или, как написано у Даниила, мерзость запустения. Но слава Богу, запустение компенсирует грядущая новизна: СЕ, ОСТАВЛЯЕТСЯ ВАМ ДОМ ВАШ ПУСТ. СКАЗЫВАЮ ЖЕ ВАМ, ЧТО ВЫ НЕ УВИДИТЕ МЕНЯ, ПОКА НЕ ПРИДЕТ ВРЕМЯ, КОГДА СКАЖЕТЕ: БЛАГОСЛОВЕН ГРЯДЫЙ ВО ИМЯ ГОСПОДНЕ!(Лука 13:35). Если египетская жизнь еврейского народа подверглась мерзости запустения, вот замен сорок лет питания небесной манной, чтобы ему войти в землю текущую молоком и мёдом! Этот срок спасителен, и даже близ него: тридцать восемь лет находящегося парализованным больного Христос исцелил, проходя купальней Вифезда.  Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почёт-покой, - поётся в известной советской песне. Увы, Иисус Навин покоя еврейскому народу не доставил(Евреям 4:8), но Иисус Христос отверз ум к уразумению писаний своим последователям и проповедал покаяние и прощение грехов во всех народах, начиная с Иерусалима, и именно в Иерусалиме велел дожидаться обетования, экипировавшись силою свыше(Лука 24:45-49).  А чтобы заглажены и покрыты были грехи надо взрастить в себе семьдесят-восемдесят седмин  - это полнота цикла христианского народа и Иерусалима. Но что значит взрастить, чтобы облечься силою свыше? Сказано: В Царствие Божие входят усилием(Лука 16:16).  ОТ МАЛОГО ПРОИЗОЙДЕТ ТЫСЯЧА, И ОТ САМОГО СЛАБОГО - СИЛЬНЫЙ НАРОД. Я, ГОСПОДЬ, УСКОРЮ СОВЕРШИТЬ ЭТО В СВОЕ ВРЕМЯ. Это конечный стих шестидесятой главы Исайи, а сама глава является славой и торжеством благ, которые Бог обещает сильному и верному народу. Потому что семьдесят-восемьдесят седмин — это собранная небесная манна, которая даёт человеку силу и разум.  КТО НЕ СО МНОЮ, ТОТ ПРОТИВ МЕНЯ; И КТО НЕ СОБИРАЕТ СО МНОЮ, ТОТ РАСТОЧАЕТ(Матфей 12:30). И действительно, родом неверным и развращённым назвал своих учеников Христос, когда они не постились, не собирали небесную манну, чтобы превосходить силой злых духов(Матфей 17:17). Семьдесят седмин —  ветвистое дерево поста, и упавшая семидесятая седмина на земле - прорастающее семечко завета, начало восьмому дню(Даниил 9:27). То есть снова можно восклицать БЛАГОСЛОВЕН ГРЯДЫЙ ВО ИМЯ ГОСПОДНЕ, чтобы обновить крыло святилища. Крылья святилища — это охвостья, рукава космической спирали, одно из них мужское, сеющее, дающее, центробежное, другое — женское, жнущее, ёмищее (ёмкость, проём, яма), центростремительное. Давать, расходовать, расточать, если есть потенциал — это тоже приветствуется Христом, как антитеза посту: ДАВАЙТЕ, И ДАСТСЯ ВАМ: МЕРОЮ ДОБРОЮ, УТРЯСЕННОЮ, НАГНЕТЕННОЮ И ПЕРЕПОЛНЕННОЮ ОТСЫПЛЮТ ВАМ В ЛОНО ВАШЕ; ИБО, КАКОЮ МЕРОЮ МЕРИТЕ, ТАКОЮ ЖЕ ОТМЕРИТСЯ И ВАМ(Лука 6:38). Но к женскому, собирательному началу, отношение тоже двойственное. Соломон, например, заявляет:  НАШЕЛ Я, ЧТО ГОРЧЕ СМЕРТИ ЖЕНЩИНА, ПОТОМУ ЧТО ОНА - СЕТЬ, И СЕРДЦЕ ЕЕ - СИЛКИ, РУКИ ЕЕ - ОКОВЫ; ДОБРЫЙ ПРЕД БОГОМ СПАСЕТСЯ ОТ НЕЕ, А ГРЕШНИК УЛОВЛЕН БУДЕТ ЕЮ(Екклесиаст 7:26). Как  в заурядной мирской жизни женщина — чёрная вагина, высасывающая мужскую семенную жидкость, а в космосе это чёрная дыра, погибельная  семёрка, чтобы заглатывать сияние света и сводить его на нет. Но посмотрите на знаменательницу-луну: она не только ущербляет и гасит свет, она и роженица его при новолунии. Жена спасёт мужа, сказано пророком Иеремией: ДОЛГО ЛИ ТЕБЕ СКИТАТЬСЯ, ОТПАДШАЯ ДОЧЬ? ИБО ГОСПОДЬ СОТВОРИТ НА ЗЕМЛЕ НЕЧТО НОВОЕ: ЖЕНА СПАСЕТ МУЖА(Иеремия 31:22). Вот эту отпадшую дочь, женское начало в Боге, православные и католики называют Богородицей. Впрочем, когда женская Инь находится посередине между мужской единицей и женской двойкой, хищное начало в ней ещё не дефлорировано, и она целомудренная  дева, как и тот же евнух между мужем и женой, между сыновьями и дочерями(исайя 56:5), между космическими охвостьями, между корнями и ветвями, меж венами и артериями, между реками и возвратными облачными массивами,  - что,  как  не единая сердцевина космической спирали уподобляется здесь, и потому евнуху пророком Исайей назначено неистребимое вечное имя(Исайя 56:3-5), тогда как множественные охвостья подвержены изменениям, трансформации в свою противоположность. БЛАЖЕННЫ ЕДИНСТВЕННЫЕ И ИЗБРАННЫЕ, ИБО ВЫ НАЙДЁТЕ ЦАРСТВИЕ, ИБО ВЫ ОТ НЕГО И ВЫ СНОВА ТУДА ВОЗВРАТИТЕСЬ, - так говорит Евангелие от Фомы о евнухах. Я ПРИВЕДУ НА СВЯТУЮ ГОРУ МОЮ И ОБРАДУЮ ИХ В МОЕМ ДОМЕ МОЛИТВЫ; ВСЕСОЖЖЕНИЯ ИХ И ЖЕРТВЫ ИХ [БУДУТ] БЛАГОПРИЯТНЫ НА ЖЕРТВЕННИКЕ МОЕМ, ИБО ДОМ МОЙ НАЗОВЕТСЯ ДОМОМ МОЛИТВЫ ДЛЯ ВСЕХ НАРОДОВ(Исайя 56:7). Что такое святая гора или высота, как не Огдиада!(Исая 58:4,14). Или что такое башня, для строительства которой мешают ежедневные супружеские марьяжные долги?(Лука 14:28-30).
   На этой высоте и рожает притчевая Дева монструозного евнуха по имени Иисус Христос. ОН ВЗОШЕЛ ПРЕД НИМ, КАК ОТПРЫСК И КАК РОСТОК ИЗ СУХОЙ ЗЕМЛИ; НЕТ В НЕМ НИ ВИДА, НИ ВЕЛИЧИЯ; И МЫ ВИДЕЛИ ЕГО, И НЕ БЫЛО В НЕМ ВИДА, КОТОРЫЙ ПРИВЛЕКАЛ БЫ НАС К НЕМУ(Исайя 53:2). А еврейский историк Иосиф Флавий пишет о евнухах ещё уничижительней: «Следует избегать общества кастратов и не сходиться с теми, кто лишил себя признаков мужественности или отрезал детородный член свой, который дарован людям Господом Богом для приумножения рода их. Их нужно гнать, так как такие люди виновны как бы в умерщвлении детей своих. Очевидно, что как оскоплено у них тело, так кастрирована и душа. Равным образом следует относиться и ко всяким так называемым уродствам». А уродство Иисуса в том, что он асексуален и так родился от природы, детородный член не дотягивает до размеров, какими можно удовольствовать чёрную дыру. Такие мужедевы обычно испытывают страх и неуверенность перед женщиной. И если решаются на абордаж, эрекция их подводит. Боящийся несовершенен в любви(Иоанн 4:18). Но евнух и единый —  синонимы, почему Христа апостол Павел и называет  образом Бога да и самолично подражает ему.  Единый сам по себе и Ян и Инь, и единица и двойка, и дверь между покоем и движением(Иоанн 10:1-9), ведь движение начинается с двойки, тогда как единичка, непроросшее семечко, неспособно двигаться, а ведь Бог — Путь, движение и покой.