Громкое дело

Глава 2               
Хаим лежал на полу. Абигайль не выдержала, встала, и надавала ему пощечин. Хаим мычал и не открывал глаза.                – Ах ты скотина такая, испортил мне жизнь и теперь портит нашим детям. Я не хотела выходить за него замуж, мне было семнадцать лет. Он запугал всю мою семью.  Родители, испугавшись, что пострадают младшие братья и сестры, а тем более, мы перебивались с хлеба на воду, а он обещал им за меня большие деньги. Вот так я и вышла за него замуж. Он меня увёз сюда, а родителей не пускал на порог. Нашему старшему сыну, двадцать два года, он уже два года в тюрьме, и всё из – за отца. Хаим не дал ему учиться дальше и втянул его в свой криминал. А теперь, он с группировкой  Шлёми Абитбуля, делят территория, и тот сделал первый шаг, украл Лилах.  Я ему никогда не прощу ребёнка.                -А развестись Вы не пробовали?                -Да Вы о чём говорите, получить гет*, если один из разводящихся не хочет, в Израиле практически невозможно. Многократный отказ от развода, карается тюремным заключением. В Израиле был случай, когда жена, подала на развод. И муж, много лет отказывался. Его посадили в тюрьму, он был упрям, как осёл, и каждый раз отказывался снова и снова. Пока не умер. Только в возрасте, около шестидесяти лет, его жена смогла выйти второй раз замуж.                В этот момент Илай позвонил Виктории.                - Почему вы там так долго?                – Илай, иди сюда, здесь неоднозначная ситуация. Сейчас госпожа Абигайль, даст распоряжение пропустить тебя.                Илая пропустили. Когда он зашел, Хаим как раз пришёл в себя. Илай, аккуратно, носовым платком, поднял пистолет и спрятал в карман. Потом затащил Хаима на кресло и брызнул в лицо водой. Хаим открыл глаза и заорал:                - Что этот долбанный полицейский делает в моём доме. Ты …его пустила?                Илай стал напротив Хаима.                - Если ты сейчас не заткнёшься, я тебя посажу за незаконное хранение оружия. На кону жизнь твоего ребёнка. Рассказывай.                -  Мы, со Шлёмо Абитбулем, договорились заново разделить сферы влияния. Но не сошлись во мнениях. Он мне пригрозил, что я ещё пожалею. Вот и украл Лилах.                -А почему ты не приставил охрану к жене и дочке?                – Я не хотел рассказывать жене.                -Ах ты…! – Абигаль замахнулась на мужа.- Ты своими сволочными амбициями, лишил нас сына.  Вырастил себе замену. Нового главаря растил, хотел поставить его во главе  группы. Чем всё кончилось?  Лиор выйдет сорокалетним мужчиной.  А теперь ещё наше солнышко Лилах пропала.                Женщина расплакалась. Виктория налила ей стакан воды. Илай вступил в разговор.                – Как это произошло?                – Лилах, на пляже, пошла набрать в ведёрко воды а я полезла в сумку за телефоном, хотела посмотреть который час, было двенадцать часов. Когда я подняла глаза, то не увидела ребёнка. Сначала я испугалась, что она утонула, бросилась к спасателям, они мне сказали, что видели мужчину, который на рука уносил спящую девочку в красном купальнике. У Лилах был красный купальник.                Илай вынул из кармана бумажку с фотороботом Шлёмо Абитбуля.                -Вы видели на пляже этого мужчину?                Абигайль кивнула:                - Да, он загорал около нас.                Илай посмотрел на часы.                - Сейчас пять часов, если они до сих пор не звонили, наверно следят за домом и знают, что хозяина не было дома. И тут, раздался звонок телефона.  Хаим схватил трубку. Илай, жестами показал ему, что надо включить громкую связь. В трубке раздался хриплый голос:                - Хаим, что у тебя в доме делает эта собака полицейский?  Хаим, постарался придать своему голосу удивление:                - А что, он полицейский, я его вижу впервые, его жена с ребёнком заблудились и у них сломалась машина, она позвонила мужу и он за ними приехал.                – Хорошо, ты помнишь то место, где мы в молодости собирались, купались и делали барбекю? Я тебя жду завтра там, в одиннадцать часов утра. Приезжай один. Я то же буду один.                Хаим только хотел спросить про ребёнка, как трубку повесили.                – И так – сказал Илай, -Подведём итог. Завтра у тебя встреча со Шлёми. Зайти к тебе в дом мы не сможем потому, что они будут следить. Скажи мне, где встреча и мы организуем засаду, будем вас прослушивать. Предпринимать мы ничего не будем, нам сначала надо узнать их условия. А теперь дамы, - он обратился к Виктории и Софии.  -Мы отправляемся домой на моей машине, так как ваша, вроде сломана.  Попрощавшись, они ушли. По дороге домой, Илай заметил слежку, но ничего не сказал Виктории. Дома, Софья шепнула маме на ухо:                - Мама, за нами следили плохие дяди. Я это чувствовала, папа знает, но не хочет тебя пугать.                Виктория схватила Софию на руки, закружила по комнате:                -Ты моя радость и солнышко.                София крепко обняла маму и поцеловала. Ночью пришла прабабушка.                – Виктория, вас ждут тяжелые дни, но всё кончиться хорошо. Во всём слушай Софию, она более сильный экстрасенс чем ты.                Бабушка исчезла

*Гет- развод на иврите. Женщина, не получившая «гет», обычно именуется агуна — «безмужняя жена», примерно то же, что по-русски звучит как «соломенная вдова», то есть замужняя, но живущая без мужа. Положение её детей, рождённых после развода, пусть даже и в новом браке, но без получения вполне законного «гета» первого мужа, с точки зрения религиозного права очень нехорошее. Таких детей называют «мамзерами», их положение в общине (в отличие даже от незаконнорождённых детей, на которых еврейская традиция не ставит клейма) унизительно. Мамзер не может вступить в брак с евреем, равно как и стать членом общины. Это единственный для еврейского права случай наказания невинных за грех других людей. Проблема мамзеров более серьёзна, чем кажется на первый взгляд. Так, например, из-за расхождения в практике разных течений иудаизма человек, полноправный в одной традиции, может оказаться мамзером с другой точки зрения[1]. Хотя большинство израильтян хоть раз, да усомнились в прелестях семейной жизни, но дальше грустных мыслей дело у них не идет. Развод в Израиле (впрочем, как и в любой западной стране) – процедура, о которой мало кто может вспоминать без содрогания. От мужчины могут потребовать, чтобы он не только содержал детей, но и обеспечил жене тот уровень жизни, к которому она привыкла. Зато женщине (если речь идет о еврейской супружеской паре) грозит долгая игра в кошки-мышки с мужем, который может годами не давать письмо о разводе («гет»). Мужчины, разоренные разводами, даже создали общественную организацию, которая борется за их права. На мужей-«отказников» давят раввины и государство, которое периодически отправляет наиболее упорных за решетку. С учетом таких «блестящих» перспектив, не каждый решится избавиться от семейных уз.
               
 *Гет- развод на иврите. Женщина, не получившая «гет», обычно именуется агуна — «безмужняя жена», примерно то же, что по-русски звучит как «соломенная вдова», то есть замужняя, но живущая без мужа. Положение её детей, рождённых после развода, пусть даже и в новом браке, но без получения вполне законного «гета» первого мужа, с точки зрения религиозного права очень нехорошее. Таких детей называют «мамзерами», их положение в общине (в отличие даже от незаконнорождённых детей, на которых еврейская традиция не ставит клейма) унизительно. Мамзер не может вступить в брак с евреем, равно как и стать членом общины. Это единственный для еврейского права случай наказания невинных за грех других людей. Проблема мамзеров более серьёзна, чем кажется на первый взгляд. Так, например, из-за расхождения в практике разных течений иудаизма человек, полноправный в одной традиции, может оказаться мамзером с другой точки зрения[1]. Хотя большинство израильтян хоть раз, да усомнились в прелестях семейной жизни, но дальше грустных мыслей дело у них не идет. Развод в Израиле (впрочем, как и в любой западной стране) – процедура, о которой мало кто может вспоминать без содрогания. От мужчины могут потребовать, чтобы он не только содержал детей, но и обеспечил жене тот уровень жизни, к которому она привыкла. Зато женщине (если речь идет о еврейской супружеской паре) грозит долгая игра в кошки-мышки с мужем, который может годами не давать письмо о разводе («гет»). Мужчины, разоренные разводами, даже создали общественную организацию, которая борется за их права. На мужей-«отказников» давят раввины и государство, которое периодически отправляет наиболее упорных за решетку. С учетом таких «блестящих» перспектив, не каждый решится избавиться от семейных уз.