Музы Души - 10

   Авторский Союз Лира





          МУЗЫ ДУШИ - 10
       






               
 

© 2021   –  ФИО автора

 All rights reserved. No part of this publication may be reproduced or transmitted in any form or by any means electronic or mechanical, including photocopy, recording, or any information storage and retrieval system, without permission in writing from both the copyright owner and the publisher.
Requests for permission to make copies of any part of this work should be e-mailed to: altaspera@gmail.com
В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация.
Published in Canada by Altaspera Publishing & Literary Agency Inc.

О книге.












































































               

                Ананьева Елена Григорьевна,
писатель, поэт, журналист, искусствовед, режиссёр, культуролог, режиссёр
Родилась 20 июля в городе Одессе.
Автор 23 книг, автор-редактор составитель поэтических антологий «ЮЖНОЕ СОЛНЦЕ» (7) серии «Писатели ХХI столетия. Бриллианты слов», автор 40-ти антологий, в том числе на немецком языке, художественных каталогов.
Закончила студию киноактера при Одесской киностудии у режиссеров Василия Левина, Киры Муратовой в 1970 году, Одесский Национальный университет филологический факультет. Работала в штате редакции и сотрудничаю с редакциями газет в Одессе, ранее со студией телевидения, ТВ Останкино. Писала сценарии.
Искусствовед-эксперт в группе искусствоведов при Министерстве культуры, приобретя второе образование, участвуя в международных научно-практических конференциях, побывала по всему бывшему союзу в столичных музеях, мастерских, библиотеках и даже в Китае. Более двадцати лет работала в группе искусствоведов, одновременно организовывая художественные выставки и литературные встречи.
Автор идеи, учредитель, президент и организатор проекта «Спаси и сохрани» с 1998 и в его рамках массового Международного многоуровневого конкурса имени де Ришелье  Содружества деятелей литературы и искусства Глории, фестиваля «Бриллиантовый Дюк», который трансформируется во Всемирное Движение - Арт-фестиваль

«БРИЛЛИАНТОВЫЙ ДЮК - БРИЛЛИАНТОВЫЙ ВЕНЕЦ»: Великий Шёлковый путь культур. Президент ассоциации «Freundschaft-Br;cke Gloria» e.V., зарегистрированной в Германии.
Член Национального Союза журналистов Украины с 1978 г., литературного объединения Национального союза писателей Украины, Международной ассоциации писателей, Писателей XXI Века, Всеукраинского союза писателей маринистов, почётный член Союза писателей Северной Америки, Всемирного союза исполнителей, Международной Евроазийской гильдии, международного Союза художников-маринистов Одессы. Академик Международной академии русской словесности, президент представительства в Германии – ЕПВГ, Международной академии литературы и искусства Украины, лауреат конкурсов, Заслуженный деятель культуры России.  Много наград обозримого времени: Посол мира Независимого жюри Всемирного комитета мира, золотой лауреат конкурса «ЗОЛОТОЕ ПЕРО РУСИ», Золотое Перо НСЖУ,  Звезда «Наследие», имени Чехова, «Триумф» имени Гоголя, имени Довженко, Джека Лондона, Мигеля Сервантеса, Ильи Репина и Ивана Айвазовского, Марка Твена «Простаки за границей» и «Старая пластинка», СПСА, имени Леси Украинки «За гуманизм и миротворчество», «Борец за мир», Дворянского собрания Юга, государственный орден им. Богдана Хмельницкого.  Принимает активное участие в литературно-художественной жизни Украины, России, Германии, США, Канады, Израиля, Австрии, Испании, Франции, Беларуси и других стран всех континентов.
Через два года после приезда в Германию, (без знания языка) – пою в евангелическом хоре на многих языках. Еще через два – публикации стихов на немецком языке в антологиях немецких издательств (в 14-ти). Всю жизнь с поэзией, песней, выступлениями, ведущая вечеров и фестивалей. Режиссёр литературно-театральной студии ЛИК во Франкфурте. 
Дети и внуки. Живу в Германии.




Елена Ананьева
"Не хранить дарованное небесами, а приумножать…"
“Осуждены – и это знаем сами – мы расточать, а не копить…”
Анна Ахматова

БАЛЛАДА ОТЦУ – МАЙОРУ,
РАЗВЕДЧИКУ ГЕОРГИЮ ВЕРШИНИНУ

Путь войны от Одессы до Берлина
Победным фронтом великой страны.
«Ничто нас в жизни не может вышибить из седла, Такая поговорка у майора Деева была.»
Константин Симонов

*
Мелькают панихидные моленья,
на выжженной земле - ладонях звёзд –
застыли павшим красные навершия,
безвести пропавшим - ручьи слёз.
В ладонях свеч - кресты, отображенья,
заметна разделения стерня:
живые - мёртвые. И памяти знамёна
 трепещут с Аллилуей алтаря.
*
Ты обещал приехать по весне.
Весна идёт, а ты в пространстве
Мироздания.
Молитвы сотворим, восполним все желания –
Героев память свято несём в мир.

*
Мы видим сквозь годы
Военные будни. Не в книге –
в реальной судьбе. Страны и
народа… Пройдём по звезде.
Говорим!
Звезде героя, звезде майора,
из служб медицинских – всем.
Особенно, если … познать, где вирус.
Впереди неизвестность –
а теперь известно каково –
предотвратить эпидемий горе.
Не заболеть или… кто кого?!
А если читать, что пишет папирус?

*

Ему приходилось на местности
Вычислять: в логове врага.
Война начиналась с разведки:
боем с инфекцией, бациллами смерти.
Понятно, для чего. Разведчик
Эпидемобстановки. И врач, кроме того.

*

Горят эшелоны, вокзалы, приюты,
взрывают мосты, укрепляют
районы, - бегут.
Танки утюжат, ровняют
с землёй сёла-посёлки.
Враги шлют смерть в дом мой.
Торчат городов оголённые нервы.
На крышах фугаски – гасят пионеры.
Отцы все на фронте, всё для победы,
До священной весны не отмерить все беды.

*


То не были фильмы: реальные люди,
Нечеловеческой силыволи-судьбы.
Орудия заряжали желанием
Спасти мир и жизни,
Не дать выход пламени.
Все едины в общем потоке.
Они – не мы.

*

Среди всех героев – не все поимённо.
Но знаем мы многих уже понаслышке,
Известен Майор Вихрь.
Майора Вершинина подвиги и были – но
Нет о них в книжке. Спасать.
О нём память хранить. Не понаслышке.
Какая поговорка у майора была?
Одесса за нами,
Впереди мир и страна! 

*

Высок, благороден,
В очках книжный инок –
Разведчик, как Штирлиц, 
С последним патроном.
Он шёл перед фронтом –
Отрядом четырнадцатым
Малой когортой – сердца эшелоном.

*

Шла армия следом
Маршала Ротмистрова,
Гвардейская 5-я Ударная Танковая –
Дошла до Берлина,
Берлина победного.
Отряд дислокации
по эпидемобстановке.
Какие инфекции, вирусы в городе,
Какие бактерии, палочки Коха, в земле,
В реках Эльбы и Шпрее – на подступах к фронту,
Пройти незаметно.
Язык знать, бесспорно, и верно.
Майор Вершинин –
знал немецкий чётко, отменно.

*

Служил верой-правдой.
Из царской гимназии – пять языков
И науке служил, ордена и медали
Герой заслужил.

*

Представить мне сложно:
То был… мой отец!
Об этом писала, но вскользь под конец…
Пора делать фильм. Он герой-молодец.
Войну на передовой – от звонка до звонка,
Исследования, замеры, болезней полка.
Как полчища смерти – стереть с лица земли.
Ладони очистить, добро нести.
Эпидемии, известно, стирают мир.
Останемся ли мы в нём?! Дантов пир.

*

Потом шли чинно фронты, батальоны,
Отряды, роты. Вагоны узников –
Смерти эшелоны…
Из памяти жаркой и будто сама
Побывала в танке. В далёкой, любимой
Нашей отчизне всё было иначе.
Майор Вершинин на горы взбирался,
И раньше – в походы ходил,
Конный спорт, бальные танцы…
Характер непобедим.
В спины своим не стрелял и к УПА
Не подходил. С началом войны – 
С Приморской армией – 
В освобождении Кавказа
Звезду заслужил.

*

В книге «Память народа». читаю:
Ушёл капитаном из милой Одессы,
Молодой кандидат наук уже к тому, не повеса.
Григорий записан, хотя он – Георгий.
Жорж – расписался на майской колоне.
Колоне Рейхстага:
«Здесь был Жорж из Одессы!» – 
Мой папа в Берлине
Майском, победном.
Меня нет в природе и даже в проекте.
Зато есть будущее, с мамой молодой.
Ах, как это прелестно!

*

А в записи судеб:
Иоаннович – отчество его заметно.
То мой отец, здравствуй, отче!
Приветно!
Священно-евангЕлиевский герой,
Молодец.
Природа прарода – из Австрии даже.
И в этом не может уже быть каша.
Былинный герой, как создала природа:
Боже мой! Железные мускулы,
Выправка, строй, строен, кудряв,
Но … очки – глаз – проблема,
Не проста изначально –
Создалась дилемма.

С июля сорок первого года –
В действующей армии,
За каждым днём – истории
Страны не один том.
Туапсе – Данциг – центр Германии –
Берлин. Таких миллионы священной войны.
Вернулись не все дочки-сыны.

*

Архивы не все ещё нам открыты.
 Ранее молчали. Истории скрыты…
Полки шли Европой – врага победили.
Победные марши, весенние были.
Священные здравицы, флаги и звёзды.
Чуму побеждать – фашизма и вирусов –
За жизнь, что надёжна!

*

Отец мой за это в войну рисковал,
На поле боя – дважды ранен, солдат спасал.
Какая поговорка у майора была?
Одесса за нами, впереди мир и страна! 
Потом я родилась, чтобы подхватить дела.

*

Горжусь: ордена и медали. Есть представления
На серой бумаге в книге Памяти – поколениям.
Открыта глава – это важно. Во спасение.
Если бы не победили, люди погибли –
Нас бы не было. Есть герои и были.
Какая поговорка у майора была?
Одесса за нами, впереди мир и страна!

*





Восполним, помянем тех, кого нет – всей душой.
Вечная память! Вечный строй!
к 76-летию Великой Победы

Здесь боль обнажена...

Посвящаю Дню освобождения Одессы.
Великий праздник освобождения от фашистов! ПУСТЬ ИМЯ ГОРОДА И НАШЕЙ СТРАНЫ УКРАИНЫ НИ У КОГО НЕ АССОЦИИРУЮТСЯ С ФАШИЗМОМ!!!
НЕЛЬЗЯ ЗАБЫВАТЬ И ОГУЛОМ ВСЕХ ОЧЕРНЯТЬ В НАСТОЯЩЕМ!!! НЕ ПОЗВОЛИТЕЛЬНО!
БУДЕМ ЗДОРОВЫ И БЛАГОРАЗУМНЫ, НАЙДЕМ ОБЩИЙ ЯЗЫК ПО САМЫМ ЖИВОТРЕПЕЩУЩИМ ВОПРОСАМ СОВРЕМЕННОСТИ. ДЕТИ ДОЛЖНЫ ЖИТЬ В СВОБОДНОМ МИРЕ БЕЗ ВОЙН И НАСИЛИЯ!!!
Дорогие Друзья, все, все, 10 АПРЕЛЯ - это праздник со слезами на глазах. Это юбилей - в преддверии Великой Победы над фашизмом! И пусть он нигде не поднимает голову!!! Дорогие, родные, одесситы, одесситы мира и наш мир в мире! Пусть подобная, жестокая война не повторится никогда!!!  Стихотворение «10 апреля»  - Дню освобождения Одессы. Небольшая история создания песни. Музыка и исполнение - уже у меня на столе в записи. Я вспомнила о своих строках за пару дней до праздника. И в 2 часа ночи отправила композитору МАРКУ ПЕТРОВИЧУ ШТЕЙНБЕРГУ, известному музыканту и подвижнику, музыкальный, творческий путь которого составляет более трёх тысяч песен. И уже наш список музыки к песням составил около 80-ти и мюзикл.
Несказанно рада, что у нас образовалось новое ТРИО, в котором и великолепный вокалист, хорист и родственная душа ИОСИФ ЖЕРЕБКЕР.
Уже написан даже мюзикл на мою поэму "ЛЕДА И ЗЕВС".
И это всё о победе.
И наших частях - каплях души и вдохновения.

В поэме есть такие строки:
Еще не было инквизиций,
ещё не было Холокоста,
до Гулагов и Бабьего Яра
вековые легли погосты.
Наши отцы-деды победили и освободили мир от фашистской чумы, концентрационные лагеря. Они добыли свободу огромной ценой и миллионами жизней.
Мой отец, одессит, как уже писала, в эти дни 1944 года был уже в Европе, с первого дня войны, освобождая её, дошёл до Берлина.
Песня героическая с посвящением героям Священной войны и потомкам, хранящим мир!
Будем счастливы и здоровы!

                ***

10 АПРЕЛЯ

ПРАЗДНИКУ ДНЮ ОСВОБОЖДЕНИЯ ОДЕССЫ ПОСВЯЩАЮ

Песня

Гривастое поле – Одесса в огне,
грозные всполохи света,
кружат рассветы,
легендой маня,
балладой войны
до Священной Победы.
Пр.
Одесса, родная, победа
великая – апреля десятого –
летопись жизни
и летопись мира.
На подступах города –
рваные раны: здесь память
застыла
от бойни кровавой.

А дальше ушли от Одессы отцы,
Фашистов чуму
Стереть напрочь с земли.
Свободу Одессе
в боях и пожарах
добыли герои, отцы-
ветераны.
Их юные мамы на фронт
провожали,
в окопах мужали,
от смерти спасали.
И даже рожали
малюток-подранков,
считая часы меж боями
средь танков.
Звучал патефон в перерыв
перестрелки
и слушали тихо
«Платочек Шульженко».
Эх, запах пожарищ,
апрельские льдинки,
память святая,
скупые слезинки.
Понтоны мостов и
соборов основы –
акации цвет
пеленою портовой.
В победе, как память,
войны эшелоны,
штандарты повержены –
врагам заслоны.
Ветеранов седины –
страданий позёмка,
а в душах – вечная весна,
до чуда тоненькая кромка.
Одесса, родная, победа
великая – апреля десятого –
летопись жизни
и летопись мира.



Мать зла – война

Пел Булат: ах, война,
что ты сделала подлая.
Это -смерти теперь не Мадонна,
Мать зла,
забирает детей от тепла.
Не косой, а орудия бросив
в полях, убирает гектары
зерна, под себя подминая,
вбирая жнивье,
и живое, что встретит она.

Ах, война, батальонами
строишь,
то твой карнавал,
в чернь глазниц –
линзы лжи затая
против героев.

Отчего переменчива так, не весна,
шлюхой дней распахнула халат…
разверзаются хляби,
соблазняя холодным батиком тех,
кто попал на пути к небесам.
Будто мечены накрест бинты,
словно пчелы, ту кровь присобрав,
всё смешали с соком земли.
Без разбора на резус, на минус и плюс,
на местах, где идёт взвод солдат.
Ты иди – защищая истину прав,
а предатель бежит назад.

Словно шмель полосатый,
переменчив костюм,
в них моменты жизни вписав…
Заключённый со смертью союз.
ну, а кто-то спешит в Спа-массаж.

А свеча светит в ночь,
дух целебный живет
и трава исцеленья взойдет,
только ложь уберите,
Мать зла всё поймет,
не простит, лишних
много -  даже ей тяжело.

Молитва матери о сыне и всех детях

Я сына охранять приставлена веками,
и снова сыновей призывают на войну.
Все матери твердят: спаси и сохрани, Бог.
Я сына своего для жизни берегу.

Когда еще малыш был поперек в кроватке,
сдирал подушки все, взбирался он везде,
когда читали мы ему добра все сказки,
и пели колыбельные по первой весне…

Я сына охраню, войну прогоним, мамы,
то бОльшая беда, чем ведьмы все в лесу,
всё борется, как встарь, добро и зло веками,
хранитель, к нам приди, я ангела зову!
Я сына защищу,
я выйду рядом с ним,
и уведу в сады, и расстелю еду,
на скатерть самобранку
поставлю угощения,
а брань, а бронь теперь,
опасность отведу.
Хранитель, ангел мой,
дай нам побольше силы,
чтоб выйти на врага,
остановить беду,
дай мне защитный шлем,
дай латы и дай веры,
мы победим напасть,
как ненька, не умру.

Ужасный аргумент, идти войной народам,
сыночков отправлять на самый жуткий бой.
ведь можно всё решить, тем более, что все мы
одной земли еще, учебников одних.

Построить и призвать в роты, батальоны,
патроны вместо книг, гранаты, грады в сад,
где снова бы Эдем дал чувствам рай стозвонный,
где только что расцвел черешен, яблок спас.

Спаси сыночков всех, всех деток повоенных,
зачем им вновь судьба родителей моих.
Зачем греметь земле гусеницей танка,
ракетами метать по осени-весне?!

Я сына защищу,
я выйду рядом с ним,
 и уведу в сады, и расстелю еду,
на скатерть самобранку
поставлю угощения,
а брань, а бронь теперь,
опасность отведу.
Хранитель, ангел мой,
дай нам побольше силы,
чтоб выйти на врага,
остановить беду,
дай мне защитный шлем,
дай латы и дай веры,
мы победим напасть,
как ненька, не умру.

                *







Аккордеон малышки Эстер
Быль
(О печальной исповеди бывшей узницы Аушвица. Апрель - месяц освобождения концентрационных лагерей в 1945 году в Германии. Памяти жертв Холокоста.)

Аккордеон – меха растянуты,
как крылья, - чужая жизнь.
Но если вдруг мелькнула перед нами
раскаленной массой, ртутью,
оловом, расплавленным...жесть...
И прошлое оттуда, как картины,
как страшный сон, из обнаженной
памяти.
 
Эта исповедь – ужас памяти
малышки Эстер. Ее везли в концлагерь,
Аушвиц - снова с нами. И что только
хранит в сердце – растопит гранит.

Выдал сосед ее и семью всю
разбросало, не узнала, где кто погиб –
благо потом смогла хранить память.

И вот открыла: как ехал поезд,
все взрослые знали: там фронт
работ. Вагоны, вагоны, вагоны печали,
людей везли на убой. Трудно вспоминать.

Вначале перед всеми раздеться заставили,
все шесть колонн. Зачем по-скотски
людей убивали? Как жить могли фашисты
сами потом?

Музыка играла на плацу бравурно.
Кричал офицер. Девчонки стеснялись,
так не хотели... А он им:
«- Приказ или пуля в лоб!»

Одели в полоску одежды
известные. Одежды горя, не снов.
Сделали на руке тату цифровое,
но это совсем не кино.

Сейчас у Эстер пальцы скрючены,
но цифры стоят до конца.
Ее жизнь – память, редкий случай,
что выжить смогла сама.
Вначале ее заставляли
от края до края тащить валуны,
будто богине печали
наказали - лагерь оградить,
чтобы никто не узнал,
сколько людей в муках здесь,
и сколько можно
дней еще прожить.

Молодая подруга не смогла
бороться, жизнь такую, как многие,
не вынесла.
Кинулась в провода электрического
забора, не рая, вырвалась раньше из строя, -
чтобы заживо раньше сгореть.
Но почему все не кинулись бы на полицаев,
задушить гидру насилия, Аушвиц?

А колонны по плацу гнали в души,
их души вбирал Циклон,
Разработчики искали страха оружие,
чтобы жизни забрать скорее
фюреру на поклон.

А внешне старались хранить приличия.
Знали, что будет расправа, возмездие
за человечий дым.
Оркестр собрали, играли там девушки,
туда попала малышка Эстер.

Из рассказа узнала:
дирижер – Чайковская,
такие совпадения судьбы.
Эстер играла раньше на пианино,
но срочно учиться пришлось
растягивать мехи.

И пела на встрече:
«У дороги, у дерева,
Никто не может издеваться
Над людьми.
Никто не должен
Наслаждаться горем,
Уничтожать ради своей
Выгоды других.»

Музыка спасением,
музыка горя, кнопочки, клавиши, меха,
но это не печи, где жизни забирали,
альтернатива лучше – музыкальная сполна.
И вскоре победа. Открыли лагерь.
Страшный Аушвиц. Войска Армий,
о, чудо, спасли людей!
Малышку Эстер и ее музыку печали, -
песню поет о правде, о дороге-горя,
о дороге-судьбы и теперь.


Послание сыну в Одессу

«Ни к городу, ни к селу… –
…Езжай, мой сын, в свою страну…
Ваш край, ваш век, ваш день, ваш час,
Наш грех, наш крест, наш спор, наш – гнев…»
                Марина Цветаева

...Иди вперед, тебя спасли,
Мой сын, тебе доверили года
На родине своей жить всласть,
Лишь бы дала то право власть.
Тебе наставлено идти, туда,
Где видятся мосты,
Времен, народов и веков,
Разбить оковы до основ.

В той странной чуждой суете
Примнилась жизнь вполне по мне.
По тысячам других, как ты
В земле своей без суеты,
Умеют жизнью насладиться,
Водой живой, найдя, умыться.
А оказалось не вполне…
Иди туда, в твой дом, иди,
Пусть буду уж одна в дали.

Иди за солнцем наяву,
Тебя, мой мальчик берегу,
Своею страстью и душой,
Растекшейся за берег твой.
Иди навстречу и врагу,
Его не обходя, в бою,
Если придется одолей,
Открой свою лишь другу дверь.

Иди в свой сад – свою страну,
Я за тебя уж здесь умру,
Будь, мальчик, вечно–вечно жив,
Успешен будь и лаской мил,
Иди туда, душой отдав,
Своей стране свой край,
Свой час, свой мир, свой миг,

Души запал, свой ветер.
Компас свой, свой Спас,
Медово-яблочный запас.
Туда уж мы не попадем,
Нас нет в твоей стране
В саду… Не будем
Мы вдвоем в раю.
Ведь каждый сам туда идет,
За самый главный поворот.
Я не боюсь, иной расклад! -
В аду нам дел нет, не впопад!..

Мы на чужбине доживем.
Тебе идти вперед, вперед,
Ваш берег, новый поворот.
Ваш дом, ваш миг, ваш дней раскол
Часам страны добавит толк.
Ваш крест и наша благодать
Дадут себя с годами знать.

2014

                *

Баллада о Раисе,
прошедшей войну и спасавшей солдат - воинам Великой Победы и тем, кто не пришел назад…посвящаю

                Памяти Мамы

Раиса, ты райская птица.
Прошла путь со всею страной.
Не могла живой водицы напиться,
Росла как подранки зимой.

… Боями шли до Берлина,
Ураганной стеной снаряды рвались,
Рвались мины, а им мечталось всем домой.

И в перерывах меж боями,
Наставив старый патефон,
Кто мог еще и танцевали –
Эвакогоспиталь дает на выживание урок.

Об этом рассказал отец.
Они служили вместе в Пятой,
В армии маршала Ротмистрова.
След в след шли, защищая от бед...

Танцуют папа с мамой между
Боями и санбата службой,
Не важно, что были медали,
Бойцов спасали – вот что нужно.

Раиса, ты была очаровашка,
Как девушки тех годов,
Закручивала локон «петушком» важно
И пела песни, дай всем Бог.

Одно шифоновое платье из давних-давних времен,
Они стирали и мадоннами
Спешили в перерывах на танцпол.

Раиса, ты райская птица,
Такая удивительная, вижу сквозь толщу лет.
Вижу портрет – веселая, нежная,
Снегом запорошена,
Летала б еще столько лет!..

Она еще такая красавица,
Брови зеленоглазки вразлет,
Будто с Любовью Орловой
Сестры в один год.

Берлина стена обстрела,
Берлина раздела стена
Пала и всего с нею прошлого
Сошла с глаз пелена.

Мне ничего уж не страшно,
Хоть из других годов,
Не будем сорить словами,
Матом крыть меж веков.
Стена обстрела словами,
Стена фальши и лжи,
Стена недомогания, -
С прошлым всё свяжи.

В Берлине бои грохотали,
Нацисты взрывали себя,
Прятались за непонимание,
Будто не знали, что как!?..

Как … неизбежно раскаяние,
Как … неизбежен ответ,
И перед потомками – памятью
Того, чего у кого-то нет.

…А Раиса еще очень нежная,
Пока снег не запорошил,
Не явились дьявола слуги,
Не отправив потом на тот свет.

И так весь народ взбаламутили,
Тот безответный народ,
Стеною экспериментов,
кто во что влез и вот…

Летают райские птицы,
Кому туда входа нет, кто наповал.
Попробуем с чистой страницы,
Начать, несмотря на обвал...

             *

Памяти моей мамы

Мама, мама моя,
и тебя не минула война.
Ты в семнадцать сбежала в санбат
самой сильной кубанской девчонкой.

Не могла в стороне ты стоять,
когда требует Родина-мать:
шла вперед ты с боями, пришита
дождями и снами из солнца...

Ты под огненным свистом
училась, стремилась постичь
величайшую в мире науку,
ей имя одно – милосердие.
И чуть старше ребята
губой не могли шевелить –
обмякали, как дети, на руках твоих
у огромного сердца.

Материнское поле...
У каждой твоей высоты
маки выросли – раны живые когда-то...
Загудели заснеженные столбы –
перевязи земные бинтов,
обагренных солдатом.
 Мама, юная мама,
с тобой будто вместе прошла...
Вместе ранило нас в сорок пятом,
(там отца моего ты нашла,
он начальником был отделения
твоего медсанбата.)

...Не в картине нас
        соком
           вишневым
               кропило.
Кожей чувствую путь тот,
зловеще кружила война,
отнимая у Матери
мужа,
   и брата,
        и сына.

             ***

Поцелуй тишину.
Разыграй вновь сюжет.
Напиши, разрисуй,
обмакнув кисти в свет.

Расскажи всё тихонько,
жизнь вдыхая и вот,
Не вспугни фею праведности,
вновь поворот.

Где бы ни были мы, ищи истины суть.
Тишина нам арбитром,
не нужна война. Не забудь!
Друг надёжный и памятный – где ты сейчас?

С тишиной ласков будь,
разыщи путь в край … весною.
И во сне нашепчи тишине горячо,
Да, намокнет дыханием влаги плечо.
хрустнут пальцы – крылья раскрыв,

не опалить над свечой.
Поцелуй тишину в макушку.
Ты дала передышку, ты стала добра,
Дева странствий, прицел – не мушка.
И достав с нею мягкий песок,
рассыпая на море не горе, восторг,
раздели с бедным и полушку.   

Поцелуй тишину. Разве можно забыть,
Материнские руки и сказки,
А теперь мы уже отделим от себя,
Чтоб спасти два крыла, два крыла ангела,
Для заветного нашего завтра, часть души,
Часть заветных мечтаний и отдадим навсегда.
Часть тиши, где аккордом звучит
в тиши, где живу, ожиданием
с надеждой на завтра...

где обращаюсь к вам на ты.
Я свою точку скромности
прожила,
словно точку невозврата.
Нужна точка для нового рычага –
а иначе придет расплата.
Открывались врата – 
утянуть в Никуда.
Но боролась за мужа, за сына,
могла душу всю сжечь
и отдать всё до тла,
не успев дописать картину.

Но вставал с образами,
образ милый отца, не одна
шла вперед на врага,
в путь ведя за Комбатом.

И акации гроздья из детства-жары
раскрывали созвездий букеты,
плыл над городом
запах той белой поры,
материнскою сказкой согретый.

Я свою прожила точку
тишины,
забредя за пороги дома.
Горя-радости ленты
так сплетены,
невозможно вдохнуть,
не помня,
всё что было, что будет
и пусть тишина
открывает новь-дороги.

Я живу, я с друзьями,
я не одна,
нас, любимые, очень много.

А что значила бы снова
скромность моя?
Снова молча, и в стол, иль подушку.
Будто жемчуг ловить,
опускаясь у рифов на дно,
хорошо бы, названия Дружбы…
Отправляясь в пути, в каравеллы
мечты,
в перекрестьях садов,
побеленных столбиков,
похоже ртутных,
измеряя градус любви,
из тиши,
отбирая созревшие гроздья
и груши.

И попутно сочным словом
сочатся строки души,
а куда путь держать дороги?!
Очень важно особо – нос по ветру,
так давно научили мать и отец,
ад военных дорог внеся в лепту тревоги.

И собрать тишину на слова. Не отдать…
Никому, никогда, как оружие,
и как солнце мое, пусть сияет
тебе, но мое еще жарче, - мне нужно.

* * *

Пусть песни мои звучат

И уже звучат мои песни,
И поют их тихонько звёзды.
В тишине проживают ноты
В гроздьях шариков жёлтых
Мимозы.

Из цикад – созвучья и цвет,
Из льняных зёрен и полотен,
Рафаэлевый взят тон –
Четвертной поднебесья в полёте.

Из созвучий летит терций звон,
Пробираясь по лабиринтам –
Чуткой памяти и молитвам –
Так восходит из почвы цветок.
 
Тишину расправляет поток,
за клубком бежит Ариадны,
очищает бессмертный простор,
на любовь вдохновляет и гимны.

От истоков через плотины,
Вырываясь из тины и тьмы,
Лучше вместе собрать букет
На осколках зимы-картины.

Из божественных сочинений,
Рассмотреть в небесах нот полёт,
От души и восьмушек терпений
В жизнь – бликующий водоворот.


*** 


И снова встречная полоса,
Почти взлетаю.
Иду по встречной полосе,
Иду и таю.

Хоть это и опасно так.
Но в жизни принцип чести есть,
всё происходит не напрасно.
Открыта в мир огромный дверь.

Всё возвращается с лихвой,
в толпе себя не потеряю,
иду по встречной полосе
и ликов прописи читаю.

С толпой идти – то не по мне.
Она ведь чаще всех сминает.
Представить трудно здесь толпу,
там, где сейчас я пребываю.

Лишь протестующие в ней,
за все права и сожаленья,
для лучшей жизни и судьбы,
за праведность для поколений.

Как здорово идти по встречной,
идти навстречу по судьбе.
Навстречу зорям и восходу,
за полчаса до счастья всех.

Мы с настроением для расцвета,
пусть в спину не ударит нож.
Машина не собьет по ходу –
открыта перед миром всё ж.

Мы – как подснежники природы,
предвестники чудесных дней.
Наперекор всем непогодам,
всем карантинам из потерь.

Пр.

И вопреки, пусть говорят,
иду по встречке!
- Здравствуй, милый!
Какие лица, какой пассаж,
привет, красивый!


Лиц столько разных,
добрых, новых. В них
окрылённость, счастья сны.
В них лики горя и заботы,
опустошённости судьбы.

Улыбки и угрюмых лица –
на встречной жизни полосе.
Как Микельанджело – изваяния,
как слепки ренессанса те.
 
Я встречной полосой отправлюсь,
и снова в путь, и снова миг,
вдруг станет взлётной она снова,
всех приглашаю. Вместе лучше – 
делить надежду на двоих.

Полукровка – полукрест

Полукровка – полукрест,
Не всегда нам Благовест,
Не всегда путь устилают розы.
Венчик из шипов Христа,
Страшной жизни полоса
Что забрала миллионы –
 Без погостов.

В душе каждый несёт крест,
Но, а если чёткий вест: середина –
На половину?!
Разделяет нас судьба,
То не просто, кто – куда,
Две галактики нести:
Удел и кручину.

Вифлеемская звезда,
Камень тащим мы туда,
Полукровки – полукрест
Распластали,
Разделённая судьба:
Не еврей, не русский я,
Не украИнец – с украИнкой
Смешали.

Крест ведёт нас высоко,
Но не хочет знать его
Весь народ от могендувида -
Израиля.
Две дорогие – две судьбы,
Две нехоженых тропы
В разны стороны нас разрывают.

Припев:

Половина страдает и мечется,
Половина гуляет и жжёт,
То горят поминальные свечи,
То к цыганам, в кибитку,
Вразлёт.
Полукровки талантами полнятся
От отцов и от матерей,
Разных наций сплетаются корни,
А из них – уникальность детей.

Учим мы чужой язык,
Кто к чему уж там привык,
Всё ж мы русские везде –
За границей.
Из шинели мы одной –
Прочно связаны судьбой,
Хоть еврею русскому – 
Отчий дом снится.

Две дороги – судеб мир,
Из культур, из  наций пир
В нас живут – «Прощаньем славянки»
И «Семь сорок».
Кто от дома далеко
Больше любит дом родной,
Ведь крестом судьбы
Рвёт чувства снова.

Кто посмеет вновь отнять
Жизни – божью благодать,
Пусть тому в огне гореть
Стоглавом.
Пора душу отворить,
Мусор выбросить и жить –
Не на острове,
А в дружественных странах.

Кто какой мульти-талант,
Мульти-культи и гигант,
Вместе лучше идти дорогой,
Полукровок разных смесь –
Благовестом встретит честь.
Пусть огнём любви нам
Счастье предвещает.

***

Когда бы знали из какого горя,
Судьба плетёт ковёр
Дорог нетканных.
Ковёр нетленный
Живописных истин –
Расцвеченных,
Как лампочки, желанный.

Ковёр судьбы – без сделок
И купюр,
Как первозданный луг,
Холмы Монмартра,
Булыжников измученный союз,
Привезенный как аметистовые
Пляжи Клеопатры.

Кольчуги облаков – развалами
Полей.  И ангел ветра
 не в ответе  рода.
Нанизаны на ось все отражения воды.
И журавлиный крик, рябины полюса, -
В ковчег спасения  отправится
Природа.

Любое состояние – как в клетку
Загнан зверь.
Вода кружится на балах погоды.
 И лунным светом отражает тень,
Оставленную солнечной породой.

Расчерчивая небо полосами,
 из стана лучших вознося на небо,
Оставив ран бинты, излучины и шрамы,
Как устоять гимнасткой на бревне,
Осанна.

*

Не ангел ветра кровь сгущает,
Так невозможно разогнать,
Как табор юбок и кибиток,
Кочуют островами вспять.

Из Греции идут лавиной,
На переходах дух теряя,
Как знать бы из какого горя
Идут, спасенье призывая.

***

Тебе, скиталица-душа,
Незримой вестью мотылька,
Несущей чистотой криниц
Тушить пожар твоих зарниц...

Горит и жжет, тревожит люд,
Не может рассказать,
Зовет то в даль, то в глубь
Пещер, пустынь,
Куда ведет стих-поводырь.

Куда тебя так занесло,
На память фото и стекло,
Где отпечатки прежних дней –
Соединение душ в раю теней.

Мы вместе там, хоть я жива,
Но это можно лишь сказать,
Жива едва, хочу к тебе,
Разлуки не снести уж мне.

Так тяжело встречать рассвет,
Когда тебя все нет и нет,
Где мой и твой душ мотылек
Спешит соединить юг и восток,

Тумана даль, чудесной жизни пастораль,
Порою нет, нет божества,
Дарующего душам май, -
Да, видно время ушло вдаль.
Оттого и дороги мне люди,
Придет, встречай!..

***
- А раз в году лето преображает.
На землю сходит свет – так чувствую его.
И Богородица чело венчает,
Не Шапкой Мономаха – счёт перстом.

А раз в году, как в свете ламп, сощурясь,
Как солнца чистого – жарчайшая купель,
Как-будто авансцена и софиты,
Я там живу в мечтах, не ведая потерь.

Хоть круглый год, как на гвоздях хожу я,
Глаза на нитках, театр теней, распятие спиной,
И чую, и несу, свой крест, свою ошибку,
И Девы-Троеручницы от-личная судьбой.

А раз в году сторицей отдаётся.
За мать, и за отца, да, и за Дух святой.
И даже вдруг меня назвали … императрицей,
Империи тепла, империи друзей.

Давайте, понесём Прекрасного мы знамя,
Всё дальше, далеко, у нас есть свой надел,
Пусть вьётся на ветру дымок… не сигареты…
Мы подъезжаем… Ах...
Как жаль, что не Одесса,
А Франкфурт-на-Майне…
***
Уходя, уходи, кто-то раз
Может в жизни услышал.
А зачем, разве не лучше нам жить?!
Хлопнет залпом шампанского,
Встреча не будет ошибкой,
Лепестками ромашки –
Путь усыпан, пока выпал счёт: быть!
Каждой паре расклад свыше
дан или не дан…
разноликое, жаркое время любви.
Чувств прекрасных глаза –
Полнолуние в них иль серп неба,
Белый ангел парящий,
Пусть укроет крылами наш мир.
Если гложут сомнения,
Не лучше ли помолиться,
Разложить представлений картины –
Спираль ты увидишь и свет.
Он покажет двух душ сокровенные
Совпадения – если есть притяжение,
На лепестке вышит будет созвездия
Южный крест.

Сразу мы не уйдём,
Лишь по шарику мирно дрейфуя,
Облетая владений волшебных края –
Разноцветное чудо – гдетотам острова
Вместо лета зимою блистают,
Вперемешку все карты –
полюсов и любви города.

*** 

Вместе с праздниками Вивальди –
Обрядимся в сезонные платья
И распишем синью восход.
Гжелью ясной, весною ненастной
разукрасим мечтой синь-полёт.

Разнесём по земле вестью дня:
Как начнётся – с поэзией ликов –
Будет денно струиться песнь.
Будет радость и будет жизнь,
Пока любовь поёт и снится.
 
          
Ананьева Елена, Германия




               

Левина Виктория

Прозаик, поэт, журналист, переводчик. Член Союзов писателей Израиля и международных союзов Болгарии, Англии, Германии, России, Литвы, Канады. Родилась в России, в Забайкальском крае. Жила в Украине. Окончила Московский Государственный Технический Университет имени Н.Э. Баумана, инженер-механик. Работала в авиационной промышленности. С 1997 года проживает в Израиле.
Член жюри международных конкурсов, правления международного союза писателей имени святых Кирилла и Мефодия (Варна, Болгария, 2018); Консультативного Совета Евразийской Творческой Гильдии (Лондон), Академии ЛИК. 
Кавалер ордена «Кирилл и Мефодий», звезды «Наследие» (2019. 2020), медали им. Ивана Вазова (Болгария), медалей Бунина, Есенина, Маяковского, Ахматовой, Пушкина, Чехова, Фета.
Печатается в журналах «Менестрель», «Литературный Иерусалим», «Литературный европеец», «Литературная газета», «Эмигрантская лира», «Сура», «Традиции и авангард», «Гиперборей», «Таврия литературная», «Форум», «Белая скала».

* 


Тель-авивская соната
 
Я – в Тель-Авив! Прости мне эту блажь!
Обожжены жарою выше меры,
Сидеть в берлоге с кондиционером
И пить послеобеденный купаж –
Не лучше ли, чем ехать в Тель-Авив
В свой выходной, под солнцем плавя шины
В разгар невыносимого хамсина,
Рюкзак с водой в дорогу прихватив?
Но Тель-Авив, особенно дневной,
С домами тесными, «периода мандата»,   
И с Яффским портом, встроенным когда-то
В легенду Андромеды – якорь мой!
К театрам первым, в тень библиотек,
К домам, где родилась литература –
Не ради развлекательного тура
Стремились поселенцы. Новый век
Влетал в окно, топорщил парус штор,
Рождал иврита перепев гортанный,
Под плеск и говор моря неустанный,
И – розой полз на каменный забор!
В твоих аптеках, барах, кабачках,
Жила душа хмельного Тель-Авива,
Что похотью «марсельскою» кружила
Во взглядах проституток и в стихах...
Там, вдалеке, бурлит высотный центр –
Гламур, богатство, биржи и алмазы,
А здесь – на эмигрантскую заразу
Заплачен шекель и отпущен цент...

Давай закажем ледяной абсент
К обеду с припортовою барбуньей,
Оставим tips бармену и певунье
За ягодиц вихляющий акцент.
А темнокожий шумный эмигрант
Уже собой заполнил переулки
И продаёт фалафели и булки,
И кажет на тамтаме свой талант.
Прощай, мой Тель-Авив! Закончен день.
Звучит во мне рыбацкая соната.
И пахнет розой, что цвела когда-то,
К старинной башне прислонивши тень.
                *
Торонто. Университет

На берегу прозрачных вод Онтарио,
в тени деревьев, окруживших озеро,
над головой трепещет, тлеет марево
из крыльев бабочек, с вкрапленьями стрекозьими.

Канадский ветер развевает волосы,
канадский воздух наполняет бронхи мне,
и красота Канады тихим голосом
мне напевает песенку негромкую.

И зданий университетских готика
в струе фонтанных брызг переливается!
И чудится, что за паромным бортиком
русалка в струях радостно купается…

Учиться здесь!  И в тишь библиотечную
вносить с собою запахи цветочные!
Познать всю радость жизни быстротечную
и обнаружить суть науки точную.

Я – гостья, временным лимитом скована,
случайная, издалека привезена,
канадской стороною очарована
и стрельчатым окошком с крупным вензелем.

                *

Торонто, Торонто! Высокая башня…

Торонто, Торонто! Высокая башня.
Под башнею плотно – дома до окраины.
Под башнею – жизнь проносилась вчерашняя,
над башнею – небо Канады бескрайнее! 

Под башнею – всё, что болело и мучило,
и что до сих пор от себя не пускает.
Над башнею – крылья расправив могучие,
большой самолёт в вышине пролетает!

Всё то, что казалось существенно важным,
действительно мудрым, отчаянно смелым,
сегодня привиделось птицей бумажной,
бездарно с ошмётка бумажного сделанной...

На башне, свою невесомость изведав,
спешу распрощаться с тяжёлым и больным.
С души опадают обиды и беды,
и сердце парит, подобревшим и вольным!

Торонто, Торонто! Коснувшись запястья,
нам вместе молчать над землёю приятно.
Упали печали, пропали несчастья.
И чашечка кофе. Этаж 205-ый.

                *
Ниагарские водопады

миллионы миллиарды
брызг хрустальных
мириады мириады
тел астральных
у подножья у стремнины
водопадов
перед ликом исполинов
а Канада
восхищается красою
исполинов
разбивая их на реки
по равнинам
рассыпая их озёрами
по суше
опуская их туманами
на душу
и бежит река по склону
к океану
пять ущелий по каньонам
словно раны
я пыталась не поддаться
не отдаться
не оставить своё сердце
не остаться
я пыталась не увлечься
водопадом
я твоя теперь навеки
ах Канада


                *  *  *





















               

                Соколова Галина

родилась в Одессе, выросла в России, закончила факультет журналистики в Ростовском государственном университете.
С удостоверением корреспондента колесила по Белорусским вёскам, работала редактором Ульяновского телерадиокомитета, старшим редактором художественной редакции Одесского телерадиокомитета. Печаталась в различных изданиях Украины и России.
Награждена медалями им. Ф.Петрарки(Рим), Черноморского казачества, а также рядом дипломов в различных Международных конкурсах, в том числе дипломом им. М. Твена (США-Германия).
Издавалась в США, Украине, России.
Являюсь многократным обладателем «Бриллиантового Дюка в Международных Конкурсах им. Дюка Ришелье. Действительный член Международной Академии литературы, искусства, коммуникации и Международной академии русской словесности.

                *







                DIXI!**
                * Я сказал! (Лат.)
Мне вспомнилось послевоенное детство. Печные трубы, торчащие как сломанные зубы из ощеренных провалов, и памятники, памятники – небольшие обелиски с красной звездой, разбросанные между воронок. Их было так много, что, казалось, мы живём на кладбище. Хотя жили мы в небольшом городке, который назывался Гроссулово. Мама добровольцем ушла на фронт из города Горького и, вырвавшись из немецкого окружения рука об руку с украинцем-папой, осталась на Украине. Папа же появился после Победы, когда я уже поднялась на ножки и, крепко ухватившись за большую суковатую палку, топала вполне самостоятельно.
– Эта девочка и жизнь заломает, как палку,
– смеялись мамины приятельницы, потому что им хотелось верить в завтрашний день.
Вот и ломаем – то я её, то она меня. Она – чаще. Познай себя, советовали ещё в храме Аполлона в Дельфах. И с тех пор люди надеются на счастье, перебирают в памяти события своей жизни, потому что мир это и есть мы и наши впе -чатления о нём и себя в нём. Но память пунктирна и плохо придерживается хронологии.
– Ты здесь не спи, здесь клопы, – оповестила я папу, когда, собираясь на ночь, он снял портупею и бросил на сундук вкусно пахнущий ремень со звонко блеснувшей пряжкой.
– Ты ложись на сундук, – сказала я, потому что он претендовал на моё место возле мамы.
– На сундуке спит бабушка, – не согласился папа. – Ты будешь теперь спать в кроватке.
И смеясь, поднял меня к потолку.
Мне врезалось в память его лицо – весёлое и очень тёмное.
Хотя на двух довоенных фотографиях он был изображён белокожим мальчиком с чёрными, словно карандашом выведенными бровями. Очень красивый был мальчик.
– На войне солнце, – пояснил он. – И я пропёкся, как блин.
Я сразу же представила себе тот вкуснейший блин, истекающий маслом. Потому что блины были лакомством похлеще всяких сегодняшних пирамису и «Рафаэлло». Блин на столе мог появиться, например, в день моего рожденья, на Новый год. И наступало счастье. Я до сих пор люблю этот волшебный праздник, потому что, кроме блинов с брынзой и золотистыми шкварками в нетопленой зале радостно пахло хвоей и маленьким мандарином, который висел возле самой звёздной макушки по соседству с длинной конфетой, обёрнутой в прозрачную бумагу и опо- ясанную блестящим красным кантом. На нижних ветках светились золочёные орехи и шары, которые мама доставала из заветного ларца с красной бархатной подкладкой. На нём рельефно выступали фамильные буквы Ф.И.Р… Ларец запирался на диковинный замок, который мелодич- но звенькал, если проворачивать в нём тяжёлый ключ с извилистой бородкой.
Мама не была сельским жителем. Она вы- росла в потомственной семье очень уважаемых волжских мещан, ходила в дорогих шубах и туфлях на высоком каблуке и, наверное, если бы не война, никогда не оказалась бы «на Украине» – как тогда говорили. И уж, конечно, не мотыжила бы наш маленький огород, на котором почему-то, кроме лука и крохотных, с детскую головку, арбузов, ничего не вырастало. А с десяток поднявшихся вилков капусты, которыми мама гордилась, однажды срезали проходившие мимо солдаты.
И я помню, как горько рыдала она из-за этой капусты, потому что впереди была зима, а мы весной лишились даже кота с редким именем
Кот. Он был костлявый и наглый. Он истошно орал, требуя еды, и лез на стол, больно царапа- ясь. Не помню кто – мама или бабушка... А может, даже я смахнула его, и он упал. И больше не поднялся. Я долго плакала над его холодным тельцем и гладила потускневшую шёрстку, но изменить уже ничего не могла. Весной у нас подохла и супоросая свинья – похоже, заболела чумкой. А бабушка, которую, чтобы она не оставалась одна, мама тоже вывезла с Волги в Украину, умоляла дать ей ту свинью съесть. Но мама не дала, она закопала её в дальнем углу огорода, потому что боялась заразы. И обиженная бабушка, пока мама была на работе, собрала документы, набросила на впалые плечи свой роскошный пуховый платок, забрала смену белья, серебряный подстаканник с серебряной ложечкой – и отправилась в Овидиополь, в Дом престарелых. Она верила, что так будет лучше. Она не прожила там и месяца. Мама даже не успела её оттуда забрать.
– Знай, Любаша, придёт время – и у всех
на столе будет много хлеба, – заверял меня мой приятель, безногий инвалид дядя Петя, который казался мне дремучим стариком из-за щекотливых усов, пиками торчавших на его скуластом
лице с весёлыми голыми глазами. Ресницы вместе с ногой он оставил на фронте, когда горел в танке. Дядя Петя всегда угощал меня семечками и вкусными грецкими орехами. Потому что своих детей у него не было.
– Хлеб будет белый и пышный. Ты любишь белый хлеб? – спрашивал дядя Петя, и весь его вид каким-то совершенно нелогичным образом убеждал: да, так будет!
Я не знала, что такое «белый», потому что дома в основном была мамалыга, а хлеб, вовсе не белый, а чёрный, причём тяжёлый и липкий, как замазка, выдавался по какой-то разнарядке – то ли как паёк, то ли как-то иначе – в виде ломтя величиной в ладонь, кажется, один раз в месяц.
...Совершенно не знаю, как он распределялся. Помню только, что однажды, получив такой ломоть, я, по дороге домой, почти весь скормила его какому-то несчастному голодному котёнку, и бабушка, которая в то время ещё жила с нами, взяла вину на себя. Сказала, что это она не удержалась и съела его. Мама бессильно ругалась, а я забилась под стол и, роняя слёзы, молчала. Бабушку было жалко, но признаться я так и не решилась.
Впрочем, кроме новогодних праздников, были и счастливые дни, когда к нам приходил папин брат дядя Юра. Он был широкоплечим и большим, в распахнутом бушлате, под которым виднелась форменная матросская рубаха с полосатым морским воротником гюйсом, лежавшим на его плечах как мантия. Он брал мою ладошку в свою огромную лапу, и мы отправлялись на базар, где дядя Юра в компании таких же фронтовиков пил вино из большой, обитой железными обручами бочки. Звеня медалями, они ругали войну, хвалили Сталина и клялись, что никогда больше не допустят слабых границ.
– Хочешь мира – готовься к войне, – шумели они и, оглядываясь на меня, испуганно прикрывались ладонями, потому что ловили себя на непроизвольном мате.
И покаянно совали мне кружочки невыразимо вкусной кровяной колбасы, в которой крошки белого шпика светились, как их зубы в коричнево-карминных ртах.
Они тоже говорили о счастье.

В те времена их разговоры мне не казалось интересными, и многое я пропускала, отвлекаясь на собаку, которая лежала под бочкой, умильно постукивая хвостом, когда на неё смотрели. Я по-братски делилась с ней кусочком колбасы, и она, благо дарно взлаивая, пожирала меня преданными жёлтыми глазами.
-Счастье – это… – неопределённо пощёлкивал пальцами дядя Юра и смущённо вздыхал.
– Два влюблённых на земле – один ангел,
– уточнял кто-то из компании, помогая ему найти нужное слово. Они знали: мой дядя любит тётю Валю, а его мама тётю Валю не любит. И потому самостоятельно дядя Юра всё равно слово не найдёт. А когда много ангелов – это рай. А в раю войны не бывает.
После чего дядя Юра, сокрушённо махнув рукой, собирался домой, а я прощалась с собакой.
В релятивизме понятия счастье я пробовала разобраться уже позже, когда действительно появились и разные сорта белого хлеба – их покупали на выбор. К тому времени мой любимый дядя был уже благополучно женат на своей Валентине – кругленькой добродушной женщине, с которой моя бабушка с папиной стороны так и не нашла взаимопонимания. О счастье я думала и когда война отошла так далеко, что о ней вспоминали разве что Девятого мая.
Когда папа, кроме орденских планок, надевал ещё и сурово поблёскивавшую боевую медаль «За отвагу».
Счастьем светились его глаза, потому что в тот день у него появлялась возможность слиться с тем объединяюще-счастливым «мы», которое уже на следующее утро опять распадалась на отдельные «я», напоминая о себе лишь глухой болью в затылке и висках.
И он опять рассказывал свой бесконечно повторявшийся сон о голубоглазом немце, своём сверстнике, которого ему пришлось собственноручно заколоть штыком, потому что иначе тот заколол бы его. Ему те испуганные синие глаза, смотревшие на него с мольбой и почему-то всё-таки с прозрачной надеждой, снились всю жизнь.
Тогда мама молча ставила пластинку с заезженнной анальгетической «Славянкой» – только «Славянка» была способна возвратить папин маятник в равновесное состояние. Папе было девятнадцать, когда война застала его на срочной службе в Бресте.
Я там оказалась тоже, причём, примерно в том же возрасте, только уже по работе. Я долго бродила по развалам кирпичных казарм, тогда ещё не восстановленных и хранивших память о первом дне войны. «Умираю, но не сдаюсь» – уже слабо, но всё ещё просматривалось нацарапанное гвоздём на одной из стен, где запертые обслугой офицеры утром не смогли отдать солдатам приказ и приняли бой в одиночку. Многие из них оказались захороненными заживо. А кто- то, в том числе и мой папа, выбрался…
– Человек – есть мера вещей, – сказал тогда мой приятель Вася Дубойский, очень к месту припомнив тезис Протагора и оставив у стены крепости ветку цветущего шиповника. Он учился в Минске на филологическом, много читал, много думал, но всё равно не знал, как по-своему выразить ответ на мой вопрос, в чём же счастье. Нам было по двадцать, все наши знания не за- нимали и пятой части отпущенного для них про- странства в нашей памяти. Они ещё только обретали смысл и логику. Но уже тогда я чувство- вала, что истина скользка, как мыло. Потому что бабка, у которой в пятнадцати минутах от погра- ничного города я снимала квартиру, говорила: о дате войны знали даже они, жители села, при- чём, задолго до её начала.
С польской стороны часто приходили люди и сообщали о назначенном Дне солнцестояния. Но в голову это никто почему-то не брал. А в ночь на двадцать первое июня по единственной улице, из которой, собственно, и состояла Дубровка, шатались вроде бы хмельные солдаты, одетые вроде как в нашу
и в то же время не совсем нашу форму. На вопрос одного из дедов, вышедшего ночью поку- рить: «Сынки, чего вы тут ищете?» никто из них не отозвался.
«Утром что-то будет» – сокрушённо догадался старик и запер двери. Потому что было этих солдат слишком много для случайности. Не очень-то верили местные обещаниям ни одной из сторон. Потому что тоже хорошо знали, как легко политики обманывают друг друга и как мало стоит пешка на шахматном поле.
Уже в шестьдесят восьмом, когда грянули чешские события, хозяйка, поманив меня в затравевший сад, среди яблок-падалицы и старых пней разгребла кучу деревянного хлама, прижала палец к губам, скороговоркой прошептала:
«Если что, сразу беги вот сюда» и откинула створку старой двери, брошенной на землю как бы за ненадобностью. Он прикрывал глубокую, похожую на погреб, яму. «Видишь – ход, он ведёт за речку. Тут и фонарик есть, и спички. Если что, спасайся».
В селе уже были наслышаны про триста тысяч военнослужащих Варшавского договора с пятью тысячами танков, которые с одобрения Советского руководства вошли в Прагу.
«Если хоть один выстрел последует со стороны ваших войск, – заявил тогда маршал Гречко министру обороны Дзуру, – вы будете ви- сеть на телеграфном столбе!»
Размышляя сегодня над событиями в Донбассе, я провожу невольную параллель: в шестьдесят восьмом это ведь тоже был ответ Праге на попытку частичной децентрализации экономики и ослабления ограничений средствам массовой информации.
«Что делать мне с тобой, моя присяга?
Где взять слова, чтоб рассказать о том,    Как в сорок пятом нас встречала Прага И как встречала в шестьдесят восьмом»,– написал тогда поэт Александр Твардовский, сразу же отлучённый властями от всех милостей.
А ещё в одном, но уже донском, селе старушка-хозяйка, у которой я остановилась, дожи- вала свой век в одиночестве, потому что её муж и семеро сыновей полегли в полынных степях под Ростовом. Таких не вернулось тогда миллионы. Они умирали за Сталина, как умирали за Родину, потому что для них оба этих слова были синонимами. А ведь накануне Великой Отечественной Сталин уничтожил почти весь команд ный состав Красной Армии.
Это сейчас пошли анекдоты типа: «Бабуль, а кто такой Сталин? – А это, внученька, как твой Google: ты ему слово, а он тебе ссылку». А тогда за подобное можно было и костей не собрать. И всё-таки, заплатив огромной кровью, мы победили. Не оружием победили – духом, общей суммой всех наших чувств.
Приговорённые к смерти безграмотными колдунами вуду и в самом деле умирали без всякого внешнего воздействия. Уберите воображение пациента и авторитет гипнотизёра – и гипноз не подействует. Государство – всегда аппарат насилия.
А великие цели с удобствами подданных совпадают не часто.
Для Великих Целей нужны и личности Великие. Впрочем, и сейчас, когда уже таких личностей нет, ходит формула:
«Когда русский человек чувствует правоту, он непобедим». А вопрос правоты, как и вопрос истины, зависит от угла зрения. «В чем сила? В правде», – сказал герой культового фильма.
К счастью, мне не пришлось воспользоваться тем подземным ходом. Война, от которой мы были в полушаге, не началась. Но я вернусь к Ваське. Был он длинным, каким-то ломким парнем с несколько мятущейся душой. На лице его постоянно отражались лёгкие тени, которых я, в силу противоположности своего характера, не понимала.
Вот есть такое: одни во всём ищут радость, благословление Судьбы, другие – её чёрную метку. Он был из вторых. Мне почему-то всегда были интересны противоположности. Его эволюция развёртывалась от биологического вида существования к чистой психике. И страдания его происходили как от чисто внешних сил, то есть от живых людей, так и, скорее всего, от тех, что он причинял себе неутолённым своим смятением. Это как в индий- ской философии, где издревле были приняты тройственные совершенствования. Что-то подобное нашей Троице на индийский лад. Но вряд ли он об этом знал, потому что, кроме программных греков, ничего из философии не читал. Не говоря о том, что он и вообще-то, скорее всего, был агностиком и просто следовал своей природе. Когда, протрясясь в вагоне поезда несколько часов, он наконец являлся в мою Дубровку и я видела его пятерню на оконном стекле, было уже  темно.
Но чтобы не вызвать на выразительном нервном лице дополнительных страданий, я выскакивала во двор и мы, как всегда, рассуждая об истине и счастье, долго бродили под спелыми звёздами. Так долго, что моя хозяйка-бабка выскакивала на порог и, вглядываясь в сумерки, тихонько ругалась:
– Куды ж это, холера ясна, столько гулять?
Уж вторые петухи пели.


– А мне тут вот Васька говорит – счастья не бывает, – восторженно внимая звукам ночи, с готовностью откликалась я.
Мой-то мир, в отличие от Васькиного, был прямо по Лейбницу, лучший из миров.
– У него, може, и не бывает, ему жениться пора. Ходит, ходит, никак не оженится. И у тебя, если завтра с работы выгонят, не будет.
– Вот проспишь утром и – не будет, – заверила она меня, запирая на ночь дверь. – Спи уж давай. Утро вечера мудреней.
И была права. Хотя звёзды светились, как начищенные, и кузнечики стрекотали, будто по воздуху кто-то смычком водил.
А я понять хочу, как вот мне в этом мире жить. Кому верить, где искать истину, – бубнил Васька, мрачно мерцая провалами глаз.
– У Гашека есть трактирщик Паливец – грубиян, конечно. Но он правильную вещь выдал: – «Человек думает, что он – царь природы. А на самом деле он – дерьмо!»
Что-то не задавалось у него в учёбе. Или факультет не нравился, или профессора. А может и то, и другое, я по своему восторженному эгоцентризму не спрашивала, а он не рассказывал.
Каждый из нас жил своей жизнью и своим пониманием счастья – параллельно друг другу.
А две параллельные прямые, как известно, не пересекаются.
И можно ведь истоптать семь железных башмаков, за семь морей сбегать и не найти ничего, если шёл туда, не зная куда, чтобы  найти то, не зная что.
Вот куда, кстати, Васька потом среди ночи отправлялся, мне, как истинной женщине, даже в голову не приходило интересоваться. Женщина ведь всегда права.
Она не права, только когда виновата. Но разве она виновата, что всегда права? Я в те годы была счастлива без всякого повода, просто потому, что жила. Счастье ведь категория нематериальная.
Журналисты шутят: никто не врёт так, как очевидцы. Наверное, это свойство памяти. Она что-то выхватывает из глубины своего колодца и разглядывает в лупу, даже не прополоскав.
Факт,    который, возможно, для кого-то вообще бы значения не имел, у неё внезапно приобретает не возможный объём и краски. Он искрится и переливается, как те новогодние шары из маминого ларца. Почему-то память о несбывшемся всегда ярче и острее. Сейчас мне даже кажется, я понимаю причину хандры своего приятеля. Она ведь тоже была не вполне материальна.
Впрочем, как оказалось, и материя играла не последнюю роль.
Поездив ко мне так с полгода, Васька не выдержал. «Прощай, Любовь. Желаю тебе счастья по Соболевски», – написал он   в открытке. Любовь Соболева – это я.            
Я долго тогда изучала его круглые буковки, дивясь их ак- куратному построению – мой-то почерк всегда отличался летящими значками самой разной величины.
И налезавшими друг на друга, словно они торопились объять необъятный смысл, который в них хотела заложить моя рука.
Я грустила: вот и ещё один искатель истины сошёл с моей дистанции.
Что-то незримо для меня кипело под крышкой, не находя реализации, а я даже не заметила.
Хотя и университет он окончил, и работа у него была не из рядовых.
Правда, что всё относительно.
Если проанализировать праславянское         sъ;;stь;je, то получится sъ – «хороший» и ;;stь          «часть»   –   хороший   удел,   что   соответствует       наибольшей     внутренней     удовлетворённости полнотой и осмысленнос-тью своей жизни. Выходит, мой друг совсем не был удовлетворён своей    жизнью.
А ведь припоминаю. Его лицо и носило на себе лёгкий отпечаток трагичности.
Такое я иногда наблюдала у неудавшихся самоубийц.
И этим он мне не нравился. Он и сам себя, наверное, не устраивал, потому что когда мы с ним бродили по городу, он разглядывал своё отражение во всех витринах. А что они могли показать? Красивого молодого человека – в молодости каждый хорош собой. Стекло не отражает многочисленных внутренних изломов.
Не одно десятилетие удерживающая первое место по количеству самоубийств, вполне благополучная Швеция насчитывает тысячи подобных молодых людей. И, наоборот, у нас, не смотря ни на что, такое случается редко. Ну, разве что в последние годы появилось. С повышением уровня комфорта. Теперь ведь даже бомжи не едят суп из картофельных очистков: в «альфатерах» найдёшь и приличную одежду, и консервы, выброшенные то ли за ненадобностью, то ли по истечению срока годности. Не го- воря о хлебе насущном, на который уж как-нибудь да хватит даже самой крохотной пенсии О голоде, чтоб умирали даже домашние животные, а не только измождённые старики, как-то не слыхать.
Чаще это происходит из-за пьянства да вошедших в моду наркотиков. И материнский капитал дамы получают исправно, хоть некоторые из них своими детьми в жизни не занимались. А вот, к примеру, мама после моего рождения вышла на работу уже через две недели.
Вообще без всяких пособий. Не платили. Она просто обменивала свои шубы на мясо и хлеб. Да ещё     подрабатывала швейной иголкой. Тоже за продукты. Ни её, ни папиной зарплаты, конечно, не хватало. Ведь в послевоенной стране не было промышленности. Зато какое счастье было, когда её наградили отрезом шевиота!!! По этому поводу собрались все родственники. А в середине стола, как хозяин, возвышался огромный пузатый самовар, который папа раздувал сапогом. И в блюдечке лежала голубоватая головка сахара, которую надо было колоть ножом – чай тогда пили вприкуску.
И дядя Юра вручил мне большой печатный пряник, на котором был выдавлен глазированный мишка. И бабушка принесла кутью с настоящим изюмом – был сочельник. И в зале снова пахло мандарином и ёлкой.
И жизнь была просто замечательная!
Выходит, вопрос относительности существовал всегда. Только материальное переплеталось в нём с нематериальным так тесно, что не найдёшь, где начало, а где конец. Хотя восхитительный Гауди, например, заверял, что «исчезнут углы, и материя щедро предстанет в своих астральных округлостях… и возникнет образ рая».
Я это к чему? Я это к тому, что у каждого в голове свой дворец. Постоянная планка координаты неопределима и у каждого она своя.
И только тот, кто у руля, тот и задаёт обществу центробежную силу.
И касается это всегда отдельно взятой личности.
Или группы лиц. А уж каков её удельный вес, не всегда зависит от нашего хотенья – слишком мало мы знаем и слишком непостижим человек.


Так что, если смотреть шире, получится, что, не желая играть по установленным правилам и не имея чёткого представления о собственном пути, человечество само себя и загоняет в тупик.
Взять хотя бы майские события 1968 года в Париже. Как весело и дружно сваливали тогда блистательного героя Франции генерала де Голля.
Студентам казалось, что генерал слишком авторитарен, несовременен, да и вообще: послетрёх десятилетий беспрерывного экономического роста, став одним из самых высоких в мире, уровень жизни во Франции вдруг остановился. Как так?
И поднялись вокруг Сорбонны баррикады, начались поджоги автомобилей. 13 мая на грандиозную демонстрацию с лозунгами «Де Голля – в архив!», «Пора уходить, Шарль!» и даже «Алкоголь убивает. Принимайте ЛСД» и «Звонит будильник. Первое унижение за день» вышли в поддержку студентов профсоюзы. И хоть последовавшие в конце июня выборы принесли гене- ралу около 74% голосов, участь его была реше- на. Мятеж не утих, беспорядки ширились, и вече- ром 27 апреля 1969 года с заявлением «Я прекращаю исполнение обязанностей президента Республики», легендарный герой Франции генерал де Голль ушёл в отставку. А вскоре Франция овдовела…
Что мы видим сегодня? Теракты, уличные
бунты, беспорядок. Протекающие стены Лувра, метро, пропахшее мочой, в Париже не увидишь француза. Если не считать, конечно, французами арабов и африканцев, запрудивших Елисейские поля, Риволи, Вожирар и улицу Роз... В жизни как в шахматах: не удержал королеву – наслаждайся пешками. Личности, подобные де Голлю, рожда ются не каждое столетие.
И повели отсчёт нули «цветных» и «бархатных» революций. Которые если что-то меняли, то лишь в худшую сторону или только перевешивали вывески, потому что те, кто шёл на баррикады, понятия не имели, что хотят и не очень-то знали, как это сделать. А передав руль из собственных рук в руки тех, кто кричал с трибуны громче всех, уже через какое-то время с изумлением обнаружили: вот вроде умирали, сражались, а побеждённые, в отличие от победителя, опять в числе лидеров по экономике. Что случилось после развала СССР. За пару десятков лет бюджет висит на трубе, цены на уголь и металл вообще обвалились. Не говоря о том, что понятие «прирост населения» давно стало архаизмом. А первое место в мире разве что по детскому алкоголизму и уровню естественной 
У были населения…
– И чего ты всё нагнетаешь и нагнетаешь?
– возмутилась дочь, прочитав мою рукопись. – Вечный у тебя апокалипсис. Девяностые вообще были лучшими годами, масса новой информации и новых возможностей, в нулевые я весь мир увидела, и сейчас, когда приезжаю домой, эти месяцы в моей жизни самые яркие.
Ещё одно доказательство относительности. Потому что когда мы, вместо того, чтобы строить, таскаем друг друга за чубы в угоду очередным кукловодам, она, живя за океаном все эти годы, знает: светлые дни бывают только на родине. Где и новогодний Дед Мороз блестит бородой ярче Санта Клауса, и свежий хлеб ароматнее. А о картошке и говорить не приходится. Картошка настоящая, без ГМО. Человек, как теплогенератор, сам вырабатывает целительную сакральную энергию. Пройдёт время, и даже в серой вате, скрывшей уродливую треногу под синтетической ёлкой, воображение найдёт блёстки настоящего снега. Энергоизбыток молодости трансформируется в грёзу, которая поддержит и старость.
Ах, не достигли мы прекрасных замков, хотя шли к ним истово, как к линии горизонта. А она всё так же отодвигалась дальше и дальше. И то, к чему мы приходили, оказывалось вовсе не похожим на то, что виделось издали. Но мы шли и на этом пути что-то понимали, чему-то изумлялись, о чём-то задумывались. Потому что много раз ошибались, забредая не туда, куда хотели, и в попутчики брали не того, кого бы стоило. Впро- чем, говорят же: не важно, куда ступить. Главное вовремя оттуда выступить. Может, в этом и есть смысл пути?

Через много лет я случайно узнала, как сложилась судьба моего приятеля. Он уже двадцать лет, как не Васька, а отец Василий, уважа- емый протоиерей одного из храмов Беларуси. Рукоположен, имеет право носить булаву.
– Счастье? – переспросил высокий старец со знакомыми тёмными глазами, в которых (наконец-то!) я видела покой и смирение.
- Счастье – это служение Богу, – сказал он  строго.
Я не стала переспрашивать, что он имеет в виду под служением: чтение молитв, исполнение церковных ритуалов или бесконечное деланье себя. Главное, в его лице больше не читалось страдания.
Знания о мире – чёрный ящик. В абсолюте знания находится источник всякого опыта. А опыт проявление того, что мы есть. Молодости необходимо утверждаться и тысячи истин подвергать сомнению. Это и гонит в приключения, авантюры, в пробы себя на разных поприщах. На пути гибнут тысячи. Вместе с тысячами испытан- ных и отброшенных истин, которые кто-то потом подымет и будет трактовать уже по своему.
 Материя – лишь этап в цепи бесконечных транс- формаций и у каждой свой старт. Может, и не- обязательно прудовому мальку знать о существовании Кремниевой долины, хотя она существует и даже каким-то образом влияет на всё живущее. Мальку, пока он малёк, необходимо реализовать собственную программу и, как гово- рят, не лезть поперёд батьки в пекло. Каждому – своё. Этот афоризм восходит ещё к античной древности. А на самом простом, на нашем житейском уровне счастье заключается, наверное, всего-то в том, что когда мы, чтобы сварить кофе, вскакиваем утром пораньше, кто-то этот кофе нам уже сварил...

                *  *  *


























                Ткачук Тамара Васильевна, г. Рени

                *

                Как это было.

Эта повесть посвящается Руфе Антону Ивановичу, который родился в городе Рени в 1925 году. Участвовал в боях в составе  901- го горно- артеллерийского полка, 126 лёгкого горнострелкового корпуса, 227 стрелкового полка. Призвался на фронт в 1944 году. Рядовой. Награждён орденом Отечественной войны второй степени и медалью за боевые заслуги, и другими медалями. Был в боевых действиях с февраля по май 1945 года. В 1945 г. был направлен в Западную Украину на борьбу с бандеровцами. Вернулся домой в феврале 1948 года. Сейчас проживает в городе Рени. Антон бежал по прохладной мягкой траве, подталкивая ногой старый футбольный мяч, а за спиной он слышал подбадривающие крики мальчишек , пришедшие посмотреть игру: « Давай, давай, Антон! Веди, ведимяч!». И Антон, не оглядываясь, виртуозно варьируя между игроками другой команды, упорно стремился вперёд к воротам.
- Только бы не упустить мяч,- билось у него в голове, – сегодня мы должны выиграть любой ценой, чтобы отыграть поражение в прошлой игре, - думал Антон.Он не слышал, как тяжело дыша, бежали за ним уставшие игроки из другой команды, пытаясь отобрать у него мяч, он видел только ворота и метавшегося из стороны в сторону вратаря. Вот он обошёл ещё одного игрока и удар… Мяч стрелой влетает в ворота и в ту же секунду берег Дуная огласился громкими счастливыми голосами мальчишек. Они гурьбой налетели на Антона, обнимая и похлопывая его по плечу и по спине, а он, смущённый и счастливый, улыбаясь, вытирал рукавом вспотевший лоб. Антон считался лучшим игроком в команде и пользовался уважением среди ребят в гимназии.
            Опускался вечер, и заходящее солнце отбрасывало на Дунай краснорозовое мягкое сияние.
- Ну, совсем, как пожар на воде, - подумал Антон. Всё, заканчиваем игру и уходим, -  сказал он, натягивая на ещё влажную спину рубашку.Ребята шумной толпой, споря и что – то горячо доказывая друг другу, не спеша поднимались наверх по насыпи. Антон не торопился. Он снял старые потёртые ботинки, в которых играл в футбол и подошёл к воде. Перед ним открылась широкая гладь Дуная. Могучий быстрый поток воды мчался вдаль, журча и переливаясь под лучами заходящего солнца. В некоторых местах из - под воды виднелись корни старых деревьев, росших вдоль берега реки. Воздух был полон аромата молодой июньской зелени. Было начало лета, 21 июня 1941 года. Не размышляя долго, Антон быстро сполоснул уставшие ноги в прохладной воде, и, выйдя на берег, присел на корточки, щуря глаза от лучей заходящего солнца. Сегодня ему не хотелось идти домой, и он решил переночевать у бабушки. Бабушка очень любила своих внуков, и он это знал. У неё всегда было тихо и спокойно, а ещё она делала вкусную токанику с курицей и мамалыгу. Антон воспитывался в большой семье, в которой было 12 детей, он был из близнецов, причём из тройняшек. Но так сложилось, что из троих выжил только он один, его две сестрички умерли от тифа. Перед ним родились ещё тройняшки, но они тоже не выжили.
            Его мать, Мария Александровна, родилась в Рени. Она была простой домохозяйкой, доброй и любящей матерью. Отец Антона, Иван Филиппович, был моряком, плавал машинистом – кочегаром на румынских судах. Дома бывал редко, но когда сходил на берег, для матери был первым помощником. К жене относился с любовью и уважительно.
Семья была большая, но жили дружно, и очень скромно. Детство Антона прошло при румынах, так как Рени в то время относился к Румынии.
Он закончил семь  классов румынской школы, совмещая учёбу с работой, и был не один такой в те сложные годы, когда детям приходилось трудиться рядом со взрослыми , и хоть как – то помогать семье.


В начале он работал у еврея Михаила Дюреса на его крытом рынке (сейчас на этом месте находится  Районный Дом Культуры), потом на пекарне экспедитором у пекаря Черня, которая находилась в здании, рядом с нынешней городской гимназией. Рядом с гимназией находился ресторан, владелец которого был некий Кырмыза. Недалеко была ещё одна пекарня,  которая принадлежала Финкелю .Антону пришлось поработать и в магазине продавцом. Он очень старался хоть как -  то помочь своей семье. Последние два года он учился в гимназии, которая находилась там, где сейчас находится ЗАГС по улице 28 июня. Молодой, красивый и здоровый, он был готов к любой работе и с надеждой смотрел в будущее. Его настоящей любовью был футбол, которому он посвящал всё своё свободное время. Сегодня у него выдалась возможность провести игру на берегу Дуная, как раз в том месте , где была небольшая полянка, на которой пушистым  ковром росла мягкая густая трава, куда ренийцы выезжали на отдых семьями.
            Пошлёпав ещё немного босыми ногами по воде у берега, Антон посмотрел вдаль. На противоположном берегу Дуная виднелся берег Румынии и одинокая лодка, которая издалека казалась игрушечной. Вдалеке у самой воды виднелись деревья и кусты лозняка. Вдруг, всмотревшись повнимательнее, он увидел румына, который возился возле лодки, а рядом на берегу суетились ещё двое, вытаскивая что – то из воды. – Наверное, рыбу, - подумал Антон. Тогда он ещё не знал, что для румынского народа наступили жестокие времена. Став союзницей рейха во второй мировой войне, Румыния превратилась в его сырьевую базу. Несмотря на нарастающее сопротивление народных масс, с 1941 по 1944 год, гитлеровская Германия, пользуясь поддержкой монархофашистской диктатуры И. Антонеску, начнёт  беспощадно грабить страну, выкачивая богатства из её экономики.
Она станет основным поставщиком нефти для Германии. И только в октябре 1944 года Советская Армия при поддержке румынских войск, полностью освободит Румынию от гитлеровцев.
Но Антон не думал о войне, хотя в городе уже все об этом шептались.  Сейчас, пока ещё, была тишина, но  время уже отсчитывало последние часы мира.   – И что такое граница? - подумал он, - это всего лишь условная, искусственная линия, а разделяет людей наглухо, -  и, слава Богу, - ведь жизнь после ухода румын налаживается.У нас Советская власть, а там фашизм и свирепствует сигуранца, у нас праздники и люди справляют свадьбы, а там дрожат от страха и на ночь накрепко закрывают двери и окна.А ведь не так давно так  было и в Рени, но в 1941 году Рени уже не являлся румынской территорией. А произошло это так: 29 июня 1940 года, 204 воздушно – десантная бригада полковника И.И. Губаревича десантировалась в 12 км. от Болграда, и во второй половине дня одно из подразделений вошло в Рени, а 30 июня 1940 года в город вошли части 25 – той Чапаевской  стрелковой дивизии. В этот же день было опубликовано сообщение ТАСС о выходе Красной Армии к Дунаю и освобождении городов Рени и Измаил. Южная группа советских войск под командованием генерала Армии Жукова перешла Днестр и вступила в Бессарабию и Северную Буковину, и закрыла границу с Румынией по реке Прут и Дунай. В 1940 году, в июле, пограничные войска НКВД приняли под охрану новую Советско – Румынскую границу, и в том же 1940 году, в июле – августе, формируется Дунайская Военная Флотилиядля защиты границы. 2 августа 1940 года был принят Закон Верховного Совета СССР о включении Северной части Буковины, Хотинского, Аккермпнского и Измаильского уездов Бессарабии в состав Украинской Советской Социалистической Республики.
           Ещё раз, посмотрев на противоположный берег, Антон подумал, что жизнь обязательно изменится к лучшему.
- Искупаться бы, - мелькнула у него в голове мысль, но солнце садилось очень быстро, и он решил отложить это удовольствие до завтра. Разве он мог знать, что завтра всё будет уже по- другому.

                *


                2

            По дороге к бабушке Антон был в приподнятом настроении, его команда выиграла игру и он доказал и себе и всем, что чего – то стоит, и умеет отлично играть в футбол. Весело насвистывая, он планировал завтрашний день, но предательское чувство голода неожиданно напомнило о себе, и Антон пошёл быстрее. При одной мысли, что у бабушки в казанчике обязательно найдётся лакомый кусочек для своего любимого внука, у него потекли слюнки. На секунду закрыв глаза, он как наяву увидел её вкусные пирожки с брынзой, которые она по мастерски умела печь.
            Подойдя к дому бабушки, Антон тихонечко открыл калитку и вошёл в дом.
- Антоша, это ты? – слабым голосом спросила бабушка и вышла ему навстречу
- Опять в футбол играл? – спросила она, глубоко вздохнув, и улыбнулась. Иди, умывайся и садись ужинать. Антон быстро проскочил на кухню, и схватив один пирожок побежал умываться . Бабушка, тяжело шаркая ногами, начала накрывать на стол ужин, что – то бормоча себе под нос. Она была очень старенькой женщиной, ей уже исполнилось 100 лет, но не глада на свой возраст, она была на ногах и обслуживала себя сама. После вкусного ужина Антон отправился спать, а бабушка, собрав посуду со стола, села у окна. На улице не было фонарей и было темно, но зато хорошо были видны звёзды и луна, город погружался в сон. Будучи уроженкой Рени, она знала его с раннего детства, как никто другой. Много событий прошло в этом городе за её долгую жизнь. Навсегда осталось в памяти посещение города последним российским императором Николаем ll, приезд которого произвёл невообразимый переполох среди жителей. Огромное количество ренийцев собралось в тот день возле Свято – Вознесенского собора, чтобы увидеть императора с цесаревичем. Потом, по распоряжению императора, детям были розданы мешочки со сладостями и орехами. Покинув город, император написал: « Город простенький и своеобразный, напоминающий широко раскинувшее село». И это было действительно так.
Вот какое описание дал городу Рени в 1937 году краевед Маркулеску: В старом городе « четыре улицы длиной около 600 метров, параллельно берегам Дуная». Дома в старом городе «построены из лампача ( глина с соломой), низкие, покрыты камышом или жестью. Город имеет деревенский вид старых времён, когда большинство жилищ были землянками». Рени немногим превосходит деревню, он имеет несколько улиц, частично вымощенных булыжником, а центральная улица  (сейчас Соборная), тогда носила имя Фердинанда. Летом 1940 года её хотели назвать именем Свердлова, но по просьбе командования 204 – й воздушно – десантной бригады назвали улицей Парашутистов. Так она и называлась до 20 июля 1941 года. По данным краеведа Маркулеску А.И. в нашем городе было « четыре площади – в центре города, рядом с крытым рынком, около железнодорожного вокзала и « площадь Балканы», на магале того же названия».Центральная площадь до 1936 года называлась « Базарной», потом – «Соборной», и сразу после войны – «Парадной». Площадью Свободыона стала называться с 31 августа 1978 года, но этого бабушке уже не дано было узнать. Она сидела у окна, подперев голову рукой, и смотрела в ночь на мерцающие звёзды, а мысленно была далеко – далеко, там, где прошла её юность. Ход её мыслей прервал переполох собак. То в одном, то в другом дворе они тревожно лаяли и выли, нарушая ночную тишину города. Бабушка тихонечко вошла в комнату, где спал Антон, и осторожно поправила сползшее на пол одеяло. Ей хотелось дотронуться до его непослушных волос, но он так сладко спал, что она побоялась нарушить его сон. Глубоко вздохнув, она ещё раз посмотрела на внука и вышла на кухню. Нужно было ложиться спать, но на душе было почему – то тревожно. Подойдя к образу Пресвятой Богородицы, она перекрестилась и попросила у неё здоровья и мира детям и внукам, и ещё,чтоб Господь защитил их от бед. Все вокруг поговаривали о приближающейся  войне и по ночам наглухо закрывали двери домов и ставни на окнах. Ходили разные толки: говорили, что Германия не можетнапасть на нашу страну потому, что был подписан пакт от 23 августа 1939 года о ненападении на СССР.
Людям не хотелось верить, что надежда на этот пакт была наивной, но  уже в 1939 – 1941 годах фашисты неоднократно продемонстрировали полное пренебрежение всеми правовыми и нравственными нормами. Здесь стоит напомнить о захвате Чехии, несмотря на Мюнхенское соглашение, только что подписанное Германией. Сталин не хотел давать фашистам повод для нарушения пакта о ненападении. Но разве до этого их останавливало отсутствие повода? Они сами сфабриковали эти поводы при нападении на Польшу, Бельгию, Голландию, Люксембург, вынудили капитулировать такую великую державу, как Франция. Фашистские самолёты обрушили бомбовые удары на Лондон, Ливерпуль, Ковентри и другие города Англии.Почти вся континентальная Западная Европа уже стонала под пятой фашизма.      
   Готовясь к нападению на СССР, несмотря на подписанный пакт о ненападении, Гитлер на одном из совещаний с генералами вермахта заявил: « Нам недостаточно просто разбить русскую армию и захватить Ленинград, Москву, Кавказ. Мы должны стереть с лица земли эту страну и уничтожить её народ».
             В эту ночь бабушка почти не спала, она переворачивалась с боку на бок,и всё время прислушивалась к звукам за окном. Когда она чуть задремала, её и Антона разбудил гул пролетавших со стороны Румынии боевых самолётов, раздались взрывы, дикий вой собак и животных. Это было утро 22 июня 1941 года, началась Великая Отечественная война. Три мощные оперативно – стратегические группировки вермахта вторглись на территорию Советского Союза, и начали наступлениев Северо – восточном, восточном и Юго – восточномнаправлениях.
Против нашего Одесского округа стояла 11 – я немецкая армия и 4 – я румынская. На той стороне реки Прут стояла дивизия полковника Гофмеерв.
Следует отметить, что 11 июня 1941 года в Мюнхене состоялась встреча Гитлера и Антонеску, где румынская сторона была проинформирована о нападении на СССР.

Согласно немецко – румынскому соглашению, Рени,19 июля 1941 года снова отошёл к Румынии, и в городе был установлен очень жёсткий военно  -  оккупационный режим, за нарушение которого была введена смертная казнь.
       

                3

              Вся семья Антона эвакуировалась из Рени в село Долинское, а потом в Джурджулешты. Вот так встретил войну Антон. Начались долгие, тяжёлые дни Румынской оккупации с 1941 по 1944 год. Оккупационный период начался с установления нового порядка. В городе было создано еврейское гетто с 24 июля по 27 сентября. В конце июля 1941 года еврейское население города было согнано в синагогу, где уже находилось 300 человек. В августе узники были вывезены из Рени якобы на работы, а в действительности часть из них была расстрелена по дороге из Рени на Болград, недалеко от села Долинское ( Надол) в урочище Бужорка.
Остальные были отвезены в Болградское гетто.
Много узников и евреев содержались и в Измаильском гетто. 15 октября 1941 года 633 узника гетто города Измаил, а так же евреи Рени, Килии и Болграда были отправлены в Доманевкуи Богдановку в лагеря уничтожения.
В самом городе Рени проходили зверские факты расстрела всех, кто оказывал сопротивление румынским властям.
              Первые годы войны ( 1941 – 1942) для Советского Союза были годами безмерной трагедии.
Наши войска отступали на восток.
Многие дивизии, корпуса и армии попали в окружение.
Не всем удалось пробиться через линию фронта на соединение со своими, сотни тысяч оказались в плену.
Тысячи воинов в тылу врага переходили к партизанским действиям. Неисчислимы были материальные и человеческие потери, и на это были свои причины.



Историк Великой Отечественной войны А.М. Самсонов пишет: во -  первых, запоздалые указания о приведении войск западных приграничных округов в полную боевую готовность, несмотря  на донесения разведки о времени начала войны, хотя  Сталин получил их 76, во- вторых,роковые  последствия имело то, что вражеская  рвзведка досконально вскрыла систему дислокации наших сил и средств, в – третьих, существовал прощёт И.В. Сталина в определении вероятного  направления главного удара агресора. Дальше , накануне войны, в результате Сталинских репресийв в1937 – 1938 годах, была истреблена плеяда лучших советских военачальников, деятелей партии, правительства и науки, литературы и искусства, дипломатии и журналистики. Был расстрелян высший командный состав, произведена « чистка» рядов не только старшего и среднего комсостава, а вплоть до командиров взводов. Кроме того, за период действия пакта о ненападении, Сталин снадбил фашистскую Германию стратегическими материалами для ведения войны, что позволило Гитлеру завоевать почти всю Западную Европу,а затем, заправляя танки и самолёты советским горючим, Гитлер напал на Советский Союз, и мог вести войну в течении 4 –х лет, не испытывая в нём недостатка.
                М.Ф. Иващенко, инвалид войны, бывший чекист, город Невинномысск, Ставропольский  район писал: « Сталин отмобилизовал к началу войныоколо шести миллионов человек, подтянув их к границе, и вооружил примерно каждого пятого винтовкой, каждому восьмому дал карабин, и каждому двенадцатому вручил автомат, тогдашний ППД ( пулемёт – пистолет Дегтярёва). А остальные? Остальные были безоружны. Это ещё одна из причин отступления красной армии в первый период войны, а вовсе не потому, что нас было мало у границы или у нас не хватало храбрости.
Германия имела над нами колоссальное превосходство в моторах, в новейших типах танков и самолётов, в автоматическом вооружении и артиллерии.
У нас почти не было автоматов и необходимого количества пулемётов в каждом отделении.
Наши самолёты – ТБ – 2, ТБ – 3 и родные, но фанерно – брезентовые « Чайки» - не могли противостоять мощности « юнкерсам», «фоккевульфам» и « миссершмитам». В первые месяцы войны они почти безнаказанно издевались над нами, бросая на наши головы бомбы, пустые бочки из – под бензина и даже куски железнодорожных рельсов. Они и это позволяли себе от наглости. Мы плакали от злости и досады, наблюдая, как в неравном бою погибали наши соколы, а ведь геройства им было не занимать! А сколько попало в плен к немцам наших солдат, которых прижали к Днепру танки и мотопехота, поддерживаемые с воздуха сотнями « юнкерсов» и « миссеров». Они кружили над кипящим кровью Днепром в чёртовой карусели. Мне и многим другим переплыть Днепр у Черкасс помогли тогда кони, и я избежал участи попавших к фашистам в плен». А что представлял из себя плен для наших солдат? Там погибали тысячи лучших сынов, брошенных на съедениечудовищу – фашизму. Почему эти люди были брошены Сталиным?
Все страны через « Красный Крест» имели связь со своими пленными, и только сталинская рука отвергла эту связь.
Вот, что пишет Н.И. Васильев, участник войны, член КПСС, город Запорожье Горьковской области: «Советские военнопленные были брошены властью СССР.Они содержались на пределе физического и нравственного уничтожения. Утром умерших снимали с двух – трёх ярусов сплошных нар. У многих уже были обгрызаны крысами уши, нос, пальцы. Военнопленные, как муравьи, несли умерших, везли на тачках, закапывали – и все видели, что это может быть, их завтрашний день…Кто помог этим людям?Никто не помог ни крошкой хлеба, ни картофелиной, ни рукавичкой, ни весточкой с Родины».
             В лагере военнопленных французов, англичан, бельгийцев присылались машины с красным крестом. Когда шли русские военнопленные, они кидали им хлеб, папиросы, картошку. Немцы стреляли в русских и не стреляли в западных граждан, так как русские были брошены и прокляты.
Вот судьба миллионов, о которых не было никаких вестей, которые погибли от холода, голода и болезней.
Они были определены Сталиным в одно понятие: « пленный – враг». И если бы он был мудр, он бы знал и понимал, что миллионы людей в плену – это защитники Родины и честнейшие люди. А изменников всегда хватало, и всегда они будут – и в войну, и в мирное время» ( 29 мая 1987 год ).

                4

                Вскоре после бомбёжки Рени, семья Антона вернулась домой. Их дом не был разрушен, хотя многие другие не уцелели. В городе хозяйничали румыны. Через тайные каналы ренийцы узнавали правдивую информацию о событиях на фронте, об отступлении и окружении советских армий, что очень огорчало и пугало их. О чём – то говорить открыто было нельзя, потому что рымыны строго следили за введённым порядком в городе. Антон много работал и очень переживал, узнавая об отступлении советских войск по линии фронта. Он был готов пойти на войну, но Бессарабия тогда была ещё под румынами, и только в 1944году, когда Рени и весь край был освобождён от немецко – фашистских захватчиков, уже девятнадцатилетним юношей он ушёл на фронт. Для Антона война только начиналась. Утром ему и его брату принесли повестки. В этот день повестки получили многие мужчины в Рени.
                Мама, Антон и брат Николай, молча, сидели за столом. Мама плакала и кончиком платка вытирала глаза. Антон, не моргая, смотрел в окно, ясно осознавая, что с этой войны он может и не вернуться, но выбора не было. Нужно было изгнать врага и вернуть мир в страну.
- Антон, сынок, Николай, берегите себя! Если кто – то  из вас погибнет, я не переживу! Мне обидно, дети мои: за что нам такая доля? Вы и детства толком не знали – В холоде, голоде, нужде росли, а теперь война и фронт! Некоторые вон броню заимели и дома сидят, и война им, нипочём!
- Мама, ну, зачем ты так! – сказал Антон. « Да это я от отчаяния, душа болит! – всхлипывая, ответила она, и вытерла слёзы.- Всё будет хорошо, мы обязательно вернёмся, ты ещё на наших свадьбах погуляешь, - с улыбкой ответил Антон.
Соберём виноград,сделаем молодое вино и заживём мирно и счастливо.  Он положил свою горячую ладонь на её руку и заглянул ей в глаза. Ему было очень жаль её, но дома отсиживаться было нельзя, хотя она была права -  некоторые, всё же, пытались увильнуть от призыва. Но он, Антон – этого не хотел! На следующий день утром она проводила сыновей в Измаил на медкомиссию. После медкомиссии они вернулись домой, но через два дня им пришли повторные повестки.
          Антон с остальными новобранцами был отправлен в Сталинград, где они были определены в общий учебный полк. Он ехал дорогами, по которым проползло огненное, кровожадное брюхо войны. Перед глазами проплывали разрушенные города и села, изрытые снарядами поля сражений, усеянные скособоченными и продырявленными орудиями, перекинутыми обгоревшими  машинами, обломками повозок и разбитыми мотоциклами. Страшно и печально было лицезреть всю эту жуткую картину.И чем дальше отдалялся он от родных мест, тем тревожнее становилось у него на душе, ему казалось, что сердце сжалось в кулак, и перестало биться. Всё его естество наполнялось сознанием той опасности и неизвестности, навстречу которой он шёл. С этого дняего жизнь приобрела совсем другой оборот. В учебном полку, их задачей было за максимально короткий срок научиться пользоваться оружием, ползти, рыть окопы, выполнять команды. Антону учёба была не в тягость, ему нравилось разбирать и собирать оружие, изучать все детали и правильно и быстро собирать их.- Винтовку нужно беречь, без неё никуда, она ваш друг и ваш спаситель,- говорил командир. Вы должны знать её вдоль и поперек, должны с закрытыми глазами, уметь разобрать и собрать её. Держать ствол вверх или в сторону, чтобы не выстрелить друг в друга. Это вам не игрушка- это оружие, - любил повторять он. Потом в окопе им разрешили пострелять по мишеням. У Антона всё получалось хорошо, хотя рука немного дрожала вначале.- Это от волнения,- пояснил командир, главное спокойствие, со временем пройдёт. – Но солдаты воюют не только винтовкой, есть ещё и граната. Она поражает осколками на расстоянии.
Он достал гранату и осторожно и медленно показал, как нужно с ней обращаться и как бросать. Новобранцы один за другим пробовали бросать гранату, каждый раз по команде командира падая на землю и закрывая голову, от взлетающих вверх комков земли и осколков. Каждый день их выводили в поле и отрабатывали команды. Командир не уставал повторять, что команды нужно выполнять точно и безоговорочно.Антон внимательно вслушивался в каждое слово командира.
- В бою в человеке борются две силы: сознание долга и инстинкт самосохранения, но есть ещё одна сила – дисциплина, - говорил он, и потом обязательно добавлял: « Только обученный солдат сумеет уцелеть в бою!». А ещё он говорил, что воевать нужно не количеством, а умением. Только обученный солдат сумеет выжить в бою.
- Вот ты, хочешь вернуться домой? – обратился командир к Антону.
- Конечно! Кто не хочет! – ответил Антон, сверкнув глазами.
- Это зависит только от тебя. Вернуться или не вернуться домой – в твоих руках! Если ты хочешь остаться живым, значит ты должен научиться воевать, и должен научиться убивать, хочешь ты того или нет, иначе убьют тебя. Ты должен отлично стрелять, уметь быстро перебегать, бросать гранату, маскироваться, рыть окопы. Только так ты сможешь выжить! 
Вот такая вот наука, - говорил он. Жестоко?
Согласен, но это война! Антон пронёс через всю войну эту жестокую науку, которая сделала его твёрже и сильнее. Через месяц он и такие же молодые бойцы приняли присягу  и их распределили по частям: механическая, пехота, связь. Антон был определён в Вологодскую область и передан в 126 корпус артиллерийской миномётной части.
Ему повезло, он вместе с братом Николаем и своими соседями попал в один полк.
А дальше фронт. Всё началось со Львова.
Потерпев сокрушительное поражение в Белоруссии, немецко – фашистские войска отступили, создав благоприятные условия для наступления 1 – го Украинского фронта на Львовско – Сандомировском направлении на территории  западных областей Украины, которые были включены гитлеровцами в так называемое польское « генерал – губернаторство». Здесь, как и на всей оккупированной территории, население испытало на себе все ужасы гитлеровского « нового порядка», который проводил политику массового истребления советских людей.
             В Львове и Львовской области фашисты уничтожили около 700 тысяч советских и польских граждан. Более того, здесь было уничтожено много граждан других стран, привезённых во Львов из контрационных лагерей Германии. Из Львовской и Драгобычевской областей, на каторжные работы в Германию фашисты угнали 170 тысяч человек. В городе в это время орудовали бандеровцы. Они поддержали части 17 – й армии вермахта во время взятия Львова в 1941 году. Перестрелки с подразделениями Красной армии продолжались до 28 июня.Перед отступлением из города сотрудники НКВД расстреляли две с половиной тысячи политзаключённых, которые находились в тюрьмах « Бригидки» на Лонцкого и Замарстыновской тюрьме. Первым в Львов вошёл батальон « Нахтигаль», который находился в составе полка абвера « Бранденбург – 800» и был укомплектован преимущественно из членов ОУН(б). В городе солдаты подразделения взяли под охрану ключевые точки  - электростанции, вокзал, радиостанция, водонапорные башни и другие объекты. На территории « генерал – губернаторства» в лагерях абвера проходили активные обучения членов ОУН – Б ( организация украинских нацистов) Бандеровцы, военному и диверсионному делу. Среди экзаменаторов были Роман Шухевич и Ярослав Стецко. Для наиболее перспективных  бандеровцев  действовали штабные и специальные курсы в Кракове. Проводились тактические обучения с боевыми стрельбами. На территории УССР члены ОУН – Б собирали информацию о комсоставе РККА. По некоторым данным весной 1941 года, ОУН - Б получило от абвера 2,5 миллиона марок на ведение подрывной деятельности против СССР. В апреле 1941 года сторонники Бандеры созвали в Кракове свой собственный 2 – й Великий Сбор украинских нацистов.

 Вождём был избран Степан Бандера, заместителем Ярослав Стецько. В качестве пароля членовОУН было принято приветствиесо словами  «Слава Украине» - ответ  «Героям слава».Вот так жил Львов до 1944года.
И только 27 июля того же года Львов был освобождён. Войскам, участвовавшим в освобождении города, приказом ВГК от 27 июля 1944 года объявлена благодарность и в Москве дан салют 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий. Характеризуя обстановку в Львове в день его освобождения, « Правда Украины» 28 июля 1944 года писала: « Со всех концов на улицы города устремляются войска. Идёт бесконечной живой стеной грозная армия на танках, самоходках, тягачах, бронетранспортёрах… Жители города выбегают на мостовые, жмут руки своим освободителям… Бойцы, на лету подхватывают букеты, которые летят над их головами». С 13 июля по 29 августа 1944 года, 1 – й Украинский фронт провёл Львовско – Сандоровскую наступательную операцию под командованием Маршала Советского Союза И.С. Конева, в результате которой были освобождены западные области Украины и юго – восточные районы Польши.
         Здесь в Польше Антон по- настоящему узнал, что такое война, и какие последствия она несёт миру. Ещё на границе командир дал команду строится, и потом взглянув на выстроившихся, заговорил спокойным голосом : « Мы находимся на чужой территории, в Польше. Вы должны чётко усвоить, что мы здесь не как завоеватели, а как освободители. Мы несём польскому народу свободу от гитлеровской оккупации. Здесь своё государство, и свои законы и порядки, поэтому ничего без разрешения не брать и не трогать. Деревья для разведения костров рубить запрещается, они являются собственностью польского народа. Запомните, что мы сейчас на польской территории потому, что преследуем врага, мы освободители! Кроме того бок о бок с нами борется с фашизмом и польская армия, которая с каждым днём становится сильнее и сильнее! Усвойте одно : на чужой территории дисциплина должна быть сильнее вдвойне!
В случае невыполнения или нарушения приказа последует наказание. -  Вопросы есть? - спросил командир, заглядывая в глаза бойцам. Нет! Разрешаю устроить привал в ближайшем селе. Дойдя до первого села, бойцы пришли в ужас. Перед глазами открылась страшная реальность, оно было практически разрушено! По ходу передвижения, они увидели, что многие населённые пункты были сожжены и разбиты. Да разве только села! Фашисты не пощадили и красивые польские города, которые по сути являлись историческими памятниками. Вот что писалось тогда в газетах: Освобождённая красавица Варшава была мёртвой и лежала в руинах, зверски разрушенная фашистами. « Клубы дыма окутывали остовы разрушенных зданий… - с болью вспоминает С.Г. Поплавский, генерал 1 – й армии Войска Польского». Оккупанты уничтожили и разграбили богатейшие исторические, архитектурные  памятники и научные ценности города. Они взорвали собор Святого Яна – самый большой в столице, разрушили Королевский дворец, театр оперы и балета, сожгли библиотеки, насчитывавшие тысячи польских и иностранных рукописей, старых печатных фолиантов, карт. К моменту освобождения города осталось всего лишь 162 тысячи человек из 1,310 тысяч, по данным к концу 1939 года. Советские и польские части при активной помощи населения приступили к очистке города от мин и завалов. К 20 января инженерные части Советской Армии и Войска польского навели через Вислу понтонный и построили деревянный мосты. Учитывая тяжёлое положение Варшавы, советский народ выделил безвозмездно большое количество продовольствия, в том числе 60 тонн хлеба и медикаментов. Варшава и наиболее разрушенные регионы Польши были спасены от голода. 18 января войска ударной группировки 1 – го Украинского фронта продолжили быстрое преследование немецких войск, практически наступая им на пятки. Маршал И.С. Конев настаивал на том, чтобы помешать врагу закрепиться на польско – германской границе и в дальнейшем форсировать реку Одер. Фашисты подготовили между Вислой и Одером семь оборонительных рубежей, эшелонированных на 300 – 500 км.

Первый  - Вислинский оборонительный рубеж состоял из четырёх полос общей глубиной от 30 до 70 км. Подступы прикрывались проволочными заграждениями в несколько рядов, и сплошными минными полями 50 – 100 метров, и имелись противотанковые рвы шириной 5 – 8 метров и глубиной 2 – 3 метра. Последующие оборонительные рубежи состояли из одной – двух линий траншей и отдельных опорных пунктов. Серьёзным препятствием являлся 6 – й оборонительный рубеж, проходивший вдоль германо – польской границы 1939 года. Но к 18 января главные силы группы армий « А», не смотря на все укрепления, были разгромлены, оборона противника прорвана на 500 километровом фронте на глубину 100 – 150 метров. 19 января передовые части  3- й гвардейской танковой, 5 – й гвардейской и 52 – й армий 1 – го Украинского фронта, преследуя германские войска, вступили на территорию Германии в Верхней Силезии, а армии левого крыла фронта освободили Краков, и это открыло путь в Верхнюю Силезию. Германское командование всеми силами стремилось удержать Силезию, так как она являлась мощной военно – промышленной базой. Здесь было сосредоточено 12 пехотных и танковых дивизий.
           Но ещё более страшная и чудовищная картина фашистского варварства предстала перед советскими воинами , когда 27 января 60 – я армияовладела Освенцимом и заняла территорию фашистского концентрационного лагеря. На его территории было 35 складов с одеждой узников, из которых 29 удалось гитлеровским палачам уничтожить в последний момент. Быстрое наступление Советской Армии помешало им, полностью замести следы своих преступлений. Только в сохранившихся 6 складских помещений было найдено около 1,2 млн. комплектов верхней и нижней одежды замученных, а на кожевенном заводе Освенцимского  лагеря обнаружено 7 тысяч килограммов волос, снятых с голов 140 тысяч женщин. По данным экспертной комиссии здесь были уничтожены не менее 4 млн. граждан СССР, Польши, Франции, Югославии, Чехословакии, Болгарии, Бельгии и других стран.

При виде всего этого содрогалось и замирало сердце даже самых закалённых бойцов. Даже в самом страшном сне Антон не мог себе представить, что человек способен на такое варварство. Как же они были сильны, - подумал он, если безнаказанно творили всё это!

                5

            Прислонившись спиной к холодной земляной стене окопа, Антон думал, как нелегко простому гражданскому человеку, за такой короткий срок стать солдатом, армейской дисциплиной ,особенно когда тебе 19.Первые бои для Антона были не простыми.  Поначалу был страх, страшно было даже голову поднять из окопа. Стонала и земля и небо, повсюду рвались снаряды, и стоял страшный гул. Он слышал, как кто – то молился, кто – то кричал мама, а кто – то не стеснялся в выборе крепких слов.- Нет, нет! Меня не убьют, - думал Антон! Ничего не случиться! Я должен пройти эту проклятую войну, я обещал маме! Молодое должно жить!
 Время двигалось к вечеру, бой стих и выдалась небольшая передышка. Командир батареи, Александр Петрович Авиутский , тяжело вздохнув,устроился рядом с бойцами. От взрывов и стрельбы в голове всё грохотало, но, несмотря на это он считал своим долгом снова и снова - прямо сейчас, объяснять им как вести бой.
-Эх, учить вас и учить ещё надо! – строго крикнул он, взглянув на бойцов разгневанным взглядом. Сказано не высовываться из укрытия, чётко выполнять мои команды, никакой самодеятельности!
Но Антон и другие бойцы не держали на него обиду за иногда грубо брошенное словцо. Все понимали, что это война, и что он онотносится к ним, как к родным детям, и оберегает их как может.
В короткие передышки между боем, он всегда был с ними и указывал на ошибки или неправильное выполнение команды, но потом смягчался, и, покряхтывая себе под нос, крутил папиросу.
- Потерпите ещё немного, фашист уже ломается и драпает, скоро загоним его в своё логово и конец войне, - говорил он, с доброй улыбкой, по- отцовски тепло, глядя на бойцов.Бойцы смотрели на него и верили, что за них он пойдёт и в огонь и в воду!Антон сидел, прислонившись спиной к стенке окопа, и с ужасом вспоминал только что минувший бой. Всё началось по команде. В точно назначенное время заговорила артиллерия, и над немецкими траншеями со страшным рёвом начали рваться снаряды. Но, несмотря на этот кошмар, прозвучала команда: « Вперёд! В атаку!». Первыми из окопа выскочили автоматчики, и пошлистрочить автоматные очереди направо и налево. Когда они преодолели хорошую половину нейтральной полосы, снова прозвучала команда : « Вперёд!», и тогда из окопов повыпрыгивали  оставшиеся бойцы и рванулись вперёд. Творился какой – то кошмар: всё вокруг стреляло, взрывалось и горело. Миномёт Антона тоже  не умолкал, бил на протяжении всего боя, но потихоньку стрельба стала стихать, и наконец, всё затихло. Автоматчики по одному и группами стали возвращаться в свои траншеи. По полю тут и там сновали санитарки. Отыскивая и перебинтовывая раненых, они с помощью бойцов, укладывали их в одном месте, куда должна была подойти санитарная машина, а кто мог передвигаться сам, возвращался в свой окоп.  Сердце Антона гудело и колотилось, как барабан. Потом подсчитали количество убитых и раненых и командир мрачно сказал: « Много! Плохо учим воевать!». Потом, уже спокойным голосом, он обратился к бойцам : « Ну что ж, мальчики, война – это война! А сейчас салют всем погибшим, и автоматчики выпустили в небо автоматные очереди. Жалко ребят – а вообще вы молодцы!Основную задачу, захватить нужный плацдарм, мы выполнили! Но не всегда всё складывалось так удачно, очень часто приходилось отступать, и нести ещё большие потери. Однажды после артподготовки пошла пехота, а за ней пошли наши знаменитые « Катюши», Антон  был ошеломлён увиденным!
- Что происходит? – спросил он у командира. Почему они бьют не только по фашистам, но и, по своим?
- Спрячь голову, - резко сказал командир, и потом чуть мягче добавил: « Понимаешь, об этом стараются не говорить вслух, но повинен в этом слабый офицерский состав. Многие командиры подготовку проходили наспех, потому, что на неё просто не было времени, ведь идут ожесточённые бои и на фронте нужны люди». Но Антону не хотелось в это верить! Тогда он, как и многие другие бойцы, не знал, что к обороне в войне СССР не был готов, и более того он к ней не особо готовился. Свидетельством тому является тот факт, что в период 1937 – 1938 годах было уничтожено 80 процентов высшего и 50 процентов старшего командного состава РККА, часть из них находились в лагерях( такие цифры приводил писатель К. Симонов). Поэтому к началу войны командный состав РККА на всех уровнях в подавляющем большинстве своём был мало -  квалифицированным, не имел опыта командования, не говоря уже о боевом опыте. Многие не справлялись с этой ношей. В целом командный состав был слабо обучен, запуган, морально подавлен и прибывал в атмосфере подозрительности и неуверенности, не мог принимать ответственные решения и проявлять инициативу, что сразу выявилось с первых дней войны. Красная Армия на начало войны оказалась обезглавленной, что, конечно же, использовали немцы. В первых же боях советские солдаты поняли, что многого и необходимого для ведения боя они не знали. Их учителем стала война, и именно она давала им свои жестокие уроки. Именно она учила их, как гнать фашиста, как прорвать оборону противника, как взять высоту, занять населённый пункт и как научиться выжить в этом аду! Она заставила их заплатить за эту науку сотнями, тысячами смертей, увечий, ужасов и страданий.

                6

            Советские войска наступали очень быстро. Перед 1- м Украинским фронтом стояла сложная задача – не позже 30 января выйти на Одер, и захватить плацдармы на левом берегу реки.

К этому времени войска 4 – го Украинского фронта, к которому относился и 126 корпус артиллерийской миномётной части, в которой состоял Антон, под командованием  генерала И.Е. Петрова освободили значительную территорию Южной Польши и Северной Чехословакии, продвинулись на 100 – 200 км и вышли к верхнему течению Вислы. 22 января-3 февраля советские войска вышли на Одер и захватили плацдармы на его западном берегу. Батарея Антона должна была прикрывать огнём свои войска, во время форсирования Одера. Загрузив миномёт в землю, они приспособились и били напрямую, когда было нужно. Миномёт беспрерывно использовать нельзя, поэтому по предложению Антона, били только по назначению.
          Было темно. Стояла холодная зимняя ночь. Давящее свинцовое небо нависало над головой. Трудно было понять, толи страх , толи холод заползает за воротник, как холодная змея. Чёрная ледяная вода реки была неподвижна, она как будто бы притаилась, в предчувствии надвигающейся страшной беды. Под покровом ночи первыми на лодках устремились к левому берегу восемь добровольческих групп, состоявших из коммунистов и комсомольцев. « кто умеет грести, бери вёсла садись с краю!», - раздалась команда. Лодки качались и кренились, под тяжестью наседавших солдат то на один, то на другой бок. Казалось, что вода вот – вот захлестнёт их и перекинет. Быстрее, быстрее! – звучала команда, бойцы гребли, как могли. Но на середине реки они были обнаружены противником, и встречены сильным артиллерийским огнём. Часть лодок вместе с людьми были потоплены, а часть были вынуждены вернуться назад. И только одной лодке, в которой находились опытные разведчики старшие сержанты, удалось дойти до противоположного берега. « Ну, ещё, ещё чуть – чуть», - говорили бойцы, и вскоре лодка ткнулась носом в береговой песок. Бойцы захватили два немецких дота и взяли в плен 22 гитлеровца. Командир бригады подполковник Л.Д. Чурилов в самый разгар борьбы прибыл на плацдарм и возглавил неравный бой.

Таким образом, плацдарм был удержан и расширен. Впоследствии они были удостоены высокого звания Героя Советского Союза.
 После боя, часть, в которой был Антон, вошла в небольшую деревушку, измотанные бойцы валились с ног – нужен был отдых. – Подтянитесь! Разберитесь! Приведите себя в порядок! Видите, вас встречают люди! – сказал командир, вы же освободители! И действительно, ещё на подходе к селу, им навстречу выбежала ватага сельских мальчишек, которые радостно кричали и прыгали, подбрасывая шапки в воздух. А в самом селе и старый и малый – все стояли и смотрели на них, как на великое чудо, посланное небесами. Женщины плакали, а старики снимали шапки и низко кланялись освободителям. Некоторые женщины подбегали к бойцам и со слезами обнимали их. - Родненькие вы наши! Освободители наши! – причитали они. Командир объявил отдых. Бойцы разместились в ближайшем дворе, там, где можно было поставить лошадей.  Разместив их с орудием в конюшне, солдаты устроили привал. Немцы в страхе покинули деревню, но вскоре небольшая группа вернулась назад. Рядом с конюшней стояла машина, нагруженная немецкими трофеями, захваченные их полковником. Хотя Сталин издал приказ о недопущении мародёрства, некоторые офицеры не могли справиться с соблазном наживы, алчность брала верх.В машине был товар из немецких магазинов, упакованный в коробки, который полковник приготовил к отправке на родину. Эту машину заметили немцы, сидевшие в засаде. Уставшие бойцы засаду не заметили. Когда они подошли к конюшне, чтобы взять коней, кто – то крикнул «Ложись!», но было уже поздно. Немцы обрушили на них шквал огня, били из автоматов. Антон успел увидеть, как упало несколько солдат и подполковник, владелец трофеев. В одну минуту мир перевернулся, и небо как будто бы погасло. Антон ощутил острую обжигающую боль в голове, и горячая кровь хлынула на лицо. Ему показалось, что за одну минуту у него перед глазами промелькнула вся его жизнь
- Этого не может быть! Не должно быть! – пролетело у него в голове.
Эта мысль, такая же горячая, как и кровь, хлеставшая из раны, с бешеной яростью и силой пробудило в нём волю к борьбе за выживание, когда живое существо, не важно, кто это - человек или зверь, борется, царапается, карабкается, истекая кровью, но сражается за свою жизнь! В глазах темнело, но Антон не сдавался, он верил, что будет жить! И вдруг чьи - то сильные руки подхватили его и подтянули к машине, в которой отправляли раненых в госпиталь. Антон открыл глаза и увидел, что это была молоденькая девушка санитарка, с двумя короткими косичками, которые из – под шапки свисали на плечи поверх грубой, серой солдатской шинели. Он слышал, как она всё время приговаривала « Потерпи, миленький, потерпи! Скоро будешь в госпитале!». А дальше всё потухло, Антон провалился в темноту. Уже в госпитале, лёжа на кровати, он всё время думал « Откуда у такой хрупкой молоденькой девушки столько силы, мужества, бесстрашия? Да! Подвиг наших женщин – фронтовичек, которые, бок о бок воевали с мужчинами – неоценим. Сколько жизней они спасли, рискуя своей, под пулями и шквальным огнём вытаскивая на себе с поля боя раненых бойцов. А скольких они спасли в медсанбатах и госпиталях? 
          Антон посмотрел в окно. Стояло хмурое зимнее утро. В палате было душно и пахло медикаментами. Кто – то молча лежал, глядя в потолок, кто – то бредил и что – то выкрикивал, а кто – то тихо стонал и о чём – то молился. Антон осторожно прикоснулся пальцами к голове, она была плотно забинтована, но боль была не сильной. Опустив голову на подушку, он закрыл глаза, и мысли унесли его туда, где родной дом, семья, родители, где пахнет хлебом, где спеют черешни и золотистые абрикосы, и у него по - настоящему защемило сердце тоской – домой захотелось. Хоть одним глазком взглянуть на свой родной город Рени, глотнуть полной грудью хоть один глоток родного воздуха, пройти по знакомым улицам, увидеть лица друзей. Потом он попытался подробно вспомнить, что произошло в деревне, и как он получил ранение. Перед глазами всплывали страшные картины форсирования Одера. Такое разве можно забыть?
Разве можно описать словами всё, что произошло между Вислой и Одером, в первые месяцы 1945 года, и что творилось на Одере, когда его форсировали. Антон вспомнил, что он старался не смотреть на воду, потому, что там всё кипело и стонало. Но что интересно, он вдруг ощутил тогда, что страх пропал. Осталась только злость и остервенение, с которым они били по фашистам. Операция на Одере вошла в военную историю, как самое стремительное наступление. « Европа не знала ничего подобного со времени гибели Римской империи»( Ф.В. Меллентин). Panzerbattles 1939 – 1945 – London 1956.
             В госпитале Антон провёл всего несколько дней, ранение в лицо и ухо оказалось лёгким, но, не смотря на лёгкое ранение, рана дёргала, как будто бы там находился обнажённый нерв. Он лежал молча, и смотрел в окно. Вскоре в палату вошла сестра и забрала его на перевязку. В перевязочной Антон увидел большой стол, и стул со спинкой. Над столом горела большая электрическая лампа. Возле стола в белых халатах стояли врач и медсестра. -  Быстрее, быстрее садитесь на стул, - нетерпеливо поторопил врач Антона. Его голос показался Антону грубым и сердитым, но он, как послушный ученик, быстро сел на стул, и медсестра ловко и быстро начала разматывать бинты.Вдруг он почувствовал боль и рванулся в сторону, но врач резким движением руки удержал его на месте, а сестра тем временем сделала ещё одно движение, снова причинив ему боль, и оторвала от раны присохший тампон. – Всё, - сказала она, уже всё, и бросила тампон в железный тазик, который стоял рядом со стулом. –Ну - ка! Что у нас здесь - сказал врач, и начал внимательно рассматривать рану. -  Действительно хорошо! – Повязку, - приказал он сестре. Она быстро и аккуратно наложила новую повязку, и приветливо улыбнувшись, сказала : « Всё!».-  Рана заживает хорошо, -  сообщил врач, - скоро пойдёте на выписку. Антон облегчённо вздохнул, и, сказав до свидания, вышел из перевязочной. Сейчас доктор уже не казался ему таким суровым и грубым, как несколько минут назад. – Что поделаешь, война! – подумал Антон.
 Время летело очень быстро, и с каждым днём он чувствовал себя всё лучше и лучше.
И вот ранним утром, Антон проснулся, словно от толчка. В коридоре послышался топот ног и знакомый голос, который заставил его насторожиться. Шестое чувство ему подсказывало, что это за ним. Через минуту дверь распахнулась, и в палату вошёл командир батареи Александр Петрович Авиутский. Он решительно подошёл к Антону, чуть прищурив улыбающиеся глаза.
- Что скажешь боец? – спросил он, по– отечески, положив руку Антону на плечо. От этих простых и добрых слов у Антона вдруг потеплело на душе, и, подавшись корпусом вперёд, он быстро соскочил с кровати.
- Готов и дальше бить фашистов, - отрапортовал он.
- Ну, и замечательно, - сказал Авиутский. Собирайся, мы уезжаем!Медсестра, стоявшая рядом, с улыбкой развела руками и вышла из палаты.

                7

             Великая Отечественная война близилась к завершению, но для Антона она только разворачивалась. Он со своим любимым командиром в составе своей родной батареи был отправлен в Западную Украину, где продолжалась война, но уже не с фашистами, а притаившимися в лесах бандеровцами.
            После нападения 22 июня 1941 года Германии на СССР, планы украинских националистов стали претворяться в жизнь. К началу Великой Отечественной войны Краевому проводу ОУН на ЗУЗ ( Западных украинских землях), удалось мобилизовать до 10 тысяч оуновцев, которые начали бои с отступающими советскими частями. Вслед за фронтом , быстро двигавшимся  на восток, были отправлены, сформированные бандеровцами так называемые « походные группы», маршрут продвижения которых был заранее согласован с абвером. Всего было создано три группы:Северная во главе с Николая Климишиным, восточная во главе с Николаем Лемиком и южная, главой которой стал Зиновий Матла.
Эти группы захватывали населённые пункты и формировали в них украинские органы местного самоуправления. В населённых пунктах, находившихся дальше от линии фронта, нацисты распространяли листовкис призывами уклоняться от мобилизации и не помогать Красной Армии. Многие местные жители, мобилизованные в РККА, сами дезертировали и переходили к оуновцам.
              На захваченных вермахтом территориях, ОУН ( б) начала формирование отрядов украинской милиции. 25 июня 1941 года Ярослав Стецко в своём письме – отчёте С. Бандере писал: « Создаём милицию, которая поможет « убирать» евреев». В дальнейшем созданная милиция принимала активное участие в акциях по « зачистке» евреев.
              Известно, что в документе абвера под названием « Украинское движение сопротивления», датированного 9 февраля 1944 года сообщалось: « Национально – украинское движение (бандеровцы), действуют на заселённых украинцами частями Галичины.
             С конца февраля – начала марта1944 года советские партизаны сообщали о совместных действиях немцев и нацистов против них. Основным негативным фактором  от действий УПА была утрата одного из важнейших козырей партизан – скрытности перемещения, - наблюдатели УПА сообщали немцам о местонахождении партизанских отрядов. Им же УПА передавало захваченных партизан и парашютистов, и вели совместные действия с частями 14 – й гренадёрскойдивизии войск СС. По данным некоторых историков, отдельные подразделения Украинской повстанческой армии в 1943 – 1944 годах имели на своём вооружении танки и самолёты. Группы УПАс 1944 года по 1947 год действовали на территории центральной (Киевской и Житомирской области и Южной Украины). Но им в противовес создавались подпольные, партийные и комсомольские организации во всех крупных городах, и партизанские отряды, в том числе и в Западной Украине, оказывая тем самым значительную помощь 1 – му Украинскому фронту.
               Но помощь могла бы быть ещё более значительной, если бы не Сталин.
Вот что писал об этом И.Г. Стариков, бывший заместитель начальника Украинского штаба партизанского движения, полковник в отставке, профессор : « Сталин нанёс  значительно большие удары по советским партизанам. Из – за его некомпетентности советские партизаны в первый год войныпонесли огромные неоправданные потери. Была значительно снижена эффективность действий партизанских сил. В начале 30 – х годов в нашей стране была проделана огромная работа по подготовке к партизанской войне на случай вражеской агрессии. В этой работе мне довелось участвовать в 1929 – 1933 годах. К началу 1930 года в Ленинградском, Белорусском и Украинском военных округах было всё подготовлено к тому, чтобы в случае нападения начать по тщательно разработанному плану крупные операции партизанских сил с целью отрезать вражеские армии от источников их снабжения. К западу от укреплённых районов были созданы скрытые партизанские базы с большими запасами средств борьбы в тайниках. Всё это было почти полностью ликвидировано в 1937 – 1939 годах. Из тысяч хорошо подготовленных партизанских командиров и специалистов, уцелели по счастливой случайности единицы. Вопросами к подготовки к партизанской войне в тылу агрессора, непосредственно и весьма плодотворно занимались Березин, Уборевич, Якир, Примаков, Блюхер.
            Сталин хотел создать в августе 1941 года управление по руководству партизанским движением, но не создал. Он создал управление по формированию партизанских отрядов. Но в декабре 1941 года его расформировал. Хотел зимой 1941 года создать центральный штаб партизанского движения и опять раздумал. Центральный штаб был создан только 30 мая 1942 года, а 7 марта 1943 года расформирован. Но в мае 1943 года он был восстановлен и окончательно ликвидирован 13 января 1944 года, когда партизанская борьба ещё активно велась в Белоруссии и Прибалтике. А в Западных областях Украины за линией фронта, вели борьбу 11 партизанских соединений и 40 самостоятельно действовавших партизанских отрядов, в которых насчитывалось 12,6 тысяч человек.
Они добывали ценнейшую информацию и помогали Красной Армии в борьбе с фашистами и с бандами националистов.

               
                8

            Получив от командираинструктаж о сложившейся ситуации в Западной Украине к 1945 году, Антон понял, что придётся не просто. К этому времени, созданная ОУН ( б ) УПА была объединена с вооружённым подпольем ОУН. Бандеровцы, действовали жестоко и беспощадно. По прибытии на место назначения, батальон разместили по квартирам где – то на самой окраине села. Не все хозяева принимали их гостеприимно, видимо им уже порядком надоели постояльцы, но их холодность очень быстро таяла, и между ними устанавливался хороший добрый контакт. Женщины угощали их обедом, предлагали постирать одежду, а они выставляли на стол свой хлеб, консервы, сахар. Это были продукты, которые мирное население получало в минимальных дозах по карточкам. Дом, в котором расположился Антон с другими бойцами, был небольшой, но чистый и уютный. Хозяйка рассказала, что бандеровцы заходят сюда редко, боятся солдат. А вот в соседних сёлах бывают часто. Кто за Советскую власть или в Красной Армии служит – вырезают целыми семьями. На следующий день бойцы получили новый инструктаж  -  ни в коем случае никуда не ходить в одиночку –это опасно, на ночь в селе не оставаться, в лес на задания ходить отрядами, никакой самоволки и самодеяльтельности. После таких предупреждений Антону казалось, что у него за спиной крадутся бандиты. Он вообще не мог понять, как можно жить где – то на отшибе, на хуторе среди деревьев без соседей! А случись что,какая беда – кто поможет? Оказавшись в новых, совершенно незнакомых условиях борьбы с совершенно новым врагом, Антону пришлось заново учиться воевать.
Здесь не было линии фронта, здесь был лес и бандиты. целью которых уже к концу 1943 года была борьба против СССР.

Это была война, где затаившись за деревьями, убивали по одному или группами, где стреляли в спину, где прятались с винтовками в глубоких дуплах, выдолбленных в стволах старых деревьев, и оттуда стреляли. Бандиты знали все тропинки в лесу, все подходы к сёлам, контролировали многие дороги, держали связь с местными жителями, которые помогали им, и поэтому уйти или спрятаться от них было очень трудно, а ещё труднее было их обнаружить.
            Каждый вечер, подсчитывая количество бойцов, и не досчитываясь хотя бы одного, Авиутский не находил себе места. Он подолгу сидел, обхватив голову руками, и думал, как предусмотреть внезапное нападение бандитов, как вести бой в лесу среди деревьев, где противник мог спрятаться за каждым кустом. Он, как ни кто другой, осознавал, что от его действий зависит жизнь его бойцов.
Однажды, когда отряд был в лесу, углубившись в раздумье, он не услышал, как к нему подбежал молодой боец, и легонько коснулся его плеча.
- Товарищ командир, там бандиты, - закричал он , показывая рукой на маленькую речушку, которая вела в ближайшее село. Авиутский быстро взобрался на небольшой земляной холм, находившийся рядом, и посмотрел в бинокль. По лесной дороге, проложенной по противоположному берегу реки, двигались две машины, в которых сидели бандиты с винтовками. Их было человек десять.
- Куда они движутся? – спросил молодой боец.
- А кто их знает! – ответил командир. Может быть в ближайшее село, а может, меняют место дислокации.
- А что если они решили устроить нам засаду? – спросил молодой боец, с явной тревогой в голосе
- Тогда не теряем времени,- ответил командир, и быстро спустился с холма. Буквально, через пять минут они уже были в отряде. Там всё было спокойно. Часть бойцов сидела, прислонившись спиной к деревьям, а небольшая группа расположилась возле слабо тлеющего костра.
- Антон, ты печёную картошку любишь? – спросил один из бойцов, которого все называли 
« Весельчак», из – за его улыбки и весёлого нрава, а ещё он слыл отличным рассказчиком анекдотов.
 - Ну, одессит, что возьмёшь! Так говорили о нём бойцы, хотя считали его душой компании.
- Отставить картошку, - громко скомандовал Авиутский. Всем проверить и привести в боевую готовность своё оружие. По приказу командира бойцы быстро проверили винтовки, разобрали патроны и гранаты, которые хранились в тайнике, который потом закрыли большим камнем и тщательно замаскировали ветками.
- Заходящие лучи солнца косыми стрелами проскальзывали сквозь густые кроны деревьев, касаясь самой земли. Не смотря на войну, природа жила своей жизнью, и по- прежнему была прекрасна. Где – то высоко на самых верхушках деревьев гнездились и щебетали птицы. В зарослях кустарников то тут, то там зрела черника и лесная малина, а по ночам иногда доносился вой волков, или уханье ночной совы. Сейчас в расположении отряда воцарилась полная тишина, все притихли в ожидании. В голове Антона кружились разные мысли.
- На - ка, выкуси! – думал он, крепко сжимая кулаки. Злость на врага сменялась то дикой  ненавистью, то страхом. Не хотелось погибать сейчас здесь в лесу, когда мир уже празднует победу. Но отступать было нельзя! Нужно было громить бандеровские банды, которые убивали не только военных, но и врачей, учителей, взрывали больницы, школы, расстреливали ни в чём не повинных мирных жителей. Перед глазами Антона часто всплывало лицо одного бандита – бандеровца, главаря банды. Это произошло в селе Кутковцы, что на Тернопольщине.
Однажды , под покровом ночи, главарь банды вернулся домой из лесу и потребовал у дочери деньги. Её звали Стефа, она работала в финотделе.
В её обязанности входил сбор налогов у населения.  Когда отец спросил: « Где деньги? -  она ответила, что сдала их государству. Тогда разозлённый отец, если можно его так назвать, связал её в сарае, и сарай поджёг, а сам скрылся в лесу.
Это страшное событие потрясло бойцов, и они поклялись найти его и отомстить за Стефу, и потом они его таки нашли.

Всего не расскажешь, сколько пришлось пережить и увидеть там, в лесу, но благодаря командиру Антон научился многое понимать, и  всегда с благодарностью и доверием относился к нему, и был благодарен за то, что он по - отечески заботился о них, поддерживал, ив самые трудные минуты всегда был рядом. А это, знаете ли, дорогого стоит! Вот и сейчас, он вместе с бойцами ждал, какие действия предпримет враг.Но вот кусты осторожно шевельнулись и через минуту появились двое мужчин. Это были разведчики из их отряда.
- Товарищ командир, бандиты меняют место дислокации, - отрапортовал один из них. Авиутский вышел из укрытия и дал команду « Отбой! А вам продолжить слежку!
         Однажды, это случилось утром, бойцы сидели у огня и дружно ели кашу из котелков, как вдруг одному из них показалось, что за ближайшими деревьями блеснуло стальное дуло автомата.
- Бандеровцы! – крикнул он, чуть охрипшим от страха голосом. Через несколько секунд два бойца бросили котелки и побежали в противоположную сторону, вглубь леса.
- Ложись! – скомандовал Авиутский, и все прижались к земле. В воздухе воцарилась напряжённая тишина. Спустя минуту из – за деревьев осторожно вышла большая чёрная собака. Тяжело прихрамывая на заднюю пораненную лапу, она осторожно подошла к одному из бойцов, и внимательным умным взглядом уставилась ему в  глаза. Её втянутыебока говорили, что она была голодная и уже давно блуждает по лесу. Она смотрела на них, медленно и грустно смаргивая с больших жёлтых глаз, наплывавшие слёзы. Бойцы замерли. « Никогда не видел, чтобы собаки плакали», - сказал весельчак, и погладил её по голове. А она всё смотрела и смотрела широко раскрытыми глазами, и казалось, что она вот – вот произнесёт человеческим голосом  «Помогите». Через минуту бойцы окружили собаку, и каждый пытался  погладить её и приласкать. Собаку назвали Жук и оставили в отряде. А бойцы, убежавшие в лес, услышав дружный смех, остановились и чуть помедлив, понеслись назад. Командир, молча, встретил возвратившихся.
Он знал, что они были честными людьми и отличными бойцами, и что сейчас им было очень стыдно. Он молча смотрел на них и думал как сейчас правильно поступить, чтобы этого не повторилось, и как оградить их от этого позора. Да, он понимал, что сработал инстинкт самосохранения, который сейчас проявил себя, как страх. Он знал, что страшно в лесу, особенно ночью, когда качающиеся ветви деревьев бросают на землю фантастические тени и подозрительно скрипят, когда где – то рядом ухает сова, и кажется, что за каждым деревом кроется враг, или какой – то дикий зверь. Сейчас он не знал, как с ними поступить. Когда бойцы успокоились, Авиутский отвёл беглецов в сторону для беседы.
- Значит, вы хотите жить, наслаждаться всеми её прелестями, а остальные умирай! Главное себя спасти? – строго спрашивал он, пытаясь заглянуть каждому в глаза. Так поступают трусы и паразиты, которые живут на чужой крови, за чужой счёт, - говорил он, сердито глядя то на одного, то на другого бойца. Бежавшие, молча слушали его, опустив головы.
            Простите, товарищ командир, несмело попросил весельчак, тихонечко подойдя к провинившимся: « Больше не повторится, бес попутал!». Авиутскому стало жалко этих двух молодых парней. Ему показалось, что даже деревья шептали : « Отпусти, прости!». Авиутский стёр пот со лба.
- Идите! – сухо и холодно сказал он, а в душе подумал: « Да что я, зверь какой – то, у самого дома сын остался!». Он ещё немного посидел, обхватив голову руками, и потом встал, подошёл к бойцам и подсел к костру.
             Утро следующего дня выдалось пасмурным. Небо было серым, и моросил мелкий дождь. В такую погоду в лесу было очень не комфортно, да и идти было сложно и скользко.
Сегодня им предстояло найти новое место для закладки оружия и провизии. Разведка донесла, что место их нахождения было раскрыто.
Бойцы шли молча, внимательно глядя по сторонам, и прислушивались к каждому треску ломающейся ветки, и лишь изредка перебрасывались отдельными словами.
Дождь, ни на минуту не переставая,  сеял, как из сита, дорога была расквашена и ноги расползались в разные стороны: каждый искал куда – бы наступить, чтобы не упасть в лужу, или не зачерпнуть воду в ботинок. Шли медленно и без привалов потому, что привалы было делать негде. Выйдя на окраину леса, они обнаружили небольшой пруд, поросший высоким камышом и кустарником вдоль берега. Здесь они неожиданно нашли небольшой грубо сколоченный плот, спрятанный в камышах.
- А вот и плавсредство, - обрадовался командир, значит должно быть и укрытие. Он обошёл пруд и у самой воды обнаружил схрон, наподобие небольшой пещеры, вырытый в земле и хорошо замаскированный кустарником. Было принято решение спрятать оружие и провизию пока здесь.  – В случае чего в этом схроне и отсидеться можно, - сказал командир. К вечеру они вышли к хутору, и там разместились в одном пустом доме на окраине. В доме сохранилась печь, и буквально через час в ней уже горел огонь, повеяло теплом и хоть каким – то уютом. Прежде чем дать отбой, командир приказал: двоим по очереди всё время бодрствовать – один должен следить за огнём в печи, а второй часовой на улице. И смотреть в оба! Тут полно бандитов, ночь – это их время! – строго сказал командир, - тут нужно быть начеку! Антону дежурство досталось в самое глухое время – между тремя и четырьмя часами ночи, за час до рассвета, когда самый сладкий сон. Было страшно и холодно. Дождь не переставал моросить, и ветер завывал на разные голоса, скрипел не плотно закрытыми воротами, шумел деревьями в саду. Каждый звук казался Антону подозрительным и зловещим, заставляя напрягаться и вздрагивать. Ему казалось, что в темноте, прыгают и скачут какие – то страшные тени, или кто – то один за другим перебегает улицу. Преодолев страх, Антон , выставив дуло автомата вперёд, обошёл вокруг дома, и заглянул в сарай, дверь которого была распахнута. Убедившись, что вокруг ни души, он вернулся на прежнее место. Наконец дверь открылась, и ему на смену вышел другой боец, а следом за ним выбежал Жук, отдохнувший и счастливый весело повиливая пушистым хвостом.
- Привет Жук, сказал Антон и ласково потрепал его за ухо. Собака лизнула ему руку влажным шершавым языком, и радостно заплясала перед ним на задних лапах.
- Ну, вам вдвоём не страшен серый волк, сказал Антон, и быстро юркнул в тёплую хату. Сон никак ни шёл. Он ещё долго прислушивался к звукам за окном – не подбираются ли к хате бандиты. В шесть утра они покинули хутор и направились в село, где находились остальные бойцы.
                Время шло. Наступила зима и выпал обильный снег. Каждый след был хорошо виденпод сиянием ярких звёзд и молодого месяца. Был канун рождества 1945 года, В доме, где расположились артиллеристы, горел свет, и все сидели за столом. Вдруг распахнулась дверь, и в дом вошёл боец, стоявший на посту и вместе с ним молодой парень, крепкого сложения, красивый, с роскошной гривой тёмно русых волос. Переминаясь с ноги на ногу, он растерянно смотрел, на сидящих за столом. Его большие карие глаза умоляли о помощи.
- Я воевал с фашистами в рядах Красной Армии, - сказал он,  - а когда мобилизовался, мой отец , главарь банды, из села Жуково, потребовал, чтобы я шёл к ним. Я отказался и он пригрозил, что убьёт меня. Я хочу остаться у вас. Парня, конечно, приняли, а его отца удалось найти и взять живым.
           Многое пришлось увидеть и испытать Антону, за три тяжёлых года борьбы с бандеровцами. Однажды, это было под селом Бучег, небольшой отряд бойцов возвращался в село из леса. Уже темнело, и идти становилось сложнее и сложнее. Лес шумел, скрипели вековые дубы и сосны, и ноги постоянно спотыкались о кочки и пеньки, потом начались остановки, но никто не решался сказать слово « заблудились». Вдруг вдалеке послышался лай собак.
- Ну, братцы, кажется, выбрались, - сказал Весельчак, и все облегчённо вздохнули, но не успели они пройти и пяти минут, как в воздухе послышался тяжёлый гул самолёта. Первое предположение – враг, второе – может быть разведчик. В ночном небе ничего нельзя было определить, но на всякий случай все легли и прижались к земле. Никто из них не знал, что в самолёте летела группа офицеров со спецзаданием.
- А вдруг начнётся обстрел или бомбёжка, - встревожено сказал один из бойцов, и все снова посмотрели в небо. Но каково - же было их удивление, когда вдруг самолёт взорвался в воздухеи горящей стрелой, полетев вниз, упал где – то за лесом, огласив тишину ночи страшным взрывом. Теперь сомнений не было, бандиты обнаружили самолёт и сбили его. В селе снова залаяли и завыли собаки. Идти искать самолёт, не было смысла, при таком взрыве вероятности выжить не было, да и самолёт упал далеко за лесом, а ночью его найти трудно. Решили оставитьпоиски до утра и идти в село, хотя понимали, что бандеровцы могут начать поиски ночью.
            - А может быть вернёмся, - предложил Весельчак, жалко ведь, свои!
           - Нет! Командир сказал быть на месте до полуночи! – и они ещё раз оглянувшись по сторонам, пошли  дальше. А на утро село облетела весть, что ночью бандиты сбили самолёт с комсоставом, и, что у них были какие – то важные документы, и что сразу же по горячим следам была отправлена поисковая группа. На месте падения самолёта были найдены его обломки и фрагменты тел – всё остальное сгорело.Это печальное известие повергло всех бойцов в отчаяние. Сколько их молодых, сильных, мечтавших о любви, о жизни, полегли в этой страшной борьбе с бандитами.
                По данным 4 – го отдела МГБУССР, в 1944 – 1956 г.г. во время борьбы с украинским  националистическим подпольем, погибло 155 108 боевиков УПА и подпольщиков ОУН, из которых 1746 погибло в восточных областях Украины. 134 тысячи было взято в плен.
Под угрозой репрессий и моральным давлением явились с повинной 76 753 повстанца. Огромные потери были среди сотрудников правоохранительных органов, пограничных войск и бойцов Советской Армии.
Так с 1944 по 1956 годы погибло 687 чекистов; 2590 бойцов истребительных батальонов; 1864 сотрудников МВД;                3199пограничников, военнослужащих армии и внутренних войск.

Репрессиям ( в частности, высылки в Сибирь) подвергались и мирные жители, оказывавшие помощь УПА: было арестовано 103 866 человек, из них 87 756 было осуждено. Ещё 203 тысячи человек подверглись депортации в восточные регионы СССР. Было разыскано и изъято более 100 типографий с печатной техникой, более 300 радиопередатчиков, 18 автомобилей и мотоциклов, большое количество складов с продуктами питания и хранилищ националистической литературы. Были изъяты один самолёт, 2 бронемашины, артиллерийские пушки, миномёты, огнемёты, пулемёты, автоматы, винтовки, гранаты и пистолеты.
         Последний бой партизанской группы УПА с подразделением МВД состоялся 12 октября 1959 года, возле хутора Лозы Подгаецкого района Тернопольской области. Последним повстанцем называл себя Илья Оберишин, который провёл 40 лет на нелегальном положении и покинул лес только в 1991 году, после обретения Украиной независимости.           15 октября 1959 года Степан Бендера был убит в Мюнхене, как установил немецкий Федеральный Конституционный Суд в Карлсруэ – по заданию КГБ, Богданом Сташинским, впоследствии бежавшим в Западный Берлин.
           Привезённый Николаем Лебедем в 1945 году на Запад архив ОУН(б) и его печатные издания на Украине 1941 – 1944 годов, был вычищен от антисемитских и пронацистских высказываний и лозунгов. В таком виде он был передан в Гарвардский Украинский Исследовательский Институт (NURL ) и стал основой для множества научных и публицистическихработ. Одной из наиболее масштабных таких работ стала « Летопись УПА» - многотомное издание, публикация которого началась в Канаде с 70 – х годов ХХ века.

                9

             Всякая война, какой бы длинной и жестокой она не была, всё равно когда – то заканчивается.

Закончилась и эта – самая страшная и самая кровопролитная  в истории человечества, война, которая принесла столько страданий и боли и унесла миллионы  людских жизней. Но часы тикают, и время неумолимо движется вперёд. Батарея Антона постепенно рассасывалась, редела, бойцы разъезжались по домам.
            На улице падал крупный дождь вперемешку со снегом. Небо было нависшим, пасмурным и серым. Стоял февраль 1948 года. Только сейчас Антон возвращался домой. Это было настоящее счастье! Ничто не может сравниться с тем чувством, которое он испытал, снова ступив на родную землю. Погода была привычной, для его родных мест. Снег быстро таял, превращаясь в грязь, на обочине дороги. Было тихо, и даже ветер не подавал голос. Послевоенный  Рени встретил Антона уже не таким мрачным и не таким опустошённым, как в годы румынской оккупации : работали школы, больница, Библиотека, с октября 1944 года стала выходить ренийская газета, восстанавливались разрушенные войной дома. Город возвращался к жизни, хотя больно было видеть послевоенную бедноту его жителей. Нужно было начинать жизнь сначала, но как Антон ещё не знал. Перед отъездом он долго беседовал с командиром, было жалко расставаться. Прощаясь, Авиутский А.П. пожал ему руку и обняв сказал : « Ну, сынок, желаю тебе долгой счастливой жизни! Мы с тобой пережили эту проклятую войну, теперь будем жить дальше. Главное теперь –не пасуй перед трудностями. Какими бы они не были – это всё равно не то, когда по тебе бьют из пулемёта или миномёта. Найди себе красавицу невесту и счастья вам! И ещё одно – никогда не забывай, что жизнь нам дана для любви. Люби небо, дождь, снег, люби каждый день своей жизни.
- Да, он был прав! Сейчас главное – правильно распорядиться своей жизнью! – думал Антон, шагая по улицам родного города. У калитки домаего встретил родной брат Николай, которому  тоже выпало счастье вернуться с войны, правда у него было тяжёлое ранение в спину, не было одной какой – то кости, была только плёнка и кожа сверху, но главное, что он пережил войну и вернулся домой.

Вскоре прибежал сосед, который тоже вернулся с войны, а потом ещё и ещё…  Вскоре дом наполнился радостью и разговорами: говорили о войне, о жизни, о тех, кто вернулся, и о тех кто не вернулся с войны, и о планах на будущее. Мама радостно хлопотала на кухне и благодарила Бога за счастье, которое он ей дал. Всё потихоньку налаживалось, вот только Антон всё ещё во сне по ночам воевал. Его мучили сны о тяжёлых боях, о яростных атаках, о бандитах, прятавшихся в лесу, мелькали лица погибших однополчан и огонь, изрыгаемый орудиями.
- Ты, сынок, с этой проклятой войной, - говорила мама, - ночью кричишь, вскакиваешь! Мне становится страшно от мысли сколько же тебе довелось пережить . Да! Эта война так просто не отпустит, слишком много пришлось увидеть и натерпеться! Она вывернула наизнанку и искалечила души и жизни миллионов людей.
               Антон уже забыл, как это жить в мирное время, где люди шутят, влюбляются, страдают, смеются, женятся – всё, как в настоящей жизни, которая казалась ему такой далёкой и невозможной, там на войне. Но эта новая жизнь для Антона уже началась, и первое, что онсделал – это устроился на работу в Ренийский порт диспетчером вагонной группы и вернулся в футбол. Любовь к футболу жила в нём с детства. Антон быстро собрал вокруг себя единомышленников, и будучи опытным игроком, организовал первую Ренийскую футбольную команду « Локомотив», а потом « Водник». За формирование команды « Водник» отвечал начальник Измаильского пароходства Лука Яковлевич Кашкраян. В команду « Водник» от Рени вошли Бартян Иван, Иван Радионов, трое из Килии и остальные из Измаила. Антону не очень нравилась эта команда и он сказал об этом Кашкраяну, но состав был уже утверждён, и тренировки проходили в Измаиле на стадионе накануне соревнований, в течении двух недель. Была ещё одна футбольная команда Дунайской Флотилии «Гроза», и Антон хотел объединить лучших игроков двух команд в одну. После беседы капитан команды « Гроза» Штанюк, дал согласие на объединение, но Измаильский тренер отказался. В результате команда оказалась на последнем месте.
После игры тренер ругал себя и очень сожалел, что не послушал совета такого опытного игрока, как Антон. Но что сделано, то сделан, зато потом Антон был награждён премиейв размере 500 рублей.
            Однажды, возвращаясь домой по улице Измаильская, после тренировки по футболу, за знакомым забором во дворе, Антон увидел девушку и на минутку остановился. Это была Крикопало Мария. Стройная, голубоглазая, русоволосая – она мгновенно привлекла внимание Антона. Мария родилась в Рени, и здесь пережила войну и румынскую оккупацию, и сейчас работала в Ренийском порту. Они жили недалеко друг от друга, он на улице Спортивной, а она на Измаильской, и поэтому хорошо знали друг друга давно. До войны Антон часто приходил за водой к колодцу, который был возле её дома, там они и познакомились. Она нравилась ему и раньше, но если бы не война…
- Мария, -  негромко позвал он. Услышав, что кто – то её окликнул, девушка повернулась, и их глаза встретились. Сердце Антона ёкнуло и потом бешено заколотилось
- Вот ты, какая стала, - тихо прошептал он, а Мария, как будто бы услышав его мысли, вспыхнула и вздрогнула всем телом. Невидимая тонкая молния прошила её с головы до ног внезапно и безжалостно. Перед ней стоял уже не тот юный парнишка с непослушными чёрными вихрами, которого она знала раньше, а взрослый представительный мужчина, который смотрел на неё и улыбался. С минуту поколебавшись, Антон перешёл дорогу и несмело подойдя к калитке, тут же поймал себя на мысли : « Что это я! Такую войну прошёл, смерть в глаза видел – а тут растерялся! Но какой – то внутренний голос, тут -  же, взял контроль над ситуацией в свои руки, и как на войне скомандовал: « Давай Антон, вперёд!», и он, уже смелее, ещё раз позвал: « Мария», и приоткрыл калитку. В душе Марии проснулось какое – то непонятное, необъяснимое волнение, и она, как зачарованная, подчиняясь голосу своего сердца, робко вышла ему навстречу.
- Ты вернулся, это не сон -  тихо спросила она, и её глаза засияли.
Нет, это не сон, я думаю, что это судьба, - сказал Антон и обнял её, а она на мгновение замерла в кольце его рук, сознавая, что больше всего на свете ей хотелось бы остаться в них навсегда.
- Мария, почему я раньше не замечал, что у тебя глаза, как весеннее солнечное небо? – с улыбкой спросил он. От такого вопроса у неё перехватило дыхание потому, что в его голосе она уловила нежность и тепло. Антон взял руку Марии и положил себе на грудь, и она вновь ощутила, как тонкая стрела молнией, проскочила между ними, и всё вокруг изменилось – и весеннее небо, и молодая зелень, и даже воздух стал другим, каким – то пьянящим и дурманящим. Все остальные дни Мария не ходила, а летала, так неожиданно нахлынуло на неё счастье. Сейчас она поняла, что счастье – это то, что находится у них внутри, и зависит это счастье только от них двоих. С нею рядом был Антон, однажды потерянный ею в страшном пожарище войны, и сейчас стоявший рядом с ней, вдруг ставший ей таким родным и таким близким. А дальше всё закружилось очень быстро, и вскоре они с Марией сыграли свадьбу. Не беда, что у Марии, из – за послевоенной бедноты, не было роскошного свадебного платья, но зато была юность и красота, и для Антона она была самой прекрасной невестой и самой любимой женщиной па свете. Они были по настоящему счастливы потому, что сумели выжить в этой страшной войне и найти друг друга, чтобы прожить вместе долгую и счастливую жизнь, которая теперь стала одной на двоих.
               
                10

Время летит неумолимо быстро. Уже минуло 75 лет, как закончилась ll мировая война. Стояло яркое февральское утро 2020 года.
Зима в этом году выдалась аномально тёплой, солнышко пригревало так, будто бы сейчас не февраль, а, по крайней мере, конец марта.


Кое -  кто даже подшучивал, что зима просто забыла в этом году прийти. Антон Иванович стоял на балконе своей квартиры, оттуда хорошо был виден город. Время изменило Рени до неузнаваемости.
Маленький солнечный городок на берегу Дуная, такой родной и такой дорогой для него становился с каждым днём всё комфортнее и современнее. Антон Иванович хорошо помнит, какой он был в период румынской оккупации и после войны. А сейчас радуют глаз освещённые улицы, плиточные тротуары, дороги, отремонтированные фонтаны.
А как преобразился парк! Сколько новых лавочек, уютных мест для отдыха! Антон Иванович глубоко втянул в себя свежий воздух, и ощутил его приятную сладость.
 - Вот, что значит Родина, - подумал он.
 Совсем недалеко от его дома была построена детская игровая площадка и оттуда всё время доносились детские голоса и смех.
Да, Рени для Антона Ивановича город, где он родился, где прошло его детство и юность, где началась его трудовая деятельность, где он встретил свою любовь, где живут близкие ему люди и друзья.
Он искренне рад тем добрым переменам, которые происходили и происходят по сегодняшний день в его родном городе.
- Жизнь продолжается и это прекрасно, - подумал он. Его мысли прервал скрип балконной двери, и осторожные, лёгкие шаги за спиной, заставившие его повернуться.
Перед ним стояла Мария Ивановна с цветами в руках и улыбалась.
- Антон, пришли гости, иди, встречай,- сказала она.- Ты не забыл, что февраль особый месяц в твоей жизни? В феврале ты вернулся домой с войны.
- Да, да! – сказал Антон Иванович, и ещё раз взглянув на город, вздохнул.
Было так тяжело осознавать, что в его стране опять идёт война, рвутся снаряды и гибнут люди, а ему так хочется верить, что предстоящее будущее будет временем мира и созиданий, высокой нравственности, культуры и гуманизма. А если этого не произойдёт, то человечество вообще может потерять будущее!  Разве ради этого он воевал?
                20.2.2020 года.

                Использованная литература.      
1 История второй мировой войны. Том 9, 10.
2 Материалы интернета.
3 Воспоминания ветерана второй мировой войны Руфы А.И. 

                *  *  *


                Жизнь во имя любви.      

Эта повесть посвящается Баландину Александру Михайловичу, участвовавшего в боях в составе 2 мотострелкового батальона 1 гвардейской механизированной бригады, 1 гвардейского механизированного корпуса lll украинского фронта. С октября 1943 года по май 1945 гвардии майор. Награждён: орденом отечественной войны  l  и ll степени, Красной звезды, медалями за отвагу, за боевые заслуги и другими медалями. Умер 11 декабря 2019 года.

               
                1

Александр шёл не спеша, весело насвистывая мотив довольно популярного аргентинского танго. Он знал толк в эстраде и из за таланта организовывать культурные мероприятия  его называли культурником. Кроме того он заведовал клубом в родной деревне Ройка Нижегородской области . В маленькой комнатушке клуба , которую он называл своим кабинетом, у него была приличная стопка пластинок с популярными исполнителями. Это была его любимая музыка, только – только начавшейся его юности.

Здесь были и романсы и аргентинские и многие другие танго, и, конечно же, его любимое «Брызги шампанского». Были пластинки с популярными русскими народными песнями и многие другие.
От такого разнообразия просто захватывало дух, и кружилась голова, обволакивала с головы до ног такая истома и такая лёгкая нежная грусть. Вот она музыка...!
И что она только творит с нами, - думал он. Пройдёт через всё тело, как электрический ток и ты уже переродился.
А твоя душа полетела куда – то далеко – далеко, пересекаясь с другими мирами, и так хочется жить, и всё в тебе поёт и светится, и так хочется счастья и любви! Как будто бы крылья выросли за спиной!
Он помнил имена многих исполнителей этих популярных песен. Многие из них были руководителями  джазовых групп.
Он постоянно выискивал и коллекционировал различные подробности о них, выходившие в печати в те годы.
Среди жителей деревни ему удалось найти и привлечь к культурной жизни талантливых молодых девушек и парней и ставить на сцене клуба пьесы, в которых часто играл сам.
         Довоенная деревня Ройка, бывшей Горьковской области сейчас Нижегородской, с населением 4 тыс. 200 человек и площадью 195 кв. километров, была небольшой, но очень зелёной, она просто утопала в садах, а за селом зеленели поля и лес.
А ещё была небольшая речка, приток реки Пьяны, которая тоже называлась Ройка. Вообще Нижегородская область России богата лесами, но есть и лесостепи.
Леса в основном смешанные и широколиственные, и занимают в настоящее время 53% территории. Есть там и красавицы ели, сосны, пихты и стройные нежные берёзки, вокруг которых кружатся майские жуки, басовито гудя, в зацветающей листве, мощные дубы и липы, которые далеко разносят аромат в период цветения.

И не только это.


Буквально в каждом саду зрела малина, смородина, яблоки и красовалась красавица рябина под окном. Александр любил лес , особенно по утрам, когда он наполнялся оглушитель-ным гомоном звонкоголосых птиц, когда солнце уже высоко поднялось над деревьями, а лёгкий нежный ветерок осторожно подсушивал росу на траве, а по ночам далеко разносилось глухое ухание совы или филина. Интересно было наблюдать, как на сосне с ветки на ветку прыгала проворная белка, осыпая на землю пожелтевшие отмершие хвоинки. А ещё он любил побродить по лесу в поисках грибов. Он шёл медленно – медленно, внимательно присматриваясь к земле, покрытой травой и прошлогодним жухлым листом кустарников. Особенно хорош лес после короткого сильного дождя, когда всё вокруг свежо и влажно, и на листве сверкают сохранившиеся  капельки воды. Кусты, деревья, цветы – всё вокруг выглядит чистым и тщательно промытым обильными струями дождя, а в воздухе разливается и благоухает пьянящий аромат трав, деревьев, смолы и цветов.   Запах Родины – его не сравнить ни с чем! – думал Александр. Но сейчас он шёл не в лес, он шёл к речке. Лето в этом году не задержалось, Июнь 1941 года был тёплым. Дни стояли тёплые и ясные, и деревенские мальчишки с визгами и криками уже давно ныряли и плескались в реке.               
Осторожно раздвинув кустарник, росший недалеко от берега, Александр увидел девушку, которая стояла у самой воды. Подол её платья был мокрый и плотно прилипал к стройным ногам. Лёгкий ветерок легонько трепал тоненькую косынку, повязанную вокруг шеи.
- Вера, - прошептал Александр, и отступив назад, спрятался за кустами. Эта девушка уже давно покорила его сердце. Показаться сейчас ей на глаза он не решался. Дело в том, что совсем недавно на сцене клуба ставилась пьеса, в которой он играл роль сына, а она роль матери. Там была сцена возвращения сына домой. Чтобы всё выглядело реально, он горячо обнял девушку и крепко её поцеловал, как положено после долгой разлуки матери и сына, хотя на репетициях он этого не делал, а сейчас, ну просто бес попутал, не здержался. Вера не ожидала такого поворота.
Она ужасно смутилась, и , резко оттолкнув от себя парня, густо покраснела и убежала со сцены. Александр не помнил, что было дальше, только слышал, как кричали из зала: «Давай, Сашка, целуй её крепче, молодец!». В этот день деревенские зрители так и не досмотрели спектакль до конца. После этого Вера уже две недели не разговаривала с ним, хотя он всё время чувствовал её неравнодушные взгляды на себе.
- Значит, любит, - успокаивал он сам себя. Обязательно на ней женюсь! Но если бы не война, которая застала его врасплох. Да разве только его! Вот что писал П.М. Чаплин, учитель, инвалид Великой Отечественной войны, офицер в отставке, член КПСС с января 1944 года, г. Мытищи Московской области: «Нападение врага застало нас непростительно врасплох. Командиры в отпусках, оружие в глубокой консервации, на складах, техника разобрана, баки с самолётов на промывке…
Войск наших на западном участке было много. Физическая закалка, выносливость и моральный дух воинов были на высоте. Особенно хорошей боевой подготовкой, выучкой отличались наши младшие командиры. Здесь заслуга наших полковых школ. Но наша боевая сила, мощь ( а она была!) не нашла должного применения, не была разумно и вовремя пущена в дело. « Пока Иван искал шапку»,враг рушил, громил, резал, кромсал наши участки, если можно так назвать  «обороны», вторгался в глубь страны.
Наши воины дрались отчаянно, смело, насмерть. Вступали в рукопашные схватки, разили пулей, штыком, прикладом. Общая картина складывалась трагично и не в нашу пользу. Враг был вооружён до зубов.
Немцы с автоматами, а мы зачастую с учебными винтовками, и то одна на двоих…
В отчаянии негодовали: «Где командиры?! Куда смотрят?! Иные не выдерживали, роптали, робко вопрошали: «Неужели измена?».
Стиснув зубы, с болью в сердце мы отходили, отступали, теряли своих друзей, приносили многочисленные жертвы».


«Вот так мы были готовы к началу войны, хотя она была очевидна задолго до её начала, сосредоточение войск вермахта у границ СССР проходило достаточно длительное время и разведка об этом неоднократно сообщала» ( историк А.М. Самсонов). Сталин понимал, что мы ещё не готовы к войне и верил, что её можно оттянуть, тем более, что рассчитывать на это у него были основания. В 1933 году между СССР и Германией был установлен дипломатический мир, а в 1939 году в Москву прилетел министр иностранных дел Германии Ребентроп, и Молотов и Ребентроп подписывают пакт о ненападении, хотя план  «Барбаросса» о вторжении в СССР был уже готов. Это был план молниеносной войны. Их целью был Ленинград, Москва, Киев, Кавказ и вся Украина, а дальше полное уничтожение советского государства. Украину, Прибалтику, Белорусию они планировали включить в состав 3 рейха и заселить немцами. 22 июня 1941года фашистская Германия , несмотря на пакт о ненападении, нарушили границы СССР. Началось вторжение немецких войск на 2 тысячи км от Заполярья до Чёрного моря ( 4 тысячи 300 танков около 5 тысяч самолётов, и огромное количество артиллерии солдат и офицеров).Гитлер призывал убивать  без жалости и состраданий женщин, детей, стариков, всякого русского, громить и жечь города и сёла.   
         Александр понимал, что эта война освободительная, но он так - же понимал, что какой бы она не была, освободительной или захватнической, это всё равно война, это убийство, это смерть, это разруха, и, что её нужно остановить, не пропустить врага, бороться с ним изо всех сил, до последней капли крови.
- И кто же, как не я, как не мы все должны сделать это ? – спрашивал он сам себя. Вот только Вера, его любимая Верочка только бы дождалась его с войны. Он всё острее и острее начал ощущать, как дорога и как желанна была для него эта девушка. В глубине души он верил, что она его любит  и обязательно дождётся, хотя об этом они не говорили  перед его уходом на фронт. А уйти на фронт с первого раза 19 летнему Саше Баландину не удалось.

Его и других деревенских ребят уже привезли на призывный пункт, но по каким – то непонятным ему причинам вернули назад, что очень его огорчило.
Но через неделю их снова доставили на призывный пункт и уже не вернули, хотя не отправили на фронт.
Его и остальных ребят односельчан направили на Восток за Читу.
Здесь Саша прошёл подготовку, набрался необходимых знаний, без которых появиться на линии фронта  равносильно смерти. Учёба шла хорошо, Александр выявился хорошим учеником.
Здесь через два месяца он получает звание младшего сержанта. Ещё через какое – то время его переправляют не на запад, где шла война, а на Восток в Забайкалье в Улан – Удэ, где
находилось пехотное училище по подготовке младшего офицерского состава. А на фронт он ушёл в 1943 году в возрасте 20 лет.
       По дороге в Улан – Удэ он много думал о родителях, о братьях, о Верочке и о начавшейся войне. Никто не мог знать свидятся ли они ещё, но как говорятся « Пути Господни неисповедимы».
        Его отец , Михаил Васильевич, работал поваром в больнице, а мать, Прасковья, была домохозяйкой.
В семье было трое детей. Отец прошёл l мировую войну и на собственном опыте знал, что это такое, но такой военной мощи, такого коварства не мог себе представить даже он, старый опытный солдат.
Провожая Александра в училище, он не уставал поучать его, как вести себя на учениях, в бою и как выжить, а мама всё время плакала и по ночам, долго стояла на коленях, молясь перед Святыми образами.
Она очень боялась, что он не вернётся с войны.
Любая боль, даже самая страшная, со временем всё равно утихает, а вот горе матери – никогда!




                2

1942 год начинался трудно. Победа на фронтах нужна была, как воздух. Нужно было укрепить моральный дух народа и показать, что на смену неудачам приходят первые победы, что прорвавшаяся к Москве крупная группировка немецко – фашистских войск потерпела поражение и это уже было ясно: она всё дальше отбрасывалась от стен столицы на запад. Но над Сталинградом  по - прежнему нависала смертельная опасность. Шли тяжёлые затяжные бои. Для Гитлера Сталинград и Кавказ были вопросами особой важности. Он планировал быстро захватить эти стратегически важные территории и покончить со страной в целом. В сентябре 1942 года он созвал в своей резиденции во дворце Бисмарка, срочное совещание членов совета министров по обороне Германии, ответственных лиц и представителей генерального штаба и верховного командования германских вооружённых сил. Гитлер не случайно разместил свою резиденцию во дворце Бисмарка, так, как считал себя  его приемником и продолжателем. В приёмную Фюрера съезжались фельдмаршалы, генералы и штатские лица. И каждый думал : « Кого он сегодня возвысит? Кто попадёт в опалу? Как сказать, чтобы Гитлер остался доволен? И вот открываются двери приёмной кабинета Фюрера и его личный адъютант Гюнше приглашает приехавших войти. Кабинет Фюрера располагался в высоком просторном зале, где были широкие окна с низкими подоконниками и большой стеклянной дверью в сад. Стены были украшены картинами – собственным творением Фюрера – акварельными пейзажами. Следует отметить, что в 11 летнем возрасте Адольф заявил отцу, что не хочет быть государственным служащим, а мечтает стать художником, тем более, что к рисованию  у него действительно были способности. Он любил изображать застывшие виды – мосты, здания и никогда – людей. После смерти отца, по настоянию матери, он попытался поступить в академию художеств в Вене, но его постигла неудача – он провалил экзамены, его работы были признаны посредственными.

Вторая попытка поступить в академию так же окончилась неудачей, но Гитлер, убеждённый в своём таланте, обвинил во всём преподавателей. Он начал рисовать небольшие картины с видами Вены и продавал их в кафе и трактирах. Сейчас часть картин он разместил в залах Бисмарского дворца и очень гордился этим. На окнах залы висели тяжёлые зелёные шторы, а на полу лежал цветистый итальянский ковёр. В конце кабинета стоял большой резной из чёрного дерева стол, на нём большой глобус. На приставном длинном столе лежали большие в кожаных переплётах фотоальбомы Гитлера, где он был сфотографирован в различных величественных позах. Он очень любил фотографироваться. Притаившись под самым окном , стоял столик с кубком из чёрного мрамора, из которогогордо торчали гусиные перья. Ими когда – то писал сам Бисмарк. Гитлер трепетно хранил все эти мелочи и считал, что только он достоин права наследника. По обеим сторонам кабинета стояли длинные столы для посетителей, обитые красным сукном. Гитлер стоял в своей любимой позе, как на трибуне или на фотографиях, с приподнятым подбородком, а все входящие приветствовали его выбросом руки вверх. Выслушав доклады главнокомандующих, о том, что русские не смотря на яростные атаки немецкой армии, упорно защищают свои позиции и стойко сражаются даже в окружении до последнего солдата и патрона. Они, как заколдованные! Их сто раз убей, а на сто первый они снова воскреснут и снова сражаются!   И это была правда, которая так бесила Гитлера. Особенно его привёл в ярость Гальдер, который предложил заняться Сталинградом и отложить на время планы на Кавказ. С этим Гитлер не мог согласиться. Следует отметить, что Фюрер был психически неуравновешенным, и поэтому в бешенстве стукнув кулаком по столу, он выкрикнул: «Я заставлю всех выполнять мой приказ! Сталинград должен быть взят во что бы то ни стало, и при том в самое ближайшее время! Я, и только я предопределяю дату его падения, и эта дата не позже конца сентября». Потом он мрачно замолчал, набычившись, искоса бросая злые взгляды на присутствующих. После побед в Европе он не хотел слышать ни о чём другом.
Да! Это было время, когда немецкие солдаты торжественно под звуки марша победоносно уже прошагали по миру с крестами на груди, которые были даны им за Францию, за Австрию, Польшу, Лондон, Ковентри, Бабий яр, Хатынь, за тюки женских волос и горы детской обуви в концлагерях. Гитлер не понимал, что советский солдат пошёл на фронт не за орденами и наградами, что он не считал себя героем и не считал, что совершает подвиг, он просто делал то, что должен был – освобождал свою землю от захватчиков.Он тогда ещё не знал, что, сколько бы их не осталось, все они, и живые и мёртвые, уже победили фашизм.Советские солдаты стояли насмерть и не собирались уступать ни пяди своей земли. Нофашисты изо всех сил рвались к Сталинграду. Для них, как они считали, это была последняя большевистская крепость на Волге. Немцы свирепствовали, и наша армия несла большие потери. Но немецкая армия теряла не меньше. Раненых немецких солдат и офицеров везли нескончаемыми потоками в эшелонах, на автомашинах и на обыкновенных сельских телегах. Ими были заполнены многие дома жителей, изгнанных из деревень, а многие лежали просто на соломе под открытым небом на дороге в стороне от линии фронта. Да, они не ожидали такого сопротивления советских войск. Это было уже не начало лета 1941 года, когда ничто не предвещало ужаса русского  фронта. Зато Гитлер объявил, что Сталинград пал. По такому случаю министерство пропаганды в Берлине готовило  большое торжество по случаю взятия Сталинграда. « Программа и план манифестации на Адольфгитлерплац были распечатаны во всех газетах Берлина. Торжества великой победы над большевистской Россией откроются в сентябре 1942 года... В манифестации примут участие части вермахта, СС, полиции и особой службы специального назначения. На всех площадях должны быть подготовлены трибуны. В праздниках будут участвовать все военные оркестры. Будут торжественные феерверки и салюты ( указывались площади и улицы), бесплатные сеансы для немецких воинов – победителей, посещение театров, цирков и варьете ( перечислялись названия и адреса). 
Киностудиям предписывалось создать специальные выпуски кинохроник о прохождении торжеств немецкого народа по поводу великой победы над Россией. Эта же программа намечала проведение широких торжеств на захваченных территориях Франции, Норвегии, Югославии, Польши, Греции, Болгарии, Чехословакии, Румынии и, естественно, в самой России. Но это ещё не всё. В управлении по восточным землям разработали новую карту восточных земель – протектората Германии... Новые области, новые гаулейторы.  Шла грызня между немецкими земледельцами за украинские поместья – генералам побольше и получше, но и офицерам кое – что достанется. Россия страна неограниченных возможностей, на всех хватит. Так решили в Берлине, и так хотел Гитлер. Кроме того был подписан большой приказ о награждении командиров полков и дивизий, отличившихся в Сталинграде. Короче говоря, фашисты делили шкуру неубитого медведя. А Берлин ликовал, они ещё не знали, какая судьба их ждёт. Всюду звучали возгласы, музыка, смех, рекой лилась радость и восторг. На переполненных улицах и площадях стоял стон и визг фанфар, раздавались солдатские песни и военные марши. Улицы были ярко расцвечены флагами и цветными гирляндами. Газеты кричали заголовками: « Крепость большевиков на Волге – Сталинград, накануне катастрофы», « Последние дни Сталинграда», « Близится час нашей победы» и другие. А Сталинград, истекая кровью, сражался, защищая каждую улицу, каждый дом. Безумно тяжёлым было форсирование Волги. На этом плацдарме немцы превосходили советские войска и в людской силе и в военной технике. Волга стонала. На переправе бушевал огненный шквал огня фашистской артиллерии, а сверху бомбили самолёты. Кто – то из солдат не успевал добежать до берега и падал в береговой песок, другие ползли или бежали короткими перебежками, но все упрямо двигались только вперёд. Волга кипела и бурлила, как огромный котёл от взрывов снарядов, бомб и мин, выбрасывая на берег щепки, доски, остатки разбитых барж и плотов, оружие и тела убитых солдат.

Кто – то лежал неподвижно, а кто – то раненый, выкарабкивался на берег, в поисках укрытия от свистящих пуль и взрывов. Волга горела, по ней тянулись, извиваясь как змеи, полосы огня. Это горела нефть, вытекшая из резервуаров. Над самим городом, Сталинградом, висели тяжёлые чёрные тучи дыма и сверкали огненные всполахи пожаров. Фашисты решили стереть Сталинград с лица земли, обрушивая на него град бомб и артиллерии, самолёты засыпали город листовками. В эти тяжёлые дни для Сталинграда на улицах города появились воззвания городского комитета партии к армии, оборонявшей город и к горожанам : «Дорогие товарищи!Родные сталинградцы!... Не отдадим родного города, родного дома, родной семьи. Покроем все улицы города непроходимыми баррикадами. Сделаем каждый дом, каждый квартал, каждую улицу непроходимой крепостью». И сталинградцы сражались, не смотря ни на какое превосходство. Вот, что писал немецкий генерал командующий корпусом  Мильдер: «Мы понесли большие потери и имели незначительный успех. Оборона русских и стойкость их солдат не позволили до конца довести задуманный план: прорваться и овладеть берегом реки, а затем нанести танковый удар по флангу и тылу армии вдоль Волги. Перед нами стоит та же задача: хотя бы удержать захваченные позиции». Тот кошмар, который творился на Волге и в самом Сталинграде, наверное, не сравнить даже с адом. Да, советским войскам было очень тяжело, но Гитлер, как всегда, поторопился. В 1942 году в Ставке советского командования совершенно секретно зародилась очень смелая, можно сказать дерзкая идея – нанесение решительного удара по немецко – фашистской группировке под Сталинградом.
Об этом знали только несколько доверенных лиц в Ставке и члены Государственного Комитета Обороны, хотя сами не совсем были уверены в его реализации из - за огромной разницы в силах, так как лето 1941 года было крайне тяжёлым с поражениями и отступлениями.
Но воля была не подавлена и желание по -  прежнему доминировало.

Г.К. Жуков и А.М. Василевский по приказу Ставки вылетели на самые « горячие фронта» - Сталинградский и Юго – Восточный, искать на местах реальные возможностидля выполнения зародившегося замысла – решительного контрнаступления под Сталинградом. Жуков изучал немецкие и советские войска, плацдармы, вооружения, а Василевский проводил большую серьёзную работу с командующими армий, нацеливая их на захват у немцев выгодных нам выходов из дефиле между озёрамиСарна, Цаца и Барманцак. « Решено было в районе Сталинграда создать два самостоятельных фронта: Донской под командованием генерал – лейтенанта К. К. Рокосовскогои Сталинградский( до этого Юго – Восточный), и так же разрешили вопрос о создании Юго – Западного фронта под командованием  генерал – лейтенанта Н.Ф. Ватутина. Руководство подготовкой командования и войск на местах Ставка поручила Жукову и Василевскому. За оборону Сталинграда возложили ответственность на А.И. Еременко. Вот так было положено начало тогда никому не известного плана Сталинградского контрнаступления (писатель Геннадий Гончаренко).18 ноября 1942 года поступил приказ о большом контрнаступлении. В приказе говорилось: « Войска  Юго – Западного и Донского фронтов 19 ноября утром переходят в наступление в общем направлении на Калач…». Войска Сталинградского фронта переходят в наступление 20 ноября в направлении Советский, далее на Калач… Задача: прорвать фронт врага, окружить и уничтожить…». И противник дрогнул, не выдержав напора советских войск. Это был разгром, полный разгром фашистских войск под Сталинградом, который стал переломным в ходе войны. « Таких битв, как битва под Сталинградом ещё не знала история человечества. Отборнейшие армии Гитлера были разгромлены и повержены у Волги. Были взяты в плен генерал – фельдмаршал Паульс и генерал – лейтенант Шмидт, генерал – лейтенант Шлеммер, генерал – лейтенант Зайдлиц и другие ( всего 16). Уничтожено более 100 тысяч солдат и офицеров. Да, это было полное поражение, которое стоило нам пота, крови и жизней сотен тысяч солдат и офицеров.
А дальше Кавказ, Гитлер рвался к нефти. Но это поражение ничему не научило Гитлера, он жаждал реванша и считал, что всё ещё можно вернуть. Его аппетиты были безмежны, а жестокость не знала границ. Он создаёт совершенно новый план военных действий. Вот что писал Геббельс  в своих дневниках в марте 1942 года « Для будущей весны и лета фюрер вновь создал совершенно ясный новый план. Его целями являются Кавказ, Ленинград и Москва». Ленинград был помечен цифрой 2 после Сталинграда и Кавказа.Из воспоминаний А.Ф. Шлепнёва, участника обороны Ленинграда, города Москвы: « Я хорошо помню ночь с 7 на 8 сентября 1941 года в Ленинграде, когда немецкие бомбардировщики зажигательными бомбами сожгли Бадаевские продовольственные склады. Сердца холодели от ужаса, когда мы увидели в ту ночь, как словно фейерверк в парке, сотни ракет взметнулись в небо – немецкие шпионы указывали цели самолётам. Правда на следующую ночь этих ракет было немного, но они своё дело уже сделали – были сожжены склады, которые, к стати, были под открытым небом ( что было большим просчётом). Гитлер выполнил свой зловещий план : как только его войска замкнули блокаду, в первую же ночь бомбардировщики почти лишили огромный город  запасов продовольствия. Но это было только преддверие ада, самое ужасное началось потом, когда фашисты прорвали оборону и отрезали город. Ленинград бомбили и обстреливали беспощадно, уничтожая его историю и славу. Всё, что было создано столетиями ,превращалось в прах в одно мгновение безжалостно и беспощадно. Зима 1941 года пришла рано и была на редкость суровой. Замёрз водопровод и закончилось топливо, на осаждённый город обрушился голод и холод. В то время паёк ленинградцев составлял 125 грамм хлеба. Чтобы помочь голодающему Ленинграду, защитники города предложили урезать свой паёк. В ту страшную блокадную зиму погибло 600 тысяч ленинградцев от голода. Не успевали хоронить, а тот, кто хоронил, зачастую падал и умирал сам. Да простят усопшие живым, они делали тогда всё, что могли. Голодные и обессиленные они работали на заводах и верили в победу.

« В те дни для того, чтобы жить, требовалось больше мужества, чем умереть».
Они работали по 16, 20 часов в сутки, но, не смотря ни на что, город жил. В блокадном Ленинграде Д. Шостакович создал свою бессмертную   7 симфонию, которая  прозвучала над городом в те страшные дни, как приговор фашизму. Очень помогали добровольцы. Их было около 60 тысяч – мужчин и женщин, которые с оружием в руках защищали город. По льду Ладыжского озера под обстрелом и бомбёжкой везли продукты для осаждённого Ленинграда.
Эта ледяная дорога по озеру была названа дорогой жизни.
 С наступлением  весны Ленинградцы в блокадном городе расчищали завалы и прямо на улицах разводили огороды и играли в футбол в блокадном городе.
Но самое страшное – это блокадные дети, главные мученики и невинные жертвы войны.
По возможности их отправляли из Ленинграда в безопасные места на пароходе, но немцы беспощадно их бомбили и топили, зная, что там дети. И только панамки и туфельки плавали по воде.
В этой обстановке Ставка стремилась не только закрепить и углубить победу на подступах к столице, но и значительно изменить положение на всех главных участках фронта.
Но достичь цели в задуманных масштабах не удалось. Маршал Г.К Жуков в воспоминаниях и размышлениях писал « Мы не имели реальных сил и средств, чтобы…разгромить в 1942 году такого мощного и опасного врага, как гитлеровский вермахт».
 А знаем ли мы, где зарождались планы на взятие Сталинграда и Кавказа?
Вот что пишет об этом известный писатель 20 – томной эпопеи « Война империй» Богдан Сушинский « Именно здесь в ставке «Вервольф»(волчье логово) неподалеку от Виницы на Украине, в этих подземных и наземных строениях полевой ставки Фюрера, зарождались планы известной всему просвещённому миру, Сталинградской битвы…


Именно в ставке под Виницей 23 июля 1942 года Гитлер издал дерективу, согласно которой группа армий « Юг» расчленялась, и одна её часть развёртывала наступление в направлении Сталинграда с целью выйти к Волге и отрезать советские войска от северокавказской нефти, а другаянацеливалась на Черноморское побережье Кавказа». Именно по этому вопросу в ставке Гитлера произошёл разлад или иначе бурная сцена между Фюрером и начальником штаба сухопутных войск Гальдером.  Гальдер пытался объяснить Гитлеру, « что эта группа армий была истощена в боях и её с трудом хватало только на Сталинградское направление, что решение разделить группу армий и действовать сразу в двух направлениях ошибочное, стратегически неграмотное и роковое. Но Гитлер не понимал и не желал понять, что для выполнения такой задачи сил группы армий « Юг» недостаточно, и что их тем более нельзя дробить.
Неграмотное в военно – тактическом отношении решение обрекло весь план на провал, и его неизбежным следствием были Сталинградская катастрофа и безрезультатные потери на Кавказском направлении»  ( Богдан Сушинский).
Но Гитлер был неумолим. Ему нужен был Сталинград, Кавказ, вся Россия и Украина в первую очередь. А что до России, то у него были особые планы на эту территорию. Украина являлась самым лакомым кусочком для Гитлера и его окружения.
          В ставке под Винницей частенько на ужин или обед собиралась военная элита Германии: Борман, Гиммлер, Геббельс, Канарис и другие, где обсуждалась участь украинского народа, то есть « туземцев», как они нас называли,  после их победы.
Там велись записи застольных монологов Гитлера.
Первая запись датирована 17 июля 1942 года, где говорилось, что «в Украине и России вопиющее бездорожье», и если эти земли будут принадлежать Германии, то нужно проложить автострады « от Берлина вплоть до линии Астрахань – Архангельск, что было определено в качестве конечной цели восточных завоеваний рейха.
Украинское население не прививать от болезней, не лечить, не давать возможность получить достойное образование и не давать пробуждаться чувству собственного достоинства, и как конечный пункт плана – полностью уничтожить, а потом провести масштабное переселение на оккупированные территории немцев. Но что ещё больше возмущает, так это тот факт, что они планировали переселить не только немцев, а скандинавов, и тех северных народов, которые были отмечены проявлением нордической крови и нордического характера. Это нам ничего не напоминает? Не происходит ли что – то подобное сегодня у нас?

               
                3

Дорога в Забайкалье была не близкой. Александр стоял у приоткрытого окна, всматриваясь в бесконечную тайгу, бегущую навстречу поезду. В душе у него творилось что – то невероятное: все чувства смешались воедино, и любовь и ответственность. Шла война и он был в страшной тревоге за Родину, за близких, думалось о счастье общем и личном. Он воспринимал войну, как жестокое, но временное бедствие, которое, если уже случилось, нужно пройти и преодолеть с честью и как можно быстрее. Будучи в душе глубоко миролюбивым, он испытывал к ней глубокое отвращение и бесконечную ненависть. В сущности, сейчас он желал только одного, чтобы эта проклятая война поскорее закончилась и вернулась прежняя жизнь, в которой было так много планов на будущее, и чтобы рядом была его Верочка, единственная и любимая.Он много думал о будущем, о той жизни, которая наступит, когда враг будет разбит, когда наступит мир. Но это всё будет, а сейчас он должен пройти подготовку, и потом на фронт бить врага. А поезд всё бежал и бежал по рельсам, покачиваясь и посвистывая на ходу, извиваясь змеёй на крутых поворотах и яростно лязгая колёсами на стыках, как будто бы показывая свою лютую ненависть к войне. А впереди старательно пыхтел паровоз, сердито выбрасывая временами облако белого пара, то на одну то на другую сторону тайги.
Александр ехал навстречу неизвестности, которая уже протягивала к нему свои руки. И чем дальше удалялся он от родного дома, тем тревожнее становилось у него на душе. И всё это жуткое сплетение чувств оправдывало только одно – сознание того, что он в рядах своей родной армии и идёт на фронт защищать и освобождать свою страну. Это давало ему прилив бодрости и храбрости, и война казалась ему уже не такой страшной. Да! Это было время, когда мальчишки со школьной скамьи шли на фронт, вместо того, чтобы идти в университеты и академии, строить мосты, заводы, города. А сколько было среди нихтак и не состоявшихся Репиных, Менделеевых, Павловых! Сколько их сожрала проклятая война! Но сейчас Александр не думал об этом, он с группой новобранцев ехал в Восточную Сибирь. Был март, начало весны, а здесь в Забайкалье была ещё зима, она здесь суровая и ложится рано. К концу октября снегом покрывается уже вся Восточная Сибирь, за исключением некоторых районов Южного Забайкалья. В малоснежных районах Забайкалья снежный покров держится от 150 до 160 дней. Есть районы, где снега выпадает очень мало. К ним относится и Южное Забайкалье. Период половодья проходит здесь во второй половине лета. А сейчас Забайкалье встречало Александра морозами и снегом, который лежал на раскидистых лохматых ветвях сосен и елей и на земле, поблёскивая под яркими лучами солнца. Выдохнув из лёгких воздух, он зажмурился. От яркого солнца и снега у него перед глазами запрыгали солнечные зайчики.  – Эх, если бы Верочка могла увидеть всю эту необъятную ширь и красоту, - подумал Александр. Его мысли прервал громкий смех двух мужиков, с которыми он ехал в одном вагоне. – И чего они так смеются,- удивился он, но любопытство взяло верх, и он решил послушать, что они говорят.
 - И где же ты был на охоте?  Небось к озеру ходил в глубь тайги на медведя? – спросил один из них, почёсывая густую бороду и как – то по детски поблёскивая, глубоко
посаженными голубыми глазами.
 - А вот угадал, - ответил другойи тоже рассмеялся. С внучкой был, Ульяной.

Александр затаил дыхание в предчувствии интересного рассказа, он давно мечтал об охоте.
 - Ну, вот, - продолжал мужик с бородой, - притушил я костёр и вскинув ружьё на плечо, пошёл в пихтовую чащу. Иду, ветки под ногами потрескивают, а я по сторонам смотрю. Зверь, он ведь хитрый, ошибок не прощает! И вдруг, один шаг и я ощутил, что лечу куда – то вниз.
 - То есть, провалился? – переспросил его собеседник.
 - Да, провалился, как старый медведь, - сказал мужик с бородой и махнул рукой.
 - Вот те на! – сказал сосед, и, хлопнув себя по коленям, снова рассмеялся.
 - Смеёшься, а мне не до смеха было! – ответил рассказчик. Я кричать, а голос мой слышно слабо, глухо, как из – под земли, яма – то глубокая. Но внучка услыхала. Слышу, зовёт меня: « Дед Степан! Дед Степан!».
 - Да, тут я, тут в яме! – крикнул я ей. Ульяна подбежала и от перепугу всплеснула руками
 - Ну, напугал ты меня дед! Я думала, что ты при смерти  лежишь, растерзанный медведем. Слава Богу, ты жив. Она раздвинула кусты, росшие вокруг ямы, и посмотрела вниз. Оттуда на неё пахнуло сыростью и прелью. Дед стоял на дне, скрытый сумраком, и смотрел вверх.
 - Ульяна, не выбраться мне! Давай шест или верёвку, - крикнул я ей. Ульяна выскочила на склон и быстро нашла в валежнике длинную гладкую жердочку.
 - Держись, дед, - крикнула она, склонившись над ямой. Осторожно, чтобы не уронить жердь, она спустила её вниз.
 - Ухватился? – крикнула она.
 - Ухватился, - ответил я и начал карабкаться вверх. Края ямы осыпались, и я терял опору.Боялся, что она не удержит меня, ведь девчонка ещё. А она что удумала? Обвязала себя верёвкой, а верёвку к большой сосне привязала, вот так и вытащила.
 - Ну, и, девка! Умница, красавица!
 - Да, если бы не она, сидеть бы мне в медвежьей яме.
- А что дальше, - спросил его собеседник.
 - А дальше я почувствовал запах дыма, который принёс ветерок с озера. Ну, мы с Ульяной и пошли на дымок.
Александр закрыл глаза и потянул носом. На мгновение ему показалось, что он тоже ощутил этот неповторимый запах таёжного костра и на минуту он забыл, что в другом конце страны идёт война, рвутся снаряды и гибнут люди, и у него защемило сердце. Вскоре поезд подошёл к станции и по вагонам пронеслось: « Улан Удэ, пожалуйста, кому на выход поторопимся!». Подхватив свой чемодан, Александр вышел на перрон. Вместе с ним вышли ещё несколько новобранцев, ехавших вместе с ним в одном вагоне в то же училище.                С этого дня для него началась новая жизнь. В училище была строгая военная дисциплина, как в армии. Занятия вёл молодой лейтенант, который пока был у их командиром роты. Он ловко снял с плеча новобранца винтовку и виртуозно перебросил её с руки на руку.
 - Винтовку бережём, без неё ни шагу, она ваш друг и ваш спаситель. Потом он быстро разобрал и собрал её, каждый раз повторяя: « Вы должны научиться и собирать и разбирать винтовку с закрытыми глазами». Каждый день их учили строевой ходьбе, рыть окопы, стрелять, командовать взводом, читать карту и ориентироваться на местности, уметь поддерживать военный дух солдат и многим другим военным мудростям. В свободное время Александр любил  бродить по городу. Он видел, как Улан – Удэ перестраивался под военное время. Но происходило это не только в Улан – Удэ. Перестраивалась вся Восточная Сибирь. Нужно было в кратчайшее время перестроить промышленность, создать оборонные заводы для выпуска военной техники, обмундирования, продуктов питания, вооружения. Что нельзя было вывезти  - взрывали. Взорвали даже Днепрогес – гордость СССР. Был дан приказ « Ничего не оставлять врагу». Опытные инженера, учёные, конструкторы  уезжали работать на Восток семьями. Но спасали не только заводы и фабрики, а также искусство, племенной скот, сорта пшеницы. На Урал перевезли 3 коллекции Эрмитажа. Железной дорогой, которая опоясывала всю страну, можно было вывезти многое и фашисты это знали. Они постоянно устраивали авионалёты и бомбили составы. Люди, работавшие на станциях, были в смертельной опасности, но эшелоны шли и шли по назначению.
У нас был один выход – прорваться или умереть. Полторы тысячи заводов вывезли из опасных районов в начале войны. На промёрзшей земле Сибири строить что – то было очень трудно, но строили. По началу восстанавливали заводы на открытом месте, потому, что фронту нужны были танки, самолёты,вооружение. За годы войны в Сибири было построено 2 тысячи новых заводов. Самолётов ИЛ – 2 выпустили в Сибири 35 тысяч. ИЛ – 2 ( конструктор Илюшин) советские лётчики называли летающий танк, а гитлеровцы – чёрная смерть. В те военные годы в Сибири работала целая группа выдающихся советских учёных – Морозов, Кошкин, Кучеренко ( танки с лучшей бронёй, с большей подвижностью), Яковлев, Илюшин ( самолёты) Это была новая техническая революция. Восточная Сибирь и Урал превратились в огромные центры военной промышленности. Сюда из других районов страны были перебазированы многие промышленные предприятия. Для их размещения использовалась территория к западу от озера Байкал. Больше всего предприятий было перебазировано в Красноярск. Завод тяжёлого машиностроения, комбайновый, цементный и гидролизный заводы, фабрика фотобумагибыли созданы на базе привезённого с запада оборудования. В Черемхово был перевезён машиностроительный завод и обувная фабрика, в посёлок Тельма – швейная фабрика из Одессы.Кроме того,
Восточная Сибирь приняла массу людей, эвакуированных из западных районов страны. Люди, до сих пор не знавшие друг друга, делили между собой и кров и стол, и вместе делали одно праведное дело – ковали победу.
В связи с потерей хлеборобных районов Украины и Кубани из – за военных действий, вся тяжесть снабжения хлебом легла на восточные районы страны, где не было немцев.
За годы войны, не смотря на трудности, в Восточной Сибири расширялись посевы, увеличилось производство и заготовка продовольствия. Восточносибирские геологи выявили немалоприродных богатств, которые были направлены  на нужды фронта и народного хозяйства.
На фронт ушли тысячи сибиряков защищать свою страну.

 Восточная Сибирь по - своему сражалась с фашистами, как могла и вносила свою лепту в победу над фашизмом, одевая, обувая, и вооружая советскую армию. Большинство работавших на заводах были женщины и дети. На их плечах лежал весь тыл и госпиталя. Работали в холоде, на скудных пайках, да ещё страшные сообщения с фронта: «Пал смертью храбрых». Повсюду звучал один лозунг «Удачи в тылу – победы на фронте». Да, без тыла не было бы победы, и это нельзя не признать. Люди несли всё ценное, что было в доме: семейные драгоценности, украшения, обручальные кольца, денежные сбережения на дом, на свадьбу. Жертвовали артисты, церковь. На них приобретались танки, самолёты, это была помощь, приближавшая победу! Самой тяжёлой, как всегда при великой беде, была доля детей, осиротевших, раненых, испуганных, одиноких. Дети войны, какая страшная доля досталась им!
    Александр подолгу не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок, размышляя о войне, о сообщениях с фронта, о Верочке, о любви и о жизни в целом. Что ждёт их завтра? Какой будет жизнь? А так хотелось мира, счастья, но впереди были ещё три долгих года войны.В Улан – Удэ было тоже не просто, хотя здесь не было взрывов и перестрелок. За короткие увольнения он старался получше ознакомиться с городом и увидеть Байкал. И ему довелось его увидеть. Кто знает,не будь войны, может и не пришлось бы побывать на берегу самого красивого и глубокого озера в мире. Возраст Байкала определяют в 15 – 20 млн. лет, хотя некоторые учёные считают , что он моложе, тогда как большинство озёр на земле существует не более 5, максимум 15 тысяч лет. Первыми начали осваивать Байкал люди, жизненные потребности которых были связаны с озером. На побережье во многих местах встречаются стоянки людей, начиная с каменного века. Кто эти люди, живут ли теперь в Прибайкалье их потомки, пока неизвестно. Первые сообщения о Байкале появляются в расспросных сведениях, относящихся к 1640 году. Любопытные данные о нём содержатся в «Житии протопопа Аввакума», сосланного в Забайкалье и побывавшего на озере в 1656 году. До сих пор нет единого мнения о происхождении впадины Байкала. Одни считают, что она возникла в результате глубоких разломов в земной коре, по линии которых опустилась узкая и длинная её полоса. Другие утверждают, что впадина Байкала не провал, а следствие медленного и плавного изгибания земной коры. Но как бы то ни было – это самая глубокая впадина на суше.
Александр стоял на берегу, не в силах оторвать взгляд , величие и красота озера покорили его.Опустив ладони в зеленовато -голубую воду, он был удивлён её необыкновенной чистотой. Белый диск, применяемый для определения прозрачности воды, виден на Байкале в весенние месяцы на глубине 40 метров. В изумрудной чаше озера собрано колоссальное количество воды – 23 тысячи куб. километров, 1/10 мирового запаса пресных вод. Уже догорал день, и солнце садилось за горы, между которыми зажата узкая и длинная котловина озера, но ещё горел закат. Александр, щуря глаза, всматривался вдаль. Водапокрылась багрянцем, и озеро светилось до рези в глазах, как солнце, сошедшее на землю. Такой красоты он ещё никогда не видел.

                4

Дни летели быстро и восемь месяцев подготовки подошли к концу. Простившись с Забайкальем, уже в звании младшего лейтенанта. Александр Баландин был отправлен на юго – западный фронт в Украину под Кировоград, которая к этому времени была оккупирована гитлеровцами.Это был его первый боевой отряд, который состоял всего лишь из 15 человек. Отряд был сборный, поскольку в его составе были солдаты из разных воинских подразделений, которые остались в живых после боёв с фашистами. Александр воевал в составе легендарного 3 – го Украинского фронта, которым командовал не, менее легендарный маршал Толбухин.
Для него цифра один стала счастливой. Он командовал первым взводом первой роты первой механизированной батареи, которая входила в состав первой механизированной бригады первого корпусагенерала Русиянова.

 Теперь он уже был не курсант Александр Баландин, а командир, на плечи которого легла ответственность за жизнь каждого солдата, вверенного ему взвода. И снова дорога, но теперь уже на фронт. Стоя у открытого вагонного окна, Александр не отрывал глаз от убегающей зелёной тайги.
  - Прощай Восточная Сибирь, - думал он. Что ждёт меня завтра? А поезд всё бежал и бежал днём и ночью, днём и ночью, время от времени делая короткую остановку на какой – то из станций, а потом дальше и дальше, вглубь России, а потом Украины. Страшно было видеть разрушенные и сожжённые сёла и города. Такого Александр не мог себе представить даже в страшном сне. Выжженной была даже земля. А ведь земля – это не просто то, по чему мы ходим! Земля – это живой организм, который нужно уважать, как себя. Она дышит, ей нужна любовь, забота, питание. А сейчас она предстала перед глазами Александра вся израненная, больная и измученная бесконечными взрывами, пожарами, а ей, как и всем людям нужен мир и любовь. Его мысли время от времени перебивал громкий голос, разносившийся по эшелону: « Не высовываться в окна, не стоять в открытых дверях вагонов – может быть обстрел, в украинских лесах гуляют бандиты. Но солдаты и новобранцы не очень прислушивались к предупреждениям и собирались группами в тамбурах и у окна, бурно обсуждая события на фронте. Шёл октябрь 1943 года. На фронтах произошли глубокие изменения соотношения сил в пользу антигитлеровской коалиции. В 1943 году завершился коренной перелом во второй мировой войне, что определило дальнейший ход войны. Победы, одержанные Советской армией зимой 1942/43 годов, изменения в соотношении сил на советско – германском фронте, дальнейшее укрепление военной экономики, сплочение антигитлеровской коалиции привели к завершению коренного перелома в войне к концу 1943 года. Первый бой Александру выпало принять на Украине под Кировоградом.
Его взвод сидел в окопе. Трудно описать, что творилось у него в душе.
Он должен был обеспечить выполнение боевой задачи и сохранить жизнь бойцов.
Вокруг стояла тишина, какая бывает очень редко на фронте, а даль была такая прозрачная и чистая, ну, совсем, как в мирное время. Где – то в воздухе летали осенние паутинки, и сладко пахло травой и опавшей листвой. Вдруг высоко в небе Александр услышал голоса птиц  - это были гуси. Говорят, когда человек умирает, его душа птицей улетает куда – то ввысь, навсегда покидая землю. Александр посмотрел на солдат и решил пройти по окопу перед боем, но пройдя несколько шагов, остановился.Прямо перед ним  переминаясь с ноги на ногу стоял молодой солдат, а рядом с ним уже не новичок ,а бывалый солдат,в потёртой шинели.  – Что, ноги замёрзли? – спросил солдат новичка.  – Нет, мозоли натёр, -  ответил новичок. А ну, снимай сапоги! – скомандовал солдат. Парень сел на землю, и кряхтя, стянул сапог с одной ноги.  – Так и знал, - сказал бывалый солдат, - портянки не научился наматывать!  - Вот, смотри: на портяночке подгибаешь все уголочки и аккуратненько заворачиваешь. Понял? Понял, - ответил молодой боец. А теперь одевай сапог,  и сам наматывай вторую портянку. Улыбнувшись про себя, Александр пошёл дальше. Пройдя ещё несколько шагов, он увидел группу солдат, которые, молча, слушали, как один из них читал письмо. Наверное, от жены или от любимой девушки, а может быть от матери, - подумал Александр. Письмо было потёртое, наверное уже не раз прочитанное. Ну, вот прочитал и как будто с любимой свиделся, - сказал боец, пряча письмо обратно в карман.  – Знаете, как любовь согревает душу, - сказал он улыбаясь. Да, Александр знал. И ещё он знал, что трудно жить, когда тебя не любят, но ещё трудней, когда не любишь ты. Обидно, если погибну, люблю её, - сказал солдат и тяжело вздохнул.  – Отставить разговорчики, - резко прервал солдата Александр. Он не хотел, чтобы солдаты думали о гибели перед боем, хотя сердце пронзило как иглой – сколько их сегодня поляжет в этом бою, и их души птицами, как те гуси, улетят куда – то вдаль.  – Да, война войной, а сердцу не прикажешь! Оно когда хочет, тогда и любит, будь это война, будь это мирное время – оно любит и всё! – подумал Александр. А что будет с ним, он не знал. А пока, вокруг всё та же тишина.
Странно, но никакого знака, что идёт война, хотя сознание подсказывало, что эта тишина обманчивая и расслабляться нельзя. Один из солдат настолько осмелел, что вылез из окопа. – Как в сказке, - произнёс он. Александр тут же отреагировал и скомандовал: « Вниз! В окоп! Без команды не высовываться. Солдат быстро нырнул в окоп, и тут же несколько пуль , свиснув, пролетели над головой. Наблюдать за противником! Держать оружие наготове! – крикнул он. И уже через минуту в воздух с шипением взвилась красная ракета.  – Приготовиться к атаке!  Идём на штурм высоты. Касается всех – и автоматчиков и стрелков! Чётко выполнять мои команды! Через минуту над высоткой завыли снаряды, засвистели пули и, высота задымилась, содрогнулась от взрывов. – Вперёд, - крикнул Александр, и  автоматчики пошли первыми! Но не успел затихнуть их артналёт, как заговорили, заработали пулемёты противника. Сердце Александра сжалось. – У нас всё будет хорошо, мы не пропустим  противника, - повторял он сам себе. – Вперёд! В атаку! – снова скомандовал он, а потом добавил: « Определить пулемётную очередь, снайперскую пулю, успеть лечь на землю», но бойцы его уже не слышали. С криками Ура они бежали за Александром врерёд. Вначале немцы яростно отстреливались, но потом отступили, кто ползком, кто короткими перебежками отступали в сторону от села. Вскоре всё утихло, и бой прекратился. Высотка была взята, немец в село не прошёл. Вскоре солдаты стали возвращаться на свои позиции. Александр снова прошёлся по окопу: трое раненых и один автоматчик не вернулся. Санитарки и несколько бойцов ходили по полю в поисках ещё раненых. Тяжело вздохнув, Александр присел рядом с бойцами, прижавшись спиной к холодной земляной стене окопа. – Вот тебе и боевое крещение, - подумал он. А потом было и по - другому. На вооружении армии появились знаменитые « Катюши». Они мощным шквальным огнём накрывали большую территорию противника, подавляя его огневые точки. Это были самые сложные бои. Беда заключалась в том, что немецкие корректировщики быстро засекали их и открывали по ним огонь. « Катюши, дав залп, уходили, а пехота вынуждена была принять огонь на себя.
В такой мощной огневой перепалке Александру было трудно выполнить поставленную задачу и сохранить бойцов. Но постепенно война учила всему: и выживанию, и командирскому мастерству, и умению поддерживать боевой дух бойцов. Но машина времени двигалась вперёд тяжёлыми фронтовыми дорогами.«Под ударами советских войск немецко – фашистские армии откатывались на запад. К концу года были освобождены вся Левобережная Украина, Таманский полуостров. Гитлеровские захватчики были отброшены далеко от Москвы и Центрального промышленного района. Началось освобождение Белоруссии. Советские войска сокрушили так называемый Восточный вал, освободили Киев и создали благоприятные условия для освобождения Правобережной Украины. Наступление на Правобережную Украину вели почти одновременно1-й,2 – й и 3 – й Украинские фронты и 2 – й Белорусский фронт. Взвод Александра Баландина входил в состав 3 – го Украинского фронта. 3 - й Украинский фронт должен был не допустить отхода противника за Южный Буг, захватить переправы на участке Константиновка, Вознесенск, Новая Одесса, и в дальнейшем занять Тирасполь, Одессу и продолжать наступление с целью выхода на Прут и северный берег Дуная, то есть на государственную границу. С успешным завершением операции на Правобережной Украине, советские войска заняли выгодное положение для нанесения последующих ударов по фашистам на брестском, люблинском, львовском направлениях и на Балканах, с целью полного изгнания врага из пределов своей страны и вызволения из фашистского рабства народов Европы» (том 8 история второй мировой войны 1939 – 1945 годы). Весной 1944 года светские войска приступили к непосредственному освобождению европейских стран, порабощённых фашизмом. Первой на пути Александра лежала Румыния. Положение Румынии было весьма тяжёлым. Население страдало от недостатка продовольствия и роста цен на предметы первой необходимости. Кроме того фашисты выкачивали из недр страны нефть и другие природные ресурсы, которые использовали для ведения войны.
В стране расширялась антифашистская борьба. Министр иностранных дел М. Антонеску через представителей Турции и Ватикана в Бухаресте изыскивал возможности заключения сепаратного мира с западными державами, с тем, чтобы довести борьбу против СССР до решающего конца. Около семи месяцев, с конца марта 1944 советская  Армия боролась за освобождение Румынии. И в октябре 1944 года Румыния была полностью освобождена от фашистов. В борьбе за освобождение Румынии полегло 9 тысяч советских воинов. Навсегда запомнил Александр, с каким трудом они выбивали фашистов из румынских сёл, и как благодарные сельчане угощали их домашним хлебом с брынзой, красным вином и холодной водой из колодца.
           Но не только Румыния страдала от фашистского порабощения, в Венгрии была ситуация не лучше. Народ стонал, от произвола оккупантов, но она всё ещё оставалась  союзницей фашистской Германии. Люди голодали. Венгерский народ всё больше и больше осознавал, что он обманут  своими правителями, и, что избавления от тягот войны можно добиться лишь в результате свержения фашизма. Здесь фашисты сидели крепко и сопротивлялись упорно. Но в стране нарастало национально – освободительное движение венгерских рабочих и крестьян, развивалась народно – демократическая революция. Западные территории Венгрии, где всё ещё хозяйничали фашисты, всё более сокращались под напором Советской Армии. Венгерские фашисты всячески изощрялись и выслуживались перед гитлеровцами, усиливая террор и беспощадно грабя свою же страну, помогая фашистам. Ф. Салаши , выступая в поддержку гитлеровской Германии, пообещал Фюреру, поставить венгерскую армию до последнего человека на службу рейха. С этой целью он пытался проводить тотальную мобилизацию, включая всё население от 12 до 70 лет в армию или на принудительные работы. В конце декабря 1944 года представители салашинского правительства отправились на поклон к Гитлеру с просьбой увеличить количество немецких войск на территории Венгрии, так как не могли удерживать власть в стране своими руками.
Фюрер пообещал отправить в Венгрию два – три армейских корпуса и оттуда начать « основное наступление» на русских, и пообещал убежище для шалашистов.
         Борьба за освобождение Венгрии была долгой и трудной, особенно были трудны водные преграды. Нелёгким было и форсирование Дуная в Венгрии. 4 ноября 1944 года в ходе Будапештской операции 4 – я гвардейская армия была передана ставкой в распоряжение 3 – го Украинского фронта, к которому относился и взвод Александра. Таким образом, взводу Александра выпала доля форсировать Дунай. Во второй половине ноября армейские соединения подтянулись к линии фронта, где должны были сменить сильно поредевшие и уставшие в боях части подразделения 41 – й гвардейской армии, вышли к берегам Дуная.
      К этому времени воины приобрели уже немалый опыт в форсировании больших и малых водных преград. Бойцы и командиры отлично знали, что кроме мужества здесь нужна смекалка и своевременность действия.
      Форсировать такую широкую и полноводную реку как Дунай, да ещё накануне зимы было делом трудным и сложным даже для бывалых воинов. Температура воды не оставляла  шанса раненым, попавшим в неё, - для них это была верная смерть. В такой ледяной воде батальон Александра, шёл, погрузившись по грудь, вдоль правого берега Дуная, высоко над головой держа автоматы. Все, шли, молча, никто не жаловался, и казалось, даже не ощущал ледяного холода воды. Главное было пройти с минимальными потерями, каждому хотелось выжить.Но зато потом, спустя годы, Александр поймёт, что застудил почки. Но об этом он сейчас не думал, он думал о выполнении задачи, стоявшей перед его батальоном. Единственное чего он боялся – это обстрела, хотя избежать этого не удалось, но к счастью потери были минимальными.
     После форсирования Дуная неприятель дрогнул, и началось отступление гитлеровцев.
Советские воины один за другим занимали венгерские города, но венгерские фашисты  всячески изощрялись и выслуживались перед гитлеровцами.

А в это время соединения 3 – го Украинского фронта, наступая на пятки врагу, 7 февраля вышли на линию южнее озера Веленце, Балатон и Севернее Секешфехервара и здесь закрепились. После тяжёлого боя Александр, измученный и обессиленный, вернулся в землянку и лёг на кровать поспать. Он был настолько измотан, что не услышал взрыва бомбы, угодившей в землянку. Землянка разрушилась, а он продолжал спать на кровати, которая уцелела при взрыве, укрывшись шинелью. Спасибо его денщику, который отыскал его среди обломков и они вместе выбрались наружу.
        А завтра снова бой, гитлеровцы с трудом, с большими потерями, но упорно продвигались к Будапешту. Шли ожесточённые сражения. В одном из таких сражений, когда он дал команду вперёд и первый поднялся из окопа, рядом с ним упал и разорвался снаряд. Сгоряча, не разобравшись, что произошло, Александр скомандовал: « Вперёд! В атаку!». Немцы начали жестоко огрызаться автоматными очередями и миномётами. Мины одна за другой обрушивались на окоп. Вдруг он ощутил, что левая рука не повинуется, а спина в области левой лопатки стала мокрой и к ней прилипала гимнастёрка. Александр понял, что это кровь. Через минуту ему стало плохо, затошнило, и закружилась голова, но он держался и изо всех сил старался не потерять сознание. Постепенно его ноги ослабли, и он сполз вниз в окоп. Уткнувшись лбом в холодную земляную стенку окопа, он хотел крикнуть, кого – то позвать на помощь, но тут подскочила санитарка, черноглазая с тонкими чертами лица девушка.
 - Вас ранило? – спросила она, склонившись над Александром.
 - Наверное, - сказал Александр, стараясь изобразить что – то похожее на улыбку. Она сняла с него шинель, и задрав гимнастёрку, принялась перевязывать плечо, ловко орудуя бинтом, потом помогла ему снова одеться.
 - Что там? – спросил Александр.
 - Осколок от мины, а вообще тебе повезло, кость не задета.  – Вот и хорошо, -  сказал Александр, значит, воюем дальше. От товарищей отрываться не буду, при передвижном лазарете при части мне окажут необходимую помощь.
Но в это время Александр почувствовал, что всё поплыло, и он стал проваливаться в темноту, голоса и звуки медленно таяли и исчезали совсем. В это время, видя серьёзную ситуацию, денщик Александра вытащил его с передовой. В стороне от траншей на дороге стояла машина, куда грузили тяжело - раненых бойцов. Отыскав свободное место, денщик уложил Александра на спину, а сам устроился рядом с боку.
Передвижной  санбат располагался за небольшой посадкой в роще. Тут был целый палаточный городок. Палатки были большие, похожие на дом, с большими квадратными окнами. Вокруг палаток сидели и лежали раненые. Александр то приходил в себя и открыв глаза пытался понять, что происходит, то снова проваливался в туман. Но вот туман стал рассеиваться и первое, что он увидел – это лицо доктора, бледное, осунувшееся, сусталыми воспалёнными глазами, а рядом стоял денщик, большой и сильный с круглым скуластым лицом.
 - Посторонним выйти, - сказал доктор, и денщик глубоко вздохнув, послушно вышел из палатки.
 - Пинцет, - потребовал доктор, и через минуту Александр ощутил острую боль в области плеча. Интуитивно он рванулся вперёд, но врач удержал его и ещё раз что – то сделал пинцетом.
 - Всё, - сказал он и бросил что – то в металлический тазик в углу. Это что – то звонко зазвенело, и Александр спросил: « Что это , доктор?».
 - А это тебе привет от фашистов, сынок! Хочешь сувенир на память?
 - Нет, - сказал Александр и на секунду закрыл глаза.
      Чтобы вытащить осколок, врачу пришлось разрезать рану, но к удивлению Александра, он вдруг понял, что потерял ощущение боли. Врач объяснил, что такое бывает. Александр снова закрыл глаза и уже пытался ни о чём не думать.
 - Повязку! – снова скомандовал врач и отошёл от операционного стола. Сестричка быстро и ловко наложила повязку и две санитарки уложили его на носилки и отнесли в одну из палаток, где стояли в ряд много кроватей, и где ждал его денщик.
В этот день Александру пришлось расстаться с денщиком, потому что денщика переводили в другую часть, но Александр был ему очень благодарен за всё, что тот для него сделал. Было жаль расставаться, они уже стали друзьями, но что поделаешь  - война!
      Первая ночь в госпитале была тяжёлой, Он то засыпал, то просыпался снова, рана очень болела и голове кружился рой беспокойных мыслей. Ему снился дом, родители и Верочка, её глаза, улыбка, и её нежные губы, которые пахли малиной и мёдом. Только бы дождалась, - думал он. Александр представлял, как он вернётся домой в родное село, трижды стукнет в знакомое окно, как отодвинется занавеска и появится родное любимое лицо. А потом откроется окно и он возьмёт её за руку и поможет ей выпрыгнуть в сад. И там, в саду, он обнимет её и поцелует ещё крепче, чем тогда на сцене во время спектакля в селе, и скажет ей, что очень – очень её любит, и что шёл к ней через всю войну. А ещё он мечтал, какие у них будут дети и как они будут счастливы вместе. И от всех этих мыслей у него так защемило сердце, так захотелось домой, но до победы было ещё далеко. На следующий день утром врач и сестра осматривали раненых. Тех, кто был транспортабелен, было решено отправить на большую землю в другой госпиталь. В это число попал и Александр. После обеда их уложили в кузов полуторки крытой брезентом, и в сопровождении двух солдат с автоматами, машина выехала. К вечеру Александр был уже в госпитале, а потом из газет он узнал, что на их часть напали фашисты и все пациенты лазарета, где первоначально был и он, были расстреляны. Вот так, по стечению обстоятельств, Александр остался жив, а его боевые товарищи погибли.

                5

Венгерский госпиталь, находившийся в городе Кешкебете, как для военного времени, был достаточно комфортным.  Здесь было чисто, спокойно и уютно, казалось, что никакой войны вовсе нет.
Рана заживала быстро, а вот левая рука всё ещё не слушалась.
Но в госпитале были хорошие медики, да и молодость, здоровый сильный организм – всё сработало на выздоровление. Александру было приятно, что к русским военным в Венгрии относились хорошо, с уважением, а молодые санитарочки дарили ему нежные улыбки. Но Александр мечтал только о Верочке. Любовь к ней согревала ему душу, и помогало выжить в бою и справиться с ранением.Он чувствовал, он верил, что вернётся домой с войны, и не допускал даже мысли о возможной гибели, которая на войне подстерегала на каждом шагу.
            Здесь в госпитале говорили много оконце войны, о значении второго фронта и ещё о новом виде оружия, над созданием  которого работали лучшие немецкие умы. Его называли оружием возмездия. И такое оружие уже было, и непросто было, фашисты успели неоднократно его использовать. Это была отчаянная попытка Гитлера вернуть всё захваченное, а потом потерянное в ходе военных действий в этой войне. Секретное оружие Фюрера называлось ФАУ – 1 и ФАУ – 2.ФАУ – 1 – самолёт снаряд ( крылатая ракета), состоявшая на вооружении Германской армии в середине ll – й мировой войны. Это название происходит от немецкого « оружие возмездия»  (Vergeltungs – waffe – 1).Производство ракеты ФАУ – 1 было начато в конце 1942 года на острове Узедом в Балтийском море, напротив устья реки Одер. Во время ll – й мировой войны там был концлагерь и рабочая сила заключённых использовалась на предприятиях по производству ракет ФАУ – 1. Комиссия высокопоставленных военачальников, прибывших на остров по приказу Гитлера, решила ускорить производство ракет. Качалось создание оперативного подразделения для запуска Л А и стартовых площадок. Первая информация о происходящем там была получена осенью 1942 года, а в марте 1943 года в Лондон был отправлен подробный рапорт, что позволило им организовать массовую бомбовую атаку и на несколько месяцев приостановить производство ракеты. 28 ноября 1943 года английский самолёт разведчик сфотографировал Пенемюнде, а фотограф ( лётный офицер Бабингтон Смит обнаружил прототип летающей бомбы).
Британская разведка поняла, чем они занимаются и чем это грозит им и всему миру.После этого бомбардировки стартовых площадок усилились, но летающая бомба уже была в серийном производстве. В следствии налётов , производство ракеты было перенесено в гигантскую подземную фабрику Миттельбау – Дора под массивом Кохштайн возле Нордхаузена. В 1944 году было выпущено около 20 000 летающих бомб по цене 3 500 рейхсмарок. Название ФАУ – 1 было дано журналистом рейха Гансом Шварцем Ван Берклом в июне 1944 года с одобрения Гитлера.
             Не менее страшным было ФАУ – 2. Она стартовала с мобильных пусковых установок. Ракета была 14 метров в длину и несла заряд взрывчатки массой в 900 килограммов. Это была первая в мире баллестическая ракета дальнего действия, разработанная немецким конструктором Вернером Фон Брауном и принятая на вооружение вермахта в конце ll –й мировой войны. ФАУ – 2 положило начало космической эры.
            Несколько летающих бомб ФАУ – 1 в ходе последних испытаний, были запущены в направлении Швеции и 13 июня 1944 года в направлении Лондона. Первая ФАУ – 2 упала на Лондон 8 сентября 1944 года. После неё осталась воронка диаметром 10 метров. Было убито 3 и ранено 22 человека. За годы ll – й мировой войны только по Лондону было выпущено свыше 1 300 единиц ФАУ – 2. Таким же ударам подверглась Бельгия и Франция. В Великобритании от ракетных ударов погибло 2 724 человека. А сколько жизней узников концлагерей унесла сама программа производства ФАУ – 2.
            Всё это не выходило у Александра из головы и лишало его покоя.
 - А вдруг фашистская Германия применит это оружие против моей страны, - думал он, как мы сможем противостоять этому! Ведь сбросили же фашисты бомбы и ракеты на Лондон, Швецию, Бельгию, Францию, как мы сможем этому противостоять, но, всё же, в глубине души он верил, что этого не произойдёт, что Советская армия не позволит Гитлеру совершить такое против СССР.
За бои в Венгрии Александр был награждён медалями за освобождение Будапешта.
Спустя полтора месяца после госпиталя, Александр снова встал в строй и отправился на фронт командовать своим взводом, уже освобождая Австрию. Австрия была первой страной, ставшей жертвой агрессии фашистской Германии. С неё гитлеровцы начали осуществление своих захватнических планов. 2 апреля 46 армия вышла к венгеро – австрийской границе, а затем преодолела её между Дунаем и озером Нёйзидлер – Зе. Войска 3 – го Украинского фронта, овладев 1 – 4 апреля городами Шопрон, Винер – Нёйштадт, вышли на подступы к Вене. Воинов – освободителей в Австрии встречали отнюдь не враждебно, хотя боялись военных и прятались. Александр понимал, что время такое, война.
      6 апреля по указанию Ставки Верховного Главнокомандования Военный совет 3 – го Украинского фронта издал обращение к народу Австрии с призывом оставаться всем на
местах, не уезжать из страныи продолжать мирный труд. В обращении подчёркивалось, что Советская Армия вступила на территорию Австрии с целью разгрома немецко – фашистских войск и освобождения страны от германской зависимости. Продолжая наступление советские войска готовились к штурму Вены, но фашисты оказывали упорное сопротивление. На танкоопасных направлениях по внешнему обводу города были вырыты противотанковые рвы, установлены противотанеовые и противопехотные заграждения. Улицы Вены фашисты перекрыли многочисленными баррикадами, а многоэтажные здания приспособили к длительной обороне. Немецко – фашистское командование не считалось с возможными разрушениями в городе. Оно стремилось превратить Вену в такой же узел сопротивления, как был Будапешт.
46 армия 2 – го Украинского фронта по приказу Ставки 6 апреля была переведена левый берег Дуная для наступления в обход Вены с Севера.
Большую помощь в переправе войск ей оказала Дунайская военная флотилия.

В течении 3 суток флотилия переправила около 46 тысяч человек, 138 танков и САУ, 743 орудия и миномёта, 542 автомашины, 2 230 лошадей, 1032 тонны боеприпасов и много другого вооружения и снаряжения. Затем артиллерийским огнём с бронекатеров флотилия поддерживала наступление вдоль берега войска 46 – й и 4 – й гвардейской армий. В ночь на 11 апреля 4 – я гвардейская армия начала форсирование Дунайского канала. Нужно было сохранить имперский мост, помешать противнику его взорвать. Для этого на правый и левый берега Дуная Дунайская военная флотилия высадила десант в составе батальона 217 – го гвардейского стрелкового  полка 80 – й гвардейской дивизии полковника В,И, Чижова, чтобы захватить подступы к мосту. Такая же задача была поставлена и перед батальоном 21 – го гвардейского стрелкового полка 7 – й гвардейской воздушно – десантной дивизии полковника Д.А. Дрычкина. Воины батальона проникли под мост и перерезали провода, предотвратив взрыв, и овладели мостом. Моряки Дунайской флотилии очистили от мин фарватор австрийской части Дуная, подняли 128 затонувших судов, а так же отремонтировали 30% портовых кранов и другого оборудования. Это были завершающие бои за столицу Австрии. 13 апреля советские войска полностью овладели Веной. Город ликовал! На центральной площади в освобождённой Вене танцевали вальс Штрауса и горожане и солдаты.  За освобождение Вены Александр был награждён медалями. Но, нелегко было и в Австрийских Альпах. Бойцам приходилось тянуть повозки на конях с водой, вооружением, едой, медикаментами. Орудия, пушки и снаряжения тянули на себе. Особенно трудным был спуск, труднее, чем подъём. Здесь, как нигде поймёшь, что война – это тяжёлый солдатский труд. А в воздухе уже витал запах победы. Здесь Александр пережил что – то похожее на знаменитую встречу на Эльбе, символизировавшую открытие ll фронта в Европе. Именно здесь в Австрии возле Альп состоялась встреча советских и американских военных, в которой принял участие и он, Александр.

Ему, как и всем остальным бойцам , очень хотелось скорее закончить эту войну и домой, домой к своему очагу, к родным и любимым, к полям, которые уже давно истосковались по заботливым крестьянским рукам!Да! Он прошёл этот ад, и он заслужил мир! Он выстрадал его каждой капелькой своей души, каждым ударом своего сердца! Но только фюрера не радовал этот дух, витавший в воздухе. У него, кроме всех других амбиций, были и свои личные планы на Австрийские Альпы, но это была большая тайна Третьего рейха. После долгих блужданий по ТибетуФюрер решил создать в Альпах мощный, обширный по территории укрепрайон. Поначалу ,в секретных документах рейха  он назывался « Национальным  редутом», а затем  - « Альпийской крепостью». Отвечать за создание этой крепости фюрер приказал своему личному агенту по особым поручениям, руководителю диверсионной службы рейха Отто Скорцени.Сюда Гитлер планировал перенести рейхсканцелярию, чтобы возглавить последний рубеж обороны. Этим немедленно заинтересовались разведки, особенно американская, чьи войска были, как раз направлены на Альпы. Но этой идее не дано было осуществиться, в Альпах прогремели победные салюты! Александр ликовал! Не важно, где застала его победа, главное, что она пришла!  Он выжил! Он победил! Кругом, уже победно, гремели орудия и сливающееся в одно огромное целое « Ура!».Многиеплакали, обнимали друг друга и  фотографировались на память. Во многих семьях до сих пор бережно хранятся фотографии военных лет, чтобы сказать своим детям и внукам, что это действительно было! Было!

                6

                С войны Александр вернулся в звании гвардии майор, которое получил в октябре 1943 года. После победы стране нужны были опытные, прошедшие войну офицеры и он остаётся служить в армии. В 1947 году его направляют в Грузию и потом в Сухуми в военное училище на курсы усовершенствования офицерского состава.
Во время войны подготовка офицеров велась слабо, на это не было времени, фронту нужны были люди.
Для кадрового офицера фронт дал огромную практику и закалку, а вот теории на его вооружении было маловато. Но он смело смотрел вперёд, и как всегда, с оптимизмом верил в будущее. А в Верочке он не ошибся. Она дождалась его с войны ,и он сказал ей всё, что так долго берёг для неё в своём сердце, и что пронёс через всю войну, все тяготы и испытания, проверенную и закалённую в боях. Это было в 1947 году в декабре накануне нового года,он приехал домой на побывку и женился на своей любимой и единственной Верочке. После свадьбы он увёз её в Сухуми, куда был переведён его полк. Вера Ивановна подарила ему двоих детей – дочь Людмилу и сына Александра. Но к сожалению его любимая Верочка ушла из жизни молодой. Потом , в 1952 году, Александр закончил интендантское отделение Ленинградской высшей офицерской школы и через два года снова попадает в Австрию, где ещё были дислоцированы советские войска. В 1955 году советские войска были выведены из этой страны, и Александр покидает Австрию тоже. После Австрии была служба в Крыму и направление в маленький городок на Дунае – Рени, где был расквартирован понтонный полк, и прослужил там до 1970 года начальником продовольственной и вещевой службы. Поначалу жизнь складывалась, и всё шло всё так, как он мечтал: любимая жена, работа, и в семье уже подрастали дети – дочка и сын. Верочка была хорошей хозяйкой, и в праздничные дни за накрытым столом всегда было много друзей. С лучшим другом, Владимиром Макаровым, офицером Дунайской флотилии, частенько ездили на охоту и на рыбалку. Ренийский край богат отличными местами, где много рыбы, птицы, диких кабанов. По вечерам они любили сразиться в лото, а потом долго обсуждали, чей ход был лучше, и кто сколько рыбы поймал, вспоминали однополчан, командиров, рассказывали смешные истории происшедшие на охоте и долго смеялись. Верочка всегда сидела рядом, и, подкладывая им в тарелки еду, аккуратно наблюдала за количеством выпитых рюмочек, а потом они пели и иногда танцевали.
            А время шло, и вскоре Александр вышел в запас в звании подполковника, а потом ушёл в отставку. Сейчас его уже все называли не Александром, а Александром Михайловичем. Он часто вспоминал своих товарищей - старшего лейтенанта Валерия Попкова, инженера полка Колю Макеева. После войны они ещё долго служили вместе. Демобилизовавшись, Александр Михайлович работал в Ренийском военкомате инструктором по учёту и бронирования личного состава, а потом в трансфлоте. Всё в жизни складывалось благополучно, только вот война не давала покоя.
 - Вперёд! В атаку! – выкрикивал он во сне, и Вера, нежно и осторожно клала ему руку на лоб и как ребёнка уговаривала: «Тише, тише! Всё хорошо, спи мой дорогой! И он затихал, он знал, что любимая рядом, и что она никогда не предаст его. И вдруг, как снег на голову обрушивается беда – уходит из жизни его любимая Вера. С этого дня для Александра Михайловича солнце в жизни погасло, и наступил мрак и отчаяние. Да, он знал, что рано или поздно Господь их всё равно разлучит, но он не хотел с этим мириться. Его жизнь, как ореховая скорлупа, раскололась на две половинки. Первая часть была яркой, насыщенной, полной любви, пусть даже в грохоте войны, под обстрелом, в окопах, потом мирное время полное надежд, но эта была счастливая половина, потому что там была его любимая Вера. И вторая половина, где померкли все краски мира. Эта половинка была серой, холодной и казалось ему совершенно бессмысленной. Иногда у него возникало такое чувство, будто Верочка, уходя, забрала и его жизнь с собой. Не хотелось просыпаться, вставать с кровати и даже просто жить. Он чувствовал себя пустой, никому не нужной оболочкой. Александр Михайлович не нашёл лучшего способа хоть как – то отвлечься от душевных терзаний, как уехать в родные места в Россию.
По истечению времени он знакомится с женщиной, которая становится его второй женой, но и здесь беда снова настигает его – он овдовел второй раз. И снова боль, беда и отчаяние, и снова Вера снится ему по ночам.
Но нужно было жить, и у него было ради кого жить. У него двое замечательных детей, которые подарили ему внука и четырёх внучек, а последние порадовали его тремя правнучками и правнуком.
Сын Александр живёт в России, а дочка Людмила всё время жила в Рени и всё время ухаживала за отцом до последнего дня. Он часто сидел возле окна , и как будто бы через призму времени смотрел куда – то вдаль.
О чём он думал – трудно сказать. Может о войне, может о жизни, а может о любимой Верочке, которая ни смотря ни на что, всё время была с ним.
И только будучи уже тяжело больным, прикованным к постели, он понял, что любовь продолжает в нём жить, и если Господь Бог даёт ему на это силы, значит он должен жить за них двоих – за себя и за неё, жить во имя любви, которую он пронёс через всю войну, и будет нести дальше этот величайший дар неба до последней минуты, пока бьётся его сердце!
Жить во имя любви в самом широком смысле этого слова – разве не в этом заключается смысл нашего пребывания на земле, и разве не ради этого он прошёл огненный ад войны?

31 июля 2020 г. Ткачук Т.В.

Использованная литература:

1 Материалы интернета.
2 История Второй Мировой войны 1939 – 1945. Том 10
3 Информация, данная дочерью Баландина Л.М. об отце.
4 Газета « Ренийский Вестник». 15 февраля 2008 года.

                * * *